скачать книгу бесплатно
Спускаясь по лестнице, Макс остановился на этаж ниже, возле квартиры бабы Зины. Из-за всей этой суеты он совсем забыл про старушку. Баба Зина жила одна, получала скудную пенсию и почти не видела родных, навещавших ее раз в пятилетку. Максим частенько наведывался к ней в гости, помогал деньгами.
Он достал из внутреннего кармана куртки бумажник и изучил его содержимое. Две тысячные купюры и всякая мелочь. Порылся в карманах, нашел еще пятьсот рублей. Вот уж точно, от тюрьмы да от сумы не зарекайся. Когда это у Макса при себе было меньше штуки баксов? Он вздохнул и нажал на кнопку звонка. За старой деревянной дверью послышались шаркающие шаги.
– Соколик мой! – старушка всплеснула руками и тут же расплакалась.
– Ты чего, баб Зин? – растерялся Макс. В носу предательски защипало. – А ну отставить слезы! Ты меня прости, я забегался. Исправлюсь. Вот тебе немножко денег, купишь чего-нибудь вкусного. А я завтра заскочу, посидим, поболтаем.
Растроганную старушку пришлось успокаивать не меньше четверти часа. Наконец Макс вышел из подъезда и направился во двор соседнего дома. Там имелось нечто наподобие сквера, где Джесси нравилось гадить.
На улице было тепло, но пасмурно. Хмурые тучи, постепенно заволакивающие небо, предвещали дождь. Макс сделал пару кругов вокруг многоэтажки и решил завершить прогулку. У подъезда топтался какой-то парень. Поравнявшись с ним, Макс остолбенел, не веря своим глазам.
– Я уже начинаю привыкать к такой реакции, – усмехнулся Глеб. – Рад тебя видеть, друг.
– Старик, – голос Макса дрогнул. – Это ты? То есть… Кирилл?
– Да брось, Макс. Какой, к черту, Кирилл. Амнезия кончилась. И я в полном порядке.
– Твою мать! Наконец-то! – Макс кинулся обнимать его. – Хоть одна хорошая новость за последнее время! Мне тебя не хватало, дружище! Охренеть, как не хватало! Как же я счастлив, что ты вернулся! Ты давно оклемался? Почему сразу не позвонил?
– Хотел сделать сюрприз. Сначала поехал к тебе в офис, но там все закрыто. После этого двинул к тебе домой. Только я забыл номер квартиры и лазил тут, как придурок, искал, у кого спросить.
Макс хлопнул Глеба по плечу, все еще сомневаясь в реальности происходящего.
– Сюрприз тебе удался, старик! Ну как же я рад, блин! У меня до хрена новостей, и у тебя, видимо, тоже. Давай так. Я сейчас отведу псину, и мы с тобой забуримся куда-нибудь, нормально поговорим. Дома у меня Надька, сам понимаешь, при ней разговора не получится. Она не в курсе событий.
– Хорошо. Я подожду. Да не спеши ты! – крикнул Глеб вдогонку, наблюдая, с какой скоростью товарищ побежал по лестнице, держа под мышкой довольную таксу.
Глеб помнил, что согласился на эксперимент по внушению искусственной амнезии с одной целью – начать новую жизнь, свободную от мук совести и от необходимости общаться с друзьями. Еще недавно он винил их во всех своих бедах. Ведь если бы не эта чертова игра, придуманная в старших классах школы, жизнь Глеба сложилась бы иначе. Не было бы в ней ни убийств, ни расставаний, ни отчаяния. Он искренне желал больше никогда не встречаться с Максом, Джеком и Лизой. Однако пережитая амнезия заставила Глеба по-другому взглянуть на вещи.
Его никто не принуждал поддерживать инициативу друзей. В компании царила демократия, и если бы он решил выйти из игры, его бы не линчевали. Все поступки он совершал по доброй воле. Единственный, кого стоило винить за нарушенный душевный покой, – это он сам. Искать виновного на стороне гораздо легче, чем признать собственную ответственность. Глеб так долго внушал себе, что причины всех бед крылись в его друзьях, что почти забыл, сколько раз сам обращался к ним за помощью. И ни разу не получал отказа. Один тот факт, что Макс отдал свою почку Юрке, говорит о многом. Какая бы кошка между ними ни пробегала, все четверо действительно были близкими людьми. Вместе прошли через сотни препятствий и, даже будучи в ссоре, никогда не оставляли друг друга в беде. Да, их не назовешь безгрешными, они наломали дров. Глеб устал мучиться виной. Сейчас ему хотелось просто жить, радуясь каждому мгновению. А за свои грехи он однажды ответит.
