Если перевернуть страницу

– Женя, познакомься, это мой близкий приятель, Егор. Мы недавно знакомы, но думаю, это надолго.

Мужчина обернулся, и я поняла, что это и есть подарок Аделины. Потому что близкий друг из сна появился теперь наяву. Рядом с Алисой. И, кажется, она была счастлива.

А еще через пару недель, совершенно неожиданно собрав нас на экстренное совещание, большой директор представил нам свою замену – он уходил на повышение в европейский филиал. И моим новым руководителем стал мой тезка. И двоюродный где-то в параллельной вселенной.

– Давай скажем спасибо Аделине. Мы ведь сможем ее найти, Игорь Викторович рассказал тебе как к ней пройти?

– Алиса ты уверена?

– Конечно, уверена. Мы должны, просто обязаны сказать спасибо. И потом, ты была в кукольной лавке, а я нет – мне же интересно до чертиков.

* * *

Если однажды вы уже побывали в этой кукольной лавке, и хозяйка вас приняла, вы всегда легко найдете дорогу еще раз. И не важно, как далеко вы ушли, и куда уехали – стоит завернуть за ближайший поворот, перейти любой перекресток, держась правой стороны улицы, закрыть глаза и открыть дверь подъезда – и добро пожаловать. Дверной колокольчик нежно прозвенит над вашей головой, а большой ярко-синий попугай на верхней полке ближайшего к двери шкафа важно произнесет: «Привет, красавчик».

– Я ждала вас, девочки. Вы как раз вовремя.

– Аделина, а пирожные будут?

– Будут Женя, конечно, будут. Куда же без них. Кому имбирный, кому мятный?

Федя Денисов

г. Санкт-Петербург

Учился в Ленинградском санитарно-гигиеническом медицинском институте им. Мечникова. Стихи пишет всегда. Иногда читает на людях. Опубликованные в данном сборнике тексты существуют в виде аудио-постановки «Цветочек» и короткометражного видео «Лестница в небо, или Жопа новый год».

Видеоклип

Федя Денисов на YouTube

Из интервью с автором:

Обо мне лучше скажут мои стихи.

Работаю плотником.

Построил очередной дом… себе на этот раз.

