Метрианты Галактики

Саж Пуассон

Метрианты Галактики

Предисловие

Мы стремимся воспитать детей умными, добрыми, отзывчивыми, научить их аналитически мыслить и самостоятельно принимать взвешенные решения. Мы передаём им всё лучшее, что есть в нас, с одной целью – сделать их счастливее. И здесь мы сталкиваемся с сутью нашего бытия: мы выбираем из моря возможностей, но живём в капле свершившегося.

Любовь, сквозь призму которой мы учим детей смотреть на мир, – сложное, многогранное понятие. Но она является лишь одним из проявлений еще более метафизического явления – счастья, которое для большинства из нас остаётся умозрительным.

Воспитание детей требует огромного количества времени. По сути, всё наше время мы должны посвятить им, если хотим, чтобы они выросли цельными личностями с прочным духовно-нравственным фундаментом, свободными от порочных «наростов» и изъянов современного общества: «клипового мышления», сетевого рабства, зависимости от поверхностного контента.

Основная проблема в том, что невозможно быстро, сжато и увлекательно передать ребёнку огромный массив знаний и ценностей. Современному ребёнку с «реактивным мышлением» нужен немедленный результат, яркая положительная реакция. Он, как покупатель в гигантском супермаркете жизни, только на собственном опыте сможет узнать, прочитав книгу, что «корзина» наших глаз всегда полнее корзины наших покупок: выбор кажется бесконечным, пока не сделаешь его.

Информационная глобализация свидетельствует: ценность «человека будущего» будет определяться умением эффективно оперировать колоссальными массивами информации. Категория «упрощённых» людей, способных лишь на поверхностное потребление примитивного контента, со временем утратит навыки мыслить, а значит, и осознанно существовать. Их ждёт горькое осознание простой истины: между тем, что поглощают глаза, и тем, что вмещает жизнь, – пропасть разочарования.

Эта «сетевая булимия» вызывает атрофию мышления не только у детей, но и у многих взрослых, что хорошо видно по содержанию мировых информационных каналов.

Тревожная тенденция – стремление молодёжи к дешёвой славе через публикацию частной жизни в интернете. Это поощряется медиа, зависимыми от экономических показателей. Количество «глупости» и «грязи» массового оболванивания растёт и однажды качественно изменит наших потомков, которые уже не смогут отличать добро от зла с этической, философской или религиозной точки зрения.

Им кажется, что минутная слава и «лайки» принесут счастье и богатство. Богатство, возможно, временное, но счастье – никогда, ибо разочарование – это тень от радости выбора. Чем ярче был свет возможностей, тем длиннее и чернее эта тень. Рано или поздно такой человек растеряет всё, если его «счастье» было построено на шатком фундаменте материального эквивалента.

Развитие технологий не остановить, и это прекрасно. Проблема в хаотичной и неправовой системе виртуального мира, которая никого не защищает. Законы реальности почти не регулируют виртуальное пространство, что приводит к беспрецедентно низкому уровню морали. Оскорбления, клевета и ненависть со стороны анонимных пользователей порождают у них чувство безнаказанности и выявляют худшие человеческие качества.

Стратегия «упрощения» населения приносит свои гнилые плоды, ведь отсталым электоратом легче управлять. Хотим ли мы внедрять этот извращённый «массовый примитив» в сознание наших детей? Я – точно нет.

Что же делать? Всё больше детей мечтают стать блогерами, или, точнее, самопиарщиками. Запрещать это так же глупо, как и наказывать их за то, что они живут в обществе, где молодые «недоросли» умышленно насыщают сознание сверстников одноклеточным контентом из корыстных побуждений.

«Свято место пусто не бывает». Взрослые сами виноваты в том, что их детей воспитывают блогеры, тик-токеры и «игроманы», пока мы решаем «чужые проблемы» и зарабатываем деньги на их же обучение. Замкнутый круг.

Чтобы разорвать эту порочную связь, я и решил написать эту книгу. Этот выбор – как и любой другой – не обошёлся без внутренней борьбы, ведь мы скорбим не о выбранном пути, а о сотне других, которые навсегда для нас закрылись. Мы скорбим о времени, которое могли бы провести с детьми, но потратили на пустую суету.

