Призрачный роман

– Ура! – сказал ей Джой. Шепотом, потому что на площадку вышла старуха в шляпке, живущая в квартире напротив. Кивнул на ее «доброе утро» и, чуть не оглохнув от победного крика привидения, буркнул: – Ну зачем так вопить-то?!

Опешившая соседка поджала подкрашенные розовым губы, помолчала и заявила ядовито:

– Молодой человек, я никогда не воплю! А вам бы лучше ограничить потребление алкогольных напитков, раз не выносите с утра никаких, даже самых тихих звуков!

И демонстративно отвернулась, игнорируя неубедительные извинения (простите, это я не вам… а кому ж тогда? – веселилась в телефоне призрак) смутившегося Джоя.

***

Я с жадной радостью оглядывалась по сторонам: и не подозревала, что настолько соскучилась по реальному миру! Пусть даже не замечающему и отторгающему меня миру. Люди, спешащие на работу и учебу: сонные и свежие, хмуро глядящие себе под ноги и улыбающиеся утреннему солнцу, обменивающиеся неприязненными замечаниями и подпевающие музыке в наушниках.

Джой сунул нас с мобильником в нагрудный карман пиджака. Откликаясь на мои реплики, иногда поглядывал вниз, на меня – и коротко улыбался. Складывалось впечатление, что он вообще редко улыбается, хотя с чувством юмора и с зубами у него полный порядок. То ли поддерживает имидж сурового корейского мужика, то ли просто от природы характер такой. Мы переговаривались, пока не заметили, что на Джоя поглядывают встречные.

– Нацепи на ухо гарнитуру! – посоветовала я. – Пусть думают, что ты по мобиле общаешься. Вау, какая машинка! Твоя? Нет-нет, не садись, дай рассмотреть как следует!

Джой послушно сделал круг почета вокруг красного спортивного автомобиля. Его хищные стремительные обводы напоминали замершую на мгновение акулу, сканирующую окружающее море в поисках врага или добычи.

– Это ж сколько такая зверюга стоит? – поражалась я. – Джой, да с такими прихотями ты разоришь семью!

– Могу себе позволить, – коротко отозвался он, открывая дверцу.

– Ого! А ты у нас часом не чеболь18?

– У нас? То есть вы меня все-таки… как это? управнучили?

– Скажи спасибо, что не уматерила, – пробормотала я.

Машина-хищница рванула с места. Я восторженно завизжала и попросила опустить верх. Пусть ветер не развевает мои волосы и не относит назад вытянутую руку, но можно хотя бы это представить. Не уверена, что при жизни я каталась на подобных… кабриолетах. А, нет, если верх убирается полностью, это фаэтон? Ладно, верхом на алых акулах! Наблюдая за проносящимся мимо пейзажем, я призадумалась: а будь я из чеболей, затерялась бы в мирах и временах? Или мне бы нашли проводника-шамана, чтобы тот доставил заблудившуюся душу в рай?

– Которую из? – лаконично поинтересовался Джой, и я с недоумением уставилась на его профиль. Джой понял невысказанный вопрос. – Я спросил: которую из душ? Если б вы входили в чеболь, то наверняка были бы кореянкой. А у корейцев, как известно, три души. Одна отправляется в потусторонний мир или на небо, другая остается с телом в могиле, а третья – на земле и входит в поминальную табличку хонпек или по-другому, синжу.

– Ё-моё, – пробормотала я. – Тут с одной-то не знаешь, как разобраться!

– А атеисты отвергают наличие не только бога, но и души. То есть с ними не может произойти ничего подобного вашему случаю? На нет и суда нет… В данном случае – божьего суда. После неверующего ведь души не остается? Тьфу, все, запутался, сдаюсь! Никогда так много не задумывался о посмертном существовании. Это вы виноваты!

– Вините лучше собственного предка, – посоветовала я. А встречался ли мне хоть один неверующий дух? Надо по возвращении провести блиц-опрос… Не помню, чтобы когда-нибудь у нас вставал вопрос о принадлежности к той или иной религиозной конфессии. Или вообще к атеизму.

И вслед за водителем я переключилась с вопросов потусторонних на мир живых. Съехав с хайвея, Джой неожиданно перестроился со скоростного ряда в крайний правый, что для владельцев таких вот сногсшибательных… агрегатов немыслимо, и начал рассказывать о городских достопримечательностях, мимо которых мы проезжали. Я с интересом разглядывала самую высокую башню; самый большой супергипермаркет, как назвал его Джой; пешеходную зону со старинными домами – некоторые еще из дерева; зеленый холм с фуникулером – гора Копытень, сказал Джой. Город очень зеленый: процентов сорок территории занимают парки и скверы. Наверное, после летнего дождя здесь умопомрачительно пахнет свежей зеленью и влажной землей. Я вспомнила о сакуровом саде господина Чжоя.

