На суше и на море. Том 2

скачать книгу бесплатно


Ф° – градус по шкале фаренгейта.

Им. – имени, имя.

А. Е. – Анна Евсеевна Балабан.

с/п – сейсмическая партия.

МПВ – метод преломленных волн.

Т. Л. – Тамара Лазаревна, Главтетя ЛИКа.

ОМР – опытно – методические работы.

КГУ – Красноярское геологическое управление.

НТС – научно – технический совет.

Д. Д. – Дмитрий Дмитриевич Тальвирский, начальник экспедиции на Енисее.

Л. А. – Лев Александрович Уманский, начальник Северной партии НИМГЭ.

КПП – контрольно-пропускной пункт.

СРБ – сейсмический радио – буй.

ОМЭР – отдел морских экспедиционных работ.

О. – остров.

ССЗ – Северо-северо-запад.

Пр. – профиль, линия наблюдений.

д. н. э. – до новой эры.

ОАРЕ – Объединенная Арабская республика Египет.

в. – век (100 лет).

г. – год (360 дней).

МОВ – метод отраженных волн.

МПВ – метод преломленных волн.

ГСП – глубинное сейсмическое профилирование.

ССЗ – Северо-северо-западный.

ЮЮВ – Юго-юго-восточный.

Ак. – академик.

Нач. – начальник.

ВСВ – Восток северо-восток.

т. – тонна (1000 кг)

Св. – святой.

д/о – дом отдыха.

НЭЛ – судовой эхолот.

ГЭЛ – глубоководный исследовательский эхолот.

ФАК – регистратор фото – телеграфного аппарата.

ЮЮЗ – Юго-юго-западный.

ЧС – чрезвычайная ситуация.

р. т. – регистровых тонн.

ССЗ – судостроительный завод.

НИИГА – Институт геологии Арктики, г. Ленинград.

ГИН – Геологический институт АН СССР.

АКИН – Акустический институт АН СССР.

ВМФ – военно-морской флот.

ИВЦ – информационно-вычислительный центр.

ЭЦВМ – электронная цифровая вычислительная машина.

АВЭМ – аналоговая электронная вычислительная машина.

БЭСМ – большая электронная счетная машина.

К.т.н. – кандидат технических наук.

Д.т.н. – доктор технических наук.

ВАК – высшая академическая комиссия по присуждению научных степеней.

ТК – Татьяна Канцлер, балерина, студентка филфака МГУ.

ТашМИ – Ташкентский медицинский институт.

ВФДМиС – Всемирный фестиваль демократической молодежи и студентов.

СРВ – Социалистическа республика Вьетнам.

Глава 6. Туркмения 2 (Каспийское море)

6.1. Остров Челекен. НИМГЭ ВНИИГеофизика

28.08.1957 поезд Москва Ташкент прибыл на конечную станцию в столицу Узбекистана. Был жаркий поздний вечер. ЛИК и Сергей Зуев распрощались, с намерением встретиться в Туркмении на Челекене, куда Сергей собирался приехать перед окончательным трудоустройством в Чарджоускую экспедицию. С вокзала ЛИК на трамваях добрался до родительского дома и попал в объятия родителей, которые его ждали. На вокзал он просил их не приезжать. Праздничный стол был накрыт, цветы, и традиционный мамин торт Наполеон были в его центре. ЛИК и родители были счастливы. Новоиспеченный геофизик предъявил и положил на стол свой красный диплом. Мама его внимательно изучила, включая вкладыш с расшифровкой прослушанных предметов и оценки по ним. Красная запись на дипломе была заслуженной. Убедившись в этом, Е. М. обняла и поздравила сына, и он заметил слезы на ее глазах. Отец, блаженно улыбаясь, сидел в кресле и наблюдал эту трогательную картину. Он был счастлив просто видеть сына и, как всегда, не интересовался его делами, однажды и на всю жизнь, доверив этот вопрос жене. Беседовали до глубокой ночи. ЛИК рассказывал все что помнил о последнем семестре, о госэкзаменах, о 6-ом Всемирном фестивале молодежи и студентов, о защите диплома, о направлении в НИМГЭ на Челекен в Туркмению, «поближе к родителям». Родители знали, что после окончания учебы сын должен вернуться в Туркмению в ТГГЭ ВНИИГеофизики и отработать там обязательных три года. Поэтому, когда ЛИК рассказал об изменении места направления на работу вместо ТГГЭ в НИМГЭ, но тоже в Туркмении, они не обратили на это особого внимания. Для них работа сына вне Ташкента была равнозначной, тем более разницы в направлении в Ашхабад, Небит-Даг или Челекен в Туркмении они не увидели. Да и сам ЛИК тогда этого не понимал. Работа на суше в песках пустыни или на Каспийском море казалась ему равнозначной, хотя на море он еще не работал. ЛИК пробыл в Ташкенте до 15.09.1957. Он навестил всех родственников, повстречался со школьными друзьями, побывал на двух тренировках в Динамо, у родителей и на могиле АРТа и дважды в большом театре им. Навойи с Татьяной Сухонос. Ташкентская жизнь ему нравилась, но уже чувствовал он здесь себя гостем, желанным, но гостем. Мысли вернуться в Ташкент на постоянное жительство у него не было. Но говорить об этом родителям он не мог и не хотел.

12.09.57 ЛИК отпраздновал свой день рождения – 22 года. По этому поводу все родственники собрались у Главтети. Одновременно отметили три события в его жизни: день рождения, окончание ВУЗа и отъезд на работу – в Туркмению. Праздновали с 18–00 до 21–00. Сентябрь в Ташкенте наилучшее время года. Прохладные вечера, теплые ясные дни и море фруктов, дынь, арбузов. Стол буквально ломился от вкусных яств. Все были веселы и желали ЛИКу всего наилучшего. Отец слегка подвыпил, и, как всегда, в таких случаях начал представление, переодеваясь в разные одежды и создавая образы простых людей. Он так увлекся этим лицедейством, что и не заметил, как исчез сын – виновник торжества. А ЛИК тем временем быстро добрался до дома Сухоносов, где его ждала Татьяна. Его встретили Татьяна и ее мама Ирина Алексеевна, которая рассказала, как в 1920 году они праздновали в этом самом доме день рождения Семена, старшего брата ЛИКа. Странно было слышать от этой красивой и молодо выглядящей женщины рассказ о столь давнем времени. ЛИК поблагодарил ее за поздравление и рассказ, и они с Таней быстро вылетели из дома. Остановили такси и через 30 минут езды приехали к дому Лориса. Там собралась веселая компания. Все стали взрослыми, закончили учебу в ВУЗах и уже работали в Ташкентских организациях. Лорис получил направление и работал на тепло станции под Ташкентом. Юлдаш Тохтамухамедов окончил институт физкультуры и работал тренером, продолжая играть за команду ташкентского Динамо. Юлдаш женился на Вере, своей школьной подруге и у них родился сын. Все парни были со своими девушками, и вечер проходил весело и шумно. Татьяна уже бывала в этой компании. Теперь она училась в театральном институте и тоже давно ощущала себя взрослой девушкой. До полуночи продолжалась вечеринка. Беседовали, пели, танцевали. Была теплая субботняя ночь и особенно никто не торопился домой. ЛИК понимал, что Лорис и Юлдаш много сделали, чтобы собрать почти пол класса на день рождения ЛИКа. Он поднял бокал за хозяина, поблагодарил его и всех собравшихся друзей, пожелал всем успехов и счастья во всех начинаниях. Татьяна рассказала ему радостную новость. У Лены, ее сестры, и Саши Рубинова родился сын. Назвали его Николай, в честь деда – отца Лены и Тани, погибшего в ВОВ. После полуночи Таня попросила ЛИКа отвезти ее домой. Распрощавшись с друзьями, они вышли на улицу и долго шли к центру, пытаясь найти такси. Но это не удавалось. Так что почти пол дороги к дому Тани прошли пешком. Татьяна держала ЛИКа подруку, плотно прижавшись к нему, и он чувствовал ее горячее тело. Очень хотелось ее обнять и страстно целовать. Но он сдерживался. Что-то останавливало его. И он не мог понять что? Татьяна Сухонос ему нравилась как истинная женщина, возбуждала на самые смелые поступки. Однако тень ее сестры сковывала ЛИКа. Наконец, поймали левака, за 10 рублей подбросившего их к дому Тани. Здесь на открытой террасе под светом полной луны они присели на кушетку. ЛИК взял Татьяну за руки, притянул к себе и крепко поцеловал в губы. Но ответной реакции не последовало.

– Знаешь ЛИК, нам не стоит переходить к близким отношениям. Ведь ты меня не любишь. Я не Лена. А друзьями мы будем хорошими и надолго. Так что поезжай в свою Туркмению. А когда вернешься, встретимся вновь. Может быть, все измениться в тебе и во мне тоже. Я ведь уже давно не школьница. Спасибо тебе за чудесный вечер и прощай. ЛИК был удивлен такой реакцией девушки. Ему казалось, что она сама жаждет близости, а он не отвечает. А вот все на самом деле не так. ЛИК долго молчал, не отпуская Таню из объятий. Потом разжал руки и взволнованно сказал: – Ты права, Таня. Но нравишься ты мне очень, как зажигательная бомба. Так и горит все внутри при виде тебя и от ощущения твоего тела. А что касается Лены, то я не только ее ни разу не обнял и не поцеловал, а даже и мыслей таких не было. Мы большими были друзьями, а после ЧП стали братом и сестрой. Так что и ты мне будешь отныне сестрой, если не больше. Я пришлю тебе письмо, и ты сможешь написать мне, если захочешь. Буду рад, если ты меня будешь помнить, а если еще и ждать, то буду счастлив. ЛИК замолчал. Встал, приподнял девушку и поцеловал в лоб. Потом оглядел ее страстным взором, круто повернулся почти по-военному и ушел.

