скачать книгу бесплатно
– Нет, просто рассказываю сам себе сказку, как если бы книжку читал.
Саня промолчал, но у меня появилось ощущение, что он что-то очень важное хотел мне тогда сказать, но не решился, поэтому просто перевел разговор. Много лет спустя я узнал, что Саня испугался тогда, что его посчитают сумасшедшим.
– Артур прикольный. Я уверен, ты с ним подружишься! – рассказывал мне Саня. – Я бы никогда не подумал, что он такой клёвый. Ты не представляешь, какие он истории про свою семью рассказывал!
– Какие? – спросил я, стараясь не показывать своей обеспокоенности. Конечно, глупо было ревновать Саню к Артуру, но мне казалось, что этот самодовольный мальчишка возьмёт и просто заберёт моего друга себе, а Саня не захочет больше со мной общаться или будет уделять мне в разы меньше времени.
– Рассказывал, как к ним один раз пришли в гости куча родственников, и все такие крутые. Ну, Романовы же! Стали они ему дурацкие вопросы задавать, как маленькому, мол, как учишься, наверное, на все пятерки. А Артур взял и заявил, что попал в исправительную колонию недавно. Он там такого шуму наделал – ужас. Отцу его пришлось долго объяснять, что Артур наврал. Представляешь Артура, говорящего с серьёзным видом, весь этот бред? Ведь ему поверили!
Саня рассмеялся, и я вслед за ним. Во-первых, у моего друга был очень заразительный смех, а во-вторых, история действительно была смешная. Никогда бы не подумал, что Артур мог такое придумать. Со стороны он казался очень серьёзным и собранным молодым человеком, не способным на розыгрыши, а тут такое.
– А ещё у него клевый отец кстати, – вдруг заявил Саня.
– Откуда ты знаешь?
Андрей Романов хоть и был учредителем нашей школы, но появлялся у нас редко. Этот неприлично богатый человек был своего рода легендой. Про него ходило множество слухов. Например, что он сумасброд и бунтарь. У него была куча странных идей, которые он обязательно воплощал в жизни. «Город солнца» был одной из самых удачных его реализованных идей. После нашей школы у Романова были ещё несколько проектов: музей точных наук, больница по последнему слову техники. Папа говорил, что Романов почти все свободные деньги вкладывал в улучшение нашего города и жертвовал на благотворительность. В Фанагории его уважали, хоть и считали странным.
– Он к Артуру и остальным приезжал, вот мы и познакомились. А потом он нас водил в музей точных наук. Ты там был, Дима?
– Ты ходил с Романовыми в музей? – я даже выпучил глаза, не веря своим ушам.
– Ну да, а что тут такого?
Я даже присвистнул от удивления. Саша, наверное, не понимал, что значит ходить с Романовыми куда-то. Никто из нашего класса даже в гостях у этой семьи не был. Мы лишь знали, что Артур живёт в большом особняке неподалеку от школы. Нельзя сказать, что Артур так уж показывал, что считает себя лучше нас. Наоборот, он был всегда так вежлив, что у меня сводило зубы. С одной стороны, я был рад за Саню, что он понравился Романовым, раз уж они так одарили его своим вниманием. С другой стороны, мне снова начало казаться, что с таким новым крутым другом я буду Саше совершенно не нужен.
– Саш, это же Романовы! Знаешь, сколько у них денег?
– Ну и что? – пожал плечами Бессонов. – Мне плевать на их деньги.
– Во взрослом мире деньги важны, Саня. Как ты вообще умудрился с ними в музей сходить?
