скачать книгу бесплатно
Девушка медленно пошла за тысяцким, постоянно оглядываясь на отца. Они поднялись по ступеням княжеского терема, и, войдя в него, Любомир придержал Малушу:
– Погодь здесь, я упрежу княгиню.
Он прошел дальше в покои и поднялся по лестнице в светелку Ольги. Через некоторое время он появился в дверях и сказал:
– Поднимайся наверх.
У Малуши от страха заколотилось сердце и стало сухо во рту.
– Давай, давай, не робей, – подбодрил тысяцкий девушку.
Когда они поднялись на второй этаж, он приоткрыл дверь, из которой только что вышел, и слегка подтолкнул Малушу внутрь.
Помещение, в котором она оказалась, было довольно большим, со многими окнами, пропускающими много света. Возле одного из окон стояла княгиня, одетая в красное платно, которое девушка никогда не видела, с узорочьем на шее. На ногах ее были надеты такие же красные черевьи[35 - Черевьи – сапожки].
Малуша опустила глаза и поклонилась княгине в пояс.
Внимательно оглядев девушку, Ольга произнесла:
– Хороша собой, но молода больно.
– Она осталась без матери и вела все хозяйство у Коржа, – заступился за девушку Любомир.
– Кликни ключницу, – приказала княгиня тысяцкому.
Когда тот вышел, княгиня спросила:
– Тебе сколь годков, унотка?
– Пятнадцатый, – еле выдавила из себя девушка.
– Что умеешь делать?
– Стряпаю, шью, вышиваю, полощу платно…
– Хворости какие есть?
Малуша удивленно посмотрела на княгиню и отрицательно помотала головой.
– Ну, да. В таком возрасте какие хворости могут быть, – в раздумье проговорила Ольга.
В этот момент в помещение вошла ключница Меланья и низко поклонилась.
– Ты скорбела, что твои девки не очень расторопны, – обратилась к ней княгиня. – Вот тебе помощница. Пристрой ее к делу.
– Слушаю, – поклонилась ключница и внимательно оглядела девушку.
– Идите, – отпустила их Ольга.
Выйдя от княгини, женщины едва не столкнулись с княжичем Святославом. Тот остановил их и, обращаясь к Меланье, спросил:
– Кто такая?
– Княгиня прислала новую помощницу, – ответила та.
– Как зовут? – обратился княжич к девушке.
– Мала, Малуша, – пробормотала та.
Святослав взял Малушу за подбородок, приподнял ее голову и внимательно посмотрел ей в глаза. Потом повернулся и пошел к матери.
– Кобель, – вслед ему тихо сказала Меланья и, обращаясь к девушке, добавила:
– Стерегись его, старайся не попадаться на глаза.
Ключница повела Малушу в дальний конец терема, где к нему было пристроено помещение кухни и каморки для прислуги.
В центре достаточно просторной пристройки на каменной кладке догорал костерок, на красных углях в глиняных горнцах что-то варилось, испуская незнакомый Малуше приятный запах. Стройная и красивая девушка, которую, как оказалось, звали Праскена, деревянной ложкой помешивала варево. Огонь поддерживал невзрачный мужичонка с пегой бороденкой и сбитыми лохмами на голове.
Ключница немедля включила Малушу в работу, заставив ее носит воду из родника, протекающего невдалеке, помыть несколько горнцев, корыто, деревянные мисы, ложки. Малуше пришлось еще и вымести сор из трапезной, с дресвой[36 - Дресва – толченый кирпич] почистить огромный трапезный стол, помыть стоявшие возле него лавки.
Меланья время от времени проверяла ее работу и удовлетворенно кивала головой. Заметив это, Малуша старалась исполнить порученную ей работу с еще большим тщением.
Когда работа в трапезной была закончена и все в ней блистало чистотой, Меланья обратилась к девушке:
– Приглядывай, как я буду выносить и расставлять яства.
Тем временем ключница взяла деревянную ложку и стала пробовать варево из кипящих горнцов.
Через полуоткрытую дверь в трапезную было видно, как в помещение начали заходить и рассаживаться вокруг стола князья, воеводы, бояре…
Ключницу словно подменили – она выпрямилась, стала строже. Шепотом она начала подгонять девушек, уполовником разливающих похлебку в мисы, бросали в них куски мяса и расставляли мисы на огромном серебряном подносе. На другое блюдо устанавливались ковшики с медовым взваром.