Ранним утром 15.09.57 ЛИК вместе с Сергеем Зуевым выехали на поезде Ташкент – Красноводск к местам назначения в Чарджоу и Челекен. Прежде, на пути из Москвы в Ташкент, они договорились вместе поехать на Челекен, а потом Сергей должен был вернуться в Чарджоу. Их провожали родители. Несмотря на краткие проводы, ЛИК заметил, как тяжело это дается его матери. Отец хоть и держался бодро, но и в его взгляде и голосе чувствовалась грусть. Родители Сергея, были значительно моложе, чем родители ЛИКа, и весело провожали сына как на прогулку. Да и от чего было грустить, ведь ни в армию, ни на фронт уезжают сыновья. Но… возраст и вся прожитая жизнь многое определяют в поведении людей. А родителям ЛИКа пришлось проводить трех сыновей навсегда, думая, что не на долго… Поезд отошел по расписанию. ЛИК смотрел на удаляющиеся фигурки родителей, и ему было больно, что он их подвергает таким страданиям, особенно мать. День был ясным и солнечным. Но жары уже не ощущалось. Через несколько часов поезд остановился на станции Сыр-Дарья, по имени крупнейшей реки Узбекистана. Здесь закупили рыбу варенную, сушенную, копченную и дыню Бухарскую, большую, белую и очень нежную, и сладкую, тающую во рту. Конечно, есть рыбу и дыню сразу не предполагалось. А вот лепешки были очень хороши с рыбой и овощами. Одним словом, вкусно и сытно поели и до вечера просто проспали как суслики. Вероятно, бурные месяцы жизни в Москве и потом в Ташкенте дали себя знать. Вечером прибыли на станцию Чарджоу, на берегу крупнейшей реки Средней Азии Аму – Дарьи. Здесь предстояло расстаться, т. к. Сергей уже прибыл к месту назначения. Но он решил перед началом работ посмотреть, на Челекен, на Морскую геофизическую экспедицию, куда направлялся ЛИК. На следующее утро прибыли в Ашхабад. ЛИКу было что вспомнить о столице Туркмении, но поезд стоял на станции всего 30 минут. На перроне купили булочки и огромную туркменскую дыню Чарджуйку и устроили прекрасный завтрак, запивая эти деликатесы крепким зеленым чаем. В Туркмении днем еще стояла 35–40C° жара, но вечера были уже прохладнее. В Небит – Даг прибили вечером. Дальше нужно было лететь на остров Челекен, либо ехать до Красноводска, а оттуда добираться морем. Билеты были взяты до Красноводска, но решили лететь. Отправились до утра переночевать в экспедицию ТГГЭ. Там они многих знали по практике после четвертого курса, а ЛИК еще и по году работы на Туркменском канале. Однако в общежитии их встретили незнакомые люди и не пустили переночевать. ЛИК позвонил домой Павлу Ивановичу Бирюкову, и тот распорядился принять студентов, одновременно пригласив их в гости. Он уже знал о приказе Полшкова перераспределить ЛИКа в НИМГЭ, но все же надеялся, что сам ЛИК передумает, а уж он договориться с начальником НИМГЭ. Специалисты были очень и очень нужны быстро растущей нефтегазопоисковой экспедиции. В гости к Бирюковым пошли вместе с Сергеем. Купили в магазине торт, коробку шоколадных конфет и бутылку шампанского. Их ждали три старшие дочки П. И., которые встретили их и провели в дом. ЛИК был знаком со старшей Тамарой, а Ольгу и Катю он видел впервые. Зашли в дом и сразу же оказались за столом гостеприимной семьи Бирюковых. Открыли шампанское. П. И. поднял бокал и поздравил парней с окончанием ВУЗа. – Очень жаль, что едите мимо нас. Сейчас огромный разворот работ, специалисты очень нужны. Так что добро пожаловать, если что не сложится в местах направления. Парней хорошо накормили и напоили чаем. Вечером жара спала, было приятно сидеть в уютной комнате и беседовать в кругу молоденьких девушек, с интересом слушавших «москвичей». Однако в 22–00 парни поднялись, поблагодарили хозяев и отправились в общежитие ТГГЭ. На чистеньких коечках после холодного душа спалось особенно крепко. Но встали рано, выпили чай и на выделенном им Газике выехали в аэропорт. Кукурузник – ПО-2 отправлялся в 8–00. К счастью, были свободные места, и купить билеты не составило труда. Два часа полета над барханами Кызылкумов и минут 30 над морем и в 10–30 утра 17.09.57 кукурузник плавно приземлился на летном поле – такыре в 5 км от города нефтяников. Парни подняли свои рюкзаки. У здания аэропорта сели в прибывшую за грузами сейсмичку, превращенную в автобус. Рядом с ними разместились двое туркмен, трое русских и две женщины, прибывшие этим же рейсом. Импровизированный автобус развез всех по домам в верхнем городе, а потом отправился в нижний, где в одном из бараков размещалась НИМГЭ. Барак был длиной на добрых 100 м. Но кроме дежурного там почти никого не нашли. Все уехали обедать в ресторан, расположенный на самом берегу моря. Дежурный сказал, что перерыв до 14–00, а потом все вернуться трудиться на благо Родины. Оставив вещи дежурному, отправились в рабочую столовую, находящуюся по близости, на которую указал дежурный. Столовая, как и все прочее вокруг располагалась в бараке. Пока прошли всю улицу, застроенную бараками, но не увидели ни одного деревца, ни кустика, ни травинки. Кругом только один песок, чистый коричневый барханный песок. Бараки и улица шла вдоль берега моря, в 100 м от береговой черты. Море было абсолютно спокойным и местами на берегу виднелись отдельные группы людей, купающихся в море. День был не жарким, а по сравнению с Небит – Догом, даже прохладным. С моря тянул легкий бриз. Удержаться от соблазна искупаться в море парни не смогли. Быстро сбросили одежду и, сложив ее аккуратно в два столбика на ботинки, бегом ринулись в воду. Она оказалась очень мелкой и очень соленной. Но совершенно прозрачной и теплой. Запах йода от водорослей заполнил воздух. Долго шли от берега, пока, наконец, зайдя по грудь, поплыли. И хотя ЛИК неплохо плавал в горных реках и озерах, но в море он плыл впервые. Соленая вода ела глаза, но плыть было очень легко. Сергей сделал несколько мощных гребков брасом и оказался далеко впереди. Плыл он, не оглядываясь, долго. ЛИКу было только и видно его голову, подымающуюся над водой во время вдоха. ЛИК тоже плыл не останавливаясь. И хотя он продвигался значительно медленнее Сергея, но от берега отплыл далеко. Решил достать дно, поднырнув под воду. И очень удивился, что дно оказалось совсем, совсем рядом так, что, встав во весь рост, он мог свободно дышать, т. к. вода не подымалась выше подбородка! – Вот это пляж, – подумал он, оглядываясь вокруг. Сколько хватало глаз, в обе стороны от него простирался песчаный берег и ярко зелено-синее море. Он повернул к берегу и медленно поплыл. Когда вышел на песок, увидеть голову Сергея он не смог. Тот уже отплыл так далеко, что трудно было его заметить. Ведь он мастерски плавал, и отрывал голову от воды на очень короткое мгновение вздоха, почти не подымая ее над гладью моря. Еще три раза ЛИК заплывал в море и возвращался, пока «Малечек» резвился в воде. Наконец он вернулся и с восхищением сказал: – Красота и великолепие. Лучше в сто раз любого бассейна. Но наплыв совсем другой. Вода тяжелая, хорошо держит, но и хорошо сопротивляется. Придется сменить место работы из-за такой – то красоты.

В столовую они пришли к самому закрытию, но изобилие блюд и низкие цены их поразили. На 1 рубль можно было поесть всего до отвала, особенно рыбы, икры и прекрасной ухи из севрюги. Они набросились на еду как голодные звери, но через 30-минут уже полностью наелись и отказались от выбранных ими блюд. Вернулись в барак администрации НИМГЭ к 3 часам. Их принял зам. Начальника экспедиции, высокий и солидный мужчина лет 45–50. ЛИК протянул направление и приказ по ВНИИГЕОФИЗИКЕ, подписанный М. К. Полшковым. Фролов прочел внимательно документы и написал на приказе в нижнем углу: ОК, в приказ ст. техником в с/п. 12–58. Оклад по штатному расписанию. Это означало, что ЛИК зачислен ст. техником – геофизиком в сейсмическую партию 12–58, точно так, как было указано в приказе директора ВНИИГеофизики. Фролов не отличался многословием, не задал ни одного вопроса. – После оформления в ОК, устраивайтесь в общежитии, – бесстрастно сказал он, и протянул ЛИКу бумажку с направлением. Потом взглянул на Сергея Зуева с большим интересом. Двухметровая крепкая фигура пловца произвела на него впечатления. Но Сергей молчал. – А где ваше направление и приказ? – спросил он. Сергей немного подумал и протянул Фролову свой документ – направление в Чарджоускую геолого-геофизическую экспедицию МинГЕО СССР. Фролов прочел и сказал: – Это не к нам. Если хотите у нас работать, то поезжайте в Чарджоу и возьмите открепление. Потом возвращайтесь. Такие как вы, парни нам нужны. Будете работать в той же партии, что и ваш приятель – сокурсник. Оклад 100.0 рублей в месяц, плюс районный коэффициент 1.5, плюс безводные 30 %, плюс морская надбавка 50 %, итого 245.0 рублей в месяц. Для начала не плохо, а!? Так что подумайте. А пока устраивайтесь в общежитие до отъезда в Чарджоу.

Как узнал ЛИК позже, Фролов был хорошим завхозом, из местных русских жителей, старожилов Туркмении, пришедших сюда в 20 году с войсками 1 Туркестанского фронта и осевшим здесь после завершения гражданской войны. Общежитие находилось рядом с административным бараком. Парни зашли в комнату, выделенную для них, быстро разложили свои вещи и вновь отправились к морю. Вечерело. Солнце огромным красным шаром заходило медленно в серебряную гладь воды, оставляя на ней розовую широкую полосу. Было очень красиво так, что оторвать взор от этого зрелища не представлялось возможным. Только когда солнце зашло за горизонт, парни сняли одежду и поплыли далеко от берега. ЛИК старался не отставать от Сергея. Но это было нелегко. Вскоре Сергей уплыл далеко вперед и скрылся за горизонтом. ЛИК осмотрелся вокруг. Берег был далеко. Он набрал полные легкие воздуха и нырнул, желая достать дно. Оказалось, что и здесь до дна совсем не глубоко, не более 2.5 м. Такой глубины достаточно, чтобы утонуть. Но волнения не было. ЛИК плавал хорошо, брасом и мог долго держаться на воде. Смущало только необычно большое расстояние до берега. ЛИК проплыл еще 30 минут в сторону открытого моря, потом перевернулся на спину, отдохнул, глядя на небо, где играл закат яркими и многогамными цветами, и поплыл к берегу. Когда он вышел из воды уже темнело. Сентябрьский день даже на юге, на широте южного Челекена, 37° СШ, был уже не длинным. Тем не менее, Сергея нигде не было видно. ЛИК не волновался, зная, что «малек» в своей стихии, а быстро он никогда ничего не делал, зато всегда «с чувством, с толком, с расстановкой!». Он прождал почти час, когда в полной темноте, под мерцанием звезд увидел идущую по мелкому морю 2.0 м фигуру приятеля.

– Ну, ты и даешь, «Малек», – взволнованно сказал ЛИК. – Понимаешь, вода такая приятная, что невозможно оторваться от нее. Решил на прощанье хорошенько размяться. Завтра уезжаю в Чарджоу, там и приму решение о возвращении на Челекен. Уж очень мне здесь нравится. Всю жизнь мечтал жить на берегу теплого моря. Даже в Крыму мне не было так хорошо, как здесь! – спокойно и уверенно произнес Сергей. Поздно вечером пошли ужинать в ресторан, расположенный здесь же в нижнем районе у самого берега моря. Здесь можно было увидеть всю элиту молодого города нефтяников, приехавших на газиках ужинать. Столики были на четверых. Сергей выбрал столик в самом углу, у лестницы, ведущей к морю. Было прохладно и красиво смотреть на морскую гладь, в которой отражались звезды. Правда, когда посмотрели меню, то настроение несколько изменилось. После студенческой жизни в МГУ, цены здесь были катастрофические, а выбор еды ограничен: севрюга, белуга, осетр во всех видах, зелень, салаты из овощей, икра черная и уха из тех же видов рыб. Ни каш, ни картофельных блюд, ни первых блюд не было в меню. Зато список напитков был очень разнообразен, от московской особой, до любимого великим вождем вина Кинз Мараулли. Но ни ЛИК, ни Сергей напитками не увлекались, привыкнув к строгому спортивному режиму. Заказали салат, уху и 100 гр. черной икры, тщательно пересчитав деньги в карманах. Когда молодой официант – туркмен спросил: – Что будите пить? – то получил удивительный ответ – зеленый чай. К 21–00 ресторан заполнился до отказа. За ближайшим столиком уселась компания из двух девушек и двух молодых людей, все русские. Вообще среди посетителей туркмен видно не было. Было много европейцев, азербайджанцев и других людей из кавказских республик (армян, грузин, дагестанцев). Когда ЛИК оглянулся на пришедших, он узнал среди них своего старого знакомого по ташкентской команде Динамо, выпускника 118 школы и затем геологического факультета САГУ Роберта Васенькина. Роберт жил рядом со стадионом Динамо, хорошо играл в теннис и баскетбол, он был великолепно сложен, красив собой и пользовался большим успехом среди девушек. Поэтому в команде его кличкой была «кот-Васенька». Роберт увидел ЛИКа и подошел к приятелю. Парни обнялись. ЛИК представил Роберту Сергея, а тот в свою очередь, своих друзей: Андрея Соколова, Джамал Сапарову и Тамару Геворкян. Роберт уже третий год работал на Челекене после окончания ВУЗа, Андрей закончил московский радио – технический институт, а девушки, второй год работавшие на Челекене, были выпускницами московского 2-ого медицинского института – врачи терапевты. Компания собралась из молодых специалистов. Сдвинули столики и дальше вечер проводили вместе. И первое, что узнал от Роберта ЛИК, было недавнее открытие прекрасного крытого стадиона с современными двумя баскетбольными площадками, которые превращались в мини футбольное поле при сдвиге передвижных щитов, с двумя теннисными кортами и двумя волейбольными площадками и полем для ручного мяча.