– Да он приехал в школу, чтобы с Артуром прогуляться. А мы как раз с ним в шахматы играли. Ну, приходит и говорит Артуру, мол, не хочешь в музей сходить. Тут Артур меня отцу представил, я уже думал, что сейчас придётся говорить, что я детдомовский, после чего меня сразу же отошьют. Кстати, знаешь, старший Романов правда странный. Он такой простой в общении, совершенно из себя ничего не строит. Говорит, мол, я про тебя слышал, Саша, и похвалил меня, что я сам в школу пришёл, поступил сюда. И, мол, я такой мальчик талантливый. А потом предложил мне тоже с Артуром сходить в музей. Я, конечно же, согласился. Ну, мы сходили в музей, меня он всё расспрашивал про мою жизнь, даже посочувствовал. Знаешь, так странно, вроде бы богатый, а такой клевый. Ну, и он ещё хотел за меня заплатить за билет, а я отказался!
Я слушал рассказ Сани и размышлял. Старший Романов мне всегда казался личностью полумифической. Я представлял его грозным богом на облачке, о котором читал в детской Библии. Романов же, как выходило со слов Сани, был человек простой и совершенно не высокомерный. Я вдруг сопоставил своего отца, который говорил дурное про Саню, и Романова, который спокойно воспринял дружбу Артура с ним, и немного помрачнел.
– И как он на это отреагировал?
– Посмеялся и похвалил меня. Сказал, что правильно, что с детства приучаюсь сам за себя платить. Я ему на это ответил, что хоть и детдомовский, но подачки мне не нужны!
– Так и сказал?
– Ага. Он ещё Артуру тогда сразу сказал, что далеко пойду с такими взглядами.
Романов был абсолютно прав. Саня действительно был самым необычным парнем из тех, кого я знал.
– Ещё мы с ним физику обсуждали. Знаешь, какие в музее прикольные экспонаты! Я бы хотел с тобой там ещё раз побывать, чтобы ты тоже увидел.
Я разочарованно вздохнул. Конечно, жаль, что меня там с ними не было. И сам вдруг загорелся идеей туда сходить, но только чтобы мы были там вдвоём, без старшего и младшего Романовых.
– А ещё мы там ракеты купили, их запускать можно. Мы с Артуром на заднем дворе уже несколько штук запустили. Они очень классно взлетали, хоть и замерзли из-за мороза. Кстати, я несколько ракет для тебя оставил.
– Специально для меня? – переспросил я.
– А для кого же ещё! Знаешь, я так жалел, что тебя рядом не было! Даже Артуру сказал, что ты должен обязательно увидеть полёт этих ракет.
Мне было приятно это слышать. Я слушал болтовню Сани и радовался, что у меня такой классный лучший друг. Я никогда не испытывал таких эмоций, и мне казалось, что до этого будто совсем и не жил. Теперь же каждый миг, проведенный вместе, маленькой крупинкой оставался в сердце и памяти, согревая изнутри. Перед глазами проносилась унылая череда дней зимних каникул, наполненная одиночеством, и я был очень рад, что каникулы наконец-то закончились.
– А вообще, я так по тебе скучал, Дима! – восторженно заявил Саня и полез ко мне обниматься. Я совершенно уже не смущался его действий и тоже крепко прижал его к себе.
Глава 17
Ближе к вечеру в школу приехал Антон. Его я тоже был очень рад видеть. За последние полгода мы с ним смогли сдружиться. Он, как и Саша, опекал меня, разъяснял нам все мальчишеские приколы, а ещё подружил со старшеклассниками. Казалось, Антон был намного старше нас: как внешне, так и внутренне. Он часто мог помочь нам мудрым советом, и мы прислушивались к тому, что он говорил. На его фоне я казался самому себе зелёным салагой, но Антон никогда не зазнавался.
О своей жизни Антон мало что рассказывал, но кое-что я всё-таки знал. У него осталась одна мать: отец был полицейский, но погиб при исполнении служебных обязанностей. Антон очень его любил и долго не мог смириться с его смертью. Он рано повзрослел и уже сформировал взгляды на жизнь. Ему нужно было всеми силами поддерживать мать, и он старался хорошо учиться, чтобы не расстраивать её. Насколько я знал, до смерти отца у них была счастливая семья, и его кончина стала сильным ударом для него и матери. Я несколько раз видел его маму. Это была убитая горем женщина, совсем ещё молодая, которую Антон очень трогательно опекал. Было видно, что он изо всех сил старается её поддержать и быть ей хорошим сыном.