Я исходил из того, что интересная форма подачи поучительного материала, разбавленного захватывающим сюжетом в жанре фантастики, научит моих троих детей понимать базовые критерии и отличать: добро и зло. Постепенное, объёмное погружение в «воспитательную» информацию сможет компенсировать невозможность одномоментно научить ребёнка всему необходимому.

Кроме того, умение читать между строк, критически воспринимать иллюзорную абстракцию объективного мира через призму личного субъективизма, крайне полезно развивающемуся сознанию. Оно способствует воспитанию духовной гармонии, стойкости, дисциплине и ответственности.

Безусловно, текст книги может показаться сложным: он перегружен терминами, незнакомыми словами и абстракциями. Но в этом и была цель. Примитивизма в нашей жизни и так более чем достаточно. Книга призвана научить тому, чему в реальной жизни научить почти невозможно. Каждый довод в ней направлен на «дистанционное» воспитание через образы, персонажей и события.

Единовременно передать необходимый объем знаний невозможно – ни взрослому, ни ребёнку. Человек не способен к длительному восприятию и усвоению. Дети – из-за неусидчивости, взрослые – из-за лени. Форма материала так же важна, как и сервировка блюда: она позволяет с удовольствием поглощать полезное. «Мы – то, что мы едим». Еще Сенека предупреждал, что не стоит без разбора поглощать любой литературный мусор. Сегодня эта проблема актуальна как никогда.

«Пошлятины» и «мусора», выдаваемого за шедевры, опубликовано колоссальное количество. Дети привыкли потреблять информационный «фастфуд» и считают его нормой. Но это не так. Как «псевдоеда» отравляет тело, так и «вульгарщина» токсична для сознания, упрощает восприятие мира и ведёт к моральному разложению.

«Энергоинформационное отравление», которое мы все переживаем, рано или поздно закончится. Интоксикация сознания, затуманенного ускоряющейся деградацией, пройдёт, но не сразу.

Краткий миг нашего осознания действительности, называемый жизнью, большинство превращает в прах и тлен еще при физическом существовании. И не только свою – наши дети подвержены социопатическому интернет-психозу не меньше нашего.

Возможно, читатель, тебе, как и мне, небезразлично будущее твоих детей. Всё, с чем ты не согласишься в книге, ты сможешь пояснить ребёнку самостоятельно. Никакой иной цели, кроме образовательно-воспитательной, у неё нет.

Воспитание через книги – это попытка дать детям не просто набор правил, а внутренний компас для навигации в океане жизни. Дать им выбор.

«Река выбора» – это и есть сама жизнь. И чтобы, достигнув иного берега, не ощутить тяжести пути, нужно научить детей плыть налегке. Не нагружать свою ладью обидами-камнями, не превращать ценности в якоря, что тянут на дно… Единственная подлинная ценность выбора – та, что не утяжеляет, а освещает путь и служит залог твёрдой убеждённости в развитии аналитического ума, духовном здоровье и гармоничном будущем ребёнка.

Прошу не проводить аналогий с нашей политической, социальной или религиозной действительностью. Сюжет полностью вымышлен и относится к категории иллюзорного псевдореализма.

Беспристрастно оценивая свою работу, отмечу, что полностью выстроить и раскрыть сюжетные линии мне не удалось. Отражение личной «картины мира» заняло у меня почти весь 2020 год, но и этого оказалось критически мало. Мне удалось лишь постучаться в запертую дверь и переступить порог. Такое ощущение сложилось к меня после перепрочтения. Прошу строго не судить. Я не писатель. Я отец. И цель книги я уже изложил.

Мне искренне жаль, если кому-то не понравится моя работа. Мы все смотрим на мир широко открытыми глазами, но живём в пределах своего поля зрения. В этом случае, попробуйте сделать нечто подобное для своих детей. Возможно, у вас получится лучше.

Буду ли я исправлять недочёты? Скорее нет, чем да… Время сделает это за меня. Для меня важнее другое: цель, поставленная изначально, достигнута. Ведь смысл пути – в самом движении, а разочарование – это тяжесть всех не пройдённых дорог, которые мы не выбрали. Я выбрал свою дорог – писать для своих детей. И в этом выборе нет места разочарованию.

Глава 1. Сверхскопление Гидры-Центавра

«Проходит время – ты цени его!», –

Невежда скажет, разумом гордясь.