– Такого крытого стадиона в Ташкенте нет! – с гордостью воскликнул Роберт. – Тренируйся сколько хочешь, так как все это богатство пустует, увы. Этот крытый стадион, как и весь новый верхний город, принадлежал тресту Челекен нефть, Министерства нефтяной промышленности Туркменской ССР. В ресторане ужинали не менее часа. Аборигены наперебой рассказывали об особенностях челекенской жизни, так что Сергей и ЛИК получили первое представление и о городе, и о жизни в нем. После ужина Роберт предложил новичкам пройтись в верхний город, который весь светился огнями фонарей и окон пятиэтажных новеньких белях зданий. Поднявшись по широкой лестнице на высоту порядка 30 м над старым городом, они очутились на широкой площади, размером 3?5 км, построенной среди барханов, с широкими улицами, с 5-и этажными домами и внутренними двориками, защищающими дома от наступления песков. На отдельных домах светились неоновые вывески магазинов, из которых можно было заключить, что здесь есть все необходимое для жизни. Роберт пригласил всю группу к себе домой. Руководство «Челекен нефти» (ЧН) предлагало всем прибывшим сюда молодым специалистом комнату в новых домах, или квартиру для семейных пар. При этом старались селить холостых парней и девушек в одной трех комнатной квартире, распределяя комнаты на одного (малые) или на двух человек. Джамал и Тамара жили в одной большой комнате (зале), а Роберт и Андрей жили в двух других малых комнатах, в выделенной на всех 3-х комнатной квартире. Таким образом, руководство ЧН старалось организовать семьи и тем самым удержать молодых специалистов на этом суровом острове. Не – смотря на такие привлекательные условия, молодые специалисты уезжали. Основная причина отъездов молодежи – отсутствие культурной жизни и трудности с акклиматизацией и питанием. В квартире у «аборигенов» на просторной кухне раздвинули стол и до глубокой ночи за чашкой чая и бокалом вина беседовали о последних событиях жизни в Москве, Ташкенте и Туркмении, на Челекене. Много нового узнали парни о теневых сторонах жизни на острове, равно как и светлых, которых было несравненно больше. Разошлись под утро. ЛИК и Сергей отправились в нижний город в общежитие. Там было пусто. Все сотрудники, живущие здесь, были в море. Проспав до 7–00, отправились на море, купались, зашли в рабочую столовую позавтракать и в 8–00 ЛИК уже был в административном корпусе (бараке). Фролов направил его к Главному геофизику экспедиции Вартанову Сергею Петросовичу, молодому человеку лет 30–33, работавшему в НИМГЭ уже 7 лет, выпускнику Бакинского политехнического института. Сергей внимательно оглядел ЛИКа, попросил его рассказать о себе по – подробнее, и в заключение беседы, сказал: – Скоро придет наше судно «Владимир Маяковский», рейдовый буксировщик, переоборудованный под сейсмику. Вот тогда и приступишь к работе. А сейчас почитай отчеты сейсмической партии № 12 за прошлые годы, и тебе будет легче понять технологию морской сейсмики. На этом судне в 1956 г мы отработали первый транскаспийский профиль Челекен – Нефтяные камни. Так что будет интересно поработать с самой современной аппаратурой ВНИИГеофизики. И последнее, называй меня Сергей, и на ты.

ЛИК был рад такому началу знакомства и сохранил глубокое уважение к С. П. Вартанову на всю жизнь. Он попросил машину для Сергея Зуева, чтобы отвезти его в аэропорт к 12–00 для вылета приятеля в Небит-Даг и поездки в Чарджоу. Сергей сказал, что машина будет, но он хочет переговорить с Зуевым. ЛИК пошел к морю, где его приятель плавал перед отъездом. Дождавшись, когда Сергей выйдет из воды, он передал ему приглашение Вартанова. Зуев быстро оделся, и они пошли к гл. геофизику НИМГЭ. Вартанов С. П. курил в коридоре, когда парни вошли в его кабинет. Он последовал за ними. Вид подтянутых спортивных выпускников МГУ нравился Вартанову. Они здесь, на острове, давно дожидались молодых специалистов. Вартанов усадил на стулья парней и прочел краткую лекцию о морской сейсмике, о создании плавучих кос, о работе на море, о перспективах роста морской геофизики, о личных перспективах карьеры в этой отрасли. Нам очень не хватает грамотных специалистов, и будем рады видеть тебя Сергей в наших рядах в самое ближайшее время, – завершил рассказ он. Зуев поблагодарил за приглашение. Он все делал спокойно и продуманно. Ответил, что окончательное решение примет в Чарджоу, где ему нужно будет получить открепление, чтобы приехать на работу в НИМГЭ. Когда они прощались, Вартанов протянул Зуеву руку и сказал: – Будем ждать! В 11–30 на газике Вартанова ЛИК и Сергей прибыли в аэропорт. ПО-2 уже стоял на летном поле. Друзья попрощались. ЛИК дождался взлета кукурузника и на поджидавшем его газике вернулся в экспедицию. Теперь он остался один среди незнакомых коллег – геологов и геофизиков, не считая Роберта Васенькина. Заехали в столовую. ЛИК освободил машину, пообедал и искупался, и к 14–30 пришел в административный корпус (контору НИМГЭ). В фондах он показал записку Вартанова, и ему выдали четыре тяжеленых тома – отчеты Опытно – методической сейсмической партии 12 за 53, 54, 55 и 56 гг. ЛИК пристроился в предбаннике фондов и начал читать отчет 12/53, где излагались результаты сравнительных испытаний разных типов морских кос (приемных устройств) для сейсморазведки. Отчет ему показался очень просто написанным и интересным. Странно, что при выборе конструкции кос никто не использовал методы, которые им читал на лекциях профессор Полшков. А все ссылки в основном были на книги Бергмана «Акустика и Акустические приборы» и Хортона «Основы гидроакустики и гидролокации» из Германии и США соответственно. Он читал до 17–00, до закрытия фондов. Потом сдал взятые отчеты зав. фондами и позвонил Роберту. Договорились пойти в спортивный зал крытого стадиона и потренироваться, и поужинать вместе. Роберт предупредил, что его сосед Андрей тоже баскетболист из московского Буревестника, и он придет на тренировку. Искупавшись в море, ЛИК зашел в столовую, поел очень легко и пошел в верхний город на стадион. В 18–00 собрались у входа в крытый стадион и взяли у дежурного три мяча. Три человека в огромном зале! Это было совершенно необычным для ЛИКа. И в Ташкенте, и в Ашхабаде, и в Москве время в залах, тем более в крытых стадионах, стоило очень дорого, и ценилась каждая минута. А тут такое богатство пустует!!!

Разминались индивидуально, а потом каждый вместе с мячом и, наконец, втроем начали отрабатывать разминочные, а потом игровые упражнения и комбинации. Но игры не получалось. Не хватало хотя бы еще одного человека. Два часа пробегали по площадке, приняли душ и отправились ужинать в морской ресторан. За ужином Роберт пригласил ЛИКа переселиться к ним в квартиру, где одна комната оставалась свободной. Однако НИМГЭ не принадлежала объединению Челекен Нефть, и получить комнату или квартиру в новых домах для сотрудников экспедиции было не просто. ЛИК решил обдумать предложение, поблагодарив Роберта. В 21–30 разошлись по домам. В общежитии у ЛИКа было пусто и тихо. Только один дежурный туркмен дремал на проходной. Вся обитавшая здесь публика находилась на судах в море. Судно «Владимир Маяковский», которое было закреплено за сейсмической партией 12/56, должно было вернуться через неделю. Пользуясь тишиной, ЛИК засел за письмо родителям, описывая свое житье на Челекене. Он неосторожно упомянул, что зелени здесь вообще нет, а все продукты привозные. Так что приходится питаться в столовой. Эта фраза повлекла за собой активнейшие действия Е. М., которая начала присылать почти еженедельно посылки с продуктами, начиная от соли и спичек и кончая банками тушенки и сгущенки. Через неделю тренировок удалось найти на Челекене еще несколько спортивных людей, которые занимались когда – то баскетболом, но сами не решались пойти в зал и начать тренироваться. Всего удалось найти 12 человек и начать полноценные тренировки. А тем временем на работе ЛИК перечитал все рекомендованные ему отчеты и побеседовал с Вартановым. У него уже сложилось представление о производстве сейсмических работ на море. Через неделю после приезда, рано утром, отправляясь разминаться и плавать к морю, он увидел судно, стоящее на рейде. Это был «Владимир Маяковский», рейдовый буксировщик, водоизмещением 50 тон, оборудованный для выполнения морских сейсмических работ. Для этого в кормовой части главной палубы были установлены сейсмическая лебедка, под которую переделали каротажную лебедку ЛК-2, и крытый кузов от автомобиля ГАЗ-66 – сейсмички, т. е. сейсмостанции СС-120/60, выкрашенный в голубой цвет – «Голубой Дунай». ЛИК сразу узнал знакомую технику по практикам в Туркмении (СС-120/60) в 1956 г. и в Тульской каротажной экспедиции в 1957 гг.