Меланья относила поочередно подносы в трапезную, а тем временем девушки готовили новую перемену блюд.
Наконец, после того, как в трапезной загремели отодвигаемые скамьи и из помещения вышли все, кто там был, настало время передохнуть. Усталая Меланья села возле очага, опустив руки на колени. Праскена, старик истопник и Малуша смогли поесть сами, добирая остатки похлебки из горнцев.
Вечером, когда настала пора ложиться спать, Меланья повела Малушу в свою каморку, постелила рядно на сундук и сказала:
– Спать будешь здесь.
А сама села на свою лежанку и долго сидела, массируя натруженные руки.
– Уставать стала, – негромко проговорила она. – Скоро, видно, не смогу таскать тяжеленные подносы. Уронить боюсь…
– А почему Праскена вам не помогает? – спросила девушка.
Помолчав немного, ключница ответила:
– Куда уж ей! Непраздна[37 - Непраздная – беременная] она… Княжич постарался. Молодой да ранний…
Но Малуша уже не слышала ее. Утомленная за день непривычной работой и новыми впечатлениями, она крепко спала.
Ей казалось, что она только что уснула, как почувствовала, что ее тронули за плечо.
– Вставай, девонька, пора приниматься за работу, – будила ее ключница.
Малуша открыла глаза. В поставце горела лучина, слюдяное окно было совсем темным.
Началась тяжелая и суматошная жизнь в княжьем тереме…
В первом часу[38 - Первый час – семь часов утра по древнему счету] после утренней трапезы на втором этаже княжеского терема, в Людной палате, воеводы, бояре, князья и тысяцкие решали вопрос о предстоящем походе на вятичей.
– Говори, князь Ракита, – обратилась Ольга к старейшему князю, участвовавшему еще в походах ее мужа князя Игоря.
Старый князь встал и, обращаясь к княгине, медленно заговорил:
– Вятичи давно упорствуют и не желают платить Киеву дань. Давно пора их образумить. Половцы такоже испокон веков рушат наши рубежи, немало от них исстрадались. Да и хазары нам покоя не дают. Проучить их надобно. Да только опасаюсь я, что надобен поход сразу на всех. Не надорваться бы. Людишек погубим немерено…
– Что предлагаешь? – остановила его Ольга.
– Вятичей не ратать, а дать им куну[39 - Куна – заем] и тем примучить[40 - Примучить – подчинить] их. Пошто воев зазря терять?
– А ты что скажешь, черниговский князь Ставр? Ты соседствуешь с вятичами, да и половцы хаживают в твои владения, – с насмешкой спросила княгиня.
Князь Ставр нахмурился, встал и, сдерживая себя, проговорил:
– Дело говорит князь Ракита. Нынешний год у вятичей, да и у нас, выдался неудачный – Хоре[41 - Хоре – бог солнца] осерчал и в червень[42 - Червень – старославянское название июля] пожог многие посевы. Куна им ныне аки благо небесное. А печенегов устеречь тяжко, – оне без обозов, скачут, бесам подобно: появились, сволочат[43 - Сволочить – грабить] и пропадают…
– Все ли согласны пойти к вятичам с куной, а не с мечами? – обратилась княгиня к подданным.
Присутствующие дружно закивали головами.
– Тысяцкий Любомир, как ты готовишь поход? – обратилась она к стоявшему рядом боилу[44 - Бойл – военачальник].
– Сейчас по весям[45 - Весь – деревня, село] разосланы загоны[46 - Загон – отряд, высланный с определенными целями] собирать рать. Чинятся пороки[47 - Пороки – стенобитные осадные орудия]. В корчайницах куется оружие…
– Зачем пороки? – вскочил со своего места княжич Святослав, но Ольга строгим взглядом усадила его на место.
– Продолжай, Любомир, – обратилась княгиня к Любомиру.
– Сейчас набираем лучших людей[48 - Лучшие люди – подданные, которых посылают в дружину князя], собираем охочин[49 - Охочин – добровольцы, охотники], чадь[50 - Чадь – челядь, то есть рабы, рядовичи, независимые смерды].
– Позволь, княгиня, сказать, – обратился Святослав к матери.
Ольга улыбнулась, кивнула головой и махнула рукой, разрешая Любомиру сесть на свое место.