«Проходим мы!» – ответят за него,

Его потомки, в памятник вглядясь…

Сверхскопление Гидры-Центавра, Скопление Центавра, галактика NGC 4596, звезда Эир… Негромкий вакуумный хлопок, сопровождаемый сиренево-оранжевым сиянием.

Пропасть «Змеиное логово», раскинувшаяся на несколько сотен километров, пролегала между двумя высокими горами, заснеженные макушки которых терялись в сине-фиолетовом мареве газообразного дыхания планеты, с шумом и визгом, изливающегося в небесную высь.

Группа из семи пилигримов медленно продвигалась по залитому солнцу заснеженному гребню горы, шестеро из которых были облачены в антигравитационные скафандры, самостоятельно скользящие над скалистой поверхностью растянувшейся в неизвестность вершины, на высоте трёх метров. Двое из странников находились без сознания. Через некоторое время, остановившись у края магнитной переправы, путники сделали привал.

– Нам необходимо перебраться на противоположную сторону, – устало произнесла Сольвейг, обратившись одновременно ко всем членам группы. – Активация гравитатора произойдёт автоматически после подтверждения кодов доступа к базе. Прошу всех быть предельно внимательными и следовать моим инструкциям. В случае отступления от «нормативов» мы все будем восприняты враждебно и уничтожены. Почувствовать вы точно ничего не успеете. Ещё раз прошу: полная концентрация.

Платформа гравитокабины1 представляла собой прямоугольную площадку, в центре которой находился подсвеченный люминесцентными огнями круг, с выгравированными по краям непонятными символами и значками. Сольвейг авторизовалась, получив доступ к управлению виртуальной панелью, переливающейся многоцветными иероглифами. Скафандры путников самостоятельно влетели на платформу и разместились в центре круга, запылавшего тёмно-бордовым пламенем. Купол нежно-голубого цвета залил окружность кабины, содрогнувшейся после длительной «спячки».

– Воздух пригоден для дыхания, скафандр деактивирован, – сообщил личный Искин Сольвейг, свернувшись на спине девушки в небольшой рюкзачок в виде крыльев бабочки малинового цвета.

– Прошу подтвердить код доступа, – раздался приятный женский голос.

Девушка приложила руку к ДНК – сканеру кабины.

– Доступ подтверждён. Добро пожаловать домой.

Радужный мост, сияющий в отблесках заходящего солнца, коснувшегося макушкой противоположной горы, заискрился, теряясь в слепящих огненно-зелёных лучах эндемичного2 светила. Платформа молниеносно заскользила к месту стыковки.

По гравитационным рельсам, сквозь перламутровый туман, стремительной стрелой с одинокой горы глиссировала гравитокабина, над раскинувшейся между небом и землёй бездонной пропастью. Красота ущелья сквозь прозрачный пол кабины завораживала своей дикой и необузданной первозданной мощью. Использовав светоскопы3, путники разглядели на дне бездны окоченевшего истукана – замершее море «Безмолвия», покрытое стальной коркой льда и обломками металла. Отголоски когда-то бушевавшей битвы проявляли себя во множестве фрагментов то и дело, мелькавших через молочный буран, озорно носящийся по осколкам человеческой гордыни. Медленно превращались в ржавчину плоды достижений множества поколений цивилизационных ветвей существ, возомнивших своё приоритетное право быть выше истории…

Сложно было опознать разрозненные фрагменты и детали поверженных космических шаттлов и их боевых орудий. Замершие свечи одиноко торчали из иссиня-чёрного льда, крепко сжимающего в своих мертвецких тисках вечность, отражённую в звёздах…

Путники задумчиво смотрели на результаты военного конфликта, но никто так и не решился спросить у Сольвейг, что послужило причиной таких катастрофических последствий, в результате которых сотни километров просматриваемого пространства усеяны «трупами» боевой техники, принадлежащей не только уже не существующим расам, но и, по всей видимости, и различным временным эпохам. Все были настолько поглощены открывшимся поразительным зрелищем, что возможные вопросы были неуместны… Можно ли спросить ветер, отчего он одиноко плывёт сквозь бесконечную череду событий, имя которым человеческая глупость… Все и так всё понимали.

В каком бы конце галактики или исторической эпохе ни происходили подобные события, мёртвый пейзаж которых сейчас был наглядно запечатлён на смертельном полотне ледяной краской, последствия всегда служили причиной задать один и тот же риторический вопрос: удовлетворены?

