Суровая Родина. Русско-буддистский бестолковый словарь.

9

"Да точно я его видел. Вот как вас сейчас, товарищ полковник". Какое отчаянное заверение в истинности собственного восприятия (прамана), отчаянное упадана (цепляние) за васану (отпечаток) увиденного! Сравнивая исчезнувшего майора с вполне материальным полковником, свидетель бессознательно ставит под вопрос саму природу реальности. А так ли уж «реален» товарищ полковник в вечно изменчивом театре Майи (иллюзии)?

Возможно, читта (ум) свидетеля просто отказывается признать, что его приватный ключ к тому событию больше не принимается сетью консенсусной реальности, что его блок памяти был орфанизирован коллективным неверием или сознательной атакой со стороны системы. Это заявление – крик души, пойманной между собственным опытом, кажущимся незыблемым, как хеш полковника, и официальной версией, объявляющей его свидетельство невалидной транзакцией. Вся последующая дуккха (страдание) и обвинения в безумии коренятся именно в этой авидье (неведении) относительно иллюзорной природы как майора, так и, возможно, самого полковника.

Ситуация до боли напоминает игру с напёрсточником на рынке: простофиля точно знает, следил глазами, уверен на все сто (прамана), под каким напёрстком шарик. Он ставит свои деньги, валидируя свой выбор. Но вот напёрсток поднят – а под ним шуньята, пустота. Шарика нет, его уверенность объявлена невалидной транзакцией, а деньги (его токены доверия к реальности) переходят в цепкие руки валидатора-напёрсточника (агента Майи). Так и здесь: свидетель абсолютно уверен в своем видении («Да точно я его видел!»), но «напёрсток» коллективной реальности поднят – а там пусто, «никакого парашютиста». Вся последующая дуккха (страдание) и обвинения в безумии коренятся именно в этой авидье (неведении) относительно иллюзорной природы как майора, так и, возможно, самого полковника, и в неспособности принять тот факт, что твой хеш реальности может быть в любой момент объявлен невалидным безжалостным консенсусом Майи.

10

«… Местами конформист» – гениальный вердикт, мастер-класс по социальной инженерии от адептов Майи (иллюзии)! Признать «одаренность до степени гениальности» – значит, легитимизировать необычность восприятия свидетеля, возможно, даже прикосновение его читты (ума) к чему-то за пределами стандартной валидации. Но тут же добавить спасительное «местами конформист» – это как установить ограничитель на потенциально опасную транзакцию, мягко возвращая «гения» в стойло общепринятого консенсуса. Этот диагноз – изящный софт форк реальности: аномальное свидетельство признается, но объявляется продуктом «одаренности», а не объективным фактом, способным вызвать хард форк в истории. Справка становится своеобразным NFT-пропуском «безопасного чудака», позволяющим системе сохранить свой блокчейн событий без изменений, а самому свидетелю – тешить свое упадана (цепляние) за образ «не такого как все», но при этом не испытывать лишней дуккхи от столкновения с глухой стеной отрицания. Блестящая нейтрализация неудобной правды путем ее декоративного признания!

11

"Дайте мне путеводную нить!" – классический вопль измученного читты (ума), заблудившегося в лабиринте проваленного расследования! Они ищут спасительную «нить» Ариадны, простое решение, хеш-ключ к разгадке майора-призрака. Но была ли Ариадна Бодхисаттвой, чья упайя (искусное средство) основывалась на истинной праджне (мудрости) и каруне (сострадании)? Или ее нить была порождением упадана (привязанности), эффективным, но ограниченным решением для одного лабиринта, не затрагивающим корень дуккхи (страдания)? Следователи, погрязшие в авидье (неведении), жаждут такой же простой, внешней «нити», не понимая, что их лабиринт – это сама Майя (иллюзия), а «нить», которую они ищут, может оказаться лишь очередной кармической петлей. Возможно, им нужна не нить Ариадны, а мудрость Будды, указывающая, что выход из лабиринта сансары (и проваленных расследований) лежит не в поиске внешних подсказок, а в работе с собственным умом и принятии аничча (непостоянства) даже самых загадочных майоров и самых стабильных должностей. Искать же простую «нить» там, где реальность оказалась глючным смарт-контрактом или орфанизированным блоком, – значит лишь глубже запутываться в сетях собственной дуккхи.

12

"По собственному желанию". А есть ли вообще в сансаре государственной службы что-то «по собственному желанию», или все уходы – лишь следствие накопленной кармы и проявлений Дхармы?

