Меган и Гарри: подлинная история

«Мне совсем не нравилась школа», – признавался он. Его решением было скандалить и закатывать истерики. «Я хотел быть плохим мальчиком». И он был таким. Гарри сбежал из колледжа. Он пил и курил. Был жестоким и баловался наркотиками.

Люди, чьи дети учились вместе с ним в школе, утверждают, что он был «непопулярным среди сверстников, но учителя делали ему послабления не только потому, что он был принцем – хотя это было главной причиной, – но и потому, что он так трагически потерял мать. Кто мог забыть того бедного двенадцатилетнего мальчика, идущего за гробом своей матери с венком, на котором было написано «Мамочке»?»

К счастью для Гарри и, в меньшей степени, Уильяма, на момент смерти их матери у них была еще одна женщина, уже игравшая значительную роль в их жизни со времени разлуки родителей. Александра «Тигги» Легг-Бурк была назначена личным помощником принца Уэльского в 1993 году, вскоре после его расставания с Дианой. Ее обязанности были просты. Она отвечала за благополучие и, в меньшей степени, за развлечения двух принцев, когда они пребывали с отцом. Хотя ее часто описывают как няню, это описание неточно. Во всяком случае, старинные представления о гувернантке королевских детей, свойственные французской монархии, более точно отражали ее статус, поскольку она принадлежала к высшему классу, а няни – нет. На тот момент ей было двадцать восемь, и предыстория ее служения короне была безупречной. Ее брат Гарри был почетным пажом королевы с 1985 по 1987 год. Ее дед по материнской линии, третий лорд Глануск, был лордом-наместником Брекнокшира во время правления отца королевы, короля Георга VI. (Лорды-наместники являются представителями монарха в различных графствах.) Ее мать, достопочтенная Шан Легг-Бурк, была фрейлиной принцессы с 1987 года, а позже стала лордом-наместником Пауиса, где располагалось семейное поместье Глануск-Парк площадью 6000 акров.

Задача у Тигги была простой: находить мальчикам занятия. Получив назначение в силу того, что она была воплощением аристократического, рационального и практичного способа ведения дел, Тигги сформулировала разницу между подходами к воспитанию: «Я даю им то, что им нужно на этом этапе: свежий воздух, винтовку и лошадь. Диана дает им теннисную ракетку и ведро попкорна в кино».

Диана всегда ревновала детей к любой женщине, к которой они относились с теплотой. Когда ее сыновья слишком привязались к своей няне Барбаре Барнс, она избавилась от нее со скоростью, поистине удивительной для тех, кто даже не осознавал, насколько Диана конкурентна и властна. Однако она мало что могла сделать, как только стало очевидно, что оба мальчика «обожают Тигги», как подтвердили принцесса Маргарет и ее кузина леди Элизабет Энсон.

Королевская семья была рада, что в жизни мальчиков присутствовала женщина, которая предпочитала сельскую жизнь и уравновешивала влияние столичной матери. Диана пыталась использовать курение Тигги против нее, требуя, чтобы ее сыновья не находились там, где она курила. Эта и другие уловки (например, чтобы Тигги покидала комнату, когда Диана разговаривает с сыновьями по телефону) не ослабили влияния Тигги на мальчиков.

Всегда склонная видеть хитросплетения там, где остальным было все очевидно, Диана сказала своему адвокату лорду Мишкону, что «Камилла[20] на самом деле была не любовницей Чарльза, а прикрытием для его настоящей любимицы, няни Тигги Легг-Бурк» – факт, который он засвидетельствовал в октябре 2007 года в ответе на запрос лорда-судьи Скотта Бейкера по делу о смерти Дианы.

Диана изложила эту теорию и своему дворецкому Полу Берреллу в письме (октябрь 1993 года), содержание которого было включено в доказательства во время дознания. Она заявила: «Эта конкретная фаза в моей жизни является наиболее опасной – мой муж планирует аварию с моей машиной, отказ тормозов и серьезную травму головы, чтобы освободить ему путь к женитьбе на Тигги. Камилла – не что иное, как приманка, так что этот человек использует нас всех во всех смыслах этого слова».