Глеб понимал, что компания не будет прежней, да он и не планировал восстанавливать разрушенные отношения. У них была оригинальная команда, но она свое отыграла и больше не выйдет на поле. Их по-прежнему связывает общее прошлое, но общего будущего не предполагается. Глеб осознавал, что в большинстве случаев был сам ответственен за свое поведение, однако ж сей факт не снимал с товарищей вину за совершенные преступления. Они – все четверо – стоили друг друга. Глеб не пытался доказать себе, что лучше остальных. Он просто хотел попробовать жить иначе. Не переступая через собственные принципы. Не причиняя вред окружающим. Не тяготясь укорами совести.
Нет, он не собирался возвращаться в компанию. Но и драматический разрыв разыгрывать тоже не планировал. В конце концов, ему действительно было интересно узнать накопившиеся за полгода новости. Глеб мог бы взять волю в кулак и пойти вперед, не оглядываясь. Но зачем усложнять себе задачу? Пути друзей в любом случае не сольются воедино. А удовлетворенное любопытство иногда здорово упрощает жизнь.
– Старик, ты здесь! – запыхавшийся Макс вынырнул из-за железной двери подъезда. Болотно-зеленые глаза горели лихорадочным блеском, будто он находился под действием наркотиков. – Честно сказать, я боялся, что ты снова свалишь.
Глеб засмеялся:
– За ту минуту, что ты отсутствовал, я бы далеко не ушел. Выдохни. Я вернулся насовсем.
– Тогда пошли. – Макс кивнул, указывая направление.
До ближайшего бара они шли молча, внезапно проникнувшись драматичностью момента. Начал накрапывать дождь, но двое мужчин не ускоряли шаг, погруженные каждый в свои мысли. Макс думал о том, что совместными усилиями решить проблемы будет гораздо проще. А Глеб вспоминал холодный ноябрьский день, когда они с товарищем вот так же брели по ночному городу и обсуждали предстоящий эксперимент. Макс пытался отговорить Глеба, а тот настаивал на своем, умоляя выполнить его последнюю просьбу.
Макс словно прочитал мысли друга.
– Знаешь, я ведь все сделал, как обещал. Привез тебя на другую квартиру, где ты мог пожить спокойно без всевидящего ока доктора Джекила. Но наш психопат предусмотрительный, ты знаешь. Проследил за мной, и едва я свалил из хаты, доставил тебя по другому адресу. В Лизкин коттедж.
– Погоди, не торопись, – попросил Глеб. – Сейчас сядем, закажем выпить, и тогда ты расскажешь историю целиком.
И Макс рассказал, ничего не утаил, в подробностях расписав события минувших месяцев.
Засиделись они до позднего вечера, почти ничего не выпив и не съев, будто позабыв, что находятся в баре. Несколько раз официантка подходила к их столику и спрашивала, устраивают ли гостей заказанные блюда, поскольку к ним никто не притронулся. Мужчины приветливо кивали и вновь погружались в беседу, задавая друг другу бесчисленные вопросы.
Максу позвонила жена, выразила беспокойство по поводу его долгого отсутствия.
– Что, мальчику пора баиньки? – Глеб не упустил шанс подколоть товарища.
– Ее этот мальчик сегодня так ушатал, что ей, по ходу, добавки хочется, – подмигнул тот.
– Ты в своем репертуаре.
– Стараюсь, старик. А что у тебя? С супругой окончательно разошлись? Как твое душевное состояние вообще?
– Да не парься, Макс, я больше не собираюсь делать глупостей.
– Кто тебя знает. – приятель с сомнением покачал головой. – Может, вместе с памятью к тебе прежняя дурь вернулась. Так ты скажи, я за тобой присмотрю.