Перед его глазами развернулась удивительная картина. Прямо с судна несколько человек сели в шлюпку и начали грести к берегу. За шлюпкой тянулся длинный белый шланг, толщиной 50–60 мм, который разматывался с сейсмической лебедки прямо в воду и держался на ее поверхности, т. е. имел положительную плавучесть. Шлюпка отошла от судна на 300 м, а шланг еще разматывался с лебедки. Наконец, на расстоянии 500 м размотка шланга прекратилась, и его конец тоже сбросили в воду. Шлюпка с длиннющим белым «хвостом» напоминала огромную змею, плывущую к берегу. Когда она подошла к меляку и уткнулась носом в песок, пятеро мужчин спрыгнули в воду, отвязали ближний конец шланга от шлюпки и поволокли его на берег. Вся 500 м змея медленно потянулась к берегу. Через 30 минут ее голова уже была на отмели, а все туловище вытянулось вдоль береговой черты и постепенно легкой волной прибивалось к отмели. ЛИК понимал, что эта белая змея и есть морская плавучая коса Георгия Ивановича Рудаковского, о котором ему говорил М. К. Полшков. Среди пятерки, высадившейся на берег, ЛИК разглядел пожилого невысокого седого человека, который, как и все остальные тянул змею (косу) на берег, отдавая какие-то указания. Еще через 30 минут, растянувшись цепью вдоль шланга, мужчины начали его вытаскивать на берег. ЛИК понял, что это его коллеги по с/п 12–56, и как был в плавках пошел к ним на встречу и подключился к вытаскиванию косы. Работали напряженно час, пока все 500 м косы не оказались на берегу вне досягаемости прибоя. Когда работа была закончена, пожилой сухенький мужчина спросил у него: – Кем будите, молодой человек? Когда ЛИК представился: – Ст. Техник – геофизик, Коган Лазарь, прибыл по распределению из ВНИИГеофизики. – Рудаковский Георгий Иванович, начальник экспедиции, – ответил пожилой мужчина, протягивая ему руку. – Знакомьтесь с нашим новым сотрудником, и грузите косу в автомашину. Отвезем в ремонтный цех. А вы Лазарь подмените меня в погрузке. С этими словами Г. И. пошел по направлению к легковому газику, где его поджидал Вартанов. ЛИК включился в погрузку косы на борт грузового ЗИСа и по мере сближения с работавшими знакомился с каждым: Габриелян Гурген Вартанович, начальник партии, сказал с армянским акцентом крепкий, высокий, черноволосый мужчина лет 45, принимая от ЛИКа шланг и укладывая его вдоль борта грузовика. Захаров Павел, косарь, представился мужчина лет 30–35, Гатерюк Анатолий, радист, представился коренастый светловолосый невысокий парень, лет 29–30. Челноков Сергей Александрович, техрук, – представился средних лет светловолосый и синеглазый мужчина, с высоким лбом. – Полезай-ка в грузовик и помоги Гургену раскладывать косу, а то он уже запарился. – Не замерз в плавках? – спросил широкоплечий, коренастый парень лет 25–28, и представился Гузев Юрий – оператор, смотри не застудись, ведь уже прохладно. Наконец, когда весь шланг был погружен на ЗИС и ЛИК спрыгнул с борта автомашины на землю. К нему подошел невысокий пожилой мужчина лет 50 и, протянув руку, представился: – Черствов Петр Сергеевич, старший взрывник, а вот это Ваня Руденко, единственный представитель класса гегемона в нашей партии, – указал он на молодого парня лет 19–20, рабочего 4 разряда. – Ну, вот и познакомились, иди, оденься, а то простынешь, вещи то твои где? ЛИК указал на видневшийся вдали маленький бугорок из его вещей и побежал к ним. Таким образом утренняя разминка продолжалась три часа. Но ему посчастливилось познакомиться с сотрудниками партии прямо в работе, хотя и не в море, но у самого моря, на побережье южного Каспия. Подойдя к вещам, ЛИК окунулся в море, хорошенько растер тело полотенцем, оделся и быстрым шагом направился в столовую. Там он взял все самое горячее и присел к столу. Через пол часа он согрелся и позавтракав, пошел в экспедицию. В кабинете начальника сидел Г. И. Рудаковский, переодевшись в черный костюм и белую рубашку с галстуком. ЛИКа пригласили к начальнику через час ожидания. Одновременно пригласили и Вартанова. Приезд молодого специалиста был событием незаурядным, и Рудаковский решил с ним побеседовать в присутствии Главного Геофизика экспедиции. А когда он узнал, что по совету Вартанова ЛИК прочитал последние отчеты, касающиеся испытаний плавающей косы, лицо его посветлело, и он спросил: – Как вам понравилась наша работа с косой, – имея в виду результаты отчетов, особенно за предшествующий 1956, когда впервые в истории отечественной сейсморазведки был отработан первый транс Каспийский профиль Челекен – Нефтяные Камни на полуострове Апшерон в Азербайджане… ЛИК понял этот вопрос совершенно конкретно, применительно к сегодняшней погрузке косы и ответил: – Нужно быть крепким парнем и хорошим пловцом, чтобы работать с косой. Думаю, мне это подходит. Рудаковский и Вартанов рассмеялись, поняв, о чем думает ЛИК, и начальник сказал: – Тогда приступайте. Коса сейчас в ремонте в косарской. Вот туда и направляйтесь, под начало Захарова. Вы с ним во время погрузки косы познакомились. А вообще, у нас в экспедиции всего четыре дипломированных горных инженера – геофизика, включая вас. Так что вам предстоит поработать на всех участках в морской сейсмической партии. Но главное, постарайтесь вникнуть в конструкцию косы, может со свежими и еще не стандартно мыслящими мозгами, вы что – то и придумаете для ее усовершенствования. Сравнительные испытания кос для моря будут проводиться в Баку, в декабре, и полезные идеи будут, кстати. А теперь, направляйтесь в косарскую к Захарову. Фролов мне говорил, что жильем вас обеспечили и с условиями работы и оплаты вашего труда вы ознакомлены. Зайдите к начальнику партии и ознакомьтесь с правилами ТБ и ОТ. Всего доброго вам на пути в морскую геофизику. Рудаковский протянул ЛИКу сухую и крепкую ладонь для рукопожатия. ЛИК встал, пожал ее, попрощался и пошел в косарской цех. Рабочие будни начались. По пути он заглянул в кабинет начальника партии. Гурген Вартанович стоял у карты о Челекен и отмечал что-то на сети сейсмических профилей, окружавших остров. Его партия вела разведочные работы на выходе Челекенской структуры в море. Когда ЛИК зашел в кабинет начальника и поздоровался по – армянски, суровое лицо Гургена с длинным армянским носом и горящими черными глазами осветилось улыбкой. Он машинально спросил по-армянски: – Хаик? (Ты армянин?). ЛИК знал немного армянских слов, запомнив их за время, проведенное в семье Еольянов, и понял вопрос. – Увы, нет. Я еврей, – ответил он.

– Отлично, лучше будь первым евреем в НИМГЭ, чем четвертым армянином. Тебе повезло, – весело пошутил начальник. – А теперь садись вот за тем столом и прочти правила по ТБ и ОТ при проведении морских геофизических (сейсмических) работ. С этими словами он протянул ЛИКу книжку в твердом переплёте из черного дерматина. ЛИК засел за этот фолиант, нашел раздел «Морская сейсморазведка» и принялся читать, конспектируя основные положения. Только к концу дня он завершил чтение. Даже обед пропустил. Гурген Вартанович задал ему несколько вопросов по прочитанному. Убедился, что ЛИК понял основные положения по ТБ и предложил ему расписаться в журнале инструктажа. – Сегодня уже поздно, а завтра с утра ждем в косарской. Не забудь получить на складе комбинезон, а то все вещи перепачкаешь соляркой, которой заполняется шланг косы. До завтра! – завершил беседу Гурген. ЛИК поспешил в столовую. Было 18–00 вечера. С удовольствием поужинал, а потом зашел в общежитие. В его комнате поселили еще двоих сотрудников. Одного он знал уже, это был Ваня Руденко, а второго нет. Познакомился. Оказалось, что это невысокий, полноватый, с большой головой и с широким лицом и темными глазами, прибывший из Москвы выпускник геологического факультета МГУ Мистрюков Юрий Михайлович. Он был на 12 лет старше ЛИКа, прошел войну и после войны закончил учебу, получив специальность геолог – геофизик. К удивлению ЛИКа Юрия, он не знал, хотя и посещал лекции на геолфаке. Заняв койку у окна, Мистрюков расчехлил гитару и набрал несколько аккордов. Приятная гавайская мелодия наполнила комнату и в ней стало просторнее и теплее, как будто бы тропический воздух Гавайских островов мгновенно перенесся на пустынные берега Челекена. Иван и ЛИК присели от восторга на свои койки, а Юрий спокойно и приветливо улыбался, продолжая играть на 10-и струнной гитаре. Так они и познакомились два выпускника МГУ, прибывшие на Челекен практически одновременно. ЛИК начал собираться на тренировку. Он быстро сложил свой спортивный динамовский костюм и спортивную форму в чемоданчик и вышел из общежития. До спорткомплекса был минут 30 пешего хода. Желтая линия заката покрыла почти всё небо. ЛИК быстро пробежал все расстояние, действуя как на разминке. И когда он попал на стадион, там уже собралась вся челекенская команда. Из профи было только трое, любителей 5, а остальные просто желающие побегать. На этот раз тренером вызвался быть Роберт. Он лучше всех знал местные порядки и людей. Разминка началась. 30 минут общефизической подготовки, 30 минут индивидуальная работа с мячом, броски, дриблинг, пивоты, финты, и наконец, 2 по 30 минут игры на всей площадке. Состав тренирующихся был весьма пестрым. Учитывая возможности собравшихся на первую тренировку, создали две команды и в каждой по одному запасному. При этом Роберт и Андрей оказались в одной команде с крепкими и высокими парнями, но не умевшими играть в баскет, а ЛИК с пятью игроками, хотя и не высокого класса. Играли очень темпераментно, так что Роберту то и дело приходилось останавливать игру, чтобы разгоряченные парни из его команды не покалечили друг друга да и своих противников тоже. Но смеху и веселью не было границ, особенно когда один из буровых мастеров, желая остановить ЛИКа, летящего к кольцу, схватил его за трусы и они остались в его руках, а их обладатель в одних плавках все же прорвался к кольцу и вложил в него мяч сверху, по-американски. Итак, регулярные тренировки начались. Решили тренироваться четыре раза в неделю, учитывая предстоящее первенство Туркмении в декабре. Назвали команду «Челекен Нефть», что определяло главного спонсора. После тренировки Роберт предложил во второй раз, ЛИКу переехать жить в их квартиру, где была свободная комната. Он обещал получить разрешение руководства Челекен Нефть, если от НИМГЭ будет соответствующее письмо. ЛИК в принципе был готов к переезду, хотя и испытывал некоторое неудобство перед Иваном Руденко и Юрой Мистрюковым, его соседями по общежитию в НИМГЭ. Ужинали в ресторане почти всей новоиспеченной командой в полном составе. А когда вечером поздно ЛИК вернулся в барак общежития НИМГЭ, то был удивлен увиденным. Там шла обыкновенная русская пьянка. ЛИК во избежание лишних вопросов и конфликтных ситуаций решил немедленно пойти ночевать к Роберту, а завтра переехать к нему на ПМЖ, если будет добро. Когда он пришел к Роберту, то застал все «семейство» в сборе за чашкой чая на кухне. Приходу его были рады. Джамал быстро поставила перед ним пиалу и налила ему чай на донышко, в знак уважения.

– А мы как раз беседовали о тебе. Андрею понравилась твоя игра. Чувствуется мастерская московская школа Динамо. «Так что добро пожаловать в нашу компанию», – сказал Роберт. ЛИК рассказал о причине прихода и сообщил, что сможет завтра перебраться к друзьям, если они не возражают. – Четвертая комната свободна, занимай, а Роберт уладит все формальности в администрации ЧН. «Жить среди выпивох не самое большое удовольствие», – серьезно сказала Тамара. Сидели за чаем до поздней ночи, обсуждая все новости, от больничных, с уст молодых докторов, до спортивных, из уст ЛИКа.

Рано утром следующего дня вся компания отправилась к морю купаться. Оказалось, что так поступает большинство из жителей верхнего города, подавляющая часть которых составляют ИТР ЧН. К их пятерке присоединилась высокая и черноволосая красавица, которая подошла к Роберту и представилась ЛИКу – Дина Салахова. – Это наш старший лаборант из отдела физсвойств образцов керна, моя прекрасная коллега, вставил Роберт. – Мы все ее хорошо знаем, так что представление относится только к тебе ЛИК. ЛИК в свою очередь представился Дине. До моря дошли быстро и, сбросив одежду до купальных костюмов, пошли в воду. Идти пришлось долго, пока вода поднялась к груди, и можно было плыть. Дина прекрасно загорела под знойным солнцем Туркмении и выглядела весьма привлекательно в красном закрытом купальнике. Постепенно вся группа поплыла, и сразу же разделились. ЛИК и Роберт оказались впереди, за ними Дина и Андрей, а потом Тамара и Джамал. Было видно, что настоящих пловцов среди них нет. Но в теплой прозрачной воде вперед вышла ДИНА, и ее попытался догнать ЛИК. Однако это оказалось не легкой задачей. Как только ЛИК нагонял ее в брасе, она переходила на кроль и опять оказывалась далеко впереди. Так они соревновались час. ЛИК вообще не был пловцом и тем более в море на дальние дистанции, но вот Дина жила на Челекене уже пятый год и плавала отлично, имея прекрасную школу московского Буревестника, где добилась первого спортивного разряда еще в школе, а потом защищала честь МГРИ. Таким образом, за час борьбы ЛИК так и не смог догнать эту туркменскую русалку. Он лег на спину в полном изнеможении, оставив затею в очередной раз догнать соперницу. Отдохнув четверть часа, он поплыл к берегу, который был виден вдали в виде белой полоски домов верхнего города. ЛИК даже забеспокоился. Так далеко он от берега никогда не заплывал. Решил плыть медленно с перерывами для отдыха, чтобы спокойно добраться до мелководья. За Дину он не беспокоился. Было ясно, что для нее такие заплывы и розыгрыши привычное дело. Беспокоила только одна мысль, что серьезно опоздает на работу в первый же рабочий день. Ведь в косарской его ждут. До берега он плыл час, с небольшими перерывами на отдых. Когда, наконец, выбрался из воды, то никого из знакомых, с которыми он пришел окунуться на утренней заре, не увидел. Даже Дины нигде не было.

