Два евро на сдачу

Сообщения!

Кларисса только сейчас поняла, что они с Даниэлем даже не обменялись номерами телефонов. Хотя зачем? Он несколько недель просил ее дать свой номер, а она не соглашалась. Сегодня они вернутся в Лилль и больше никогда не увидятся, ведь он не узнает, где она будет потом работать. С этими мыслями, которые роились в голове, Кларисса подошла к двери номера Даниэля этажом выше и прильнула к ней ухом – тишина. Кларисса без надежды постучала, прикидывая, как пойдет к Патрику Люмо и о чем будет говорить. Никто не открыл. Она попробовала нажать на дверную ручку, но безрезультатно, потому что дверь закрывалась на замок автоматически, а открывалась ключом-картой. Тогда она села на свою сумку прямо в коридоре, навалившись спиной на дверь, и стала смотреть в интернете, как проще добраться до Патрика и где там поближе есть парковка. Желательно бесплатная. Через пять минут Кларисса поняла, что проще и дешевле дойти пешком, оставив сумку в машине, а потом вернуться сюда. Она стала подниматься, ухватившись за дверную ручку, и оперлась на нее так, что та издала какой-то подозрительный звук, и Кларисса решила, что сломала ее. В этот момент дверь резко распахнулась, на пороге показался Даниэль, одетый в светло-голубые джинсы и стильную черную рубашку. Кларисса уставилась на него в изумлении.

– А я думал, мне уже мерещатся шорохи за дверью, – улыбнулся он.

– Что? Что ты здесь делаешь? – тряхнула головой Кларисса.

Даниэль вопросительно посмотрел на нее.

– Я здесь собираюсь. Ты кого-то другого ожидала увидеть?

Даниэль прошел в глубь комнаты, оставив дверь открытой, и продолжил складывать вещи в чемодан, который лежал на кровати. Кларисса взяла свою сумку и зашла за ним.

– Я стучала, ты не открыл.

– Хм… Я был в душе, наверное.

– Я думала, ты уехал обратно в Лилль…

Даниэль на секунду замер с телефонной зарядкой в руках и непонимающе нахмурился.

– Что? Почему?

Кларисса пожала плечами.

– Да кто тебя знает…

– Ну ты могла хотя бы попытаться меня узнать. Спросить, например, если сомневаешься. Да и зачем мне уезжать? Мы же сегодня вместе вернемся. Зачем мне платить за билет на поезд? – усмехнулся Даниэль.

Кларисса поморщила нос.

– Скоро ты уже соберешься?

– Минутку. – Даниэль ушел в ванную комнату.

Кларисса осмотрелась и увидела на прикроватной тумбочке флакончик с туалетной водой. Она взяла его, покрутила в руках, обернулась на закрытую дверь ванной комнаты, открыла и несколько раз втянула носом аромат, закрыв глаза. Внезапно раздался громкий звонок телефона, Кларисса вздрогнула, и флакончик выскользнул у нее из рук. Она попыталась поймать его, но только сильнее ударила, придав ему скорости. Когда раздался звук бьющегося стекла, Кларисса уже зажмурила глаза и закрыла лицо руками. Мобильный телефон тут же замолчал, как будто понял, что сейчас не до него, а Даниэль распахнул дверь ванной.

– Что случилось?

Ответ на этот вопрос не требовался, потому что Даниэль смотрел на рассыпанные по полу осколки и мокрое пятно на светло-сером прикроватном коврике.

– Я куплю тебе новую. – Кларисса отняла руки от лица и виновато посмотрела на Даниэля. Тот покачал головой:

– Не получится, это особенная туалетная вода, она продается только в Марокко.

– Она даже не французская? – обрадовавшись, уточнила Кларисса и бодрым голосом добавила: – Скажи мне, сколько она стоила, я заплачу.

– Не нужно. – Даниэль махнул рукой и продолжил собирать вещи в сумку.

– Нет, серьезно, я не хочу быть тебе должна, для меня это принципиально!

Даниэль шумно выдохнул и скрестил руки на груди.

– Ну хорошо. Триста.

– Что? Триста евро?

– Триста пятнадцать, если быть точным.

Кларисса вытаращила на него глаза и уставилась на темно-серое пятно на коврике.

– Может, отожмем обратно в бутылку?

– Что, твоя принципиальная позиция пошатнулась? – усмехнулся Даниэль.