Раскинувшиеся на бескрайних просторах символы вечного покоя объясняли происхождение названия моря. За прошедшие тысячелетия множество буйных голов нашли в этом месте последнее пристанище и… «безмолвное» уединение.

– Почему седьмой ваш спутник остался ждать на платформе? – поинтересовался интеллект гравитокабины виолончельным бархатным контральто.

– Нас было шестеро, двое из которых ранены и без сознания. Поясни свой вопрос, – быстро сориентировалась Сольвейг.

– На платформе терминала вас было семеро. Седьмой путник использовал корпускулярно-фракционную защиту, которая, по всей видимости, сделала его невидимым для обнаружения. Я решила, что он ваш охранник, так как держался немного поодаль.

– Светоскоп перевести в спектрально4-корпускулярный режим; трансфокатор5 – увеличение в миллион крат. Немедленно! – чётко отдала команду инфосознанию гравитокабины девушка.

На экране появилось изображение головы чёрного волка с белыми ушами. Картинка медленно уменьшалась. Татуировка охотника-друитта сверкнула красно-огненной вспышкой, и ухмылка боевого пса превратилась в злобный и остервенелый взгляд воина, который монотонно диктовал в далёкую галактику шеллов координаты выслеженной им добычи…

Глазами встретившись с врагом, хотя он об этом ещё не догадывался, инстинктивно понимая, что уже поздно и они обнаружены, Сольвейг, изменившимся стальным голосом, повелела системам обороны базы:

– Заблокировать исходящий сигнал, охотника парализовать, подготовить к допросу.

Не успела она договорить, как яркий луч диаметром около пятнадцати метров пронзил пространство, взяв в своё кольцо место, где секунду назад находился друитт-лазутчик. Однако враг сумел ускользнуть от сканеров и парализующего луча станции. Охотник пропал из виду.

– Куда он мог деться? – озвучила Алфсигр вопрос, волновавший всех.

– Море Безмолвия, я полагаю. Там настолько высокое радиоактивное излучение, что спектрально-волновой анализ, дешифрующий его маскировку, невозможен, – за гравитокабину ответил Кристер, – По крайней мере, с такой высоты.

– Вот же, мерзкий гадёныш. Сколько у нас есть времени, пока они заявятся? – мрачно спросил Вигге, скорее рассуждая вслух, чем задавая кому-либо из присутствующих вопрос.

Несмотря на бешеную скорость гравитокабины, её пассажиры едва преодолели половину пути. Простиравшееся бескрайнее ледяное пространство удручало своей безжизненностью и одиночеством.

– Искин, подключись к скафандрам и сними медицинские показания раненых.

– Выполнено. Состояние девушки стабильное. Юноша находится в гипоксической коме. Угнетение клеточного дыхания, блокировка дыхательных ферментов, массовое поражение внутренних органов, отторжение лёгочной ткани. Крайне критические симптомы. Прекращение функций жизнедеятельности организма через двадцать минут. Максимум час.

– Время прибытия на базу?

– Два часа пятнадцать минут…

– Твою же за ногу бабайку, не ешьте на ночь балалайку, трухлявый железобетон и ёкорный октопус в нём… Памфлет им на могилу, зубы в печень, сейчас я очень зол и бессердечен, – вырвалась у Вигге всем известная детская считалочка из отборной ругани. –Не успели… спасти.

Глава 2. На грани

Внимательно всё слушай – ничего не говори,

Родителей и Бога почитай, безмерно чти.

Ты краткий жизни миг – не трать на сожаленья,

Используй каждый шанс, мой друг, без промедленья…

Давясь солёными слезами, Сольвейг пыталась принять единственно правильное решение. Изумрудные капельки весенним перезвоном медленно, словно нехотя, покидали её красивые бархатные глаза, покрывшиеся грустной поволокою и печалью. Странный юноша так сильно запал ей в душу, но она могла его сейчас потерять.

Искра родственной близости душ, блеснувшая в перекрестии их взглядов, жгла её доброе сердечко немым бессилием. Девушка не успевала его спасти и, значит, сейчас медленно умирала вместе с ним. Что же делать? Как же быть?

