скачать книгу бесплатно
и вытащил кольт – а студент и не охнул.
Банкиры, студенты, юристы, туристы…
Whoe else? Anyone! – Здесь сплошные бродяги.
Их тянет на волю, и суть не в Калипсо —
им лишь бы уйти от постылой бодяги.
От въевшейся в кожу команды: Establish! —
Себя ли, семью ли, аккаунт ли, бизнес…
А можно ли – нежность? Ее вот хотел лишь…
It can’t be established: сердце разбили.
Я встретил рассвет, заливаючи зенки,
устав от желаний и скорбных историй.
Вон – вынырнул working народ из подземки;
он снова утопит себя – в мониторах.
Народ забывает, когда рассветает,
ночные маршруты, сюжеты, страстишки…
Establish!..
И только шрапнельною стаей
взлетят в никуда Джоны До – воробьишки.
Эндшпиль
Ход белых, ход черных…
И скоро цейтнот,
и скоро расплата
за жертвы вслепую.
А я не боюсь. Но все больше тоскую
о пешках, стоявших в дебюте стеной.
А2 – доброта,
В2 – это нежность,
С2 – звал любовью,
упорством – D2…
По черной земле и по белому снегу
я их отправлял в наступленье – «Ать-два!»
Е2 – это честь,
F2 – это гордость,
G2 – это сила,
надежда – Н2…
Не все растерял, но без каждой мне горько,
без каждой пусты и дела, и слова.
Сшибают слоны,
подавляют их кони,
ладьи – курс на Запад,
там цель и мечта.
А то, что эскорт в океане потонет…
Да кто о нем вспомнит, кому он чета?
Ах, пешки – народ мой
простой, немудреный…
Меняем, чтоб выжить,
друзей на врагов.
Сейчас будет «мат». Я стою оголенный
на черной земле среди белых снегов.
Зацепиться
Зацепиться за кончик месяца. Разумеется – не небесного.
Для того нужно быть либо дьяволом,
либо глупым мультяшным приматом.
Зацепиться за 31-е мне родимого месяца Марта,
потому как остаться вне времени
и пространства случится мне без того.
Зацепиться за кончик улыбки. Да, такой благосклонной и терпкой,
что захочется плакать немедленно вместе с белым счастливым облаком.
И прощай, тишина бессердечия… А вражда мне давно уже побоку.
В общем, на краешочек любви вновь приводит судьбы моей шерпа.
Зацепиться за кончик печали, мне в наследство друзьями завещанной.
Он ведь выдержит груз моей совести? Мне, наверное, хватит падений.
Я хочу сохранить вертикальность, пусть повиснув, считай, что по делу.
Но почувствуйте все-таки разницу: не повешенным быть, а подвешенным…
Зацепиться за взгляды прохожих… за листок из распахнутой почки…
паутинку по ветру летящую и… за мысль, что летит вслед за нею…
От которой я ловко прятался, ныне каюсь в том и леденею
до сцепленного с мыслью звена моей ДНК цепочки.
Я люблю скрипачей
Но с футлярами люди
длиннорукие бродят по городу.
Чуть шершавят асфальт,
чуть полощут прически свои,
высоко по-верблюжьи
проносят глазастые головы,
и в глазах и в футлярах
что-то нужное мне затаив.
Я люблю скрипачей,
этих очень естественных снобов,
за магичность футляров
в ладонях с путями фаланг,
за рассеянный взгляд,
доводящий меня до озноба,
ощущенья школярства,
постигшего слово «талант».
Я устал от гитар,
мне кивают всегда пианисты,
не смутят меня монстры —
контрабас и фагот, и гобой…
Ну а эти, ужель
в каждом и Мендельсоны и Листы,
или каждый, как Ойстрах,
носит в сердце вселенскую боль?
Я ведь знаю, что есть
и вторые, и пятые скрипки.
есть смычки в кабаках…
А вот встречу и стану не свой.
И мне страшно прочесть
на глазах снисхожденья улыбку
в тот момент, когда в нервах
скрипача проскрипит канифоль.
Не желая поддаться
повелению этого скрипа,
я протиснусь во взгляд,
прогорланю: «А ты кто такой?!»
И тогда из футляра
выйдет грустная девочка – скрипка.
Он забудет меня,
я совсем потеряю покой.
Я люблю скрипачей…
Подражание классикам
Где острота и скорость мысли?
Где дней беспечных виражи?
Все ниже крен у коромысла
с коротеньким названьем: жизнь.
Когда-то в ливень или в вёдро,
всем суеверьям вопреки,
я гордо нес пустые ведра
к воде таинственной реки.
А впрочем – полные: мечтами,
любви и трепетных надежд.
Они потом пустыми стали,
как Именительный падеж.
Под шаг склонялось коромысло:
Родитель, Датель и Творец…
Винитель – как не стало смысла
и есть Предлог сказать: «Рифмец!».
Ах, не скажу! Лишь древко стиснув,
я все-таки продолжу путь
и как-нибудь дойду до Стикса…
Вот были б силы зачерпнуть…
«Ничего мне не надо…»
Ничего мне не надо.
Только б желтый октябрь
и последний кораблик —
улетающий лист.
Пусть играет сонату
Шопена хотя бы
мне сегодня седой,
но плохой пианист.
Мне порой по душе
и фальшивые ноты.
Чтобы слышать, как сам
подпеваю мотив.
Камертоны уже
задрожали в дремоте
и проснулись, каса —
ясь бумаги… И – стих!
Он пошел, словно дождь:
капля к капле – потоком
он понес на себе
столько старой листвы.
И уже не пройдешь,
и уже я под током
всех желаний и бед.
Может, так же и вы?
Может, это всерьез
разливается море
той волной, что еще
не изведал никто?
Но ударит мороз,
и снежинками вскоре
покрывается стих…
Лишь дрожит камертон.
Попытка инсценировки
Пролог
Все сомнения вольготны,
все истории печальны.
Ветер сдунет ворох листьев,
и опять забрежжит день.
Гаснет месяц неохотно,
солнце встанет изначально,
и в большом казенном парке
закружится карусель.