– Нет. – Кларисса замотала головой, будто стряхивая с себя оцепенение. – Но у меня столько нет, я отдам тебе… Когда-нибудь позже. Точно отдам. Однажды я разбогатею и тогда найду тебя.

– Давай мы заедем по пути в торговый центр, и я себе выберу что-нибудь там в отделе парфюмерии, а ты заплатишь, если так хочешь.

Кларисса неуверенно кивнула и потянулась к своей сумке.

– Хорошо, идет. – Она достала кошелек.

– Можем обговорить бюджет, если нужно.

– Нет, что ты, выбирай все что захочешь. – Кларисса пошуршала банкнотами в кошельке. – В пределах двадцати пяти евро.

– Ты уверена, что здесь можно купить туалетную воду? – Даниэль с сомнением оглядывал стеллажи с детскими подгузниками, плавно сменяющиеся прилавками с колбасными изделиями. Кларисса уверенно шла впереди, будто бывала в этом месте уже не раз.

– Конечно! Ты что, впервые в супермаркете?

– Разумеется, нет. Но для парфюмерии есть специальные магазины, я же имел в виду не парфюмерный отдел в универмаге, – еле слышно пробормотал Даниэль, задумчиво озираясь по сторонам.

Кларисса резко остановилась, так что Даниэль чуть не врезался в нее.

– Так, месье богатенький. Или мы покупаем тебе туалетную воду здесь и сейчас, или просто уйдем отсюда, и я при первой же возможности отдам тебе твои триста евро.

Даниэль поднял руки в примирительном жесте.

– Ладно-ладно, веди меня. Я тебе полностью доверяю.

Кларисса развернулась и двинулась дальше.

– Вообще твоя вода была изрядно попользована. Поэтому вряд ли я разбила все триста евро. Та-дам! Вот и нашли! – Кларисса победно раскинула руки в стороны перед несколькими полками с туалетной водой.

– Небольшой выбор, конечно, но давай попробуем, – оптимистично отозвался Даниэль.

– Мужские ароматы только на этой полке. – Кларисса показала на верхнюю.

Даниэль поджал губы и постарался выдохнуть бесшумно, но у него это не получилось. Кларисса увлеклась изучением женских ароматов.

– Даже не знаю, что выбрать… – Спустя минут пять Даниэль беспомощно посмотрел на Клариссу, которая вертела в руках уже десятый по счету бутылек. Она что-то пробормотала, побрызгала на себя туалетной водой, удовлетворенно кивнула головой и подошла к Даниэлю.

– Ты будешь покупать эту воду?

– Нет. С чего ты взял? Я просто попользовалась тестером, в следующий раз попробую другую. Я всегда так делаю. Покупка целого бутылька обяжет меня пользоваться только ей, а так я чувствую себя свободнее.

– По-моему, это странно.

– Я просто не встречала еще ни одной туалетной воды, которой мне хотелось бы пользоваться долго.

– Может, ты просто непостоянная?

Кларисса нахмурилась.

– А может, ты пользуешься туалетной водой за триста евро, чтобы производить впечатление еще до того, как откроешь рот? Типа, «чувствуете, как от меня пахнет? Так пахнет ваша недельная зарплата»!

– Ты бы предпочла, чтобы от мужчины пахло одеколоном из киоска «Все за два евро»? Тебе такие нравятся? Я прошу прощения, что звал тебя на свидание. Я совершенно не соответствую твоим представлениям о мужчине мечты. Уж очень они у тебя… эм… эксцентричные.

– Да ну тебя. – Кларисса отмахнулась и переключилась на полку с мужским парфюмом. Перенюхав все, она остановилась на одном. – Давай возьмем этот?

Даниэль понюхал еще раз.

– Мне не нравится.

– Да брось! Он на тебе раскроется потом.

– Ага, раскроется запахом сельского работника.

– Тогда поехали в другой магазин!

– Не-е-ет! – взвыл Даниэль и округлил глаза. – Только не это. Берем его, значит. Нам тут главное – избавить тебя от чувства вины.

Кларисса заулыбалась:

– Вот увидишь, он тебе еще понравится.

Туалетная вода стоила двадцать шесть евро. Кларисса достала две бумажные десятки и пятерку и потрясла кошелек в поисках мелочи. На прилавок упала монетка в два евро, Кларисса тут же спрятала ее назад.

– У тебя будет один евро? – поинтересовалась она у Даниэля.

– У тебя же есть. – Он принялся искать по карманам мелочь.

– Эта монета не для покупок, – нехотя сказала Кларисса.