© Денисов Ф., 2024

Цветочек аленький

1Собирал купецТовары драгоценные.Собирался и сам в дорогу дальнюю,И прощался с любимыми дочками,Оставлял им заветы отцовские:«Вы уж, доченьки мои, раскрасавицы,Не срамите мою седую голову,Не ходите замуж раньше времени,До приезда моего из дальних стран.Привезу вам в дар вещички диковинныеЗа хорошее ваше поведение».Отвечала дочка старшая устами сахарными:«Не вези мне, батюшка, жемчуга-шелка,Ни диковинок заморских, ни кушаний.Привези вот такие гусельки,Чтоб играли гусли сами, а все слушали».Покивал головой, снисходительно.Привезу, мол, дело нехитрое.Говорила вслед за этим дочка средняя:«Не вези мне батюшка из заморских странНи мехов драгоценных, ни золота,Даже гусель самогудных и песенокНе вези мне, батюшка, из заморских стран.А найди вот такое зеркальце,Чтобы в нем все насквозь виделось.Все, что было, что будет, что сбудется,И какой у кого добрый умысел.Если злой – чтобы черным делалось,Не пускало бы в себя неправду лютую».Поперхнулся купец. Аж зажмурился,Почесал перстом седую бороду.Отвечал своей средней дочери:«Не простая задача, но справимся».Ну а младшую звали Настенька.И любил ее отец сильней прежних двух.Вот стоит она в сторонке очень бледная,Говорит она ему такую речь:«Не вези мне, батюшка, каменья драгоценные,Ни гуслей волшебных, ни чудо-зеркальца.…Привези мне Цветочек Аленький,Что огнем пылает неслыханным.От которого в ночи светло делается,Будто ясным днем.А кто глянет на него – тотчас поранитсяЕго светом ярким невиданным,И навеки с этим светом останется,Нелюбимой и замуж невыданной».Помрачнел отец. Вскочил на ноги,Стал ходить туда-сюда, выговаривать:«Это что же ты такое задумала!?Кто ж такого пожелает своей дочери!?Да и где же я найду цветок неслыханный?…Да и как его вести, коль он так жалится?»Ну а Настенька твердит губами бледными:«Привези мне Цветочек Аленький».И в конце концов старик над нею сжалился.2Вот проходят дни, недели, месяцы.Все нормально,От отца приходят весточки.Сестры ждут, хорошеют, невестятся,Моют пол, стирают занавесочки.…Вот проходит год. А нету батюшки.И вестей от него давно как не было.Загрустили сестры, сидят, вяжут варежки,Ну а Настенька и вовсе смотрит в небо.А на небе много-много-много звездочек.А вокруг темно-темно, хоть глазки выколи.«Где-то, где-то есть заветный цветочек.Где- то батюшка сейчас горе мыкает».3В тридевятом государстве – тридесятая страна.После долгих,                 После странствий,Открывается она.В иноземных землях много-много странного:И диковинных людей, и разных случаев,Драгоценные каменья самоцветные,Чудо-ткани, и одна другой лучше;Есть, конечно, и скатерть самобранная,И персидские ковры самолетные,И бутылки с Джином, и с текилою,И сапожки-скороходы улетные,И горшочек, что варит без устали,И веселые люди, и грустные.Булавы, мечи, ножи, кинжалы, сабли…Копья, топоры, секиры, вилы, грабли…Присмотрел и гусли самогудные,Зеркало, что режет правду неприлично.Это, в общем, было не трудно.Для купца, в общем, дело привычное.Но никто не слыхал, это точно,Про какой-то странный цветочек.Вот собрался он в обратный путь:Наменял барахла втридорога,Нагрузил караваны товарами,Изо всех дорог выбрал длинную,Чтоб дорога была поглаже.Все собрал, что было сердцу дорого,Чтоб сберечь от злого вора-ворогаДрагоценную свою поклажу.И не сгинуть бы где-нибудь.Не сложить бы свою голову неповинную.И поехал домой дорогой длинною.4Нелегка лихая доля купеческая,Труден путь и полон опасностей.Как-нибудь добраться до отечества,Может выйдет, может нет – тут нету ясности.И все время проносило, Бог был милостив,А на этот раз не вышло – фарту не было.Отвернулась удача в сторону,Обернулась вещей птицей —Черным вороном.И вернулась, закружила в небе в сумерки.Те, кто жили-не тужили —Люто умерли.От ночного вора – злого ворога.Чудом спасся он один,И вот: израненный,Забежал в дремучий лес.Кафтан изорванный.