– Ну что, как вы тут, пацаны? – весело поинтересовался Антон, как только вошёл в комнату, и потрепал Саню по волосам.
– Привет, Антон!
Антону мы были рады. Колян ещё не приехал, и можно было нормально пообщаться и рассказать ему последние новости. Саня тут же оживлённо поведал Антону, как он с Романовыми был в музее и запускал ракеты.
– Опаньки, Саня, ты с Романовым подружился? – спросил Антон. – Удивлён, удивлён.
– Да что же вы так странно реагируете? – воскликнул Саша, скрещивая руки на груди. – Да, подружился, но не потому, что он сын учредителя. В гробу я видал его деньги. Он просто клевый парень, вот и всё.
– А я и не говорил, что ты подружился с ним только потому, что он сын учредителя, – развёл руками Антон. – Просто ты и без меня знаешь, что Артур ни с кем не дружит.
– Ты тоже ни с кем не дружил, – подколол его Саня.
– Потому что дружбы достойны только избранные, а не кто попало, – заметил Антон.
Тут я с Антоном не мог не согласиться. По-настоящему дружить стоит только с тем, кто тебе нравится. С кем у тебя есть общие интересы, общие взгляды на жизнь, схожие цели. Иначе дружба выходит натянутая, неправильная. Но Саня, видимо, считал по-другому: за проведённое время в стенах школы он завёл себе огромное количество приятелей, и многие из них мне категорически не нравились.
– То есть мы с Димой достойны? – уточнил Саня, улыбаясь.
– Если бы вы не были достойны, я бы с вами тут не сидел, – добродушно сказал Антон и подмигнул нам. – К тому же я люблю психов типа тебя, Саня.
– Я тоже тебя и Диму считаю своими друзьями, – поддержал друга Саша, и спустя несколько секунд молчания, спросил. – Можно, Артур будет с нами?
– Давайте его пригласим на крышу? – вдруг предложил я. – Заодно посмотрим, чего он стоит.
Артур принял наше предложение залезть наверх с бурным восторгом. Я немного обалдел: раньше я считал, что все Романовы сделаны изо льда и ничто не может растопить их холодное сердце. Такое поэтическое сравнение я вычитал из какой-то книжки, и мне показалось, что данной ситуации оно очень даже подходит.
Мы сидели на досках вчетвером и пили пиво, которое принёс Артур. Он специально сбегал в Соловьи и притащил оттуда целую баклажку. Это сразу повысило его рейтинг в наших глазах, а Антон даже пожал ему руку. Мы пили из пластиковых стаканчиков за дружбу и порядком опьянели. Главной проблемой теперь было спуститься на землю и не попасться учителям. Сильнее всего набрался Саня, которому оказалось достаточно всего полстакана. Он был очень смешным: у него заплетался язык, его сильно шатало, но он упорно пытался нам что-то рассказать, постоянно теряя нить истории.
Артур оказался классным парнем. В нём не было ни намёка на высокомерие, и общаться с ним было легко. Он травил байки из жизни своей семьи, казавшейся всем немного сумасшедшей: все представители Романовых вели себя экстравагантно и немного сумасбродно.
– Зацените прикол. Есть у нас тётка одна, живёт в дальней деревне рядом с болотом, не знаю, на фига её туда занесло. И отправили меня, Альку, Ариадну в смысле, и Олега к ней в гости. Типа помочь мы должны ей. А вы ведь знаете Альку, она то ещё убожище, – Ариадну Романову мы знали очень хорошо. Более самодовольной и надменной девицы в школе не было. – Доехали мы тогда на электричке до той деревни, папка сказал, чтоб мы сами добирались до домика, недалеко же. А там по лесу надо пройти мимо болота. А нас Алька так достала, всё нудит и нудит. То ей не так, это не так. Ну, я и повел её через болото, она ведь дороги не знает. А там в одном месте она как стала переходить, так я ей руку подал, типа помочь, а потом убрал, а она как шлёпнется прямо в болото. Барахтается, вся в тине, мы с Олегом тогда так ржали. Он потом стал её доставать оттуда, сам перемазался. А Алька же злопамятная, она это просто так не оставит. Так она взяла мне подножку поставила и в лужу спихнула. И вот такие вот перемазанные мы приходим к тётке, а она у нас спрашивает, неужели мы так всё время ходим. Я её заверил, что это новый писк моды такой. Она только покивала, потом предложила нам поужинать.