– Любомир, готовя пороки, имеет в виду рать против городов, – горячо начал Святослав. – Но мы решили не ратать с вятичами, у которых есть города, а будем биться со степняками – половцами и хазарами. Да, и у степняков есть города. Но для чего нам идти на далекий Саркел? В этих голых степях, вдалеке от Киева, нас просто перебьют. Любомир готовит телеги, обозы… Они нам не нужны. Мы должны ратоборствовать, как степняки – быстрыми, нежданными наскоками. Нападать, когда нас не ждут, быстро уходить до прихода основных сил противника. Бить его с нежданных для него сторон, бить по частям.
Потому нам не нужна большая рать, нам не нужны безлошадные вой, не нужны необученные убогие[51 - Убогие – неимущие, нищие] людишки. Все везем с собой в тороках…
Все молчали, обдумывая слова Святослава. Бывалые воины, привыкшие к рубке в чистом поле в пешем строю, в сомнении качали головами: много ли помашешь тяжелым мечом, сидя на скачущем коне? Стоя на твердой матушке-земле, куда привычнее. А тут вон что выдумал… Непривычно как-то…
Святослав, словно прочитав их мысли, продолжил:
– Большая пешая рать хороша в поле с таким же пешим противником или при взятии детинцев[52 - Детинец – кремль, крепость]. Половцы и хазары не бьются пеши. Да и пешие ратники будут сдерживать комонников медленным ходом.
– Телесней[53 - Телесней – врукопашную (сражаться)] биться оплитами[54 - Оплит – тяжеловооруженный пехотинец] привычней, – проговорил кто-то из князей. – Испокон веков так было…
– Вот и теряли людей немеряно, – откликнулся Святослав.
– Стало быть, возьмешь только комонников? – уточнила княгиня.
– Так, – коротко ответил княжич. – Двигаться будем лесными тропами негласно, кормиться давлениной[55 - Давленина – мясо убитых животных].
– Что решаем, бояре, князья, воеводы? – обратилась Ольга к присутствующим.
– Добро… Мыслит здраво… Согласны, – послышались голоса.
– Дадим ли гривен, кун, резанов[56 - Гривны, куны, резаны – деньга в Древней Руси] из скарбницы[57 - Скарбница – казна]? – снова спросила княгиня.
– Дадим… Как же без них… Добро, – снова все согласились с ней.
В один из дней подготовки к походу Ольга, находящаяся в светелке на первом этаже терема, стала невольной свидетельницей разговора, который вел ее сын с Асмусом, Чурилой и Любомиром, сидящими на лавке под окном. Говорил Асмус:
– Твой батюшка очень ловко использовал чело[58 - Чело – передовые отряды], соглядатаев…
– И мы такоже станем, – ответствовал княжич.
– Мне старые вой толковали, как бьются мадьяры, – продолжил рассказ Асмуса Чурила. – Впереди они всегда держали конные дозоры, а лагерь на ночь окружали стражей. Перед нападением осыпали врага тучей стрел, а потом налетали, аки соколы. Если враги устояли, они пускались в притворное бегство. Когда их преследовали, они разом оборачивались и кучно нападали на растянутый отряд преследователей. Помогал в этой сече засадный отряд, скрытый от врагов[59 - Эту тактику мадьяр описал в военном трактате император Лев Мудрый (881–911 гг.). По сообщению доминиканского монаха Юстиниана, прародина мадьяр – Великая Венгрия – находилась в Башкирии и существовала примерно до XII в.].
Утром, когда солнце словно бы играло с природой, то прячась за легкие облака, то выглядывая из-за них, начались сборы в поход.
Передовой отряд комонников и гридней грудился во дворе княжеского терема. Здесь же толкались женщины и дети, провожавшие своих родных.
Малуша стояла подле отца и дядьев и пыталась передать кому-либо из них довольно объемистый кухоль[60 - Кухоль – глиняный кувшин] с сытой[61 - Сыта – мед, разбавленный водой].
– Так и степняки поступают, – заметил Асмус.
– Мы тоже станем заманивать их в засаду, – заключил Святослав.
– Ну, куда мы его пристроим, голова садовая? – уговаривал ее Корж. Все же расплещется, а кухоль разобьется…
– Ну, хоть попейте сейчас, – просила Малуша.
– Дай-ка мне, – усмехнувшись, успокоил девушку ее дядя Оскол.
Он отпил немного и передал сосуд Кожеме. Отпил и Корж, чтобы не обижать дочурку.
