Соборище 2. Авангард и андеграунд новой литературы

«Эти редкие встречи – как тонкое пламя свечи…»

Эти редкие встречи – как тонкое пламя свечи:Вот оно, очевидно, как то, что есть Бог.Он лепил нас с душой и старался нас не разлучить.Но потом передумал. И стало по Слову его.Я тебе говорю все, как есть, не меняя слова.Не лукавя, не брезгуя самой нелепой из правд.Что случилось с тобой? Разучился меня узнавать?Или просто привык к тому, что ты каждый раз – прав?Я не знаю, когда это было. Я – странник. Я – гость.Я пришла так давно, что не в силах постигнуть, зачем.Но я помню, что там, где потом становилось темно,Я не раз и не два на твоем засыпала плече.

Сонет № 10

Ты говоришь, что тайна Мирозданья —Крыло огромной бабочки, а мы —Крупицы перламутра. Наше пламя —Искра в руках у девочки-зимы.А я смеюсь: какое ж это счастье —Быть искрой от вселенской красоты.Ты говоришь, что бабочка прекрасна,А я – что не прекраснее, чем ты.И смотрит Бог, как наступает вечер.И просит Бог, чтоб были все людьми,А я прошу его, чтоб эта вечностьБыла б у нас еще хотя бы миг.Волшебный миг симфоний наших тел,Где бабочки порхают в темноте.

«Герой нашего времени» (с)

Мир сегодня, как женщина, молча идет к алтарю.Технотронное варево ест нашу печень и вечность.Дорогой человек, да ты болен совсем, я смотрю.И помочь мне тебе в этом горе решительно нечем.Если прежде мы все выбирали какой-то исход,Между злом и добром разрываясь, как чуткий любовник,То у нас была правда, мотивы и следующий ход.Посмотри, кем ты стал. Что ты любишь? И – где твои корни?Что ты знаешь о людях – истории из Сети?К ней ты прочно прилип всей душой, как случайная муха.Ты бы мог быть Граалем и Господу душу нести,Не боясь расплескать от чужого падения духом.Только ты почему-то забыл, для чего был рожден.Ты бы мог быть царем, но ты к стулу прирос, словно к трону.Извини, мой любимый, тебя миновала корона.Жаль, что ты не вставал, а уже навсегда изможден.Что тебя занимает? Чужие походы и страсти,И чужие постели, и судьбы невинных детей?Ты бы мог рассказать этим детям, что есть только счастье,Но ты пишешь о том, что мы все рождены в темноте.

Книга странствий

Глава 1. Сахара

Здравствуй, Сердце мое. Я вернулся. Как ночь нежна!И Пустыня под ней раскинулась девой томной.Мы еще не спим. Я лежу у Нее в ладоняхИ ищу средь звезд знакомые имена.Говорят, когда мир рождался, я падал внизИ песок вокруг собирался в цветов бутоны.Там, где я упал, меня ждал остроухий лис.Он шепнул: «Мой, принц, ты теперь далеко от дома…»Я был нем и гол и не знал, что ему сказать.Пустота звала и лишала меня вопросов.– Не грусти, мой принц, – лис поднял на меня глаза,А затем привстал и лизнул меня в кончик носа.Много зим прошло. Я все реже смотрел наверх.Я пошил пиджак, изучил язык, обзавелся Делом,Преуспел, описал все в книге… В седьмой главеЯ забросил бизнес и вышел затем из тела.Я пришел в мой сад, наступая на шелк песка.Говорят, здесь когда-то были живые розы…Сколько было мне до того, как прошли века?До того, как я начал верить и стал серьезным?Знаешь, Сердце мое, здесь такие порой цвета!Я хотел бы, чтоб ты увидела это небо!Я хотел бы, чтоб ты узнала, что жизнь проста,Если в ней замечаешь больше, чем боль и небыль.Мы живем, как боги – вдали от страстей и бед,Поливаем камни в надежде увидеть корни.Только лис уверен, что розы цветут – в тебеИ готов поспорить, что ты ничего не помнишь.И когда я швыряю лейку, крича, что ждетНевозможного лишь блаженный (какая проза!),Лис твердит: «Мой принц, увидишь – Она придет!»А потом на его глазах выступают слезы.

Глава 2. Кейптаун

Здравствуй, жизнь моя! Я не умер, но я – в раю.Здесь у каждого дирижабль стоит на крыше.Здесь такое море, что кажется – в нем поютДаже те, кто звуков вообще никогда не слышал.Далеко-далеко от берега песнь слышна.Корабли парят, как бабочки над волнами.А на крыльях алым вышиты имена.Если долго смотреть, то кажется – вспыхнет пламя.Здесь писатели ищут Слово и пьют вино.И куда ни глянь – их герои сидят под тентом.Хемингуэй уехал отсюда давным-давно.А старик остался – приходит на пирс с рассветом.Я спросил старика однажды: «Отец, скажи,Что тебе ловить? Ты бессмертен. Не пьешь, не плачешь…»А старик ответил: «Сынок, я ловил всю жизнь.Но конец один был. Теперь я ловлю удачу».Знаешь, жизнь моя, по ночам здесь в морской водеБог купает звезды, высыпая их из подола.Как бы я хотел показать это все тебе!Эти волны, закаты, праздники и атоллы!Говорят, здешних женщин слезы на вкус, как сокВинограда спелого. Люди не знают жаждыВ этом краю. А зимой здесь лежит песок.И над каждым домом реет свой змей бумажный.По утрам здесь целуют в губы, как в первый раз:Не предвидя бед, не ломая рук и не зная горя.Здесь друг друга любят и не закрывают глаз,А затем выпивают мед и уходят в море.