– Ты уже присмотрел однажды. – Глеб не сдержал улыбки.
– Вот блин, старик, ты мне это до смерти припоминать будешь? Ну, виноват я, не рассчитал, что Джеки легко обведет меня вокруг пальца.
– Кстати, по поводу Джека. Ты говорил, у него какие-то проблемы со здоровьем?
– Проблемы – это мягко сказано, – голос Макса погрустнел. – Он ослеп.
– Как ослеп?!
– Полностью. Ни хрена не видит.
Глеб недоверчиво усмехнулся:
– У тебя шутки такие идиотские, что ли?
Макс налил из графина клюквенный морс и осушил полбокала.
– Джек сидел в баре, и там, по ходу, часть стены обвалилась, я так и не понял. Осколками ему поранило глаза. Две операции уже сделали, но результаты пока нулевые.
Глеб потрясенно уставился на Макса.
– Врачи дают какие-то прогнозы?
– Я как раз завтра собирался заскочить в больницу, расспросить лечащего врача. Мне кажется, Джек шифрует истинное положение дел. Я с ним недавно разговаривал, и мне его голос здорово не понравился.
– Ни черта у вас тут новости. – Глеб покачал головой, будто до конца не веря в услышанное. – И что вы с Лизой планируете предпринять? Может, надо показать Джека другим врачам?
Макс откинулся на спинку стула и помолчал, собираясь с духом.
– Тут такое дело, старик. Это ведь не все новости.
Глеб испытующе посмотрел на приятеля. Похоже, эти трое без него не скучали и отрывались на полную катушку.
– Я тебя слушаю.
– Ты заезжал сегодня ко мне в офис, так?
– Так.
– И что ты там увидел?
– Ничего.
– Вот именно. Нет у меня больше фирмы, обанкротилась. Мне в этом кое-кто помог. – Макс выдержал паузу. – Объявился тут один таинственный мститель.
– С этого места подробнее. – Глеб пододвинул Максу рюмку с водкой, взял свою и залпом выпил.
Они покинули бар в пятом часу ночи, договорившись в десять утра встретиться возле клиники. Приехав домой и улегшись в кровать, Глеб долго смотрел в темный потолок, снова и снова воспроизводя в памяти встречу с товарищем. Макс рассказал ужасные вещи, которые с трудом укладывались в голове. Слепота Джека, похищение Лизы, мистический злодей – все это напоминало сцены из фильма, а не события реальной жизни. Однако у Глеба ни на секунду не возникало подозрения, что Макс преувеличивает размеры катастрофы. Минувший год научил Глеба быть готовым к самым неожиданным поворотам судьбы.
Уже засыпая, он подумал о том, что не испытывает к Лизе ни малейшего сочувствия. Глеб никогда не симпатизировал ей, а в последние годы почти ненавидел. Лизин эгоизм и циничность превосходили все мыслимые размеры; желая чего-то, она не останавливалась ни перед чем. Подруга заслуживала того, чтобы ее проучили. Похищение было не самым варварским наказанием. Возможно, это донесет до ее ума простую истину: на каждую силу найдется сила превосходящая. Натуру, конечно, не переделаешь, но зато она научится ее усмирять. Впрочем, Лиза из тех людей, кто отвергает любое учение, считая, что и без того идеальна. Что ж, Леди Совершенство получила по заслугам. Единственный, о ком Глеб действительно сожалел, это Макс. Друг сильно переживал по поводу сложившейся ситуации. Если кому и стоило помочь – то именно ему.
Глава 6
Это было странное место. Джек приметил его пару лет назад, когда ехал из области по одной из многочисленных трасс. Стояла середина лета, солнце клонилось к закату и разливало по небу фиолетово-розовую акварель. Дорога плавно изгибалась, а потом сделала резкий поворот, открыв водителю вид на заброшенное поле. Ничего примечательного в этом поле не было; не пребывай Джек в философском настроении, не обратил бы на него никакого внимания. Однако в тот вечер не смог проехать мимо. Припарковал автомобиль на обочине и спустился вниз на желтоватый ковер: лето выдалось жарким и засушливым, на открытых пространствах трава выгорела. Этот пикантный недостаток лишь усиливал необычное очарование места. Линии электропередачи рядами пересекали поле. Тяжелые черные провода с угрюмым равнодушием нависали над одиноким путником. И казалось, это и не провода вовсе, а вырванные из плоти гигантские вены. Того и гляди, закапает вниз темная липкая кровь, запачкает желтизну травы.