Даниэль выудил две монетки по пятьдесят центов, и кассир рассчитал их.

– А для чего тебе эти два евро, если не для покупок? – поинтересовался Даниэль, когда они вышли из супермаркета.

– Я хочу есть, – пробормотала Кларисса, игнорируя его вопрос.

– Это намек?

– Это констатация факта.

– А если я куплю тебе еды, ты расскажешь про два евро?

– Даже не знаю, – задумчиво протянула Кларисса. – Продавать историю за еду… Это должна быть очень хорошая еда!

– Выбирай, куда идем. – Даниэль потер руки в предвкушении.

– Я придумала, – радостно заявила она. – Мы с бабулей часто ходили в одно кафе, где пекут просто божественные киши! Туда надо доехать, но ничего, ты же оплатишь бензин? – Кларисса постаралась улыбнуться так очаровательно и невинно, как только могла, но не до конца была уверена, что у нее получилось.

– Как-то странно, не находишь? – нахмурился Даниэль.

– Что именно?

– Ты говоришь, что не хочешь оставаться в долгу и поэтому обязана купить мне туалетную воду, но при этом я оплачиваю бензин, покупаю еду…

– Я стараюсь об этом не думать, иначе мне с тобой просто не расплатиться, – пожала плечами Кларисса. – Если хочешь, выстави мне счет, когда вернемся. Возможно, я за всю жизнь так и не расплачусь с тобой, но тебя будет греть мысль о том, что я живу с чувством вины.

– Что? – разочарованно воскликнула Кларисса, всплеснув руками, когда они остановились возле кафе с фастфудом. Она еще раз посмотрела на адрес на картах в интернете.

– Божественные киши с картошкой фри и кетчупом? – уточнил Даниэль и добавил, закатив глаза: – М-м-м, мои любимые…

Кларисса шлепнула его по плечу.

– Раньше здесь было уютное кафе… Как же оно называлось… Неважно, в общем. – Кларисса стала смотреть по сторонам через стекла автомобиля.

– Можно купить по сэндвичу… – Даниэль указал в сторону кафе на углу здания напротив. – Только здесь парковаться нельзя, поэтому давай поищем, где встать?

– Нет, я уже сильно хочу есть, если меня не накормить, я начну убивать, – сказала Кларисса и серьезно посмотрела на Даниэля: – Давай ты сходишь за сэндвичами и кофе?

Даниэль скривился.

– Это ты говоришь, чтобы не платить за сэндвичи.

– Ну пожалуйста. – Кларисса сложила руки в молитвенном жесте. – А я присмотрю за машиной, чтобы нам не выписали штраф. Ты же не хочешь еще и штраф оплачивать?

Даниэль, осознав, что спорить бесполезно, отстегнул ремень безопасности.

– Купи мне, пожалуйста, с курицей и двойным сыром, мне нужно много сыра… – попросила Кларисса, пока Даниэль выбирался из машины, и задумчиво добавила: – И помидоры… да, и еще…

– Что куплю, то и будешь есть, – сказал Даниэль и, захлопнув дверь, пошел в кафе.

Кларисса скрестила руки на груди.

– Так и знала, что он абьюзер, – прошептала она и показала язык ему вслед.

Кларисса воспользовалась отсутствием Даниэля с его дорогущим пальто и достала палочку Пало Санто из мешочка в бардачке. Выйдя из машины, зажгла ее и через несколько секунд погасила, положив на керамическую подставку. Когда черный дым сменился белым, она вернулась с палочкой в машину. Она села, закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Теплый аромат укутывал, будто одеяло.

– Бабуль, а откуда эти палочки?

– Из Южной Америки.

– Это далеко?

– Очень далеко. Это палочки из священного дерева тамошних индейских племен.

– Значит, когда я вырасту, уеду в Южную Америку. Я стану индейцем.

Кларисса так просидела минут десять, пока не услышала, как что-то приземлилось на крышу машины, а затем открылась дверь со стороны пассажирского сиденья.

– Что, ты тут опять устроила свои воскурения! – воскликнул Даниэль и стал размахивать руками, выгоняя из машины белый дым. – Припарковалась в неположенном месте и зажигает сомнительные травы.

– Это не травы, а дерево. Пало Санто называется, – усмехнулась Кларисса, убирая палочку в керамическую коробочку и затем в бардачок. – Очищает пространство. В том числе и ментальное. А еще успокаивает нервы, между прочим, расслабляет.

– И это не наркотик?

