скачать книгу бесплатно
– Мне одну книжку дали на неделю, – Илья наклонился к Кутельману, прошептал: – «Камасутра»… Картинки не пропечатались, но текст разобрать можно. Оказывается, существует восемь способов заниматься любовью и 64 позы. Там все подробно описано – и сила, и темп… Вчера Мария Моисеевна полночи на кухне с соседкой просидела, а мы с Фиркой книжку изучали.
Кутельман поморщился – пошлость Ильи его оскорбляла.
– Я как раз об этом и хотел поговорить.
Илья комически поднял брови:
– Профессор, в своем ли вы уме? Эмка, ты – ты! – об этом?
Об ЭТОМ Кутельман ни с кем не говорил, никогда не вел циничных мужских разговоров «о бабах», считал, что избыточная сексуальность от безделья. Как и его писатель: «Когда будет совсем невтерпеж, иди колоть дрова родителям, это отобьет от жеребятины!» Если бы ему и захотелось об ЭТОМ – не с Ильей же говорить о любви, рядом с Ильей можно только слаще чувствовать свое одиночество. …Может быть, он вообще предпочел бы иметь других близких друзей, но – Фира. В Фире столько силы, столько страсти, она жизнь кусает, как пирог, и только он понимает, что ее кусок пирога часто бывает черствым.
Смущаясь и глядя в сторону, Кутельман сказал:
– Ты меня не так понял… У меня к тебе просьба. Или… не знаю, как сказать. Я только хотел спросить. В общем, у нас…
Илья недоумевающе смотрел на него:
– Эмка, чего ты мнешься? Все, что нужно, любая помощь! Я все сделаю. …Деньги? Если надо, я достану… Или… Ты влюбился и хочешь развестись… Да нет, конечно, нет, что я говорю… Эмка! Ты что, заболел?!
– Нет. Это серьезный разговор. Или нет, как раз совсем не такой серьезный, как принято считать…
Кутельман краснел, мялся, не мог посмотреть Илье в глаза и наконец, отвернувшись от него, начал:
– Илюша… Вас в одной комнате четверо. Комната, конечно, большая, но вам с Фирой… или Левке отдельную комнату.
Серьезный-несерьезный разговор был о Фаининой комнате, той, что после смерти Фаининой матери стояла пустой.
– Ты же знаешь, Фаина до сих пор прописана в этой комнате, а теперь она может прописаться ко мне, – нашелся человек, который может помочь с Фаининой комнатой, – объяснил Кутельман.
– Ну и что? – не понимал Илья. – Эмка, от меня-то что надо? Да не волнуйся ты так, я все сделаю.
Кутельман объяснил – комнату отдать Фире. К тому времени как Кутельман выговорил «отдать», он вспотел, побледнел, покраснел – как трудно сказать человеку, что предлагаешь помощь, чтобы он не обиделся.
– Фаинке комната не нужна, нам эта комната не нужна… Это возможно – оформить ее на вас с Фирой, этот человек говорит, нужно просто совместить выписку Фаины и ваше заявление, а дальше он поможет. Ты только, пожалуйста, не думай, что я свысока, от щедрот и так далее… Эта комната нам не нужна, совершенно не нужна, – заторопился Эмка, в глазах ужас, что Илья сейчас начнет благодарить.
– Комната не нужна? Да ты не советский человек! Настоящему советскому человеку не может быть не нужна комната. Комната – это жилплощадь, – значительно подняв палец, сказал Илья и рассмеялся: – Ну я шучу, шучу… И я благодарен.
Кутельман облегченно вздохнул, гордый тем, как он ловко провел этот щекотливый разговор. И попытался представить – а будь он на его месте, он бы принял? Фира с Фаиной как сестры, когда Фаинина мама умирала, Фира помогала, когда Лева родился, помогала Фаина, – не сосчитать, кто кому что… Нет, не принял бы, – ответил себе Кутельман, – без объяснений, просто не принял, и все. И что-то его кольнуло – восхищение, зависть, – как быстро Илюшка согласился, и без всяких кривляний, с какой завидной легкостью он умеет принимать.
– Эмка, а книжку-то тебе дать? – подмигнул Илья.
Кутельман сделал независимую гримасу – не нужна мне твоя книга, и подумал: их, таких разных, жизнь свела в такой близкой дружбе, для чего? Ну… для чего-то свела. Может быть, ДЛЯ ЛЕВЫ.