Если, как утверждала Диана в течение трехлетнего периода, с 1993 по 1996 год, Чарльз действительно был влюблен в Тигги и намеревался жениться на ней, а Камилла была всего лишь приманкой, это делало несостоятельным мнение общественности о том, что Диана считает Камиллу ответственной за распад своего брака. Однако большая часть сцен, связанных с предполагаемой ролью Тигги в жизни Чарльза, происходила за стенами дворца, вдали от глаз и ушей широкой публики. Сама же Камилла никогда не извлекала выгоду из подобных странностей, и публика продолжала верить, что Диана считала ее главной угрозой, в то время как сама принцесса так не считала.

К 1995 году Диана была настолько убеждена, что Тигги заменит ее в качестве принцессы Уэльской, что ей удалось уверить себя в том, что Тигги забеременела от Чарльза. Как заявил ее личный секретарь Патрик Джефсон, Диана «радовалась, обвиняя Легг-Бурк в том, что та сделала аборт». Не желая держать эту информацию при себе, своих друзьях и помощниках, Диана подошла к Тигги на рождественском вечере во дворце 14 декабря и сказала: «Мне очень жаль насчет ребенка». Тигги пришла в ярость и проконсультировалась со знаменитым адвокатом по делам о клевете Питером Картер-Раком. С благословения королевы через четыре дня он написал Диане, требуя извинений и опровержения. Она зашла слишком далеко – особенно в интервью для телепрограммы «Панорама» за месяц до того, как она попыталась изменить линию престолонаследия. Она хотела, чтобы ее сын Уильям стал следующим королем вместо Чарльза (она также написала, что верила в отречение королевы от престола в следующем году, а потому стремилась стать регентом следующего монарха). 20 декабря королева написала Чарльзу и Диане письмо с требованием о немедленном разводе. Это закрыло для Дианы возможность стать регентом, даже если бы Чарльз умер и Уильям взошел бы на трон.

Между тем общественность продолжала верить, что комментарий Дианы в ее интервью для «Панорамы» о том, что «нас трое в браке», относился к Чарльзу, Камилле и к ней самой, хотя на самом деле он относился к Чарльзу, Тигги и к Диане.

Отлучение Дианы от милости было быстрым и гневным. 22 января 1996 года ее личный секретарь Патрик Джефсон, сочтя свое положение уязвимым после того, как Диана настолько испортила свою репутацию, что ее собственные позиции стали безнадежными, подал в отставку. Днем позже его помощница Николь Кокелл сделала то же. Диана стала изгоем как в королевских кругах, так и среди истеблишмента. К тому времени, когда пресса узнала об этой истории, принцесса была полностью изолирована.

Диана вела себя чересчур самоуверенно. Действуя таким образом, она потеряла симпатию своих самых преданных сторонников, оттолкнула всю королевскую семью, за исключением своих детей, и вызвала неприязнь у истеблишмента.

Диана оказалась полностью лишена союзников и проявляла демонстративное безразличие везде, кроме самого ближнего круга. После этого ей пришлось бы сыграть в догонялки, чтобы вновь утвердиться в качестве уважаемой и респектабельной общественной фигуры, и к моменту смерти ей удалось лишь частично восстановить свое положение. Хотя подлинная трагедия ее ужасного конца смыла все ее прегрешения, появился целый ряд новых проблем для детей Дианы, в особенности для младшего сына.

Насколько Гарри и Уильям были в курсе выходок матери, когда дело шло к разводу, вопрос спорный. Судя по последующим заявлениям Гарри, вполне вероятно, что он никогда глубоко не вникал в перипетии взаимоотношений своих родителей или в шаткость многих утверждений и позиций матери.

Однако можно сказать наверняка, что и Гарри, и Уильям остались преданными Тигги. Действительно, в 1996 году Уильям отказался позвать кого-либо из своих родителей на праздник Четвертого июня[21] в Итоне, вместо этого пригласив Тигги. А когда умерла Диана, Тигги немедленно улетела в Балморал, чтобы быть с принцами. Гарри не отходил от нее, пока не покинул замок, и, по словам Лиз Энсон, «мальчикам всегда рады в ее доме в Норфолке. Им нравилось быть со всей семьей Тигги. Было много выходных дней, когда после смерти Дианы мальчики болтались без дела. Им наскучило пребывание в Хайгроуве: там осталось много воспоминаний о мамочке».