– А вишня еще цветет?

Джой в затруднении сжал губы.

– Не уверен. Я как-то не слежу… Но весной постоянно что-нибудь цветет. Что, хотите прогуляться по парку?

Я энергично кивнула: еще как! Мало того что я несколько дней провела взаперти, я и в мир живых не могла выйти без посторонней помощи и по большей части наблюдала за ним как сквозь мутную пленку. Сейчас, конечно, тоже через зеркало – но зато я была внутри этого мира, да еще в компании благожелательного (ну, по большей части) экскурсовода. Джой помолчал, потом повел плечами и нажал кнопку на своем сотовом.

– Мария, начинайте без меня. Я задерживаюсь.

И повернул направо.

– Эй, – приятно изумилась я, – внучек! Да ты никак решил прогулять из-за меня работу?

Джой в долгу не остался, произнес чопорно:

– Хальмони19, я ведь прекрасно воспитан и всегда забочусь о своих престарелых… пусть и теоретических родственниках! Даже уже умерших.

– Ну да, ну да, сам себя не похвалишь… Боже, какая красотища, гляди, Джой!

***

Инсон пыталась выйти из сотового еще в лифте (оскорбленная соседка с ними так и не поехала), но не очень огорчилась, когда это ожидаемо не получилось. Даже похихикала над шуткой Джоя: мол, в арабских сказках джин сидел в лампе, а он завел собственного призрака в мобильнике. Технический прогресс, что тут скажешь!

Призрачная девушка так радостно вертела головой, разглядывая людей, машины, дома, улицы и оживленно комментируя, что Джой даже решил ехать помедленней, чтобы показать ей свой город, который любил и которым гордился. Кстати, можно уже с полным правом сказать, что и сам приложил руку к его развитию и процветанию.

Хотя он не раз устраивал экскурсии приезжим родственникам и ценным гостям, такого благодарного слушателя ему еще не попадалось. Инсон вырвалась из загробного мира как в отпуск или на каникулы. А если она умерла еще молодой и совсем недавно – судя по интонациям, проскакивающим словечкам, даже по реакции на его шутки, – то наверняка мало что в жизни успела повидать. Тем более, неизвестно, бывала ли вообще в Северокаменске.

Вот интересно, остальные призраки такие же… живчики, любопытные и эмоциональные? Или только ему так свезло? Судя по собранной информации, следовало ожидать скорбно стенающего страдальца, который никак не может упокоиться из-за незаконченного важного дела. Или злобного мстительного духа, разыскивающего своих убийц и попутно утаскивающего в загробный мир еще кучу постороннего народу.

Инсон же выглядела… то есть воспринималась неприлично живой. Словно он и впрямь общался с девушкой по скайпу с очень плохой «картинкой». Вон и на цветочки ее тянет! Его мама тоже их обожает и трясется над каждым своим зеленым питомцем: проращивает из семян, рассаживает, пересаживает, подкармливает, пропалывает, поливает… У Джоя только от перечисления необходимых операций голова кругом идет и хочется залечь на диван навеки, а мама ловит от всего этого настоящий кайф. Да и пусть себе ловит. Он рад, что сумел построить дом буквально по ее проекту – со всеми удобствами и с большим садом, где она может заниматься любимыми цветочками без оглядок на алкашей-соседей и ленивые коммунальные службы и скандалов с ними.

Джой прикинул, что сегодняшняя планерка – обычная рутина с перечислением обидок и мелких претензий, которые Мария (золотой у него референт!) может разрулить в одиночку, – и повернул к Центральному парку. Ничего с его бизнесом за час не сделается. В прошлом году он вообще месяц на работе не появлялся и даже на звонки не отвечал – и ничего, выжили! Опять же по большей части благодаря Марии: та и за бизнесом приглядывала, и его из того болота вытаскивала.

А он, кстати, ей даже оклад не повысил, сволочь неблагодарная! Сегодня же этим займется.

– Погляди, Джой! Какая красота!