– Могу тебя заверить. Я даже спиртное не пью, какие наркотики, Даниэль? Садись уже.

Он взял с крыши машины картонный поднос с двумя стаканчиками и два свертка с сэндвичами.

– Это твой кофе. – Даниэль показал на тот стаканчик, который был ближе к Клариссе. Она сняла крышку и вдохнула аромат.

– Это что, латте с корицей и ванилью? – Она удивленно посмотрела на Даниэля.

– Ну да, – пожал плечами Даниэль. – Я надеюсь, твои вкусы не изменились со вчерашнего вечера? Осторожно, он горячий.

Кларисса довольно зажмурилась так, что на переносице кожа сложилась мелкими складочками.

– А это сэндвич. С курицей. Я попросил тройной сыр и побольше помидоров, потому что они сначала положили буквально два ломтика… Что? Что ты так смотришь? – спросил Даниэль, увидев, что Кларисса уставилась на него не моргая.

– Нет-нет. – Она будто стряхнула с себя оцепенение. – Все в порядке. Спасибо. Такой замечательный сэндвич даже я сама себе не смогла бы купить.

– Давай отъедем, пока нас не оштрафовали.

– Да не бойся ты!

– Кларисса, я не буду оплачивать штраф, которого мы могли бы избежать, не будь ты такой беспечной.

– Ой! – недовольно пробурчала Кларисса, откусила огромный кусок от сэндвича и сунула его в свободную руку Даниэлю. Она проехала несколько метров, повернула в переулок, припарковалась в другом месте, где тоже не было знака парковки, заглушила мотор и отобрала свой сэндвич у Даниэля.

– Так, конечно, гораздо лучше, – скептически заметил он.

– Я хочу есть, – отрезала Кларисса.

– Я мог бы вести машину иногда, подменять тебя. Например, обратно в Лилль могу быть за рулем, а ты отдохнешь.

– Заманчиво, конечно, но нет, – сказала Кларисса с набитым ртом.

Добравшись до середины сэндвича, Даниэль снова подал голос:

– Я жду историю про два евро, между прочим.

– Я могла бы рассказать историю за тот божественный киш, который, увы, мы теперь не купим. За сэндвич я не готова продавать свои рассказы.

– Но сэндвич с тройным сыром! Можно хотя бы в общих чертах?