Каникулы Гарри в середине семестра в октябре 1997 года совпали с запланированной поездкой принца Чарльза в Южную Африку. Это было всего через шесть недель после смерти Дианы, поэтому он решил взять Гарри вместе с его школьным другом Чарли Хендерсоном и Тигги. Это был правильный шаг. Гарри не только отвлекся, но и познакомился с совершенно новым миром, который в равной степени зацепит и вдохновит его. Он встретился с президентом Нельсоном Манделой, вождями и старейшинами различных племен, отправился в свое первое сафари, увидел участниц группы Spice Girls и многое узнал об англо-зулусской войне 1879 года, в которой погиб принц, наследник императора Наполеона III.

В 1999 году Тигги вышла замуж за Чарльза Петтифера. Она отказалась от роли гувернантки, но не от дружбы с Уильямом и Гарри, которые оба были гостями на ее свадьбе. Она, конечно же, приезжала к ним и осталась близким другом семьи. Тигги присутствовала на королевском параде в Сандхерсте в апреле 2006 года, когда Гарри успешно вступил в качестве офицера в престижный полк Королевской конной гвардии, в котором королева является почетным командиром, а принцесса Анна – полковником.

К этому времени Гарри был на пути к тому, чтобы найти себя. Подростковый возраст остался в прошлом. Потеря матери заставила его замкнуться в себе, хотя вряд ли у него были шансы вырасти без эмоционального груза, учитывая проблемный брак его родителей, постоянно менявшиеся взгляды матери и то, как она баловала его. Он также унаследовал ее неакадемические, но очень эмоциональные наклонности. Это наследие порождало в нем такой же конфликт, какой был у Дианы с ее собственными нерешенными проблемами, возникшими в результате развода ее родителей. Как и его мать, Гарри превратился в иногда изменчивую, непредсказуемую, враждебную, агрессивную, но в то же время очаровательную, милую и энергичную личность. После того, как издание The News of the World опубликовало мрачный отчет об употреблении им наркотиков и о его пьянстве в несовершеннолетнем возрасте в Club H, обнесенном черными стенами ночном клубе, куда Чарльз позволял мальчикам ходить, когда они бывали в Хайгроуве, а также о посещениях Гарри ближайшего паба The Rattlebone Inn, принц Уэльский поступил мудро. Он отправил сына в Featherstone Lodge – клинику реабилитации наркоманов в тогда еще немодном районе Пекхэм на юго-востоке Лондона. Гарри сопровождал Марк Дайер, бывший офицер гвардии Уэльса, которого Чарльз назначил конюшим в 1997 году, и именно он ездил с Гарри в Южную Африку, выступая в роли коллеги Тигги. К этому времени Марко, как Гарри называл Дайера, стал чем-то вроде мужской ролевой модели для него, и хотя принц после этого эпизода вряд ли сделался трезвенником, этого было достаточно для него, чтобы не сдаться наркотикам.

Вместо них он бросился в объятия армии. «С детства мне нравилось носить полевые ботинки, бегать с винтовкой, прыгать в канаву, жить под дождем и тому подобное», – сказал Гарри.

Он намеревался поступить в Королевскую военную академию в Сандхерсте, чтобы пройти обучение в качестве офицера в армии, но сначала направился в Австралию в сентябре 2003 года, чтобы провести там первую часть своего академического отпуска. Это было сделано по приказу его отца, который сам провел год в кампусе Тимбертоп средней школы Джилонга в юго-восточном штате Виктория, когда был подростком. Гарри на самом деле планировал проводить время, играя в поло в Аргентине и катаясь на лыжах в Клостерсе, но Чарльз, помня об опасности слишком большого количества вечеринок, настоял, чтобы Гарри последовал примеру Уильяма, который уехал в Белиз и Чили, где занимался гуманитарной деятельностью в благотворительной организации Raleigh International. Поэтому Чарльз устроил Гарри подсобным рабочим на овцеводческой ферме в Тулумбилле площадью 400 000 акров в Квинсленде, после чего тот отправился в Лесото, чтобы работать с детьми, как раньше делала его мать.