И забрел в лесу в ночиКуда неведомо.Утром подошел к ручью,От жажды мучаясь,Зачерпнул воды в реке горстью,И умыл лицо, того не ведая,Что он вовсе не один в лесу дремучем,Да и лес – не лес, а дом,И он в нем гостем.5А хозяин в том доме страшен,Хоть его нигде и не видно.Его голос обезображенХрипотой и как бы обидойНа весь свет, что к нему неласков.Как в какой- то недоброй сказке —Заколдованный в детстве, забытыйИ оставленный у закрытой                        ДвериОжидать одиноким зверем.…И в скитаниях по лесамСтал немножко волшебник сам.Зверь – он чувствует, где болит.«Вот и встретились, – говорит, —Не стесняйся, купец, рассказывай.Любо слушать голос человеческий.Я лишь облика лишен, но не разума.И скучаю по правильной речи».Тут купец разинул рот,А тот: «Короче!Говори-ка лучше сразу про цветочек».Стал рассказывать про дочек, про НастенькуИ про гусли-самогуды, и про зеркальце,Про цветочек, который, к несчастью,Согласился привести из стран неведомых,Про дорогу, про лютых разбойников,Про друзей своих товарищей, покойников.И еще говорил, и каялся,Проклинал свою тяжкую долю,И рыдал, и молился, и маялся,Думал: смерть пришла,А пуще неволя.…А в ответ ему – лишь ветер да речка.Только эхо прокатилось по опушке.И еще какой-то рев нечеловечий.Аж мурашки пробирают до макушки.…И как будто земля под ногамиПокачнулась и, застонав,Расползается под сапогамиИ цепляется за рукав,И сгибает к себе, наклоняя,Для того, чтоб навеки обнять…Но в последний момент отпускаетИ дает отряхнуться и встать.«У меня – есть то, что ты ищешь.У тебя – есть то, что мне надо.Тут все так, сколько дашь, столько взыщешь,И свобода – обоим награда».И тогда он повел его в чащу,Показал все как есть, и как будет,И сказал: «Кто ищет – обрящет.Ну а там – уж как Бог рассудит».Так сказав, взял земельки, горшочек,Колупнул из-под ног цветочек,Когтем ткнул, посадил в горшок,Поглядел на него очень нежно…А потом протянул небрежно.Неказистый лесной цветок.«Это он. Не смотри, что вяленький,Тот заветный Цветочек Аленький.Я хранил его для девицы,Что захочет в меня влюбиться.Отправляйся домой, скажешь:«Здрасьте, собирайся в дорогу, Настя.Пусть судьба твоя там решится:Суждено ли тебе влюбиться?»И молил купец, уговаривал,Предлагал свою жизнь никчемную,Плакал, землю ел, кричал, разговаривал…Только зверя не проймешь с душою черною.И поехал домой восвоясь,Огорченный и очень боясь.6В этом месте – вы помните – ЧУДО!Перстенек на палец… отсюдаПереносит вас сразу туда……Только сами скажите куда.7Папа дома. Пришел. Невредимый.Только сумрачный, нелюдимый.И богатства принес, и подарки.Дочки – рады – играют в шмотки.Гусли сами поют песни…На столе печет кулич самобранка.Папа сел. Вздохнул. Выпил водки.Только водка не берет. Хоть ты тресни!А кто глянется в чудо-зеркальце —Только ахнет да перекрестится.А на стуле у подоконникаСидит Настя с лицом покойника.Перед нею горшок с цветком.И она не знает о ком,Но мечтает, боится и ждет.И уйдет к нему… И уйдет.8То ли дерево стонет от ветра,То ли птица кричит в лесу,Только катится, катится эхо,А потом, зацепившись за сук,ВдругПовиснет над головою,И совьется на шее петлей.Потому что тебя – нет со мною.Потому что с ним – нет ее.Быть страшилищем в чаще не страшно.ЛесВсе примет своей наготой.Пропадешь – не заметит пропажи,Но затоПодарит покой.Страшно жить одиноким, бездоннымВ этом сумрачном диком лесу,Что когда-то был твоим домом,Наступать ногой на росуТам, где раньше – колонны и своды,Мрамор стен, зеркала, балыИ иллюзия полной свободы,И невидимость кабалы.Где друзья напивались допьяну,…Все теперь поросло бурьяном.Зарастает из года в год,Но он там все равно живет.Да. Он там живет все равно.Потому, что верит в одно —Только чудо может спасти.Значит, чудо надо найти.И идти за ним, и идти.И он знает, верит и ждет,И идет, и идет, и идет…А когда встречает цветы,Говорит им шутя: «Это ТыОставляешь свой след на лугу»,А цветы в ответ: «Нет, я лгу!»