Мы рассмеялись. Романовы весело проводили время, это было сразу понятно. Мои родители, приди я домой в таком виде, отправили бы меня под домашний арест на месяц, а то и больше. Я вдруг подумал, что, может быть, именно поэтому Артуру так понравился Саня, что он решил с ним общаться и дружить. Мой лучший друг тоже был по-хорошему сумасшедший. С ним нельзя было соскучиться, он вечно придумывал что-то новое.
Ревность к Артуру у меня почти прошла. Я расслабился и с удовлетворением заметил, что обнимался Саня за всё это время только со мной. Он сидел рядом на доске, дружески толкал меня в бок, а потом положил свою голову мне на плечо. Было понятно, что я его самый главный друг. И хоть Артур был клевый пацан, а Антон всегда стоял за нас горой, Саня всё равно больше любил меня. Артур с Антоном наших нежностей словно и не замечали.
В спальню мы вернулись поздно вечером, уже после отбоя. По дороге мы всё боялись нарваться на воспитателя, который должен был проверять, не ходят ли ученики по коридорам, но все благополучно обошлось. Если бы нас обнаружили, скандала было бы не избежать. Мы все четверо были навеселе, а Саня так вообще было так пьян, что опирался на меня, чтобы не упасть.
Колян уже спал сном праведника, и нам очень не хотелось его разбудить. Мы как можно тише шмыгнули на свои кровати, хотя нам совершенно не хотелось спать. Разговоры и пиво давали о себе знать, и хотелось продолжить веселье и дальше. Я вспоминал шутки того вечера и тихо смеялся в подушку, так мне было здорово и хорошо. Незаметно для меня мои глаза начали слипаться, и я крепко заснул.
Так наша компания пополнилась ещё одним человеком, и теперь нас стало четверо друзей. Артур пришёлся всем по нраву, и Антон даже пригласил его к себе за парту. Неслыханная честь, между прочим, ибо Тоха слишком любил свободу, чтобы терпеть кого-то рядом с собой. Но Артур ему понравился, поэтому теперь позади нас с Саней сидели они вдвоём. Иногда мы друг у друга списывали, и общий уровень успеваемости у нас стал круче. Мы коллективно решали задачки, писали эссе и обсуждали переводы, которые нам задавала англичанка. На контрольных Саня любил списывать химию у Романова, с которым у него всегда был один вариант.
Одноклассники на этот наш кружок ботаников смотрели косо. До нас доходили не слишком приятные высказывания некоторых ребят, которые лично мне были неприятны. Раньше я бы расстроился, но теперь мне было всё равно на мнение окружающих. У меня появились такие друзья, о которых я мог только мечтать, и мне было плевать, кто там что говорил. Мне нравилась наша компания. Если бы у меня спросили, с чего началась «Гражданская оборона», то я ответил бы, что с дружбы четырёх мальчишек, которые хотели изменить мир.
Нам всем было по тринадцать лет, но мы уже тогда довольно часто размышляли о том, зачем мы пришли в этот мир и в чём смысл жизни. Как только мы начинали это обсуждать, в голосе Сани слышалось что-то такое, от чего у меня замирало сердце. Он обещал, что научит нас летать. И я знал, что он обязательно сдержит своё обещание.