Джой поглядел. Ну то есть поначалу окинул парк равнодушным взглядом вечно спешащего горожанина: отметил только, что тот здорово разросся за последние годы. Когда он здесь вообще появлялся? Как бы еще не в студенчестве: они пили пиво на скамейках, скрытые густыми кустами цветущей сирени от неодобрительных взглядов прохожих и милицейских штрафов. Или когда Янку водил кататься на каруселях? Короче, уже и не вспомнишь.

Если бы дух Инсон хоть сколько-нибудь весил, мобильник в его кармане уже бы вибрировал и подпрыгивал: так самозабвенно «бабушка» комментировала увиденное.

– Здесь же настоящий сиреневый рай! Смотри, сколько оттенков! Да я таких даже в жизни не видела, не то, что после смерти… Вон там даже зеленая есть!

Вот теперь он действительно посмотрел. И согласился: красиво, да. Хорошо садовники поработали, или кто там за парком ухаживает. Надо маму сюда свозить показать, пусть тоже повосторгается…

Заложив руки за спину, Джой брел по аллеям. Ему приходилось то и дело сдерживать шаг – то сам вспоминал, что прогуливается, а не несется привычно по делам, то Инсон жаловалась, что не успевает все как следует разглядеть. По случаю утра в Центральном парке народу было немного: беглецы от инфаркта, мамочки с колясками, да старики, читающие газеты либо неподвижно глядящие в пространство – смотрят бесконечное кино своих воспоминаний…

Очень зелено, тихо, свежо и действительно красиво. Пожалуй, ему и самому надо в парк наведываться. Хоть иногда. Вместо медитации, к которой его приучила Мария и которую он постепенно забросил.

А потом они с Инсон и впрямь набрели на цветущую сакуру. То там то сям под вишневыми деревьями стояли люди – восточный обычай любования сакурой постепенно распространяется по всему миру, кое-где дорастая до размеров крестного хода. Джой уселся на скамью, откинулся на спинку и уставился вместе с Инсон на нависающие над ним и даже гнущиеся под тяжестью пышных цветов ветки. Любование, значит… Ну попробуем.

Сначала Джой искренне пытался проникновенно созерцать лепестки и листочки, очертания веток и синий задник неба на авансцене розовой сакуры. Потом мысли потекли по привычному руслу: контракты, договоры, тендеры, заказчики-подрядчики…

Потом дунул ветер, ветви взметнулись, как испуганные руки, и на Джоя посыпались цветы. Он машинально вытянул ладонь, словно проверял, идет ли дождь. Дождь шел – мягкий, легкий, бело-розовый и душистый. Этой цветочной волной смыло его деловые мысли, заботы и проблемы. Джой даже повернул ладонь, чтобы Инсон было виднее. Призрачная девушка молчала.

– Эй, – сказал он. – Инсон, вы там часом не уснули?

– Нет, – отозвалась она после паузы, во время которой Джой начал подумывать, не потрясти ли мобильник, чтобы наладить связь. Мелькнула совершенно мальчишеская мысль: а будет ли призрак кататься при этом внутри сотового, как единственная горошина – в стручке? Голос ее был странно напряженным. – Вишня ведь пахнет?

Он глубоко вздохнул, проверяя.

– Да, немного.

– А как? Я же не помню.

– Ну… – он помолчал в затруднении. Попробуй втолкуй про воздух после дождя тому, кто не чует запахов, или расскажи слепому про зеленый цвет! – Пахнет как… варящееся вишневое варенье… только тоньше, н-ну, скажем, цветочнее…

– А ощущение от цветка на ладони?

Джой задумчиво пересыпал упавшие цветы с руки на руку.

– Пушистый… лепестки… – растер цветок между пальцами, – как какой-то гладкий тонкий материал… хм… шелк? Сатин?

– У тебя красивые пальцы, – заметила Инсон невпопад.

– Да? – он вытянул перед собой руку. – Обычные… А вы что-то притихли. Устали?

Подобный вопрос, обращенный к привидению, наверное, настоящее издевательство. Но и Инсон ответила для призрака нетрадиционно:

– Расстроилась. Вы можете чувствовать, трогать, нюхать, а я…

Джой молчал, не зная, что сказать или сделать. Да и что тут поделаешь? Если уж она видит, слышит и может говорить, почему бы не оставить ей и все остальные чувства? Правда, кто должен это «оставить», Джой не представлял. Стряхнул с ладоней цветы и взглянул на время.

– Пора. Если захотите, придем сюда еще.

– Угу, – совсем мрачно ответил мобильник.