И тогда он мычит и ревет,Но цветы все равно не рвет,И все время идет, идет…Потому что стоять он не может.Потому что он лезет из кожи,Оставляя на сучьях клокиСвоей шкуры,Скалит клыки,Когтем рвет кору на деревьях,Но надеется, любит и верит.9Сказку сказывать дело недлинное:Жили-были,Потом то да се,Победили злодея и, видно,В этом месте и кончилось все.Свадьба, пир на весь мирДо упаду.Помереть в один день —В награду.Только в этой сказке не так:Нет злодеев, героев отважных.Все запутано, странно и страшно.Почему ей, как бабочке к свету,Было нужно именно это?Почему он остался один?Безобразен, дик, нелюдим?Почему в заточенье своемБез надежды на лучшее времяОн все время ждал лишь ееИ отчаянно этому верил?10Передал отец чудо-перстень Настеньке.Не посмел ослушаться зверя страшного.Распустился цветок в горшке алой пастью,И теперь весь дом в этот цвет покрашен.И румянятся щеки,И сердце бьется(будто пойманный заяц)В густом потоке.То ли выскочит,То ли вот-вот захлебнется11В этом месте, вы помните,Снова чудо —Перстенек на пальчикИ все такое,Но не так-то просто уйти отсюда,Если это – твой дом.Если ты, как покойникШевельнуться не в силах,Прикован к месту…И опять: цветок, окно, подоконник……По которому кругу уже пошла?..Впереди пугает и ждет неизвестность.Ну а дома?..Из дома она ушла.12Ожиданье. Тревога. Отчаянье.Первый шаг навстречу желанному.И оно нежданно-негаданно,Вдруг возьмет – и наступит нечаянно.Вот и перстень в руках вялых,Повернулся и как бы самНаползает, как одеяло,Укрывая палец.Сезам отворился.И манитШагомВ пропасть.ШагнутьИ пропа́сть.И, конечно, опять обманет.…И так страшно туда упасть.Вот и все.Вот и все, что осталось.И пурга заметет следы.То, что было – как пепел распалось.Растворилось – как дым.И теперь – одна неизвестностьТемным лесом вокруг.А в лесу ни приюта, ни места,Ни следов человеческих рук,Ни родных, ни друзей, ни соседей.…Только зайцы, грибы да медведи,И какие-то странные звуки…Необычные и незнакомые.Ветра шум? Или дерева стон?И, опять же, горечь разлукиС домом.Но, ведь где-то должен быть он?13Да! Он здесь. Конечно же. Как же?Осторожный, смущенный, страшный.То за деревом, то за кустом.То дрожит на ветру листом.То прикинется пнем, то веткой.Он уже рядом с ней. НезаметноНезримо, беззвучно,Опасаясь спугнуть, крадучисьПробирается в след и глядит,Затаив дыханье, туда,Где она одиноко сидит,Как Аленушка у пруда.…Я не стану рассказывать дальше —Как он к ней, а она к нему.Что ни скажешь – все будет фальшью.Кроме них – этот мир никомуНедоступен. Запретен. Немыслим.…Только звезды на небе, как брызги,Только лютики и васильки,И роса по утрам в паутине,Да еще ключевые ручьи,И туман, уползающий в лес,Что баюкал их в своей тине,А потом возносил до небес.Был так мягок, заботлив и ласков,Навевая счастливый сон…Так и жили они – как в сказке.По наитию и в унисон.14В этом месте?.. – Все правильно —Снова чудо.Без чудес, как известно, и сказка не сказка.Это средство взять – и выйти отсюда.Поменять обстановку людей и краски.Чудо может быть доброе или злое,Или страшное.Часто бывает с моралью.Непривычное. Броское. Показное.Где-то рядом и где-то уже за гранью.Я не знаю, бывает ли тихое чудо…В этой сказке и мы без чуда не сможем:ОнСтал принцем. И просто ушел оттуда.А онаОсталась.Ведь кто-то должен.15В одиночестве, если сумрак с небес спусти́тсяИ повиснет, и тянет с собою ко дну,Растревожится лес от воя волчицы,Что в бессилии скалится на луну.А еще – рядом с нею забавно ворчатПара плюшевых, неуклюжих волчат.…Из далеких стран путь нелегок.И поклажа тянет к земле.А в дороге ждет лютый ворог,Да и дело идет к зиме.Кружева-шелка разноцветные,Али вещи какие диковинные,Все сокровища мира несметные,Все дворцы-хоромы построенные,Все неровня ему, живому,Как ранению ножевому,…Из которого струйкой маленькой.Вот он, Настя, Цветочек Аленький.