– Вероятно, она уже давно выбралась на берег и поспешила на работу, – подумал ЛИК. Одевшись, он поспешил в общежитие НИМГЭ, до которого с места купания, было, минут 25 ходьбы. Когда вошел в общежитие, то дежурный ему передал, что заходил час назад начальник партии и хотел его видеть. ЛИК посмотрел на часы, было 10 часов утра. Он взял новенький комбинезон и кожаные желтые ботинки, на кожаной подошве, полученные вчера, и пошел в косарскую. Там работа шла полным ходом. Рядом с бараком из 100 м. секций косы сливали солярку. Потом отрезали соединительный 48 штырьковый позолоченный разъем и вытаскивали внутренности косы из шланга. А внутренности представляли жгут из 48 проводов ПВР и линию из пьезоэлектрических приемников, собранных на базе кристаллов сегнетовой соли, загерметизированных в металлических корпусах, залитых касторовым маслом. Длина приемника составляла 5 см, ширина 2.5 см. Они располагались на расстоянии 3.03 м друг от друга, вдоль всей 100 м секции, всего 33 штуки. ЛИК это все прочел раннее в отчетах, где были и фотографии внутренностей косы, и соединительных муфт и внешнего вида на лебедке и в воде. Поэтому он все понял без расспросов, хотя и стоял в нерешительности что делась. Вспомнив распоряжение Рудаковского идти в подчинение Захарова, он поздоровался с Павлом и спросил, что ему нужно делать. Павел, рассмеялся и сказал: – Бери побольше и тащи подальше. Потом подумав, предложил ЛИКу, прежде всего, переодеться, если ему дорог его цивильный наряд. – Не забудь надеть ботинки, иначе твои кеды расползутся на части дня через четыре, а сам можешь упасть и зашибиться еще раньше, так как в них будет скользко, как на коньках. Солярка все разъедает, кроме натуральной кожи. ЛИК последовал совету Павла, и приступил к работе. О причине его опоздания у него никто не спросил. Вытаскивать внутренности косы из шланга было не легким делом и требовало больших усилий. Прежде всего, нужно было слить из секций солярку. Для этого секция растягивалась на специально сделанной из бархана наклонной площадке, и ее нижняя и верхняя соединительные муфты открывалась. Солярка из нижней муфты стекала из секции в бочку, вмонтированную у подножья бархана. После этого верхняя муфта отсоединялась от проводов и закреплялась в зажим, а за нижнюю, закрытую специальной заглушкой, содержимое секции (провода и приемники – гидрофоны) вытаскивалось из шланга. Это требовало не мало усилий. Трое парней впрягались в веревки, подвязанные к заглушке, и тянули ее как бурлаки на Волге! Так что, когда к тройке «тягачей» подключился ЛИК, дело пошло несколько быстрее. На ярком туркменском солнышке белый полихлорвиниловый шланг становился мягким и тоже тянулся как тугая резина, но в отличие от нее, в прежние размеры не возвращался. Требовалось соизмерять усилия, направленные на вытаскивание внутренностей косы с растяжением шланга. Вытянутые внутренности косы натягивали на козлы, расставленные вдоль косарской, и проверяли авометром проводимость каналов, внутреннее сопротивление приемников, сопротивление изоляции проводов. Находили неисправности, и бригада ремонтников во главе с Гузевым и Захаровым устраняла их. За полный рабочий день с 7–00 до 18–00 (перерыв с 12–00 до 14–00) удавалось отремонтировать одну, изредка 2 секции. Таким образом, пять секций косы были отремонтированы за 4 дня. ЛИК вдоволь «наплавался» в солярке, но зато отлично понял строение косы. После ремонта исправная начинка косы затягивались в шланг, а потом припаивалась соединительная муфта, шланг заправлялся в муфты и закачивался соляркой. Затягивание начинки пяти секций заняло три дня. И через неделю после прибытия в ремонт, коса была готова к дальнейшим работам. Отход судна был назначен на 25.09.57. До выхода в море ЛИК все дни проработал в косарской, а вечера проводил на баскетбольной площадке. За неделю группа баскетболистов ЧН начинала отличаться от сборища любителей побегать с мячиком. Но до настоящей команды ей было очень далеко. В первый же день работы в косарской после обеденного перерыва ЛИК зашел к начальнику экспедиции и рассказал о возможности получить ему комнату в домах ЧН в верхнем городе. Рудаковский внимательно выслушал его и спросил: – А вам реально дадут комнату? Не будет ли наше обращение холостым выстрелом?

ЛИК заверил его в положительном решении, ссылаясь на Васенькина, который к этому времени уже был в ЧН начальником центральной лаборатории анализа кернов и их хранения. Заручившись письмом от НИМГЭ к руководству ЧН, ЛИК этим же вечером переехал в квартиру Роберта, Джамал, Тамары, Жени, тем самым избежав неудобств проживания в общежитии НИМГЭ, где шумные веселья были частым явлением. Следует заметить, что все руководство НИМГЭ проживало в верхнем городе в отличных новых квартирах. И когда он сообщил Рудаковскому, Габриеляну и Вартанову о своем переезде из общежития НИМГЭ в верхний город, то они это приняли положительно. Как он понял несколько позже, жители верхнего города здесь почитались как высшая каста, и принадлежность к ней сразу вывела ЛИКа на другой уровень отношений с начальством. А ларчик открывался просто. Роберт с письмом НИМГЭ зашел к Управляющему ЧН Василию Низьеву, тому самому Васе – буриле, который начал играть в созданной им баскетбольной команде Челекена, и Вася разрешил Васенькину поселить в его квартире ЛИКа, игра которого Низьеву понравилась.