Австралийский период академического года был не совсем удачным. Несмотря на то, что Гарри увлекся суровой жизнью на открытом воздухе, сгоняя животных и оставаясь в седле от рассвета до заката, у него были достаточно сложные отношения с прессой, которую он считал навязчивой. Не помогало и то, что он не выполнял никаких официальных обязательств, хотя австралийская казна должна была покрыть часть из 1,3 млн долларов, потраченных на его охрану. Кроме того, он поехал в Сидней, чтобы посмотреть чемпионат мира по регби, и оказался достаточно бестактным, чтобы надеть футболку и кепку с символом Англии, Георгиевским крестом. Австралийская пресса считала, что он должен был пойти на контакт, но вместо этого Гарри препятствовал, хотя были сделаны фотографии, ставшие особо ценными для журналистов. Чтобы разрядить обстановку, Гарри пригласил прессу для фотосессии на ранчо, но вместо того, чтобы отвечать на вопросы, он просто сделал заявление: «Я прекрасно провел время, работая здесь, встречаясь с людьми и узнавая немного о том, каково это – быть рабочим. И, конечно же, регби было просто фантастическим. Это великая страна». Однако он отказывался отвечать на вопросы и просто делал заявления, в которых ясно давал понять, что крайне зол и раздражен их назойливостью.

Ситуация не улучшилась и когда он вернулся в Лондон перед отъездом в Лесото. Он был сфотографирован переходящим из одного ночного клуба в другой в компании женщин, неизменно с выпивкой в руке. У одного клуба произошла ссора с фотографом, и к тому времени, когда Гарри отбыл в Лесото во второй половине своего академического года, его репутация любителя выпить и неуклюжего парня лишь укрепилась. Тогда это еще не было очевидно, но эта сторона его личности, вызывавшая негативные комментарии на ханжеских порталах бульварной прессы, в дальнейшем будет работать в его пользу.

Лесото вошло в жизнь Гарри благодаря Марку Дайеру. Дайер дружил с Дэмиеном Уэстом и его братом Домиником, звездой американского телесериала «Любовники», который учился в колледже Амплфорт в их родном Йоркшире вместе с королем Лесото Летсие III и его младшим братом принцем Сиисо. Услышав от Гарри во время их поездки в Южную Африку, что тот влюбился в этот континент и хочет вернуться туда, чтобы, как ранее его мать, выполнять гуманитарную работу в течение своего академического года, Дайер при посредничестве Доминика Уэста познакомил Гарри с принцем Сиисо. Оба они – Сиисо и Гарри – потеряли своих матерей: королева Мамохато умерла незадолго до их встречи в Лондоне. Она была уважаемой фигурой в высокогорном королевстве, не имеющем выхода к морю, полностью окруженном ЮАР, трижды была регентом и посвятила себя филантропии.

Лесото занимало второе место в мире по уровню инфицирования ВИЧ. Около тридцати процентов взрослого населения было заражено, продолжительность жизни упала с шестидесяти до тридцати с небольшим лет, а в 2000 году король был вынужден объявить ВИЧ / СПИД стихийным бедствием. Лесото было также доведенным до нищеты королевством, где тысячам детей, которых отправляли в горы пасти стада крупного рогатого скота и овец с пятилетнего возраста, приходилось жить в мужском окружении без малейшего комфорта.

Вдохновленный отношением своей матери к тем, кто страдал от бедности и СПИДа, Гарри увидел в этом возможность внести свой вклад. Он ухватился за возможность провести время в Лесото.

В течение первых нескольких недель принц Сиисо принимал его, возил и разъяснял ему те огромные проблемы, с которыми сталкиваются люди этой бедной страны. «Мы показали ему все стороны жизни Лесото. Он видел людей, умирающих от СПИДа, с очень серьезными симптомами, такими как волдыри и патологические изменения, которым оставалось жить лишь несколько дней. Гарри был ошеломлен. Я думаю, это действительно помогло ему понять всю глубину проблемы. Похоже, он искренне был заинтересован в том, чтобы сыграть хоть какую-то роль во время своего пребывания в стране».

Гарри перешел на работу в детский дом для больных СПИДом в Мохалес-Хуке, где сажал деревья, строил заборы и убирал мусор, брался за любую физическую работу. Он всегда хорошо ладил с детьми – я могу это засвидетельствовать, поскольку видела, как они с Уильямом терпеливо играли с моими сыновьями в поло, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте (тогда все они были намного моложе). Гарри привозил мячи для футбола и регби из Англии и часто устраивал игры с детьми. У него также сложились трогательные отношения с четырехлетним сиротой по имени Мацу Потсане, с которым он поддерживал контакты на протяжении многих лет.