Глава 18
Наступил февраль, один из самых холодных месяцев в году. Зима не желала сдаваться и уходить, хотя все уже мечтали о наступлении весны. В середине месяца из-за морозов в школе лопнули трубы центрального отопления, в результате чего «Город Солнца» превратился в филиал ледяного дворца. От холода у нас коченели руки и приходилось отогревать их дыханием или вообще надевать перчатки даже в классе. Учёба не шла: на уроках мы сидели в верхней одежде и слушали таких же замерзших учителей, не особо вникая. В спальнях было не лучше – чуть тёплые батареи нас не спасали. Промёрзшие насквозь окна выглядели красиво. Мороз разукрасил их причудливыми узорами, за которыми не видно было улицы. Саня брал нагретую в ладони монетку и топил ею лед. Но через образовывающуюся лунку было мало что видно, да и через некоторое время она снова исчезала, заросшая льдом.
Особенно тяжко было в первый день, когда в школе было полностью отключено отопление, а к нам никак не ехала аварийная машина из-за занесённых снегом дорог. Местная администрация не сильно любила нашу школу и не спешила нам помогать. Когда к вечеру машина всё-таки приехали, мы впервые увидели, как Амадей Иванович орёт. Он ругался с рабочими, которые не особо торопились хоть как-то исправлять ситуацию. Они что-то пили около подвала и вдохновенно обсуждали какую-то очень важную тему, но к работе не приступали. Мы с ребятами хотели подойти к ним поближе и спросить, когда починят отопление, но нас поймала наша классная и отправила обратно в школу. Как я понял, она не хотела, чтобы мы слышали, как они ругаются матом.
Саня только посмеялся. Уж он-то не понаслышке знал всякие нехорошие выражения. Иногда он такое загибал, что у меня уши сворачивались в трубочку. В детском доме его многому научили. Мой отец тоже употреблял нецензурные выражения, но мне он запрещал так говорить. Саня старался следить за собой, но бывало у него проскакивало. Однажды Саня мне признался, что перед поступлением несколько раз перечитывал книгу о хороших манерах, чтобы не выглядеть невоспитанным в школе. Уже в школе он аккуратно уточнял у меня спорные моменты, и я делился с ним мудростью. Саня, нужно было отдать ему должное, быстро учился и уже через полгода его вряд ли можно было отличить от сверстников из благополучных семей.
Когда физичка ушла, мы с Саней и Тохой всё-таки решили поинтересоваться у рабочих, когда же нам будут чинить трубу. В школе был морозильник, и, казалось, от холода можно было окочуриться. Выглянув из-за угла школы, мы увидели и услышали, как Амадей Иванович ругался с рабочими, а потом, взбешённый, пошёл в свой кабинет.
– Козлина, – бросил молодой рабочий, сплюнув, как только директор отошёл на приличное расстояние.
– Раскомандовался тут, – услышал я голос пожилого мужчины, закурившего сигарету. – Довыпендривается, так его вообще выкинут со всей своей школой отсюда!
– Он не козлина, – вдруг возмутился Саня. Мы по-прежнему выглядывали из-за угла школы, поэтому рабочие, сидевшие у подвала, тотчас повернули к нам головы. Вид у них был не сильно дружелюбный.
– А ну вали отсюда, шпана, пока уши не поотрывали! – с угрозой в голосе прикрикнул один из рабочих, нахмурившись.
Пришлось отойти от них подальше. Саня попытался что-то крикнуть им в ответ, но его уверенно оттащил Антон, явно не желающий вступать с перепалку. Меня он тоже схватил за руку и настойчиво потянул следом.
– Не трожь говно, чтоб не воняло! – строго сказал он Сане, и тому пришлось согласиться. Но за директора было обидно. Так мы в очередной раз осознали, насколько несправедлив мир, в котором люди оставляют других замерзать в ледяном помещении и не испытывают по этому поводу никаких угрызений совести.