Джек закрыл глаза, прислушиваясь к напряженному гулу. Там, в высоте, зловеще вибрировал ток, вызывая в теле мелкую, едва уловимую дрожь. Джеку почудилось, что у него над головой пролетают миллиарды омерзительных насекомых. Но даже иррациональный страх не заставил его открыть глаза. Он стоял, зачарованный, не в силах пошевелиться. И так прекрасно было это гипнотическое оцепенение, что хотелось послать весь мир к чертям и остаться здесь, в этом гиблом месте, навсегда.
Когда стемнело, Джек вернулся к машине и продолжил путь. С тех пор раз в три-четыре месяца обязательно приезжал на это поле, чтобы побыть в одиночестве и подумать о вечном.
Сегодня утром Джек ощутил острую, почти болезненную тягу. Он не наведывался на поле с декабря прошлого года. Последнее посещение получилось скомканным – до эксперимента оставалось два дня, Джеку не удавалось расслабиться и абстрагироваться от мыслей о предстоящем опыте. Он провел на поле двадцать бессмысленных минут и вернулся в город разочарованный и злой.
Ему было необходимо попасть туда. Как можно скорее.
Он порывисто встал, намереваясь спуститься во двор и сесть в машину, но вспомнил, что это невозможно. Абсолютно невыполнимо. Ведь он слепой. Он не видит ничего, кроме проклятой темноты. И зрение никогда не восстановится.
Джек разразился истеричным хохотом. Он смеялся как ненормальный, корчась от спазмов в животе и не замечая выступивших на глазах слез. Он смеялся долго, неуправляемо, как не смеялся никогда прежде. Он надеялся, что этот больной смех убьет его раз и навсегда. Но смех прекратился так же неожиданно, как и начался. Джек почувствовал себя разбитым. Не осталось сил даже на то, чтобы сделать два шага до дивана, – он лег прямо на пол, по-покойницки сложив руки на груди.
Кравцов всегда считал, что обладает железной волей. Был уверен: никакие обстоятельства не сломают его; не найдется испытаний, которые он не выдержит с честью. И что же в итоге? Всего лишь тридцать дней в темноте – и герой едва ли не сходит с ума. Слабак! И как наплевать на собственную слабость! Да, он не Прометей. Он простой человек и хочет жить по-человечески.
Звонок в дверь на мгновение отвлек Джека от мрачных мыслей. Однако он не испытывал ни малейшего любопытства, кто это решил навестить его. В дверь звонили и звонили, но Иван не предпринимал попыток подняться.
В кармане брюк завибрировал мобильный и спустя минуту затих.
В прихожей послышался звук поворачиваемого в замке ключа. А затем чьи-то шаги.
«Макс сделал дубликат», – безразлично отметил про себя Джек.
– Ванька, блин! Ты что творишь? Ты жив? – Макс бросился к лежавшему на полу другу и принялся тормошить его.
– Я жив, просто отдыхаю. Не надо меня трясти, – спокойно ответил Кравцов и сел.
– Ни хрена себе отдых! Еще бы венок у изголовья положил! – буркнул Макс, с трудом переводя дыхание. – Я с тобой поседею раньше времени.
– Не переживай, я этого не увижу, – усмехнулся Джек.
– А ну кончай гнилой базар! Я смотрю, и правда тебя нельзя ни на сутки одного оставить. Сразу хренью начинаешь маяться. Хорошо, что я сделал дубликат ключа от твоей хаты, перед тем как тебя сюда перевезти. Ты уж извини, что я ворвался. Но ты не поднимал трубку, и я волновался.
– Ты не один? – прервал его тираду Джек.
Глеб, до этого тихо стоявший в дверном проеме, шагнул в комнату.
– Он не один.
– Глеб? – Джек нащупал диван и оперся на него спиной, продолжая сидеть на полу. – С возвращением!