– Слушай, сегодня все-таки первое сентября, а мы про детей совсем забыли… – сказал Кутельман. – Давай-ка мы с Левкой на дорожку решим задачу.
Они вернулись в комнату и минут десять упоенно решали с Левой задачу – по очереди ставили ладьи на шахматную доску так, чтобы они не били друг друга, проигрывает тот, кто не может сделать хода, а Таня кружила вокруг, мечтала выпроситься гулять, кривлялась, украдкой приставила к Левиной голове рожки, за что получила от Фиры укоризненный взгляд, а от Фаины по рукам, но попроситься гулять не посмела.
…Обед в честь «первый раз в первый класс» закончился. В прихожей Фира, выбрав момент, когда Илья отвлекся на детей, тихо спросила Кутельмана – ну? Кутельман приложил руку к голове – есть, товарищ генерал.
– А я все вижу! – засмеялся Илья. – Фирка, ты о чем нукаешь? Смотри, Эмка, осторожней, когда Фира говорит «ну» таким тоном, остается только прыгнуть через палку!
– У них с Эммочкой какие-то свои тайные делишки, – торопливо вступила Фаина, от неожиданности, от опасения выдать Фиру, употребив несвойственное для себя неинтеллигентное слово «делишки».
Кое-что, конечно, может показаться странным. Почему обед в честь обоих детей, как и вообще все важные для обеих семей даты, отмечали у Фиры, в коммуналке, а не в огромной квартире Кутельманов в соседнем подъезде? Почему от соленого и острого Эмку отучает Фира, а не его собственная жена? Почему все трое, Фира с Фаиной и Кутельман, были уверены, что Фире удастся заставить Илью пойти в аспирантуру к Кутельману в университет на матмех, Илья ведь в сложном математическом аппарате ни ухом ни рылом.
А почему никто не подумал: нужно ли Илье в придачу к аспирантуре получить секретность? И что меньше всего ему нужен научный руководитель – друг семьи, ведь в этом кроется столько подводных камней, столько болезненного для самолюбия?
Ответ на все эти вопросы один – Фира умеет двигать людьми и событиями, вообще РАСПОРЯЖАТЬСЯ. Она, как серый кардинал, добивается своего исподтишка, а Кутельманы очень дорожат дружбой, и поэтому как Фира захочет, так и будет.
Но все же у дружбы есть предел. Кутельман согласился взять к себе совершенно бесполезного для него Илью – фактически это означало самому написать Илье диссертацию.
…Ну и что? Для Фиры он был готов написать десять диссертаций!
Доктор физико-математических наук Кутельман был влюблен.
Странно было любить Фиру, такую красивую, такую земную, романтической любовью, но Кутельман любил ее без желания обладать. Влюбленность была его ЛИЧНОЕ дело и не означала измены и уж тем более пошлой практичности разрешения ситуации – развода, попытки увести Фиру от Ильи, завести другую семью, оставить дочь и Леву без отцов, – просто маленький смысл жизни, чтобы было о чем подумать перед сном.
У своего писателя он прочитал: «Я люблю… Я не дотронусь до нее. Ни губы, ни груди мне не нужны. Я хочу поцеловать ее душу». Душу! Его героя не удовлетворяет чувственная любовь, потому что она забирает энергию, отнимает силы, предназначенные для штурма мироздания. Нужно «подавить в своей крови древние горячие голоса страсти, освободить себя и родить в себе новую душу – пламенную победившую мысль. Пусть не женщина – пол с своею красотою-обманом, а мысль будет невестою человеку. Ее целомудрие не разрушит наша любовь». Целомудрие, подавление пола и освобождение духа было совершенно созвучно Кутельману. И еще его влюбленность естественным образом включала в себя Леву.
Бывает ранняя одаренность, не приводящая ни к чему, но Лева, очевидно, не тот случай, он по-прежнему в центре и по-прежнему гений. Лева в этой общей семье блестящий ребенок, а Таня обычный ребенок.
Но из Таниного детского дневника понятно, что общая сосредоточенность на Леве не привела Таню к печальным мыслям, что ее мало любят. Нормальная веселая девочка, не ревнует, не обижается, ей в этой дружеской компании всего хватает: и внимания, и любви, и котлет. К тому же Фаина ей все правильно объяснила: Леву не БОЛЬШЕ ЛЮБЯТ, а Леве ОТДАЮТ ДОЛЖНОЕ.
Дневник Тани, 2009 год
Вчера позвонили из студии ABC.