Я сидела, закрывшись у себя в комнате. Я пыталась сконцентрироваться на дурацких примерах по математике. В свои десять лет я в ней ничего не понимала и на уроке часто играла с цифрами в уме, запоминая большие числа. Как легко запомнить число три тысячи четыреста восемьдесят три? Три плюс четыре плюс восемь плюс три. Восемнадцать. Один плюс восемь. Девять. Девятый месяц сентябрь, а в сентябре день рождения мамы. А потом раскрути всю цепочку обратно… Это казалось гораздо проще, чем запомнить цифру. Которую, в общем-то, не нужно было запоминать, но меня странным образом отвлекал и успокаивал весь этот счет в голове. Строчки с цифрами плыли у меня перед глазами, пока мама с папой за стенкой говорили все громче и громче. Они еще сдерживались. Они всегда пытались. Не ради меня, нет. Чтобы соседи не услышали. Боюсь, их слышали даже соседи на противоположной стороне улицы. Даже если наши окна были закрыты. Я слышала, как папа уже начинает ругаться неприличными словами, за которые я, если бы произнесла такое, могла получить по губам. Мама заглянула ко мне в комнату и сказала мне идти в магазин за молоком. Она говорила напряженно, казалось, она кое-как сдерживается, чтобы и на меня не повысить голос. Поэтому я без единого возражения надела куртку, схватила шарф и деньги, которые она мне протягивала, и вышла из квартиры, хотя я точно знала, что в холодильнике стоит целый пакет молока. Я была рада сбежать оттуда. Я долго бродила по кварталу, пропуская один магазин за другим, будто там не было никакого молока, – так я придумала, на случай, если дома меня спросят, почему я так долго. Я не взяла свои наручные часы, поэтому не знала, сколько времени. В какой-то момент пришлось все-таки купить молоко, потому что вскоре магазины могли начать закрываться. На сдачу мне дали несколько монет, одна из них мне показалась необычной – на монетке в два евро было небольшое сквозное отверстие, как будто кто-то специально проделал его каким-то тонким сверлом. Я пошла домой, но, как только оказалась в подъезде, тут же услышала знакомые голоса, доносящиеся из-за закрытой двери со второго этажа. Тогда я села на лестничном пролете между вторым и третьим этажами и стала ждать. Там я ощущала себя в гораздо большей безопасности: даже если бы родители вышли из квартиры, они не смогли бы меня сразу заметить, и я бы успела подняться еще выше, но при этом мне было слышно, что творится у нас дома. Казалось, я просидела там под звуки криков целую вечность, вертя в руках свою новую необычную монетку, пока не услышала шаги на лестнице. Я хотела спрятаться, но подумала, что это могут быть соседи с верхних этажей, а если я сейчас побегу вверх по лестнице, то только еще больше привлеку к себе внимание. Но это была наша соседка напротив, мадам Лефрен. Сначала она удивилась, увидев меня сидящей на ступеньках, я поздоровалась, и тогда она посмотрела на дверь в нашу квартиру, из-за которой доносились крики. Она тоже поздоровалась со мной в ответ и зашла к себе. А через пару минут выглянула и пригласила зайти. Я отказалась сначала, потому что мне было неловко, да и о чем мне было с ней разговаривать? Что я могла делать у нее в квартире? Но она настояла, и я все-таки согласилась. Ее квартира была поменьше нашей, но как только я зашла, мне стало как-то особенно хорошо. Не могу теперь сказать из-за чего. Запахи, освещение, обстановка – все вместе показалось мне таким уютным, что я расслабилась и не хотела больше выходить оттуда. Я почувствовала себя в безопасности. Мадам Лефрен была старше моих родителей. Наверное, она могла бы быть моей бабушкой, судя по ее возрасту, но это место моя бабуля заняла раз и навсегда. Мадам Лефрен стала задавать мне вопросы на разные темы, пока наливала мне чай и доставала свежие круассаны и шоколатины из сумки, – про школу, про друзей, про учителей. Я отвечала односложно и неохотно, потому что на все эти темы мне хотелось говорить не больше, чем о моих родителях, и о том, почему я сейчас сижу у нее, а не доделываю математику дома. Потом она спросила, что мне интересно. Это было так странно. Казалось, никто и никогда не спрашивал меня о моих интересах. В школе и дома до этого никому не было дела, потому что «надо заниматься тем, что от тебя требуется, а не тем, что ты сама хочешь». До этого момента об интересах мне удалось поговорить только с парой друзей, промелькнувших в моей жизни. Я рассказала, что люблю читать, и увидела в глазах мадам Лефрен искренний интерес. Я говорила о своих любимых книжках, а она внимательно слушала, не перебивая, и только изредка задавала какие-то уточняющие вопросы. А когда мы попили чай, она повела меня в гостиную, где вдоль каждой стены, кроме той, где было окно, стояли книжные полки до потолка. От удивления я открыла рот, а мадам Лефрен стала доставать книжки, которые, как она подумала, могли бы мне понравиться. Я набрала целую стопку и уселась читать в кресло, когда мадам Лефрен подвинула к нему кофейный столик и включила лампу торшера. Я в восторге погрузилась в первую историю, но, расслабившись, почти сразу уснула прямо там, в кресле. А утром она меня разбудила пораньше, чтобы я успела забежать домой и собраться в школу. Она предложила мне взять книжки с собой, но я сказала, что мама не поверит мне, если я скажу, что мне вот так просто кто-то дал целую стопку книг. Дома уже никого не было. Мне стало до слез обидно, что меня даже никто не искал с тех пор, как я ушла за молоком. Я собрала портфель и пошла в школу. А вечером к нам в дверь постучала мадам Лефрен. Она принесла молоко, которое поставила вчера в свой холодильник, и стопку книг, которые я выбрала. В тот момент я расстроилась, потому что у нас была такая огромная разница в возрасте с человеком, который мог бы запросто стать моим другом. И дело было не в том, что она мне в бабушки годилась, а в том, что она была взрослой, а у взрослых всегда много забот и проблем, им всегда не до детей. Уже потом, несколько лет спустя, когда я перебирала книги у себя в шкафу, я задумалась, откуда были те, что я взяла у мадам Лефрен. Ведь я никогда не видела, чтобы у нее были свои дети.

– В общих чертах… – задумчиво пробормотала Кларисса. – Ну ладно. Эта монетка для меня – напоминание об отношениях между матерью и отцом. О том, что нужно во что бы то ни стало избежать повторения таких отношений. Она со мной уже больше десяти лет.

– И что? Работает?

– Да, как видишь.

– То есть, чтобы избежать повторения их отношений, ты решила вообще прекратить любые отношения с людьми?