Лестница в небо, или Жопа Новый год

Пропитый, промозглый, разбитый, помятый,Пробитый по морде садовой лопатой,Иван шел домой лесом, с горки и полем.От Петьки, с соседней деревни. Застолье.Все, в общем-то, как и всегда:Дешевая водка, еда, да беда.Ему оставалось немного пройти,Но все тяжелей становилось в пути:Тропинка виляет, вихляет Иван.Дорогу-то знает, да где-то не там,Видать своротил: «Надо б влево забрать.Хватило бы сил, растуды его мать!»Башка-то болит,Да и глаз заплывает.Нечесан, небрит,Дней недели не знает.Примерно зимой.Не под Новый ли Год?Бухой, отоваренный, еле идет.…а ветер навстречуДеревья качает.…а дождик на плечи.Без снега печально.…а холодно, мокро, уныло в лесу.Остановился. Схватился за сук.Колотится сердце, аж эхо в ушах.«Да где же я, Господи!» делает шаг,И вдруг под ногами разверзлась земля.«Да, где же я, Господи, где это я-а-а-а!!»……Сквозь тернии к звездам,В другие мирыИван нетверезыйЛетел в тартары.Летел очень долго,А может, лишь миг,Как нитка с иголкой,Прошив воротник,Вылазит наружу с другой стороны,Вот так и Иван: через чувство Вины,Бессилья, Отчаянья, Боли, Утраты,Последствий ударов садовой лопаты,Раскаянья в прошлом,Потери удачи,Трухой припорошенВставал на карачки.…и даже рискнул приподняться с колен,Но тут же обрушился в мусор и тлен.…Раскинулся навзничь, как Бог на кресте.И смотрит на звезды. А звезды не те.То есть, вроде бы те, но чего-то мигают,Как будто глаза над Иваном моргают.И пристально смотрят, и с ним говорят,И в небе сияют, и космос творят,И щупальца света спуская в ночи,Как руки к Ивану тянули лучи.И он… за них взялся и, двигаясь боком,На небо забрался.Рядышком с Богом.…Всеведущий ОНПочивал, как всегда.Но вдруг удивленМолвил: «Ты-то, куда!!?Не свят, не пророк, одурманен сивухой,В премудром писании ни рыла ни уха,Как смел вознестись аж до самых небес!??»«Дык… вот… я… не понял… но как-то залез» —Иван отвечает, жмурясь на свет.А сам, уж не чает: «Помер, аль нет?»Но слышит из бездны: «Ты здесь во плоти.Давай-ка, любезный, обратно иди».…И стало темно.Только звезды сияют.«Да, надо домой».Но куда? Он не знает.Земля под ногами внизу, словно мячик.Трясет. Не попасть зуб на зуб.Но маячитНе-то, Млечный свет,Или путь в Никуда.Была ни была: на «семь бед»,ЗавсегдаОтвет лишь один, от него не уйти.Ну что тут поделаешь? Надо идти.……Не Ангел, не бес…Это боково-раковоИван лез с небесПо лестнице Якова.Навстречу ему: Адепты и Йоги,Герои, Пророки, Двуликие Боги,Отшельники, Мученики, Мудрецы,Невинные Девы, Святые Отцы…Тропинка узкаИ терниста дорога.Все лезут туда!Только он прочь от Бога.…домой бы ему, да согреться немного.…Пробрался, как смог.Оказался в лесу.Глядит: колобок,взгромоздясь на лисуПохабные песни поет,Что есть дури.Кикимора брови на Лешего хмурит.Русалка промокла, дрожит вместе с веткой.Какая-то птичка чудесная в клетке.Кащей без яйца, без лица,И без златаЗа Бабой Ягой бредет виновато.И кособоко,На риск и на страхИзбушка без оконНа птичьих ногахИдет, за деревья цепляясь стрехою…Иван, почесавши за ухом рукою,Пошел через чащуК родимому дому.Замерзший, пропащий,Чужой, незаконный.…но в поисках домаСтанет ли ближе,Дорогой бездоннойСпускаясь все ниже?А дом его пуст.С провалившейся крышей,В лесуЗарастает деревьями выше.…Иван все идет,Да и время идет.Ну, здравствуй же… жопа,Еще один год!

Полад Гаджиев

Азербайджан, г. Баку

Родился в г. Болниси Грузинской ССР, какое-то время жил и учился в Москве. Окончил Бакинский товароведно-коммерческий институт. Работает бухгалтером и ведет отчетность целого ряда коммерческих объектов. В 2018 г. в издательстве «Ганун» вышел в свет авторский сборник «Безумный мир», включающий написанные в разные годы роман, повесть, рассказы, поэму и стихотворения. Женат, имеет сына и дочь.