Несмотря на свою антипатию к прессе, даже в раннем возрасте Гарри знал, как использовать ее, чтобы привлечь внимание к делам, дорогим его сердцу. Поэтому он попросил Марка Дайера пригласить Тома Брэдби из телекомпании ITN снять получасовой документальный фильм о его пребывании в приюте, заявив: «Это страна, которая нуждается в нашей помощи».

Он также объяснил: «Я всегда был таким. Это моя сторона, которую никто не видит». Этот документальный фильм собрал 2 млн долларов для Красного Креста Лесото и рассказал миру об отчаянном положении, в котором жили многие жертвы эпидемии СПИДа в этой стране.

Документальный фильм также оказался поворотным моментом в восприятии Гарри публикой. До этого британская публика знала только о его причиняющей беспокойство и развязной стороне. Теперь она могла воочию убедиться, что принц – человек с сердцем, любящий детей, который не заботится о цвете или классе и хочет изменить ситуацию. Это привлекло к нему внимание британской публики, обладающей очень добрым и отзывчивым характером. Теперь люди начали принимать его сердцем, как это было, когда он шел за гробом своей матери. Это было к лучшему, потому что поведение Гарри предоставляло прессе богатые возможности для его критики. Он появился на вечеринке по случаю двадцатидвухлетия своего друга Гарри Мида в нацистской форме со свастикой пресловутого Африканского корпуса фельдмаршала Эрвина Роммеля, любимца Гитлера. Затем его академический отпуск был продлен – предположительно из-за травмы колена – до двадцати трех месяцев. На это время он уехал в Аргентину и был в неплохой форме, чтобы работать и играть в поло в Эль-Ремансо, прежде чем снова отправился в Африку – на этот раз чтобы остаться с семьей девушки, с которой начал встречаться. Несмотря на налет противоречивости, вызванной его известностью, Гарри на самом деле завоевал симпатию публики как один из любимых членов королевской семьи. С этого времени и до его женитьбы его популярность только росла, пока он не стал самым популярным членом королевской семьи после королевы.

Этому процессу способствовало то, что 9 апреля 2005 года принц Чарльз женился на Камилле Паркер Боулз. Очевидное удовлетворение Гарри и Уильяма от брака их отца во многом усилило общественное уважение к обоим мальчикам, а также отразилось на горе-комментаторах, которые всячески пытались предотвратить участие Камиллы в жизни Чарльза. Если бы пресса знала, что большую часть последних четырех лет своей жизни Диана рассматривала Тигги, а не Камиллу как угрожавшую ей замену, было бы понятно, почему мальчики имели более тонкое представление о браке своих родителей, чем общественность.

Спустя месяц Гарри наконец поступил в Королевскую военную академию в Сандхерсте в качестве курсанта Уэльского. Он присоединился к роте Эль-Аламейн: по иронии, победа союзников при Эль-Аламейне была началом конца для фельдмаршала Роммеля, которого Гитлер в итоге заставил покончить с собой. То, как Гарри прошел через интенсивные и трудные трехдневные вступительные экзамены Комиссии по отбору кандидатов, показало, что он действительно был похож на свою мать: не склонный к занятиям, но, когда присутствовал его интерес, он мог быть человеком достаточно ярким, сконцентрированным, решительным и обладающим подлинно лидерскими качествами. Кен Уорф, телохранитель принцессы, однажды сказал ей: «Это мальчик, которому суждено сделать карьеру в армии. Он всегда хотел быть там». На этот раз Гарри прошел все тесты, включая тесты на лидерство и физические нагрузки, которые не могли быть сфальсифицированы, сделаны с посторонней помощью или наставничества, как это было в Итоне.

Курс подготовки офицеров в Сандхерсте призван вселить в офицеров уверенность и выявить лидерские качества. По словам генерал-майора Пола Нансона, коменданта Королевской военной академии в Сандхерсте с 2015 года и главного офицера, отвечающего за набор и начальную подготовку с 2018 года, речь идет об «обучении новым привычкам и, надеюсь, помощи в избавлении от старых». Самые простые вещи меняют человека. Если вас заставляют вставать рано, застилать постель правильно, содержать комнату в чистоте, гладить одежду в соответствии со стандартом, стоять прямо, быть организованным, все успевать, выполнять свои обязанности, тогда вы станете дисциплинированным, эффективным и уверенным в себе. «Все эти навыки могут способствовать расширению прав и возможностей, развитию самодисциплины и лидерских качеств. Они готовят нас для поля боя, для борьбы с повстанцами и к контртеррористическим операциям». По словам Нансона, любой может применить эти методы для развития «уверенности, которая будет исходить от личности. Это не о рождении в рубашке. Дело в том, насколько вы хороши. Если ты хорошо выглядишь, тебе хорошо. Путь к величию начинается с идеально сложенного носка. Речь идет о чувстве гордости за все, что ты делаешь, о внутреннем удовлетворении от того, что ты не срезаешь углы».