– Это не принципиальная позиция, просто я еще пока не встретила такого человека, с которым у меня могли бы сложиться другие отношения.

– А как ты это определяешь?

– Сразу чувствую, какие могут быть проблемы.

– Выходит, это просто твои домыслы?

– Не домыслы, а интуиция.

Даниэль, казалось, хотел еще что-то сказать, но замолчал и продолжил жевать сэндвич. Кларисса несколько раз покосилась на него и, так и не доев, положила свой сэндвич обратно в бумагу и завела мотор.

Все не так, как кажется

Из динамика донесся бодрый голос консьержа:

– Добрый день! Месье Люмо вас ожидает?

Кларисса победно посмотрела на Даниэля и бодро ответила:

– Да, месье.

– Пожалуйста, подождите секундочку, мадам.

– Черт. – Кларисса всплеснула руками.

Через несколько мгновений консьерж вновь вышел на связь.

– Прошу прощения, но месье Люмо сегодня не ожидает гостей. Хорошего вам дня!

Кларисса только успела открыть рот, как он уже отключился.

– Вот нахал этот консьерж!

– Ему платят за то, чтобы он не пускал к жильцам тех, кто собирается обрушить на их головы необоснованные претензии многолетней давности.

– Это мы еще посмотрим, – шепотом процедила Кларисса.

Она сбежала вниз по лестнице, выскочила прямо на проезжую часть и, глядя на окна верхних этажей здания, истошно завопила:

– Патрик Люмо! Выходи, негодяй, пообщайся со своей дочерью, которую ты бросил! Патри-и-ик! Безответственный подлец!

Даниэль оглядывался по сторонам, округлив глаза, будто ждал, что настоящая Кларисса сейчас вынырнет из-за угла и успокоит эту сумасшедшую. Кларисса с криками прыгала по улице, блокировав все движение. Машины сигналили, водители высовывались и безуспешно пытались перекричать Клариссу. Кто-то из прохожих шарахался, пытаясь как можно скорее обойти обезумевшую девушку. Другие останавливались и глазели, пара человек навели на Клариссу камеры своих смартфонов.

– Негодяй! Трус! Мерзавец! – продолжала гнуть свою линию Кларисса. Ее волосы растрепались, шарф из последних сил держался, зацепившись за расстегнутую молнию куртки. Даниэль вжался в перила, прикрыл лицо рукой и судорожно искал что-то в телефоне. Из окон стали высовываться люди.

– Ну все! Прекращай спектакль! – прогремел низкий голос откуда-то сверху. Патрик Люмо, высунувшийся из окна на четвертом этаже, жестом дал понять, что можно подняться к нему, и тут же захлопнул окно.

Кларисса гордо откинула волосы назад, поправила шарф как ни в чем не бывало и победоносно направилась к входной двери мимо Даниэля, который все еще пытался сделать вид, что не знает эту ненормальную. Но, когда дверь стала медленно закрываться, он все же подскочил и нырнул в здание вслед за Клариссой.

– Это правда? – Взгляд Даниэля блуждал по свежевыкрашенным стенам подъезда, пока они поднимались по лестнице на четвертый этаж.

– Чистая! – отчеканила Кларисса.

– Ты внебрачная дочь Патрика Люмо? – Голос Даниэля сорвался на фальцет.

– Что? – Кларисса смерила его взглядом. – Нет, правда, что он негодяй. А это я выдумала, чтобы вынудить его впустить меня. Как я и предполагала, он не любит скандалов.

– Какая ты проницательная! К твоему сведению, скандалов никто не любит. И я тоже.

– Ну прости! Что-то я не услышала от тебя никаких идей, пришлось действовать, как умею. Какие все вокруг чувствительные!

Дверь в квартиру Патрика Люмо оказалась уже открытой.

– Ты уверена, что можно? – тихо спросил Даниэль, но Кларисса твердым шагом уже входила в прихожую.

Внутри на стенах и на потолке было невероятное количество позолоты, лепнины и огромных картин, вероятно, известных художников, и Клариссе показалось, что она попала в музей. Через пару секунд в прихожей появился человек, который, казалось, был прифотошоплен к окружающей обстановке, иначе он в этих декорациях никак не мог бы очутиться. Он был одет в помятый халат, расходившийся на огромном животе, который, будто сбежавшее тесто, нависал над застиранными шортами. В дополнение к этому и так врезающемуся в память образу на ногах у него были тапочки с заячьими ушами.