Из интервью с автором:

В книгах жизнь, обожаю читать. Любимые направления – классика, фантастика, приключения, детективы. Кроме того, с детства мечтал сам создавать различные произведения, поэтому пишу с ранней молодости. В основном тематика – научная фантастика, но значительную часть в творчестве занимает и поэзия. Всегда полагал, что ценность произведения не в его увлекательности, а в позиции автора и его призыве к читателям с позиций истины, морали и основополагающих человеческих ценностей.

© Гаджиев П., 2024

Сбой

Неужели это была их свадьба?

Он был в классическом черном смокинге и счастливо получал поздравления. Она – в ультракоротком по современной моде бледно-розовом свадебном платье с россыпью переливающихся искусственных бриллиантов в волосах и с этой блистательной улыбкой, которую он всегда помнил. Боже, как она прекрасно выглядела! Море улыбающихся лиц из множества родственников, друзей, знакомых и сослуживцев. Это были прекрасные моменты, к которым он мысленно так часто возвращался…

Возвращался? Ведь она была рядом сейчас, он смотрел на нее и восхищался, благодарил свою судьбу, которая позволила им встретиться и быть вместе.

– Я люблю тебя, Синтия! – с чувством произнес он.

– Я тоже люблю тебя, Джейсон! – ответила она.

Они поцеловались под восторженные крики собравшихся, и он снова ощутил такой знакомый вкус ее притягательных губ.

Но как? Ведь так не должно быть! Подсознательно, внутренне он явно ощущал, что тут что-то не так, ведь ее уже нет с ним.

– Синтия…, – начал он, намереваясь задать крутившийся в голове вопрос.

– Да, милый, – заглянула она ему в глаза.

– Я хочу спросить тебя…

Слова давались с таким трудом. Синтия вопросительно смотрела и молча ждала.

– А как же та катастрофа… Неужели ее не было? – еле вымолвил он, с трудом двигая ставшими чугунными губами.

Она просто засмеялась в ответ.

Сначала довольно слабо, грудным смехом, но затем все сильней, громче и больше, вскоре ее смех заполнил все окружающее пространство, искажая поплывшие перед глазами лица и обстановку.

– Лучше поспи, милый. Тебе нужно выспаться, – были последние ее слова.

– Для вас есть новое личное сообщение, сэр, – проговорил нежный женский голос.

Сквозь сдвинутые веки Джейсон ощущал, что яркий свет назойливо бьет в глаза. Он, скорее всего, просто задремал в своем кресле. Но почему так ужасно раскалывается голова, как после мощного удара? Медленно разлепив веки, Джейсон посмотрел по сторонам. Он, по-видимому, полусидел-полулежал в своем кресле пилота в рубке управления кораблем. Под рукой многочисленные кнопки управления, переключатели и мониторы, а над головой яркая лампа освещения действительно била в глаза. А перед взором открывалась панорама глубокого космоса с мириадами звезд.

«Какое еще сообщение?» – подумал Джейсон. Грузовой корабль NX-605 обслуживается всего одним единственным пилотом, что вполне достаточно, и здесь, кроме него, никого больше нет. Что касается Земли, то оттуда тоже вроде незачем кому-то присылать ему какие-то сообщения. Во всяком случае, он за последние полтора года не получал никаких сообщений во время полета… «Ну что ж, посмотрим», – решил он.

– Выдай сообщение, бейби! – приказал он компьютеру, с первого дня получившему это ласкательное прозвище и, кажется, вполне освоившемуся с ним.

Перед его взором прямо в воздухе возникло трехмерное голографическое изображение женского лица, при виде которого Джейсон напрягся и подался вперед.

– Здравствуй, Джейсон, – произнесло изображение.

Джейсон почувствовал, что у него пересохло в горле. Недавнее было сном, без сомнения, но неужели этот сон так затянулся? Ведь это была снова его Синтия, но этого просто не могло быть по причине того, что она скончалась в катастрофе аэрокара уже полтора года назад, и Джейсон все еще не пришел окончательно в себя после пережитой утраты.

Что же происходит?