Гарри обнаружил, что развитие дисциплины и хороших привычек меняет жизнь. «Я был на той стадии своей жизни, когда мне, вероятно, не хватало руководства. Я потерял маму, когда был очень мал, и внезапно меня окружило огромное количество военных. Мой старший сержант был тем, кто поддразнивал меня в нужные моменты и помогал смотреть в будущее с уверенностью, действительно быть уверенным в себе, знать, кто ты есть».

В апреле 2006 года Гарри, к тому времени значительно более подтянувшийся, чем когда он поступил в Сандхерст, завершил свое обучение. Он стал корнетом (младшим лейтенантом) Лейб-гвардии конного полка и Конногвардейского королевского полка (Blues and Royals). На его выпускном вечере присутствовали его дед, герцог Эдинбургский, его отец и мачеха, а также Уильям, который недавно поступил в Сандхерст после окончания Университета Сент-Эндрюс в Шотландии. Также присутствовали Тигги, Марк Дайер и Джейми Лоутер-Пинкертон, бывший конюх Елизаветы, королевы-матери, который 2 мая 2005 года был назначен личным секретарем обоих мальчиков.

Гарри наконец достиг совершеннолетия и нашел себя.

Глава 3

В отличие от Гарри, который обрел стабильность, когда бросил колледж и пошел в армию, опыт выхода Меган в реальный мир после окончания университета был полон борьбы и столкновений. Она вернулась в Калифорнию к отцу, который был счастлив поддержать ее, пока она пыталась сделать перерыв в карьере, и все мысли о том, чтобы стать звездой Бродвея, сменились намерением блистать на экране. Если во время учебы в Северо-Западном университете она что-то и поняла, так это то, что у нее нет качеств, необходимых звезде театра. Она не была Джеральдин Пейдж, Пэтти Люпон или Анджелой Лэнсбери. Такой талант, как у нее, подходил для экрана, а не для сцены. Согласно общему мнению профессионалов, Меган не была гениальной актрисой, и при этом у нее не было ни выдающейся красоты Шарлиз Терон, ни сексуальной привлекательности Дженнифер Лопес, способных катапультировать ее к быстрой славе.

Для Тома и его любимого Цветочка не имело значения, преуспеет ли она на большом или малом экране или получит известность в рекламе; все, что имело значение, – лишь перспектива стать настолько большой звездой, насколько это было для нее возможно.

Меган могла надеяться, что ее «раскроют», как Лану Тернер или одну из королев кино времен голливудского расцвета, но, как ребенок Голливуда, она была достаточно умна, чтобы понимать, что это маловероятно. У нее не было природных данных. Хотя позже она приписывала отсутствие раннего успеха тому, что недостаточно черная или белая, на деле проблема была в другом. Тайра Бэнкс и Ванесса Уильямс не считали свой цвет проблемой, но обе женщины потрясающе красивы. Несмотря на свою привлекательность, Меган не была настолько красивой, сексуальной, эффектной или запоминающейся, чтобы публика обратила на нее внимание, как это получилось у Бэнкс и Уильямс. У нее не было умопомрачительной фигуры для экранной славы. Ее фигура лучше подходила для подиума, за исключением того, что она была недостаточно высокой, чтобы сделать успешную карьеру модели. Хотя Меган любила камеру и уже знала, что делать, чтобы добиться максимальной отдачи, та просто не любила ее настолько, чтобы сделать из нее еще одну Мэрилин Монро, Джину Лоллобриджиду или Софи Лорен. Великие женщины-звезды были либо потрясающе красивыми, либо выдающимися талантами, как Мерил Стрип, в то время как Меган, несмотря на все ее надежды, амбиции и качества, не была ни тем, ни другим.