– С такими парнями мы станем чемпионами Туркмении, – сказал он Роберту, налагая резолюцию: «Выделить комнату для ЛИКа» на письме НИМГЭ. Ранним утром 25.09.57 к дому, где теперь жил ЛИК, подъехал грузовой ЗИЛ, в котором были погружены секции косы. В кабине сидели Павел Захаров и Ваня Руденко. ЛИК ждал их приезда. Накануне вечером он попрощался со своими соседями и рано утром к 6–00 вышел из дома, захватив рюкзак и почти все походное снаряжение, как будто собирался в горы. Он понимал, что почти все собранное в рюкзаке для похода в горах на судне и в море не пригодится. Но привычка взяла вверх. Правда палатку, репшнур, ледоруб и отрикованные горные ботинки он не взял. Зато со спальным мешком на гагачьем пуху и штормовкой, охотничьим ножом и фонариком, спичками и фляжкой с водой он не расстался. Одет был в любимую красно-белую ковбойку, брюки хаки из тропической американской военной формы и серые китайские кеды с высокими резиновыми шипами для игры в футбол или для походов. В рюкзаке лежали уже проверенный в работе с косой комбинезон и кожаные ботинки. Когда машина остановилась, Ваня Руденко вылез из кабины и перелез в открытый кузов, уступая место ЛИКу. ЛИК немного помедлил, хотел остановить парня, но вспомнив о субординации, легко запрыгнул в высокую кабину. Грузовик тронулся и направился в порт Аладжа, единственный, соединяющий остров Челекен с большой землей. В порту их поджидал вспомогательный катер «Метеор» для перегрузки на э/с «Владимир Маяковский», стоящий на рейде. Подойти к причалу «Маяковский» не мог из-за малой глубины моря в порту. Катер был типа «Ярославец», водоизмещением 30 регистровых тонн. Он был буквально забит зелеными военными 50 кг ящиками тротила, хорошо известными ЛИКу по работе в сейсмической партии на берегу в ТГГЭ в 1955 г. Пришлось переодеться в робу, т. е. одеть комбинезон и кожаные желтые ботинки, и приступить к перегрузке секций косы с борта ЗИЛа на катер, укладывая их прямо на ящики с взрывчаткой. ЛИК был не мало озадачен такому грубому попранию инструкции по ТБ. Ведь в секциях уже была залита солярка, готовая излиться из шлангов при первом же их повреждении на ящики с тротилом! И тогда одна горящая спичка, или окурок, брошенные в эту адскую кучу, приведут к колоссальному взрыву. ЛИК похолодел от этой мысли. Но его новые товарищи были совершенно спокойны, даже не обращая никакого внимание на соседство тротила и солярки!!! ЛИК работал молча и не отвечал на грубоватые шутки коллег по поводу его переселения в дом в верхнем городе к девушкам. В маленьком городке абсолютно все всем было известно. Через час коса была погружена на борт катера, и он был готов к отплытию. На катере уже находилась взрывная бригада или как здесь на флоте говорили отряд возбуждения упругих волн. Здесь ЛИК познакомился с руководителем взрывных работ партии Золотаревым Гарри Семеновичем, сухопарым высоким мужчиной лет 35–40, с острыми чертами лица и рыжими волосами. Гарри сухо поздоровался с ЛИКом и спросил, имеет ли он права на ведение и руководство взрывными работами. ЛИК ответил утвердительно, но указал, что документы все сданы в ОК НИМГЭ. Больше Гарри ни о чем не спрашивал. Всё было готово к отходу, но все чего-то ждали. ЛИК спросил у Захарова, в чем дело. Тот только загадочно улыбнулся и сказал: – Скоро все сам увидишь. И действительно, минут через 30 подъехала сейсмичка. Из кабины вышли начальник партии Гурген Вартанович Габриелян, техрук Челноков, а из сейсмостанции сотрудники партии и моряки, находившиеся на катере, стали выгружать сильно пьяных людей, которых отводили на катер и укладывали прямо на палубу, как манекенов. Всего их набралось человек десять. Только закончив эту странную процедуру, Гурген поднялся на борт катера, который отошел от причала и направился к судну, стоящему далеко на рейде. Через час катер пришвартовался к борту «Владимира Маяковского». На мостике стоял высокий и тучный человек в белой (или сильно выцветшей) рубашке, темных брюках. Он отдавал команды матросам как привязать катер к судну. Когда все швартовые концы закрепили, началась разгрузка катера. Первым делом «выгрузили» ПЬЯНЕНЬКИХ пассажиров, лежавших на палубе катера, и развели их по каютам. Потом приступили к выгрузке косы, наматывая ее на кормовую сейсмическую лебедку. Павел Захаров встал за штурвал лебедки для укладки косы и руководил этим процессом. ЛИК, Иван Руденко, Толя Гатерюк и взрывная бригада: Костя (Хайрулла) Хабибуллин, Исса Османов, Василий Куськал, Павел Иванович Черствов и Гарри Золотарев подключились к этому процессу, чтобы освободить ящики с тротилом и приступить к их погрузке на судно. ЛИК сразу же по выходе катера из бухты Аладжа почувствовал качку. А в открытом море качка усилилась и очень его донимала. Катер прыгал на крутых каспийских волнах у борта «Маяковского». ЛИК работал интенсивно, но чувствовал, как тошнота подступает к горлу. Ящики с тротилом, весом 50 кг каждый, перегружали по живому конвейеру, передавая их по цепочке из рук в руки и укладывая их на палубу судна. Ящиков оказалось 500 штук, так что работа продолжалась до 12–00 дня, до обеда. Обед, на свежем воздухе на шлюпочной палубе прошел в две смены. К этому времени ЛИКа уже сильно тошнило. И на еду он даже смотреть не мог. Весь бледный и с испариной пота на лбу он отдыхал на носу судна, подставив лицо усиливающемуся ветру. Тошнота прямо подкатывала к горлу, и он пытался ее перебороть. Стыдно было перед коллегами, но он старался не подавать вида, что укачивается. Однако опытный глаз Гургена подметил состояние новичка. Он подошел к нему, и протянул горсть соленых сухарей. – Хорошо делаешь, что не ложишься, травить не стесняйся. Мы все через это прошли. Погрызи сухарики, поможет от тошноты. Держись, парень, – закончил он беседу и после обеда сам подключился к перегрузке взрывчатки, встав в цепочку конвейера. Разгрузка продолжалась два часа. Когда весь тротил был погружен и уложен в крюйд – камеру, судно снялось с якоря и взяло курс на профиль, не смотря на свежую погоду. ЛИКу показали его каюту и коечку у самого потолка. Каюта была в твиндеке в кормовой части судна. Площадь ее не превышала 15 кв. м. В ней было два иллюминатора и шесть подвесных коек, выстроенных в две стойки по три койки в каждой. Койки были расположены так близко друг к другу, что влезть в нижнюю можно было только тогда, когда верхняя пустовала. В каюте был стол вдоль переборки, четыре шкафчика во всю ее высоту, несколько крючков для развешивания верхней одежды. ЛИК положил в шкафчик свои вещи и выбежал на свежий воздух, подавляя подкатывающуюся к горлу тошноту. Он распластался на шлюпочной палубе, подставив лицо ветру. Полегчало, но ненадолго. Судно набирало скорость медленно. Паровая машина, работавшая на мазуте, разогревалась долго. По мере увеличения хода, качка усиливалась. ЛИК лежал пластом и старался глубоко дышать, чтобы подавить тошноту. Ему было плохо и холодно. «Маяковский» шел на Челекено – Ливановское поднятие, где партии предстояло выполнить сейсмическую съемку методом отраженных волн с использованием плавучей косы Рудаковского. В полдник в 16–00 ЛИК к еде не прикоснулся и в ужин, в 20–00 тоже. Он грыз соленые сухари и запивал водой из фляжки. Систематически к нему подходили моряки и геофизики, подбадривали его, подшучивая над его болезнью. Когда стемнело, ЛИК перебрался в свою каюту, но там было так душно, что он быстро выбрался наверх и вновь рухнул на шлюпочную палубу. Через некоторое время к нему подошел крепкий мужчина с открытым лицом. Он принес две телогрейки, два одеяла и предложил ЛИКу ночевать на палубе! То был старший механик Владимир Мельников. ЛИК с радостью согласился, соорудил постель в спасательной шлюпке и вскоре крепко уснул. На утро море было как зеркало. ЛИК чувствовал себя отлично. Проснулся с рассветом и во время разминки любовался бескрайним морем, постепенно меняющим свой цвет от стально-серого до голубовато – зеленого, по мере подъема солнца над горизонтом. Завтрак начался в 7–00 в столовой команды. ЛИКу указали его место, сказали, что в робе в столовую не входить, что нужно за собой убирать посуду, а получать еду нужно у окна раздаточной. Одним словом, все как в столовой по самообслуживанию, но без выбора блюд. Всем предлагалось одно: каша гречневая, кусок вареной рыбы красной, выдали большую кружку, которую он наполнил чаем из титана, стоящего у раздаточного окна. На столе стояла банка с сахаром, миска с хлебом, миска со сливочным маслом и миска с черной икрой. Так что завтрак был очень вкусным и калорийным. Все сотрудники экспедиции (партии) подходили завтракать один за другим. Каждый знал свое место, и завтрак проходил быстро, и почти в полной тишине. Только звучали не привычные для ЛИКа слова: – Здравствуйте, Приятного аппетита! – от каждого входящего в столовую, и – Приятно завтракать! – от каждого выходящего из-за стола. В 7–45 весь состав партии собрался у сейсмической рубки, выкрашенной в ярко голубой цвет – «Голубой Дунай». Начальник партии Гурген Вартанович наметил круг работ на день: 1 – регулировка плавучести косы; 2 – проверка и настройка сейсмостанции; 3 – связка зарядов из тротила. Каждую из поставленных задач выполняли отряды: приемных устройств (косарей), операторов, взрывников. ЛИК был в бригаде косарей под началом Павла Захарова. Настройка косы была тонким делом. Нужно было добиться нейтральной плавучести секций. Для этого каждая из них спускалась в воду и подкачивалась соляркой через головную муфту до тех пор, пока не показывалась на поверхности воды. Нужно было не перекачать секцию, иначе заглубить ее в воду было невозможно. ЛИК участвовал во всех операциях по смотке и вытравливанию секций в воду, их подкачке из бочки с соляркой, надуваемой из ручного насоса, который приходилось все время качать. До обеда отрегулировали одну секцию и намотали ее на лебедку. Приступили к другой. До вечера накачали и отрегулировали еще две секции. В темноте регулировку вести было невозможно. Так что после ужина отдыхали. Как только судно стало на якорь, ЛИК нырнул в воду, стараясь смыть дневную усталость и запах солярки. Вода была теплой, чистой и спокойной. Плыть было легко и приятно. Он и не заметил, как далеко отплыл от судна, так что огонек на корме слабо светился в темноте. ЛИК почувствовал тревогу и начал возвращаться. Оказалось, что судно стояло в месте сильного локального течения, поэтому он и оказался далеко от «Маяковского». Пришлось напрячься изо всех сил, чтобы доплыть до э/с против течения. Впрочем, когда он по штормтрапу поднялся на борт, его уже поджидали Гурген, капитан, Гузев и Захаров. Капитан Канищев крепко матерно выругался: – Нельзя без разрешения покидать борт судна, плавать, тем более ночью. Погиб бы за понюшку. Здесь сильное течение. Запомни, пловец! ЛИК молчал, ему было стыдно. Ведь он нарушил главную заповедь работы в экспедиции – не спросил разрешение на самостоятельный маршрут, никого не предупредил. Гурген не сказал ни слова. ЛИК отправился спать под шлюпку, где лежали телогрейки и одеяла. Долго не мог уснуть, любуясь звездным небом и слегка покачиваясь в своей постели. На следующий день регулировка косы продолжалась. Только на третий день ее закончили. Когда вся 800 м коса была готова и буксировалась в воде у поверхности водной толщи, ее начальную часть поместили в трубу и ее (трубу) поставили в вертикальное положение, так, что начало косы оказалась на глубине 12 м. Судно дало ход 4 узла, и вся коса вытянулась за ее головой и пошла на глубине 12 м. Включили сейсмостанцию, и техрук Челноков, смотря на поведение световых зайчиков осциллографа, безошибочно определял на какой секции избыточная или недостаточная плавучесть. После этой проверки косу смотали (выбрали по-флотски) на лебедку и еще раз провели точную регулировку плавучести. На следующее утро косу размотали (вытравили) вновь и опять зоркое око Челнокова оценила качество регулировки. На сей раз все 24 зайчика гальванометров осциллографа, колебались равномерно и показывали, что уровень шумов косы при скорости буксировки 4 узла не превышал 200 мкВ. Можно было начинать работу. ЛИК внимательно наблюдал за действиями Челнокова, который был нем как рыба и ничего не объяснял. Оператор Юрий Гузев в присутствии Сергея Челнокова тоже помалкивал. ЛИК удивлялся, что в косе нет системы автоматического регулирования глубины ее буксировки, нет индикаторов глубины. Все делается «на глазок» архаично, как в древние времена. И только искусство оператора или техрука основа всему и всея. Это не предусматривалось теоретическими курсами по физике и геофизике, прослушанными в университете. Однако сама идея использования пьезокристаллических гидрофонов и их буксировки в плавучем шланге для приема сейсмических волн ему очень понравилась. К 01.10.57 партия была готова начать сейсмическое профилирование методом отраженных волн на Челекено – Ливановском поднятии в ЮВ части Каспийского моря. Поднялись косари бригады Захарова в 5–30, и в 6–00, как только рассвело, приступили к травлению косы. В 7–30 коса была за бортом в рабочем положении на глубине 12–00 м. Судно пошло на заход, на заданный профиль, место которого определялось гидрографами в сети радиогеодезической системы «Координатор С» («Свирь») с точностью – /+ 30 м. На расстоянии 5 км. от начала профиля был дан ход судну 2 узла (4 км/час) и шлюпка – взрыв пункт с четырьмя взрывниками и 5000 кг. тротила (250 зарядов) была опущена забор и удалена на кабеле КТШ-04 на расстояние 400 м. от судна, к центру косы. Катер «Метеор» отошел на расстояние 2 км. от конца косы и встал в кильватер сейсмическому судну. Когда до начала профиля оставалось 1000 м, был произведен первый взрыв заряда 20 кг. на глубине 2.5 м и принята первая пробная сейсмограмма. Ее принял Челноков, и проявила ленту осциллографа Ирина Тыртычная, единственная девушка в составе партии. По проявлению осциллограммы Челноков скорректировал параметры приема и возбуждения упругих волн, и профилирование началось. Судно пошло со скоростью 4.5 узла. Через каждые 400 м (3.3–3.5 минуты) по команде гидрографа на шлюпку: – Опускай! – производился спуск заряда со шлюпки в воду, и радист сообщал на судно гидрографу и оператору сейсмостанции: – Заряд опущен! По этой команде оператор включал сейсмостанцию и через несколько секунд по ее прогреву, давал разрешение на взрыв командой: – Даю разрешение! По этой команде взрывник вставлял во взрывную машинку вилку линии детонатора и радист командовал: приготовиться! С судна получал ответ: – Есть, приготовиться! Радист со шлюпки командовал: – Внимание! С судна отвечали: – Есть Внимание! Радист командовал: – Огонь! (Контакт). По этой команде оператор сейсмостанции включал лентопротяжный механизм осциллографа, а взрывник нажимал на кнопку ОГОНЬ взрывной машинки. И 50–100 м столб воды подымался на месте подрыва заряда. Зрелище было суровое, как на войне. Каждые 3–4 минуты раздавались команды, и производился взрыв. На 2 км профиля 5 взрывов. Работали непрерывно как на конвейере. Между взрывами Ирина успевала проявить и закрепить принятую осциллограмму (сейсмограмму), оператор Челноков просмотреть ее и сделать корректировку параметров возбуждения и приема упругих волн. Работа продолжалась без перерыва до темна или до выхода из строя, какой-либо из аппаратуры возбуждения, приема или регистрации упругих волн. Проработали 14 часов без перерыва. Взрывники менялись на шлюпке каждые 4 часа. «Метеор» их подвозил и увозил, пришвартовываясь к шлюпке – взрыв пункту прямо на ходу. Таким образом, за один 18-часовой рабочий день было отработано 104.5 км профиле МОВ. Такая гигантская производительность и не снилась береговым сейсморазведчикам! ЛИК был поражен. Казалось, что ничего особенного в косе Рудаковского нет. Но такой производительности никогда, и никто не достигал. ЛИК был восхищен, и в его голове все время звучали слова М. К. Полшкова: – Вы, со свежей головой, постарайтесь по – возможности улучшить конструкцию косы Рудаковского и содействуйте внедрению ее в производство! Теперь это стало актуальным делом. Он увидел мелкие несуразности в совершенной технологии морской сейсморазведки, и хотелось их устранить. Но как, он еще не знал. Погода к утру начала портиться. Ограничение в работе шлюпки взрыв пункта было до 4х баллов. Гурген, раньше всех поднявшийся на мостик, посмотрел у радиста прогноз погоды, посмотрел на восход солнца и решил все же работы продолжить. В 7–00 вытравили и задали косу. После завтрака шлюпка, до верха набитая взрывчаткой, с четырьмя сотрудниками начала удаляться от судна, буксируясь на кабеле и прыгая на волнах. ЛИК качку чувствовал остро, хотя уже не так сильно, как в первый день. Ему работа на шлюпке казалась героической, когда он видел, как она зарывается носом в волны или взлетает на них. – И ведь не укачиваются взрывники, иначе как можно вести такие опасные работы?! – думал он. Четыре часа вытерпеть эти качели, подрывая каждые 3–4 минуты 20 кг заряды тротила – это подвиг, – думал он. Тем временем шлюпка удалилась от судна на 400 м, и отстрел начался. ЛИК зашел в сейсморубку, наблюдать за работой операторов Челнокова и Гузева. Гурген Вартанович в сейсморубку заходил редко, чтобы не смущать операторов, но ЛИКу он советовал как можно быстрее вникнуть детально в эту работу, чтобы суметь подменять старших коллег. Однако долго находиться в рубке он не мог. Пары химрастворов и теснота делали обстановку там сложной и ЛИК вынужден был часто выходить на свежий воздух, чтобы побороть тошноту. – А ведь они все там, в рубке трудятся, даже Ирина Тыртычная, в своей маленькой фотолаборатории, где вообще дышать нечем. А я как тряпка – укачиваюсь, – с горечью думал он, выскочив в очередной раз на свежий воздух. В это время к нему подошел Гурген. Увидев бледное лицо ЛИКа, подставленное ветру, он протянул ему пакетик с солеными сухарями и подбадривающее сказал: – Держись, моряк, это еще не шторм, а только прелюдия. Мы все через это прошли. Еще неделя и волнения вообще замечать не будешь! А пока старайся все время двигаться, физически работать, будет легче.