И на этот раз все вокруг чересчур реально, он в ясном сознании, мысли работают четко, головная боль немного уменьшилась (а боль – тоже признак реальности), пальцы явно ощущают холод металла и шероховатость пластика. Кроме того, Джейсон отметил, что все мельчайшие детали интерьера перед глазами, например, знакомый порядок расположения датчиков, кнопок, индикаторов или мониторов полностью соответствуют реальной действительности. Ни один сон не способен обладать такой детализацией и отсюда явно следует, что это совсем не продолжение его сновидения.

«Но тогда, что за чертовщина это?» – подумал Джейсон, вцепившись пальцами в подлокотник кресла и только смог выдохнуть:

– Синтия?

– Здравствуй, Джейсон, – повторило изображение. – Как ты? Я так скучала по тебе.

– Я… Я… Х-хорошо… Но как?..

– Я очень люблю тебя, Джейсон. Теперь мы всегда будем вместе, и нас ничто больше не разлучит, не так ли? – проговорило изображение Синтии.

Джейсон взмок от волнения. Он не знал, что подумать и что сказать. Сначала этот непонятный сон, теперь это чересчур странное сообщение… Он поймал себя на мысли, что это вовсе не сообщение, а какой-то потусторонний диалог. «О Боже, что со мной происходит?» – пронеслось у него в голове. Он знал, что его разум на пределе, теперь голова не просто побаливала, а была какой-то тяжелой, и каждая мысль уже давалась с трудом, словно пробивалась сквозь труднопроходимую толщу чего-то.

Ведь так вообще не должно было быть. Последнее, что он помнил до пробуждения – это капсула гиперсна. Он лег в капсулу, отключился и должен был пробудиться в установленное время в установленном месте и доставить очередной груз на внешнюю станцию слежения в области скопления Плеяды. Теперь он обратил внимание на то, что приборы показывают, как он далек от пункта назначения, а по корабельному времени прошло всего двое суток, хотя он должен был проспать еще почти неделю. Напросился логичный вопрос: «Что он делает сейчас здесь в то время, когда должен был быть в гиперсне?» Или неужели это все-таки сон, и он все еще находится в капсуле гиперсна? Но Джейсон тут же отбросил эту мысль, потому что во время гиперсна всякие сновидения исключаются. Ты как бы проваливаешься в пустоту и внезапно выныриваешь оттуда, вот и все, никаких видений, мыслей и снов. И этот факт явно подтверждает реальность происходящего. Но тогда что же происходит? Что было до того, как он очутился в этом кресле, хотя, по идее, в это время должен был лежать в своей капсуле для гиперсна? Ответов он не знал и от этого Джейсону было только хуже. И еще у него было странное ощущение, что все это уже происходило с ним, хотя это было, по меньшей мере, нелепо.

– Я жду тебя, Джейсон, иди ко мне! – пригласила Синтия и улыбнулась своей родной и до боли знакомой улыбкой.

«Что же все-таки происходит?» – Джейсон попытался собраться с мыслями и хладнокровно оценить ситуацию. Он – астронавт 3-го класса Джейсон Джой, сейчас совершает очередной плановый полет. Это ясно как день. Что касается прошлого, то полтора года назад потерял свою любимую жену Синтию и очень тяжело переживал утрату. Не помог и взятый двухмесячный отпуск с работы, который он, в основном, провел в барах Внутреннего Кольца, пытаясь заглушить горе алкоголем. В конце, он осознает, что постоянное пьянство – не выход из положения, а просто временное бегство от действительности (этому способствует также и тот факт, что он никогда раньше не был большим любителем выпить) и поэтому возвращается к работе. 26 марта он отправляется в очередной рейс с грузом для станции слежения Внешнего Кольца. Все в полной норме, он стартует и через восемь часов ложится в капсулу гиперсна. Корабль на автопилоте совершает прыжок в гиперпространство и продолжает полет в автономном режиме. Расчетное время пробуждения – 3 апреля, но почему-то сегодня, 28 марта, он приходит в себя в рубке управления. Кроме того, что вообще не укладывается в рамки здравого смысла, он получает сообщение от погибшей жены, и это сообщение в действительности вовсе не сообщение, а больше напоминает онлайн-разговор, хотя этого просто не может быть. Что же действительно происходит?