Эта казенная формулировка, «по собственному желанию», становится последним убежищем для ума, отчаянно цепляющегося за иллюзию контроля перед лицом неизбежного увольнения. Возможно, это судорожная попытка сохранить остатки представлений о том, что реальность им подвластна, или даже бессознательная вера, что правильные слова могут как-то повлиять на реальность, словно можно отредактировать уже записанный блок в цепочке событий или откатить неприятную транзакцию. Но реальность, как и неумолимый консенсус системы, уже вынесла свой вердикт. Страх и метания здесь – это лишь естественная реакция на собственное бессилие перед потоком причин и следствий, который они пытаются прикрыть фиговым листком формальной фразы. И вопрос остается: было ли их фиаско с майором-призраком результатом их 'собственных' ошибок, или просто очередной записью в великом распределенном реестре бытия, где граница между «собственным» и «навязанным» всегда размыта?

13

«Пустые бутылки» – это символ проявления любой аномалии, любого бага, случайного сбоя в идеально смазанном механизме, движимом идеей безупречного выполнения сверхзадачи обеспечения государственной безопасности. Отрицая саму возможность их существования, система демонстрирует свой главный фундаментальный баг – слепую веру (авидья) в собственную непогрешимость, в иллюзию (майя) полного контроля над реальностью. Посетитель, ищущий эти «бутылки», невольно выполняет роль сталкера, зондируя систему на наличие таких скрытых уязвимостей. Резонный отказ дежурного – это защитная реакция, акт валидации официальной версии, строгое следование консенсусу: «Ошибок нет, пустых бутылок быть не может, расходитесь». Но именно такие «пустые бутылки» – непредвиденные события, как и сам майор-призрак – являются проявлением аничча (непостоянства), которое никакая система, сколь бы совершенной она себя ни считала, не способна полностью исключить из своего блокчейна бытия. Ибо этот 'баг', эта зияющая 'пустая бутылка' в монолите порядка, и есть не ошибка, но сущностное свойство самой реальности – вечное аничча, неустранимое из любого блокчейна бытия, как бы ни был строг его протокол.

14

"Что бы мы без вас делали!" Ирония момента: имя Сократа, философа, чей путь был путем сомнения и самопознания, чей метод вскрывал слои авидьи (неведения), используется здесь для формулы вежливости, не требующей осмысления. Это почти коан: как отличить истинный хеш мудрости от поддельной транзакции, заверенной лишь авторитетом ссылки?

Но возможно, в этом и есть неосознанная карма говорящего, его шаг на Путь. Сократ, как предвестник грядущих прозрений, интуитивно шёл к тому, что позднее ясно выразит Будда: пониманию роли читты (ума) и необходимости исследования Майи (иллюзии). И вот, человек, возможно, сам того не ведая, тянется к авторитету мудрости, к имени того, кто искал выход из пещеры теней. Пусть его транзакция – всего лишь любезность, а хеш Сократа используется как простой токен социального одобрения, но сам факт обращения к фигуре философа, пусть и неуклюже, может быть слабым отголоском поиска опоры, поиска знания. Это проявление его нынешнего состояния авидьи и упадана (цепляния) за социальные нормы, но кто знает, не является ли даже такое неосознанное касание имени мудреца крошечным звеном в цепи пратитья-самутпады (взаимозависимого возникновения), которое когда-нибудь приведет его к более глубокому вопрошанию? Пока же это лишь милая несостыковка: имя предвестника праджни (мудрости) служит для валидации совершенно не-сократической транзакции.

15

И он действительно «пошёл», отправился в новый виток своей личной сансары. А можно ли считать такие крутые повороты, такие радикальные изменения судьбы –эквивалентами перерождения (пунарбхава)? Может быть, классическое представление о череде жизней – это лишь грандиозная метафора для тех множественных «смертей» и «рождений», которые читта (ум) претерпевает в течение одного земного пути? Возможно, встреча с майором-призраком, эта аномальная транзакция, стала для него кармическим триггером, а справка мозговедов – актом валидации, позволившим ему совершить этот re-birth, зафоркать свою личную цепочку событий? Система, выдав ему NFT «гения-конформиста», по сути, санкционировала его переход в новую роль, заминтила ему новый токен идентичности, с которым он и «пошёл» дальше по миру Майи (иллюзии) рассказывать о том, как он съел собаку. В отличие от сержанта, чья карма привела к форку в сторону понижения ликвидности, Гришковец получил многообещающий апгрейд (пусть и в рамках той же системы). Так не является ли вся наша жизнь чередой таких микро-перерождений, серией хардфорков личности, обусловленных нашей кармой, васанами (отпечатками) и случайными (или неслучайными?) встречами с «майорами Коневыми», постоянно меняющими консенсус нашей собственной реальности? Вопрос, достойный коана.