И действительно, через три дня после сильнейшей встряски вовремя все же разыгравшегося шторма, когда в сильную качку пришлось подымать и разгружать шлюпку, выбирать косу на летающую как на качелях сейсмолебедку, ЛИК почувствовал себя лучше и даже захотел есть. В налетевший шторм судно легло носом на волну, и вся работа прекратилась. Даже на камбузе перестали готовить горячую пищу, и весь экипаж довольствовался сухомяткой. Консервы и хлеб выдавались каждому в те же часы, что и обычно: завтрак (7–30–8–00), обед (12–13–00), полдник (15–30–16–00), ужин (19–30–20–00). Когда волнение стихало, прежде всего, готовили чай, кофе, потом каши и, наконец, первые мясные, рыбные, овощные блюда. Через неделю после выхода в рейс хлеб закончился, остались только сухари. На второй неделе закончились постепенно мясные продукты, овощи, фрукты. Оставались только крупы, вяленая рыба (балыки осетра, белуги, севрюги) и бочки топленого масла и черной икры. Во время проведения сейсмических работ от взрывов зарядов тротила погибало огромное количество рыб, часть которых катер подбирал, останавливаясь только на самых крупных экземплярах. Поэтому балыками были обвешены все палубы, вплоть до клотика, а черной икрой забиты все пустые сосуды. Страшно было смотреть на огромные площади, покрытые оглушенной взрывами рыбой. Иногда начальник партии прекращал работы, чтобы не уничтожать эти бесценные богатства. Но все разрешения от рыбников на проведение сейсмических работ были получены, и представитель рыбнадзора находился на борту. Но что он мог сделать против могущественных государственных нефтегазопоисковых трестов!? ЛИКа такое варварское отношение к рыбным богатствам очень огорчало. Но потом он привык, видя всеобщее пренебрежение к этой проблеме. Ведь рыбные богатства Каспия считались неисчерпаемыми! В конце третьей недели плавания, когда закончилась пресная и питьевая вода, судно отправилось в Красноводск на заправку водой и топливом. Переход занял двое суток. Как раз в эти дни погода установилась штилевая. И было очень жаль прерывать работы. Но находиться в море больше трех недель рейдовый буксировщик «ВЛ. Маяковский» не мог. В Красноводск пришли вечером. И мгновенно судно опустело. Весь экипаж, как геофизики, так и моряки ринулись в город, приодевшись во все самое нарядное. Остались только одни вахтенные службы. ЛИК вышел на берег последним. Причал под его ногами покачивало, что развеселило его и озадачило. Он стеснялся спрашивать об этом ощущении, побаиваясь насмешек. Но впоследствии узнал, что это обычное явление для всех, кто долго находился в море. Именно по этой причине моряки, сойдя с судна на берег после длительного рейса, сразу же видны по походке в «вразвалочку», как бы продолжая лавировать по раскачивающейся палубе. Когда ЛИК увидел своих коллег, идущих по причалу, он рассмеялся, догадавшись, что и он так же вышагивает по твердой земле. Все отправились в портовый ресторан, где заказывали самые дорогие блюда, изголодавшись в штормовые дни и за последнюю неделю скудного питания. ЛИК заказал борщ, салат, бифштекс с жареной картошкой и арбуз. Вечер был жарким. Окружающие горы дышали горячим воздухом. Но было приятно находиться на берегу в красивом здании порта и зале ресторана, увешенного репродукциями картин известных художников фламандской школы, воспевающих роскошные застолья. Расселись за одним большим банкетным столом. Гурген заказал для всех несколько бутылок хорошего азербайджанского вина «Бажан» и водки «Московская особая». Он поднял первый бокал за благополучное окончание рейса, и сообщил, что рейсовое задание они выполнили на 145 %; отработав порядка 350 км профилей МОВ. Под общее УРРА! весь состав партии поднял бокалы. ЛИК налил себе полный бокал вина, поднял его со всеми и потом опустил и поставил на стол полный. Рядом сидящие Гузев и Захаров удивились такому финту и начали уговаривать ЛИКа выпить бокал до дна, но столкнулись с очень спокойным и вежливым отказом. Так продолжалось три раза с тем же результатом. И они отстали. ЛИК с огромным удовольствием поужинал. Съел все с аппетитом, закусил арбузом, и когда публика уже «согрелась» незаметно вышел из-за стола и потом из ресторана. Было уже темно. Город горел в огнях. ЛИК направился в центр города, к клубу моряков. Здесь были местные молодые люди и моряки. В кинотеатре шел индийский фильм «ЗИТА и ГИТА»». ЛИК заметил, что вокруг клуба много молодежи, особенно девушек. Девушки стояли группами и поодиночке. Они внимательно оглядывали проходящих и о чем-то переговаривались. Когда ЛИК поравнялся с одной из них, она неожиданно смело подошла к нему и спросила: – Молодой человек, не возьмете ли вы меня в кино? Билет достать не могу. А морякам дают без очереди!!! ЛИК внимательно оглядел эту смелую белокурую девушку. Она была среднего роста, с большими серыми глазами, красивой спортивной, но женственной фигурой. Одета в белую легкую кофточку, черную короткую юбку, в лодочках на высоких каблуках. Лицо широкое, смуглое. Ее можно было принять за русскую девушку с Средне – Азиатским налетом, лет 16–18. ЛИК кивнул, и они направились к кассам. Там большая очередь осаждала окошко кассира. Но у другого окошка стояло всего несколько человек. Они спокойно один за другим подходили к окошку, предъявляли документ и получали билет один или два. Среди них были моряки в форме или штатские. ЛИК посмотрел на предъявляемые ими документы. Это были мореходки (паспорт моряка) или морские удостоверения, выдаваемые для моряков внутреннего плавания. Ни того, ни другого у ЛИКа не было. Но он встал в эту очередь, и через несколько минут уверенно протянул в окошко новенькое удостоверение НИМГЭ, где на твердой красной обложке был выдавлен кораблик и золотыми буквами написано: Научно – Исследовательская морская геофизическая экспедиция (НИМГЭ). Девушка в окошке с удивлением посмотрела на эту «корочку», потом на предъявителя и выдала два билета без всяких разговоров. ЛИК был приятно удивлен, но с умным видом поблагодарил девушку и взял билеты. Лицо его новой знакомой осветилось улыбкой: – Я очень хотела посмотреть этот фильм, который показывают только в клубе моряков, но достать билет не могла. Стеснялась попросить помощи. Но вот сейчас решилась, сказала она. До начала сеанса было еще почти два часа. ЛИК попросил девушку показать ему город, а заодно и познакомиться. Решили пройти от порта к центру города. Девушка оказалась разговорчивой, Она училась в техникуме на втором курсе и после окончания собиралась быть воспитательницей в дет яслях и садиках. Город был ЛИКу немного знаком, но после прогулки по центру он вспомнил забытое и поразился, сколь много настроили за время его последней поездки сюда в начале 50х. У красивого здания дворца культуры, выстроенного в стиле мечети, остановились. – Пора и познакомиться, сказал ЛИК, приглашая девушку подняться к куполу дворца, где располагалось кафе мороженное. Высота купола над землей была не меньше 50–55 метров. Вид на бухту и город был красивый. В зеркально гладкой, черной воде отражались до малых подробностей огни и прибрежные здания, силуэты стоящих у причалов и не рейде судов. Заказали кофе глиссе с мороженным, из-за беседой познакомились поближе. Валя приехала в Красноводск с Украины, с родителями на заработки на Туркменский канал. Но потом осели в Красноводске. Прожили пять лет, и ее родители решили вернуться на Украину, на Полтавщину. Валя осталась одна заканчивать техникум. Кроме учебы занимается спортивной гимнастикой, имеет 1-ый взрослый разряд и входит в состав сборной Туркменской ССР. ЛИК кратко поведал о себе, сказал, что сейчас живет на Челекене, работает в НИМГЭ, куда направлен после окончания физфака МГУ. О спорте он очень уклончиво ответил, что занимается баскетболом. Время пролетело мгновенно, и они едва успели к третьему звонку. В кинозале было просторно и прохладно. Последний сеанс. Но зал был заполнен. Очень красивый фильм о красивой стране с красивыми людьми, дикими джунглями, слонами, тиграми и змеями. ЛИК видел этот фильм в Москве и больше наблюдал за публикой вокруг и, в частности, за своей новой знакомой. Она полностью отрешилась от действительности и погрузилась в фильм, переживая события всей своей натурой. ЛИКу было приятно, что он смог доставить девушке такое удовольствие. Когда фильм кончился, публика пошла на выход, их плотно прижали в движущейся толпе. Валя смущенно улыбалась. ЛИК смотрел на нее сверху и чувствовал себя героем. Очутившись на улице в прохладном воздухе, девушка поблагодарила ЛИКа за кино и весь приятный вечер. Решительно отказавшись, чтобы ее проводили домой, она сообщила ЛИКу, что если он ее захочет увидеть, то три раза в неделю она тренируется в спортивном зале на стадионе «Спартак» с 18 до 20 часов по нечетным числам недели. На этом они расстались, обменявшись рукопожатием. ЛИК вернулся на судно к двум часам ночи. Кроме вахтенного матроса все спали богатырским сном. ЛИК прошел к своему месту ночлега под спасательной шлюпкой, расстелил телогрейки, одеяло и вытянулся с удовольствием, погружаясь в сон. В Красноводске судно простояло трое суток в ожидании заправки топливом и водой. ЛИК все эти дни провел на берегу. Он дважды встречался с Валей, посмотрев ее на тренировке. Действительно она была красивой девушкой и отличной гимнасткой и готовилась к первенству Туркмении. После тренировки они шли в кафе-мороженое, а потом в кинотеатр. На третий день в спортзале, где после тренировки гимнастов проводилась тренировка баскетболистов, к нему подошел высоченный парень, поздоровался и назвал ЛИКа по имени. ЛИК не мог вспомнить этого баскетболиста, так что тому пришлось напомнить о себе. Оказывается, это был Олег Беркут, с которым он играл в детской команде за школу 118 в 1949 году в Ташкенте. Олег и тогда был самым высоким, но сейчас он подрос до 2.05 м. возмужал и окреп. Оказывается, он закончил Ташкентский физкультурный институт, играл за Ташкентский «Буревестник» и после окончания ВУЗа был направлен в Ашхабад, а оттуда в Красноводск. Олег знал о спортивной карьере ЛИКа и сразу же предложил ему войти в состав команды баскетболистов Красноводска и принять участие в тренировке. Именно в этот момент к ним подошла Валя, извинилась за долгие сборы в раздевалке. ЛИК поблагодарил Олега и обещал придти на тренировку в следующий раз, если судно задержится в Красноводске. Они вышли из зала и направились в кафе. – Ты откуда знаешь «версту» (Олега)? – спросила Валя. – Вместе играли за школьную команду в Ташкенте. К удивлению, он меня узнал, а я его нет. Наверное, он растет непрерывно, вот и превратился в 2 м версту! – пошутил ЛИК. Они пошли в кафе-мороженое, а потом смотреть фильм «Серебристая пыль», о жизни атомщиков в США и наших разведчиках». Холодная война продолжалась между США и СССР, не смотря на смерть Сталина и приход к власти Хрущева. Но тогда ЛИКу и большинству молодых людей его сверстников и в голову не могла придти мысль, что наши разведчики для США шпионы! Фильм был серьезным, многие сцены отображали картины из атомной промышленности, которая для подавляющего большинства граждан Страны советов была Терра инкогнито, окруженная ореолом романтики и таинственности. Во время фильма ЛИК кратко комментировал