Несмотря на свой юный возраст, ответа на риторический вопрос она не ждала, так как понимала: помощь не придёт. Это только в старом чёрно-белом кино древних цивилизаций в последний момент сказочный принц на белом коне и с алыми парусами всех спасает…

Её «принц» сейчас угасал и жить ему оставалось не более часа…

Сердце сжалось от немыслимой боли и тоски…

Она уже потеряла когда-то тех, кого любила… Достаточно… одной горькой таблетки в её жизни.

В прошлый раз она была слишком маленькой, чтобы спасти… смерть забрала тех, кто был ей дорог…

Ранним утром, когда сумеречный мрак ещё не успел смениться восходящим потоком лучезарного зарева, гноссы6 вероломно напали на дворец. Систему оповещения заблокировали с орбиты мощным импульсным радиолокационным излучением. В первые минуты нападения все средства обороны бездействовали, так как враги заранее их нейтрализовали, уничтожив энергоинформационное пространство планеты. Большинство защитников цитадели погибли во сне от ядовитых газов, разъедающих лёгкие и выжигающих глаза…

Миллионы гноссов, объединённых племён паукокошачьих рас7 арахнидов8, под предводительством Баала ринулись со всех сторон в атаку.

Отец Сольвейг, доблестный император эирцев Талуитл, активировал защитный купол вокруг дворца в самый последний момент, когда три четверти легионеров уже погибли от коварного вторжения гноссов – грациозной расы воинов-захватчиков, сумевшей мутировать от паука до кошачьей породы человекоподобной обезьяны с шестью когтистыми лапами.

Быстрые и ловкие враги в одиночку могли сражаться одновременно с несколькими десятками бойцов практически на равных. Модификации их организмов позволяли не чувствовать усталости, боли, эмоций…

Прирождённые убийцы, которых с детства готовят к такой судьбе…

Бескрайнее море «Изобилия» было наводнено вражеской флотилией, небо почернело от выбросов чёрной материи двигателей шаттлов, крейсеров и плазмоносцев захватчиков. Когда-то утопающая в радужной зелени и оранжевом счастье планета, корчилась от боли и плавилась в топке многочисленных ядерных взрывов, судорогой парализующих пространство прошлого, настоящего и будущего. Вернее сказать, у Эира уже не было будущего, всё осталось в прошлом…

Эвакуация за пределы планеты была невозможна. Доступные пути отступления блокированы. Практически все города звезды Эир полностью уничтожил вражеский десант при поддержке дредноутов гноссов в течение нескольких часов.

Единственная крепость, всё ещё сражавшаяся во всём этом невообразимом хаосе, – это дворец Шарль-Уир, место, которым Сольвейг безмерно дорожила и восхищалась…

Крепость раненным и истощённым зверем держалось из последних сил. Ощетинившись фотонными пушками, облачившись в голубое марево кинетического одеяния термощитов, цитадель готовилось дать врагу свой последний бой.

Но силы были явно неравны. Количество остервенелых завоевателей в сотни тысяч раз превосходило численность отчаянных, но не отчаявшихся защитников, которые угасали, словно свечи, с каждой минутой в геометрической прогрессии, сгорая дотла, но не выпуская из рук раскалённые от перегрева деструкторы9.

Исход боя был предрешён ещё до его начала.

Талуитл понимал, что воинов ему не спасти. Практически все мужчины Эира пали в бою. Автоматические системы огня, управляемые Искином дворца, захлёбывались от перегрузки. Воздух раскалился до красно-синего ионного свечения, предел которому был известен любому школьнику Эира – оранжево-лиловый, при котором происходило фронтальное самовозгорание атмосферы планеты, грозившее мгновенным взрывом гигантской мощности.

Море «Изобилия» стало чёрно-красным от крови миллионов гноссов и арахнов.

Серый пепел покрыл небо многокилометровым слоем.

Солнце погасло от смрада, боли, мрака и страха… безысходности.

Глава 3. Безнадёжное отчаяние

Бесчестье презирай, врагов остерегайся,

Рискуй благоразумно, верь в судьбу.

Молись за счастье, порицанием восхищайся

И Бог ответит на твою мольбу…

В минуты полного безнадёжного отчаяния обязательно наступает момент, когда понимаешь, что выхода иного нет, как пойти на врага, чего бы это ни стоило… в последний раз.