– Спасибо. Правда, возвращение получается невеселым. – Глеб приблизился к другу и, наклонившись, неловко его обнял.
– Да, есть тут некоторые поводы для грусти, – согласился тот. – Как сам? Полагаю, больше не хочешь покидать сей бренный мир?
– Больше не хочу. Спасибо тебе. Промывка мозгов мне реально помогла.
– Обращайся.
– Да нет, пожалуй, с меня достаточно, – усмехнулся Глеб, опускаясь на пол рядом с Джеком. Было странно видеть гордого и независимого Кравцова в таком унизительно беспомощном состоянии. Приятель изображал бодрость, причем довольно убедительно, и возможно, Глеб и Макс обманулись бы, если бы не знали, как обстоят дела на самом деле. Утренний визит в больницу поверг их в шок. Столичные врачи вынесли свой приговор и пересматривать его не считали уместным.
Всю дорогу от больницы до дома Джека Макс ругался на чем свет стоит. Глеб же, наоборот, впал в сосредоточенную задумчивость, размышляя над вариантами дальнейших действий. Сначала, как и предлагал Максим, они наймут частного детектива, чтобы попытаться выйти на Лизин след. Определенная сумма у Глеба имелась – те деньги, что он снял со своего банковского счета в первые недели беспамятства. Вопрос оплаты сыщика отпадал. Дальше стояла более сложная проблема – что делать с Джеком? Нужно поискать самые респектабельные глазные клиники за границей и свозить его туда на консультацию. Если повезет, и зарубежные врачи согласятся его оперировать, надо будет прикинуть, где взять на это деньги. Предположим, можно продать машины Макса и Джека, но этого хватит разве что на первоначальный взнос.
Повисла тяжелая тишина. Макс первым прервал ее:
– Старик, не отчаивайся и не теряй надежду. Мы тебя не оставим.
– Звучит угрожающе, – сыронизировал Джек, с удивлением отмечая, что визит друзей оставляет его равнодушным. Еще пару месяцев назад психотерапевт Кравцов пришел бы в восторг, появись Глеб на пороге его квартиры. А теперь это событие воспринималось им как сухой факт – без чувств и эмоций.
Глеб рассказывал о своих приключениях, о том, что испытал, проснувшись в незнакомом месте без намека на то, кем является; Джек слушал и задавал вопросы, но в глубине души оставался безучастным. Нет, он не сдался. Не опустил руки. Он будет бороться и, может быть, даже победит… Но это будет потом. А сейчас ему хотелось тишины и отчаяния. Погрузиться в унылую тоску и всласть погоревать о своей судьбе. Иногда нужно вдоволь нахлебаться, чтобы почувствовать желание выплыть. Но похоже, товарищи не собирались оставлять его наедине со своей бедой.
– Кстати, я все у тебя уточнить хотел, – обратился Макс к Глебу, когда тот закончил рассказ. – Про ту соседку, которая едва тебя не прирезала. Ты ее обидел чем-то, что ли?
Глеб на мгновение заколебался – стоит ли говорить правду? Ольга Велецкая была частью их общего прошлого, но надо ли ворошить то, что забыто? Решил, что лучше друзьям не знать некоторых деталей. Спокойнее спать будут.
– Нет, не обидел. Просто нарвался на сумасшедшую.
– Сумасшедшая – не то слово, – хохотнул Макс. – Она ж едва тебя не угробила! Не разбираешься ты в бабах, старик.
– Зато ты у нас знаток, – не остался в долгу Глеб. – Как, ты говоришь, твою проститутку звали? Ту, что ваши ночи любви на видео записывала? Олеся?
– Алиса, – поправил Макс, нисколько не обидевшись. – Я, по крайней мере, ее трахнул. Несколько раз. А ты так и остался неудовлетворенным.
– А ты жесток, бьешь по больному. – Глеб улыбнулся, наслаждаясь диалогом. Ему и правда не хватало этих дружеских перепалок. Каким он был идиотом, добровольно обрекая себя на одиночество! Если в жизни и есть какой-то смысл, то явно не в том, чтобы страдать. Очень жаль, что сейчас Джек повторяет его ошибку, замыкаясь в собственном горе.