А если бы мне и правда позвонили из ABC Studios? Disney-ABC Television Group, ABC Studios – Ugly Betty, Ghost Whisperer, Lost (мне больше нравится, чем наше название «Остаться в живых»), мои любимые Desperate Housewives («Отчаянные домохозяйки» неправильный перевод!).
На самом деле АВС – это небольшая студия, снимает для первого канала. Сказали: «Мы хотим ретро, 70-е годы».
А сегодня позвонили из студии «Регтайм». Студия «Регтайм» снимает для РТР. И тоже так расплывчато: «Про городскую интеллигенцию, 70-е годы…»
Я нужна им для ретро 70-х, потому что я уже делала сериал про сельскую жизнь. Я ничего не знаю про сельскую жизнь 70-х, но правдоподобности и не требовалось: сельская учительница приезжает в Москву, и понеслось… ее соблазняет сын начальника, она беременная возвращается в деревню, на ней женится тракторист, приезжает сын начальника… Стыдно, конечно.
Но не очень.
Стыдно, когда знакомые спрашивают – почему ТАКОЕ сейчас снимают? И смотрят с выражением – чего это ты такую туфту лепишь, деньги, что ли, большие платят?
А перед коллегами не стыдно, наоборот, – все знают, что платят прилично, и рейтинг был высокий, и сериал бесконечно крутят по кабельным каналам, на одном канале закончился, на другом начинается.
…Действительно, уже есть много ретро про доярок, а городского интеллигентного ретро не было.
Вот так – то совсем ничего нет, то вдруг я нужна двум каналам сразу.
Что мне нравится в профессии – что ВДРУГ позвонят.
Интеллигентное ретро – чего это они? На фига им городская интеллигенция?.. Ведь сериал – это дорого, и обычно никто не хочет рисковать, ни теленачальники, ни продюсеры. Поэтому главный аргумент – соответствие формату, то есть ориентируемся на аудиторию. А у нас основная аудитория – пенсионеры и провинциальные домохозяйки.
Наверное, начали говорить про какой-нибудь интересный проект, прикинули бюджет – и подумали: ужас как дорого, а интеллигентное городское ретро недорого. Что там снимать – квартира, НИИ и… и все.
Может быть, теперь новое веяние – чтобы было не стыдно? А вдруг они подумали, что считать публику глупой – неправильно? У сериалов про доярок сумасшедшие рейтинги, – но вдруг они подумали, что за сериалы про доярок стыдно? Что наши культовые герои, наше все, Надя и Женя, все-таки имеют высшее образование, они столичные люди, учительница и врач, а не доярка и дояр. И можно так снять, чтобы угодить всем, и основной аудитории, и среднему классу?
Напишу заявку – прямо сейчас сяду и напишу.
Восемь серий, жанр мелодрама, аудитория – женская…
Почему только женская?
Это, конечно, должна быть семья, с тремя поколениями.
Или лучше несколько дружественных семей, и между ними романы, измены, – ну, как обычно…
А мне скажут – фу, опять семейный сериал…
Но все лучшие сериалы – семейные!
Студентов-сценаристов учат – нужно придумать сеттинг, мир героев истории, ограниченный временем, местом и действием. Сеттинг «Секса в большом городе» – Нью-Йорк, тусовка. Сеттинг «Доктора Хауса» – клиника, смены врачей. Сеттинг сериала «интеллигентное ретро» – НИИ, или больница, или школа, или двор, какой-нибудь свой мир. Но это все равно семейные сериалы. Не обязательно семья – это родственники, это могут быть друзья или люди, которые очень близко и увлеченно вместе работают.
Сеттинг сериала про то, как олигарх влюбляется в доярку, – космос или потусторонняя жизнь, потому что никто не озаботился придумать такой мир, где доярки встречают олигархов. Как будто наш зритель не достоин любви и уважения.
Конечно, придумать такой мир, как в «Докторе Хаусе», – это слишком сложное задание для студентов, – и для меня. Мне нужно придумать место, в котором встречаются герои интеллигентного ретро, и решить, зачем они в это место раз за разом приходят. Это самое сложное – зачем.
Школа, больница?..
Нет.
Пусть лучше будет НИИ, лаборатория какая-нибудь.
И на хрена они раз за разом туда приходят, в этот НИИ? За зарплатой 120 рублей? Пообщаться, в шахматы поиграть, завести роман?