Мария, как он и ожидал, была на привычной высоте. Ему оставалось лишь добивать тяжелораненых – да и то чтобы те не слишком мучились. Иными словами, механизм фирмы работал как первоклассные швейцарские часы: все шестеренки пригнаны, смазка отличная, а лишние детали удалены и ожидают своей участи на складе.

– Мария! – с чувством сказал Джой. – Когда вы уже разведетесь со своим мужем?! Я истомился в ожидании!

Мария хихикнула, прикрывая круглое лицо папкой с документами на подпись.

– Смотрите, шеф, однажды ведь возьму и соглашусь! Только чтобы посмотреть, как выкручиваться будете!

Джой, проигнорировав отчетливое фырканье со стороны своего второго – привиденческого – мобильника, отозвался живо:

– Так давайте скорее попробуем!

– Ах, – выдохнула референт, активно обмахиваясь папкой, – меня от ваших слов прямо в жар кидает, шеф! Пойду еще раз все хорошенько обдумаю!

– Надеюсь на скорый положительный ответ! – успел сказать Джой прежде, чем увесистая папка приземлилась на стол перед его носом.

– Это твоя секретарша? – осведомилось привидение еще до того как закрылась дверь. Джой чуть не шикнул, но сообразил, что кроме него ее никто не слышит.

– Секретарь-референт, – поправил он.

– А чего этот референт с тобой заигрывает?

Джой сдержал ухмылку – в голосе призрачной девушки звучало нечто очень похожее на ревность. Забывчивое, заблудившееся, еще и ревнивое привидение…

– У этой игривой дамы имеется муж, с которым она живет счастливо уже сорок лет, трое детей и пятеро внуков. И я каждый день молюсь, чтобы Мария не решила уйти от меня на пенсию. А теперь, Инсон, помолчите немного. Мне надо поработать.

– Хоть отдохну наконец от твоей болтовни! – живо отозвался призрак. Опешивший Джой – это он-то болтун?! – вовремя сообразил, что его просто раскручивают на дальнейшую беседу, и спокойно раскрыл папку.

***

Как же я завидую Джою! Не конкретно ему – всем людям, имеющим возможность дышать цветочным ароматом, чувствовать на языке, губах и нёбе вкус еды и напитков, осязать кончиками пальцев текстуру и температуру, ощущать кожей тепло солнечного луча и порыв прохладного ветра… Никогда раньше я не испытывала такой зависти и негодования по отношению к бестолковым живым, не ценящим каждого мгновения бытия, простых, но таких важных возможностей своего тела.

До этого времени я была словно заморожена. Мало того что ничего о себе не помнила, но и эмоций особых не испытывала: спокойное любопытство при наблюдении за живыми и мертвыми, раздражение от общения с господином Чжоем, да мимолетное сочувствие к стекающимся ко мне с жалобами призракам. Встреча с младшим Чжоем или, скорее скачок в мир живых меня разбудили. Уж и не знаю, благодарить ли наставника за то, что я наконец осознала боль и размер своей потери…

Пока мы подъезжали, а потом подходили к дому, я все выше задирала голову. Одно из тех зданий-башен, чьи окна ночью полностью темны, – офисное.

– А чем ты вообще занимаешься, Джой? – спохватилась я.

– Когда не беседую с привидениями? – уточнил он. – Строю. Здания и людей.

Джой беспрерывно здоровался со встречными и поперечными, коротко кивая или пожимая на ходу руки: сколько ж народу его знает! В просторной комнате нас – то есть, конечно, Джоя, – встретила полная дама в возрасте. Окинула его придирчивым взглядом, смахнула пылинки с плеча, поправила лацканы пиджака… «Руки прочь!» – скомандовала я, Джой хмыкнул. Дама прижала к обширному бюсту папочку и пошла с Джоем в следующую дверь, рассказывая о какой-то планерке, начальнике отдела снабжения, хамовитом подрядчике Георгии… Слушая не то что в половину – в четверть уха, – я разглядывала просторный, залитый солнцем кабинет: окна в пол, большой стол с «директорским» креслом, к нему ножкой буквы «т» еще один длинный стол. Все серое и черное, хромированное. Деловое. Да, этот кабинет явно предназначен, чтобы строить людей!

Услышав смех Джоя, я удивленно уставилась на него. Бархатный голос, улыбка, огонек в прищуренных глазах… Парень заигрывал. Если бы он так разговаривал со мной, я бы, наверное, не устояла. Тетенька тоже млела. Получив наконец предложение бросить супруга и выйти замуж за своего директора, она расхохоталась, погрозила Джою пальцем, кинула перед ним увесистую папку и, пристукивая невысокими каблуками («поросячий хвостик»), вытанцевала из кабинета.