Зато Саня уверенно выступал против этой несправедливости и смог изменить мир в лучшую сторону. Образ тех лет у Сани был очень милым. Хрупкий семиклассник с почти ангельским лицом и красивыми темными глубокими глазами. Он был постоянно так бледен, что казался почти неземным. Как потом выяснилось, было это из-за низкого содержания гемоглобина в крови: сказывалось плохое детдомовское содержание. Он очень мало ел и страдал отсутствием аппетита. Образ милого мальчика был своего рода маской, за которой скрывался непростой характер борца за справедливость.
Спустя многие годы меня спрашивали, как я относился к деятельности Бессонова. Поначалу «Гражданская оборона» хотела мира и свободы, но затем те самые люди, которые потом рассуждали о духовности и нравственности, объявили нас недолюдьми по каким-то своим основаниям, а мы просто восстали против этого. Не мы начали эту войну. Людям вообще свойственно искать себе врагов в окружающем мире. Их можно найти и сделать виноватыми во всех бедах, свалить на них все свои грехи и неудачи. Но в седьмом классе я не знал, что меня ждёт, и особо не задумывался о будущем. Оно было покрыто пеленой тумана, и я просто шёл туда, вглубь, следом за Сашей. И предскажи мне тогда кто мою судьбу, я бы всё равно пошёл следом, несмотря ни на что.
Каким-то образом Саня умудрился подружиться с одним из наших воспитателей и завхозом, отставным военным по кличке Соломон. Прозвище это ему дали сто лет назад, и никто не мог вспомнить, почему. Общего с мудрецом у него было немного. Он всё никак не мог забыть, что находится не в казарме, а в школе, и всё время пытался нас дрессировать. Мы вяло реагировали на его попытки сделать из нас «настоящих» мужиков. Он следил за дисциплиной в школе и доносил учителям о проказах и проступках. Попасться ему было очень неприятно. Он начинал орать как сумасшедший и нехорошо обзывался. Рукоприкладством он, к счастью, не занимался: Амадей вряд ли бы разрешил такое в «Городе Солнца».
Поймав ученика, Соломон обычно тащил его к директору или классной и в красках описывал, что такого ужасного натворил школьник, попутно приписывая ему и остальные грехи мира сего. В школе нельзя было пить, курить, заниматься сексом, ходить после отбоя, воровать еду в школьной столовой, ругаться матом, хамить учителям и делать ещё кучу всего разного. За нашей компанией числились лишь мелкие проступки вроде хождения по вечерам после отбоя. Мы ни разу не попадались на чём-то крупном. Например, на курении и распитии спиртных напитков. А ведь за такое могли и родителям настучать.
Зато не повезло парочке из старшего класса, попавшейся во время занятия сексом. Скандал был на всю школу. Соломон постарался и рассказал всем ученикам, даже нам, семиклассникам, что так вести себя нельзя. Он проводил с нами целые беседы о том, как это аморально и что сексом можно заниматься только после свадьбы. Наверное, я уже в седьмом классе был глубоко безнравственной личностью, поэтому не понимал, что здесь такого ужасного.
– Да Соломон завидует просто, – прокомментировал истерику воспитателя Саня в своей привычной грубоватой манере. – Ему просто никто не дает.
Это было похоже на правду. На Соломона могла обратить своё внимание разве что слепая: он был очень неприятный. И обоняние у неё должно было полностью отсутствовать, ибо разило от Соломона потом за километр.
Зато в самые холода, тогда, в феврале, когда прорвало трубу, Соломон нам внезапно помог. К вечеру, за час до отбоя, Саня вдруг притащил два одеяла, которые, как рассказал, он взял у Соломона, выполняющего по совместительству работу завхоза. Соломон был жуткий скареда, и у него невозможно было допроситься и лишнего тюбика зубной пасты. А уж такой роскоши, как теплые одеяла, так вообще нереально. К тому же они были совсем новые, ещё с бирками.