Они должны ЗА ЧЕМ-ТО ВАЖНЫМ приходить, а не тухнуть там.
Любовная драма. Драма в НИИ, в рабочее время, с понедельника по пятницу…
Сериал можно назвать «Понедельник во вторник» – интригует и отсылает к Стругацким.
Любовная драма!
Но одно дело – сериал про сельскую учительницу. Мне было легко придумать сериалище: поехала в город на елку, забеременела, вернулась в деревню… и т. д. Тракторист – сын начальника, один бьет, другой пьет… Любовная драма.
А какая в этой лаборатории может быть любовная драма? У технической интеллигенции семидесятых? Я не имею в виду, что они не влюблялись, но ДЕЙСТВИЯ в их жизни почти не было.
Они не уходили из семьи, не разводились.
Из родительских знакомых всего одна пара развелась, и это было событие века!.. Все волновались, переживали, по очереди ходили их уговаривать, сидели по кухням, обсуждали, как спасти их семью. Один мой одноклассник эмигрировал в Америку, ушел от своей жены к стокилограммовому негру, – и было меньше шума! Никто не обсуждал, как сохранить их семью, удивились немного – надо же, он, оказывается, голубой. И все. Он потом к жене вернулся, и тоже всем, в общем-то, безразлично, – это их дело.
Интересно, на сколько серий им нужен сериал? Думаю, на восемь серий.
Восемь серий. Четыре тысячи за серию. Серий восемь. Тысяч тридцать две.
Нужно скорей заявку написать – они же не только мне позвонили, а всем авторам, с которыми уже работали.
Или не нужно?.. У меня уже был неприятный опыт со студией АВС. Они сказали: «Нам бы хотелось сериал про девушку, которая ищет свою любовь по знакам зодиака…»
Я написала заявку, синопсис.
Продюсеру понравилось, он сказал: «Пилите, Шура, пилите, фантазируйте». Мы заключили договор, и я получила 10 процентов гонорара. Написала поэпизодный план (ненавижу слово «эпизодник» так же, как «пробник» и «ценник»).
Все пишут эпизодный план как положено – только суть эпизодов, без диалогов:
1. Героиня, одинокая интеллигентная замарашка, видит на кухне мышку. Вызывает «человека от мышей».
2. Звонок в дверь. Приходит импозантный господин, он пришел покупать квартиру и перепутал этаж. Но героиня считает, что это «человек от мышей», и говорит, имея в виду мышку: «Она у меня совсем маленькая». Господин сердится: «Вы слишком много за нее хотите!»
3. Недоразумение выясняется.
Но я увлеклась и написала с диалогами. Было интересно создать мужские типажи и ситуации, в которых все знаки зодиака ярко проявляются. Получился почти готовый сценарий. Героиня восемь серий искала свою любовь, как они хотели. А я стала ковриком, о который все вытерли ноги. Продюсер сказал: «Не-а, это не наш формат».
Ненавижу слово «формат»! Формат продюсера, канала, неважно чей, – ясно, что не мой.
В советской жизни не было слова «формат». Была цензура. Когда говорили «цензура это не пропустит», все понимали почему. А сейчас говорят «это не наш формат», и никто точно не понимает, почему не наш, и какой он, наш формат.
Формат хуже цензуры.
Цензура – это когда хочешь сказать что-то важное, но можно сказать не все, кое-что нельзя. Но можно пытаться, чтобы тебя как-то поняли в твоих художественных рамках!
А формат – это когда ВСЕ определено, и художественные рамки как тюрьма, шаг вправо, шаг влево – нет, не расстреляют, просто не примут сценарий. Скажут – не-а, не наш формат.
Сначала продюсер сказал:
– Не-а, это не наш формат.
Потом редактор задумчиво сказала:
– Мы не совсем этого хотели… Мы совсем не этого хотели… Все не так!..
– А как? – спросила я, стараясь сохранить достоинство.
– Ну, не зна-аю…
Еще редактор сказала, что у меня получились слишком умные диалоги.
Умные, да! Моя героиня была аспирантка филфака, занималась Серебряным веком, Бальмонтом.
Редактор сказала: «Наша аудитория – менеджеры среднего звена, пусть героиня будет менеджером кредитного отдела».
Вот это – формат. А если бы была цензура, редактор бы сказала: «Пусть героиня занимается не Бальмонтом, а… Михалковым, дядю Степу изучает». И я бы могла еще что-то спасти, – прелестный характер героини и т. д.