Явно взбодрилась. Да уж, Чжоев внучок – этот, по словам прадеда, ленивый бездарь с суицидными наклонностями – умеет общаться с женщинами!

И с делами.

Потому что несколько часов подряд после этого я наблюдала за работой Джоя. Звонки, разговоры, переписка, подписи, расчеты… Теперь понятно, почему он так редко улыбается! Сразу по двум причинам: положение и серьезные дела обязывают, и – положение и серьезные дела выматывают. Настолько, что уже совершенно не до веселья. Интересно, а господин Чжой хоть раз заглядывал к нему в офис? И если нет – остался бы при своем мнении о нерадивости и лености потомка?

На правах незаинтересованной в перевоспитании парня в чжоевском стиле я решила прервать бесконечный конвейер деловых бумаги и деловых же разговоров. Сообщила с намеком:

– Уж полдень близится… а обеда не было и нет!

Джой взглянул на часы.

– О, уже двенадцать? – и вкусно, длинно потянулся – даже кости захрустели, напряглись каждая жилка и мышца. Качается? Сейчас молодые деловые мужчины стараются держать себя в форме. Модно. Хотя Джою это ни к чему – судя по тому, что я видела в душе, он и так в этой самой форме. Я б еще не отказалась посмотреть, да жаль, запрещают… Никаких у нас, бедных привидений, радостей!

– Ты должен вовремя питаться, – на правах «бабушки» нравоучительно заметила я, но Джой без труда расшифровала мою заботу:

– Что, уже заскучали, Инсон?

Ну конечно! Может, больше не получится выбраться из джоевской квартиры или вообще придется отправляться обратно, а я тут должна целый день тратить на его поточно-потогонную работу!

Словно по сигналу в дверь заглянула Мария.

– Что заказать на обед? Как обычно, гамбургер и картошку фри?

– Чего-о? – закричала я, Джой аж скривился – типа оглох от моего вопля. – Это что еще за фастфуд?! Джой, поднимай немедленно свою еще не расплывшуюся задницу и дуй за нормальной пищей!

Джой мило улыбнулся референту, встал и взял свой пиджак.

– Во сколько у меня встреча с Сокольской? В час? Вот и пообедаем вместе. – И мне, негромко: – Уж слишком вы раскомандовались!

– Это я-то?! – удивилась Мария…

– Второй раз из-за вас попадаю впросак! – заявил с досадой Джой. Я вдоволь нахихикалась, пока он объяснялся со своей изумленной секретаршей.

Я покачала головой.

– Просто не знаю, что и сказать! Ты, руководитель, даже врать не умеешь как следует! Как же ты тогда уклоняешься от выплаты налогов?

– А кто вам сказал, что я уклоняюсь? – Джой поднялся навстречу стремительно подходившей к нашему столику женщине. Это и есть юрист консалтинговой фирмы? Фигура – супер! Даже балетки ее не портят. Светлый льняной деловой костюм, пшеничные волосы по плечам, большие серые глаза, минимум косметики – или ее естественный вариант. Она первой протянула руку. Вот это мне нравится! А то вечно в непонятках, как на работе здороваться: мужикам всегда руки жмут, а женщинам руки не принято ни целовать, ни пожимать. Вот так и маешься, чуть ли не пальчиками приветственно машешь.

– Я удивилась, когда вы пригласили меня на обед, – сказала Сокольская, усаживаясь и вешая на спинку стула дизайнерскую сумку. Наверняка и духи у нее не из разливного киоска.

– Надеюсь, приятно удивились? – Джой кивнул официанту, принесшему меню. – Это обычный бизнес-ланч за счет нашей фирмы.

– О, вот как? – Кажется, ответ Джоя ее разочаровал. Надеялась на нечто романтичное? Решительно принялась листать меню. – Надеюсь, мой заказ вашу фирму не разорит!

– Это не так-то просто.

На месте юристки я бы выбрала все самое дорогое: ну когда еще тебя накормит наниматель? Я заглядывала в меню вместе с Джоем и зачитывала ему то, что хотела бы попробовать сама. Джой уже натренировался в игнорировании моих реплик: ни ухом, ни глазом, ни бровью не повел. Выбрал себе стандартный набор: мясо, рис, салат, минералка, кофе, фу, как скучно!