Это и есть единственный верный выход…

И он один.

Наступает полный покой и гармония.

Страх исчезает вместе с ненужными сомнениями.

Талуитл оглядел всех своих близких: жена и семеро детей.

Самой младшей дочери Сольвейг было всего три годика. Малышка с силой прижала своего медвежонка к сердцу и, заикаясь от страха, напевала ему песенку, пытаясь успокоить и защитить.

– Не бойся, «Миська, не плась», – папа всех победит, – смешно коверкая слова, серьёзно наставлял игрушку ребёнок. – Бей их, папа!

Огромные глаза девочки выражали всеобъемлющую уверенность, что так и будет и с её любимым медвежонком точно ничего плохого не случится.

– Дранатр! Эвакуируй всех, женщин и детей в «Колыбель». К центру планеты, подальше от всего этого безумия, – отдал команду Искину дворца Талуитл.

Грустно взглянув на детей и жену, нежно со всеми попрощавшись, Талуитл взял Сольвейг на руки и твёрдо произнёс:

– С твоим «Мишкой» всё будет хорошо, не волнуйся.

Отец ласково погладил девчурку по мягким пушистым, как у котёнка, светлым длинным волосам, поцеловав в самую макушку, крепко и нежно прижав к себе. Застыв на мгновение, которое обоим показалось вечностью, Талуитл поставил ребёнка на хрупкие детские ножки, и решительным тоном сказал:

– Обещаю. А сейчас идите, играйте.

– Когда ты их всех «победись», ты «зе вернёся»?

Талуитл пристально посмотрел в глаза любимой дочери.

Ему не хотелось врать нежному созданию, но и правда могла оказаться слишком жестокой для неё. Умная девочка сразу всё поняла по взгляду отца. Горько-солёные ручьи сами собой брызнули из ясных и невинных глаз нескончаемым прозрачным потоком, обжигая раскалённым металлом сердце императора, империя которого была в руинах.

Сольвейг с жалобным криком, словно смертельно раненая птица, вцепилась двумя слабыми веточками в отца и повисла у него на шее:

– Не «отпусю», не «отпусю», «не отпусю»… Ты мой, мой… не отдам, не отдам, не отдам, – заливаясь горькими, слепящими глаза слезами, стонало и восклицало маленькое нежное создание. – Вот, «делжи» моего «Миську». Он тебе «помозет»… «помозет», «плавда»! Не смейся!

– Нам пора. Капсулы активированы. Прощайте, мой господин, – Дранатр, использовав силу гражданского антигравитрона10, поглотил всех уцелевших жителей Эира в спасательные капсулы, направил автономные модули к центру планеты, чтобы обезопасить всех тех, кого ещё можно было спасти…

Заплаканные глаза дочери и её расширенные от ужаса глаза, в которых стоял немой вопрос – последнее, что успел запомнить Талуитл…

Энергия щита дворца сверкнула в последний раз от перегрузки и рассеялась, окрасив местность в серебро и бронзу. Тысячи арахно-гноссов окружили последний бастион когда-то цветущей цивилизации эирцев.

Глава 4. Баал

Не будь надменным ни к кому

И помни, что ты гость.

Ведь не узнаешь никогда,

Кто в крышку вгонит гвоздь…

Баал, вооружённый трёхметровым плазменным мечом, первым ворвался Шарль-Уир.

– Вот, наконец-то, и встретились, Тал, – грозно произнёс предводитель захватчиков.

– Я полагаю у тебя есть предложение, раз я ещё жив?

– Ты не меняешься, Талуитл, как всегда, сразу к делу. Куда спешить. Оглянись. Твой мир разрушен… Какая красота вокруг, – Баал замер и с наслаждением, с высоты птичьего полёта, вершины горы, на которой находился дворец, стал медленно, смакуя каждое мгновение, осматривать поле битвы. – Согласись. Великолепно же. Сколько крови. Сколько боли. Сколько доблести, отваги, жертвенности. Последнее мне особенно нравится. Эти олухи действительно полагают, что я их Бог и мне нужна их кошачья кровь, кха… ха-ха, – весело улыбаясь, дружелюбно засмеялся Баал. – Всё ради меня… Хорошо к делу. Не умеешь ты наслаждаться, Тал. Или лучше звать тебя настоящим именем «Илу»?