Глава 3. Индия

Здравствуй, милая. Впереди у меня маршрутДолгий и крутой, словно поиск Бога.Я не помню, где я уснул, но проснулся – тут.То ли век проспал, то ли выпил корыто грога.Мой камзол в пыли, словно мир про меня забыл.И деревья вокруг будто выросли вверх корнями.Если в прошлой жизни я кого-то вообще любил,То, похоже, однажды его у меня отняли.Солнце жжет виски, а в сиянии его лучейВижу улицу, по которой пройти не в силах.Сколько тут людей! И огней в их глазах не счесть!На запястьях звенят браслеты. Как здесь красиво!Если б мог я встать – я бы тоже пустился в пляс.Закружился б вмиг между красочных женских юбок!А когда мы с тобой танцевали в последний раз,Ты меня целовала страстно в сухие губы…В ореоле праздника вижу твое лицо…Но пейзаж меняется. Краски стремятся слиться.Слышал как-то: обидишь Бога – родишься псомНа задворках в Индии. Там хорошо молиться.Интересно, а что бы на это сказал мой Пит?Если есть он, собачий рай, то какой он с виду?Если можно перерождаться, а не уходить,Нужно ль ехать в Индию для того, чтоб прочесть молитву?Знаешь, милая, если есть он, последний шанс,Он, возможно, дается здесь, на краю Вселенной,Где приходится крышей дома небесный шар,Где в грязи есть шарм, а в любви не бывает меры.Полюбивший раз здесь едва ли любить устанет.Если выйдешь весь – просто скажут, что ты в пути.Если ты придешь, а меня вдруг совсем не станет,Просто знай, где ты точно сможешь меня найти.

Глава 7. Хула. Галилея

В Галилее прекрасно, мой друг! Мое сердце поет.А в полях, между гор, журавли суетятся, как дети.Я встаю очень быстро теперь и почти на рассвете.И приветствую жизнь. Я так долго не знал про нее.Я считал – в ней борьба. Пил за флот, за победу и Оскар,Что давали в награду за видение этой борьбы,И способность другим показать. Я насытился вдосталь.Я устал быть героем и очень хочу – просто быть.Быть собой. Жить – любя. Понимать, что такое свобода.И не видеть мечтами о ней лишь изъеденных лиц.Я встаю по утрам, а вокруг меня тысячи птиц.Это лучше, чем все, что я видел за все мои годы.Голова как в тумане и синие-синие горыОблака подпирают, держа их в незримых руках.И плывут над полями драконы причудливой формы.И летят сквозь них птицы, как будто на луч маяка.Я смотрю в это небо и вижу, как мало для счастьяНужно в принципе тем, кто всего лишь умеет летать.Что мы можем им дать, этим птицам? Зерна и участияВ их прекрасной свободе, что так далека и проста.Далека от нелепостей наших невзгод и законовИ проста, как окружность полей, где растет лемонграсс.Ходят птицы в полях и летят над полями драконы,Охраняя их рай от чужих и завистливых глаз.Галилея прекрасна, мой друг. Здесь я вновь убедилсяВ том, что жизнь есть цветная спираль, а не замкнутый круг.Я не помню, каким был задуман и кем я родился.Но я, кажется, знаю, кем стану, когда я умру.

Глава 9. Сахара

Здравствуй, милая. Караван мой почти ушел.Я спешу за ним, словно это – последний поездИ идет он в Вечность, оставляя незримый шовНа губах Пустыни. Здесь у жизни иная скорость.Вроде сделал шаг, а прожил уже сто вековИ стоять бы мог, как в потемках иная глыбаИ манить к себе… А душа во мне стала рыбойИ устало глядит на мир из моих зрачков…И сдается мне – я не помню ни наших нег,Ни единой муки. Все замерло, словно в тине.Мой верблюд так бел, как бывает лишь первый снег,Что порой и вовсе ложится лишь на картине.Только розу здесь невозможно сорвать с куста.Но зато любовь позволяет прожить без хлеба.Если б я рисовал – я одел бы тебя в янтарь,А затем раздел и любил бы под звездным небом.Так и вижу, как ты улыбаешься краешком рта.Да, нас всех учили: где стыдно – укрой от зрения.Но в Пустыне я обнаружил, что нагота —Это чаще внутри и отнюдь не сродни прозрению.Что такое Истина: Действие? Жизнь? Исток?Золотой песок? Подарок? Чужое бремя?Я когда-то думал – Поэт – это как мостокМежду мной и Теми, кто может измерить время.Оказалось, впрочем, что хуже страстей и бед —Только речь. И в Пустыне я понял снова:В этих песках, как в женщине… Как в тебе…Есть красота, которую портит слово.

Глава 15. Джайпур

В этом городе солнце опасно. Особенно – блики.Мне казалось – я слепну. А это был только вокзал…Все сокровища делают здесь, к их сиянию привыкнутьМожет только слепой. А у зрячего режет глаза.Лишь представь, ты идешь в мастерскую – и тысячи ваттОсвещают тебя, словно идола с чьей-то медали.И хотя в этот миг ты всего лишь снимаешь сандалии,Ты уже поддаешься всем чарам того волшебства.Ты проходишь вперед осторожно, как вежливый гость,А вокруг, точно в сказке Бажова, горят самоцветы,И Жар-птицы, как будто насест, покидают браслеты,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Из книги «Под покровом тревожащих истин».