Пока несли заказы, двое разговаривали о делах: юридической тяжбе с каким-то заказчиком, обсуждали возможные решения суда. Я рассматривала ресторан. Сразу видно, не какой-то дешевый фастфуд по формуле заказал – тут же получил – тут же сожрал – и дальше побежал. Все здесь кричало… нет, не кричало, проникновенно шептало о благополучии, успехе и процветании самого заведения и его посетителей. Хорошо, что я пришла сюда в призрачном обличии, а то бы наверняка волновалась о соответствии своего гардероба здешней обстановке.

Я заметила, что Джой посматривает в мою сторону – то есть в сторону мобильника. А, я же давно не подавала никаких реплик! Решив успокоить, что я еще здесь и жива (относительно, конечно), сообщила, когда Джой сделал глоток минералки:

– Между прочим, юристка явно сделала на тебя стойку!

Успокоила! Джой поперхнулся и закашлялся до слез.

– Вот как? – произнес нейтрально. Фразу можно было отнести и к последней реплике Сокольской, и к моим словам.

– А то ты типа не замечаешь? Или ты так флиртуешь с каждой встречной-поперечной?

Джой уронил салфетку, наклонился, чтобы поднять ее; произнес, почти не разжимая губ:

– Я не флиртую!

– Да ты что? – не поверила я. – Тогда мне даже страшно представить заигрывание в твоем исполнении!

Выпрямившись, Джой метнул в меня мрачный взгляд и – вот поросенок! – небрежно кинул на мобильник смятую салфетку. Я, конечно, могла видеть и сквозь нее, но сам факт! Будь я действительно джоевской бабушкой, не простила бы такое до самой гробовой доски – его или своей! А так – ну что может поделать призрак?

Только комментировать каждую реплику Джоя и его партнерши. Чем я и развлекалась весь следующий час. Я не оставила без внимания ни единого слова, не единого жеста. Да еще и предсказывала:

– Жди, она сейчас протянет руку и коснется твоей руки кончиками пальцев. Типа хочет привлечь внимание к важной вещи…

Сокольская так и сделала.

– Это из науки обольщения, – нравоучительно разъяснила я. И похвалила: – А вот теперь ты ее «зеркалишь»: делаешь параллельные жесты, наклоняешь голову как она, подхватываешь интонацию… Понимаю, в бизнесе без «зеркалки» никак, но и в соблазнении пригодится, молодец-молодец, внучек!

В конце концов я добилась того, что Джой откинулся на спинку стула и практически не двигался. Да и говорил тоже скудно: больше отпускал поощрительные заинтересованные реплики – благо, собеседница оказалась из тех, что любит говорить сама, блеснуть недюжинным умом и эрудицией. Да и как побеседуешь о серьезных вещах, когда я параллельно жалуюсь тоненьким голосом:

– Госпожа юрист, я хочу обратиться к вам с иском на руководителя компании, с которой вы так опрометчиво собираетесь вести дело! Он засовывает бедные маленькие привидения в глупые розовые девчачьи мобильники и таскает с собой в карманах на работу и на деловые встречи! Заставляет трудиться сверхурочно – и притом безо всякой оплаты! – я заметила, что уголок рта Джоя дрогнул, и вдохновилась еще больше: – Свободу попугаям! Ой, это не то… Свободу привидениям всего мира – того и этого! Тетенька, а нет ли у вас на примете какого-нибудь хорошенького призрака для знакомства? Я отличаюсь умом и сообразительностью, имею отдельную жилплощадь в сотовом телефоне фирмы… – я тщетно попыталась прочесть название производителя: все равно что, изогнувшись, разглядывать собственную пятку, – какой-то явно известной фирмы…

– «Самсунг», – неожиданно подсказал мне Джой. И опять это оказалось в строчку, потому что Сокольская как раз вещала что-то о телевизорах.

– О, так вы тоже любите эту фирму! Какое совпадение!

– Да этих совпадений у вас уже целый воз и маленькая тележка! – скептически заметила я.

– Вижу, у вас второй мобильник как раз «Самсунг»?

И юристка неожиданно подхватила меня вместе с сотовым. Увидев перед самым своим лицом ее безупречный французский маникюр, я закричала:

– Поставь, где росла!

***

Джой был готов рявкнуть то же самое. Он видел, как Инсон возмущенно вертит головой в маленьком зеркале, пока Анна оглядывает мобильник со всех сторон, и еле сдерживался от желания выхватить телефон. Хотя, конечно, понимал, что никакого вреда призраку причинить невозможно.