– Откуда такая щедрость? – поинтересовался Антон, когда Саня свалил трофеи себе на кровать. В тот вечер мы с тоской думали, что придётся спать в холоде. Трубу так и не починили. Коммунальщики долго копались, а потом уехали, пообещав вернуться утром. Но сердце чуяло, что прибудут они ещё ой как не скоро. Батареи были всё такие же холодные, а на улице шёл всё такой же белый пушистый снег, покрывая всё вокруг толстой снежной оболочкой.
– У Соломона взял, – гордо выпрямился Саня, упирая руки в бока.
– Обалдеть! – воскликнул Антон и изумлённо посмотрел на ценные находки. – Ты его вырубил что ли? Или убил?
Саня, улыбаясь, поведал нам чудную историю. Оказалось, у нашего воспитателя был тайный порок, который не замечали окружающие. Он был тихий алкоголик, тщательно скрывающий своё пристрастие к выпивке, ведь если бы об этом узнал кто-то из администрации, то он бы с треском вылетел с «Города Солнца». Бухал он по вечерам у себя в комнате, как выяснил Саня, и старался протрезветь до начала рабочего дня.
– А как ты это узнал? – поинтересовался я.
– За людьми надо уметь наблюдать. А уж на алкашей я на всю жизнь насмотрелся.
Уже в таком юном возрасте Саня знал изнанку жизни. Он сумел выбраться из детского дома, фактически с самого дна жизни. Только вот тот мир просто так не отпускает: он ждёт обратно каждого, кто рискнул вырваться, стоит тому только оступиться.
– Я его подкупил. Сходил в Соловьи, купил бутылку водки и принёс ему, – Саня вдруг недобро ухмыльнулся. – Он как раз с похмелья был. И, не глядя, выпил при мне.
Я ошарашенно уставился на Бессонова, не зная, как реагировать. Мне было странно слышать подобные слова от моего ровесника. Ему было всего тринадцать лет, но он так спокойно рассказывал, что шантажировал человека. Я не был совсем уверен в том, что это было правильно. И меня шокировало то, что мой друг открылся мне с совершенно другой стороны, незнакомой мне ранее.
– А он что? – осторожно спросил я.
– Он сразу понял, что я имею ввиду. И теперь он нам не помешает. Мы ведь теперь с ним друзья, – последнюю фразу Саня произнёс издевательским тоном. Я быстро кинул взгляд на Антона: он тоже не знал, что тут можно сказать.
– В смысле – не помешает? – уточнил Антон. Я всё вглядывался в его лицо и никак не мог понять, как он относится к тому, что сделал Саша.
– В прямом, Тоха. Я держу его за горло.
– Ты меня удивляешь.
– Ты против? – вдруг разозлился Саня. – Хочешь, я отнесу одеяла обратно? Я ведь хороший мальчик, гордость школы.
– Я просто вспомнил, как Романов говорил, что ты далеко пойдёшь.
– Я знаю, Тоха, – самодовольно сказал Саня, и его глаза нехорошо блеснули.
Разговор этот вызывал у меня смешанные чувства. Я всё никак не мог понять, как мне самому нужно относиться к данной ситуации. Антон прав, Саня совсем не простой мальчик. Он жестокий, озлобленный и очень ранимый. Он – бездна, чёрная дыра.
– Вот никакой благодарности, – проворчал Саня, поднимая со своей кровати одеяла и стараясь при этом не упасть под их тяжестью. – Я им одеяла принёс, а они мне морали читать вздумали. Вон Артур «спасибо» сказал и похвалил, как я Соломона прищучил. А вы…
– Я просто немного офигел от такого расклада, – заметил Антон, наблюдая за действиями Бессонова. – Не ожидал от тебя.
– Так, одеяла два, – Саня кинул одно одеяло Антону, а другое – мне. – Я обойдусь. Всё для друзей, как говорится.
– Зачем это? – совсем растерялся я. – Ты можешь, например, лечь со мной.
Саня на меня покосился и громко фыркнул, скрещивая руки на груди и отворачиваюсь. Ну точно обиделся.
– Так я же плохой мальчик. Я должен мерзнуть.
