скачать книгу бесплатно
Муравьиной сразу став добычей.
Это – добровольный мой загул,
Бег в леса от городских привычек.
Хоть на час покинуть нудный круг,
Окунуться в ипостась иную.
Что ж, кусай меня, мой мелкий друг,
Я стерплю, совсем не протестую.
Ведь к укусам мне не привыкать,
Много мастеров по этой части.
Это только с виду тишь да гладь –
Так искусно маскируют пасти.
Даже маленький в помаде рот
(Глазки и ресниц густая копоть),
Если ты не дашь им укорот,
Норовят куснуть, а то и слопать.
А завистник рьяный за спиной,
Наточив свои клыки резные,
Не вступив с тобой в открытый бой,
Со спины вдруг подберется к вые.
Потому так хочется в леса,
Потому так хочется покоя.
Сосны, ветер, птичьи голоса.
Сплю. Мне снится: я в ковчеге Ноя.
Ожог
По улицам Тель-Авива бродят дикие кошки.
Недавно одна из них обожгла меня взглядом.
Не кукла-красавица с глянцем журнальной обложки
И не «поющие трусы» российской эстрады.
Смуглый худощавый ее нежный профиль семитский,
В глазах ожиданье хищницы, готовой к прыжку.
Привычен мне Тель-Авива яркий ковер персидский –
Уделять ли внимание этому пустяку?
Но уже сколько дней брожу по глухим переулкам –
Что мне от жгучего взгляда, на кой он мне сдался?!
А сердце почему-то стучит то глухо, то гулко,
Ожог от него до сих пор не зарубцевался.
Не печалься, душа моя нежная
Не печалься, душа моя нежная,
Зряшней радости больше не жди.
Мы, поклонники солнца заезжие,
Разменяли б его на дожди.
Их оставили, ветром гонимые,
Убегая от слез и тоски.
Мы с надеждою светлой, любимая,
Поменяли леса на пески.
Дети, внуки поднялись росточками.
Им самим разобраться, где жить.
Раскален мир горячими точками,
И не скоро он сможет остыть.
Серебрятся уже наши волосы,
Ни к чему нам о прошлом жалеть.
Где могильных надгробий лишь полосы,
Не звучит пустозвонная медь.
Зима, мороза нет
Зима. Мороза нет. Но день чудесный.
В дождливой пьесе солнечный антракт.
С бутылкой пива сумасшедший местный
Босой ногою отбивает такт.
Сегодня он не затевает споров
Со мной о Боге, о мирских делах,
И пуст в его тележке грязный короб,
Огрызки хлеба в нем – еда для птах.
Шабат всегда он строго соблюдает,
А тут еще такой прекрасный день,
И с улиц ничего не собирает,
Обычно тащит в короб дребедень.
День этот и для здешних птиц награда,
Слетелись мелкие из разных мест.
А этот короб – птичий Эльдорадо,
Как будто бы спустился к ним с небес.
Январь. Брожу по солнечному Югу
И радуюсь, как тот же самый птах,
Тому, что солнце вытеснило вьюгу,
Что пчелы копошатся на цветах.
Дожди еще придут, и будет серо,
И мой неадекватный визави
Мне объяснит: «Недостает нам веры!»
Отвечу: «Не хватает нам любви!»
На листьях мяты
На листьях мяты у моей халупы
Не блеск росы, а искорка слезы.
Что плачешь, мой пегасик глупый?
Хозяин жив, и тикают часы.
Да, срок придет, как у всего земного,
И механизма в пыль сотрется ось.
И запряжет тебя хозяин новый,
И не овса, стихов насыплет горсть.
Подружитесь вы с ним. Лишь малость,
Прошу тебя, забавный мой конек,
В часы и дни, что мне осталось…
Пока дышу… Еще хоть пару строк…
На облаке
Выпив кружку молока,
Закусив горбушкой хлеба,
Я жене сказал: «Пока!» –
И отправился на небо.
Там, на облаке своем,
В троне из пушистой ваты,
Рассуждаю о своем,
Ничего, что мокровато.
Главное, что ты – один,
Собираешь мысли в кучу,
Не мешает ни один
Рассуждать с небесной кручи.
Место я найти здесь смог –
Космос к облаку привязан,
Отдалил земной я смог –
Им дышать я не обязан.
Мне луны так дорог рог,
Ближе к солнцу – звонче песня,
В ледяных кристаллах грог
Ноосферы пью чудесный.
Вижу я в глубинах мель
Истины. О, озаренье!
Мне его дарует хмель
Поднебесного паренья.
Мир становится ясней.
Трон мой в тучку превратился.
Попрощаюсь-ка я с ней –
Вместе с дождиком спустился.
Про людоведов
В одном краю неведомом,
Просты, как буки-веды,
Там жили людоведы,
Совсем не людоеды.
И, приглашая в гости
Кого-то из людей,
Встречали их без злости
Так песенкой своей:
«Своих гостей мы солим,
Своих гостей мы перчим.
Своих гостей… не бойтесь,
Мы лижем, не едим…
Немножко их покрутим,
Немножко их повертим,
Но так, чтобы приятно
Им стало и самим.
Ведь мы – не людоеды,
Мы просто – людоведы.
Мы не едим, мы ведаем,
Мы ведаем на вкус.
У нас другие завтраки,
Другие и обеды,
Но вот лизнуть кого-нибудь –
Не одолеть искус!»
И гости приходили,
И гости ели с ними.
Встречали их с почетом,
Как самых дорогих.
Но то ль случалось что-то,
Вернуться, что ль, забыли,
Никто и никогда
Не видел больше их.
Когда вас приглашают
К кому-то просто в гости,
К тому, кто вам не близок, –
Вы знаете, не друг, –
То вспомните о крае,
Где жили людоведы,
И, может, не случайно
Вас пригласили вдруг.
Знакомый шум лесной дубравы
Знакомый шум лесной дубравы,
Где ворожба лесных ветров
Похожа больше на забавы
Гуляк неведомых портов.