отдельные сюжеты и объяснял их смысл Валентине. Она с интересом и удивлением слушала этого «морячка», не понимая, откуда он все это знает? После фильма ЛИК настоял и проводил девушку домой, сказав, что встретятся они не скоро, т. к. завтра уходят в море. Валя приняла эту новость как должное, и после крепкого рукопожатия они расстались. Жила Валя далеко от порта, в верхней части города, на окружающих его холмах. Вид оттуда на бухту был очень красивым. Столбы света от фонарей и прожекторов отражались в черной и спокойной как зеркало воде. ЛИК добрался на судно к 24–00. Судно уже было полностью заправлено водой и топливом, провиантом. Отход был назначен на 6–00 утра. На судне экипаж уже крепко спал. Было тихо и относительно спокойно в порту. Казалось, что все готово к длительному плаванию. В 6–00 судно снялось со швартовых. «Маяковский» – пароход, и машина на нем работает очень тихо, идеальные условия для выполнения сейсмики. ЛИК проснулся только после команды: – Экипажу подъем! Судно уже находилось вне видимости берегов в открытом море. Погода была идеальная. ЛИК после разминки и холодного «душа» с морской водой (обливание из пожарного шланга), завтрака в столовой команды, засел в сейсмороубке, читал книгу «Физика взрыва», желая понять, зачем нужно подрывать заряды огромного веса – 20 кг тротила, чтобы 90 % энергии уходило в воздух в виде столба воды высотой до 100 м. Да и рыбу было очень жалко глушить в огромных количествах!!! хотя рыбнадзор это зверство разрешал. Сутки судно шло в район работ на Челекено-Ливановское поднятие. Потом, по приходу еще сутки регулировали плавучесть косы и только 15.10.57 приступили к отстрелу профилей, выполняя проект съемки, согласно которого предполагалось в осенний период работать 8 суток в месяц, с производительностью 60–70 погонных км в сутки. Ограничивали условия погоды и неустойчивая работа радио – геодезической системы «СВИРЬ», позволяющей определять координаты пикетов взрыва и приема упругих волн. Во втором для ЛИКа рейсе «Маяковского» прихватил серьезный шторм. Как это часто бывает на Каспийском море, шторм нагрянул неожиданно и разыгрался так быстро, что шлюпку с взрывной бригадой выбирали уже при высоких волнах и сильной качке судна, так что шлюпка взлетала на высоту 2–3 м и проваливалась между волн на такую же глубину. А косу выбирали почти при такой же амплитуде взлетов и падений кормы судна. Качка была очень резкой, т. к. судно шло носом на волну во время выборки косы. ЛИК хотя и несколько привык к качке во время первого рейса, в штормовую погоду укачался, но вахту на корме во время выборки косы выдержал, хотя и пришлось вытравить все, что было в желудке. Когда выборка, наконец, закончилась, ЛИК добрался до своего лежбища под спасательной шлюпкой и рухнул на телогрейки. Пришлось трудновато в течение двух суток. Однако на третьи сутки он смог поесть и начал двигаться по палубе, стараясь больше времени проводить на ногах, а не лежать. В своей каюте ему становилось плохо, и он проводил большую часть времени на открытой палубе и на мостике. На мостике он чувствовал себя наиболее спокойно, наблюдая за работой вахтенного штурмана и рулевого матроса. Во время шторма на судне почти не готовили горячую пищу и ограничивались только горячим чаем и сухим пайком. Шторм кончился так же неожиданно, как и налетел. В течение суток приводили все на судне в порядок, сушили оборудование, приборы, мокрые вещи, постельное белье. Только через день после окончания шторма работоспособность партии была восстановлена. Продолжили сейсмическую региональную съемку МОВ по сети профилей на Челекено – Ливановском поднятии. Трудились две недели. Сразу же после шторма установилась тихая погода. По настоянию Гургена ЛИКа приняла в свои ряды бригада взрывников во главе с Павлом Ивановичем Черствовым. Когда ЛИК спускался в первый раз в шлюпку – взрыв пункт, под который была оборудована спасательный бот ЯЛ-10, он сильно волновался. Соседство с 1000 кг тротила вызывало тревогу. Однако постепенно он привык и через три дня уже заправски вязал из цилиндров тротила 5, 10, 15, и 20 кг заряды и подвешивал их на надутые до предела футбольные камеры. Такой заряд каждые три минуты опускался за борт шлюпки. Перед опусканием взрывник вставлял в него электродетонатор, и на взрывной линии из проводов ПВР заряд оттягивался на расстояние до 30 м от шлюпки. Потом по команде оператора сейсмостанции взрывник вставлял вилку взрывной магистрали во взрывную машинку и нажимал на кнопку «ОГОНЬ!». Столб воды, высотой до 100 м взмывал над морской поверхностью, подтверждая, что заряд сработал. На сейсмостанции фиксировались колебания водной толщи и недр под ней, вызванные этим взрывом. Работа была напряженной и очень опасной. Двое рабочих и два взрывника обеспечивали этот процесс непрерывно. Радист, вернее телефонист, находящийся на шлюпке, обеспечивал бесперебойную связь с оператором и гидрографом, руководившими этим процессом. Через каждые четыре часа взрывная бригада менялась. Для этого подходил катер «Метеор», перегружали взрывчатку на шлюпку и меняли бригаду. Обычно за 12-часовой рабочий день бригада менялась трижды. За четыре часа на шлюпке ЛИК в первую вахту вымотался так, что, едва пообедав, лег спать и проспал все четыре часа до полдника и смены состава взрывной бригады. Вместе с Исой Османовым и Костей Хабибулиным, взрывниками, Ваней Руденко – рабочим и Толей Гатерюком – радистом, перегрузили очередную порцию тротила на «Метеор» и пересели на катер с «Маяковского». Потом катер подошел к шлюпке. Взрывы прекратились. Перегрузили взрывчатку на шлюпку, сменились взрывные бригады. Катер пошел к судну, новая бригада продолжила взрывные работы. Отстрел продолжили, перекрыв три последних пикета до первого пикета продолжения профиля. На этот раз работали до 20–00, пока не прекратилась работала РГС «Свирь». За 12 часов отработали 48 миль (96 км) профиля. Отличная погода продолжалась 4 дня. Все это время ЛИК работал на шлюпке с взрывниками. Однако ни разу произвести взрыв самому ему не позволили несмотря на то, что он имел допуск и к ведению взрывных работ и к руководству ими. И когда он обратился за разъяснением к Габриеляну, тот только улыбнулся в ответ и, смеясь, произнес: – Джана, это морские взрывные работы, а не береговые. Для их ведения и руководства тебе придется годик поболтаться в шлюпке, и сдать экзамены в Гостехнадзоре. Вот тогда мы все, и ты первую очередь будем спокойны, когда ты начнешь работать самостоятельно. Но твоя главная забота – это коса, сейсмостанция на судне и интерпретация данных на берегу. А твоя работа во взрывной бригаде ознакомительная. Посмотришь, и может что-нибудь придумаешь, чтобы облегчить и обезопасить работу взрывников. Так что не торопись. Твое время придет. ЛИК хотя и огорчился словам начальника партии, но в душе он понимал, что Гурген прав. Вторую неделю плавания пришлось работать уже в свежую погоду. Но ЛИК привык к качке на шлюпке, а на судне чувствовал себя как на твердой земле. Спал он теперь в каюте, так как похолодало, и он не укачивался. Ему выделили самую верхнюю койку, под подволоком в каюте твиндека, на корме. Чтобы улечься всем троим его стояка, приходилось соблюдать последовательность укладки – снизу вверх, иначе не протиснуться между провисшими койками. При подъеме – обратная последовательность. ЛИКу повезло. Судно было поделено между тараканами и клопами. Клопы расположились в носовой части, тараканы в кормовой и спать ему не мешали. На второй неделе хлеб на судне закончился, так что еще неделю жили на сухарях и заканчивали рыбой, икрой черной и топленым маслом. Все продукты были съедены. И только тогда, когда закончилась питьевая вода, 3.11.57 «Маяковский» взял курс на Красноводск, куда прибыли утром 5.11. Впереди праздники 40 годовщины Октября, главный праздник в СССР. Праздник встречали почти двукратным выполнением плана. В Красноводске партия разделились. Семейные пошли на «Метеоре» в Аладжа, на Челекен. Холостые остались в Красноводске. ЛИК колебался в выборе. Но тяга к тренировкам победила желание повидаться с Валентиной. Он выбрал Челекен. Возвращение партии после месячного морского похода было отмечено в ресторане в верхнем городе, при гудении газовых каминов. Вечера стали холодными, и огонь в каминах (газовых печах) очень красиво играл и отражался на стенах. Собрались товарищи Роберт, Андрей, коллеги Сергей Вартанов, Валентин Корнев девушки и почти весь состав партии во главе с Гургеном Габриеляном. Столы сдвинули, накрыли скатертью и заставили яствами морскими и бутылками с вином, коньяком, водкой. ЛИК на судне вдоволь наелся балыка, икры и теперь был рад свежему салату, черному свежему хлебу, антрекотом и отварной картошкой. Напитки он не употреблял, ограничиваясь поднятием и опусканием нетронутого бокала с вином. Встреча прошла весело и интересно. За столом много говорили о работе НИМГЭ по исследованию и разведке морского продолжения челекенского месторождения нефти, о развитии города Челекена, о новостях в стране. Вернувшийся несколько дней назад из Москвы Валентин Корнев, коренной москвич, рассказывал столичные новости культуры. Засиделись до полуночи. Разошлись по домам в час ночи. ЛИК пришел в свою комнату и поразился толстому слою песка на полу и на всей не хитрой мебели, на кровати. Даже при плотно закрытых окнах и дверях песчаная пыль набивалась в дом, проникая сквозь все заслоны. ЛИК два часа чистил свою комнату, прежде чем лег спать. Но уснул мгновенно, как только лег в постель. За месяц плавания ЛИК научился засыпать и просыпаться мгновенно. Две недели на Челекене прошли в работе и тренировках. В экспедиции ЛИК часть времени проводил в косарской с Павлом Захаровым за ремонтом секций косы, в которых обрывы проводов и затекание солярки в корпуса сегнето – электрических гидрофонов были основными причинами отказов. По настоянию Гургена он часть времени проводил в камералке под руководством ст. инженера – интерпретатора, молодой, стройной и светловолосой женщины москвички Галины Владимировны Стерляговой. В эти дни выполнял работу техника – вычислителя, учился читать и понимать сейсмограммы. Г. В. отнеслась к нему снисходительно. Она уже пять лет работала в экспедиции после окончания МГРИ, и с ней можно было интересно беседовать не только о сейсмике, но и о жизни в целом, об искусстве, живописи, литературе, о Москве, с которой связь она не теряла. В руководстве экспедиции произошли большие перемены. Г. И. Рудаковский был отозван в Москву во ВНИИГеофизику, где он возглавил лабораторию морской сейсморазведки, а на его место прибыл Иван Иванович Кроленко (И.И,), ученый секретарь института, раннее возглавлявший НИМГЭ во время базирования экспедиции в Баку и Махачкале в 1945–55 гг. Он был опытным и жестким начальником, как его характеризовали уже поработавшие с ним сотрудники в эти годы. Внешне И. И. выглядел типичным русским – чеховским интеллигентом, в очках, с бородкой клинышком, но в его серых глазах даже под очками чувствовались твердость и решительность. И действительно, несколько выпивох были немедленно уволены, за опадание на работу давали выговор, лишали премии, увольняли. Особенно это коснулось моряков. Начальник отдела флота Дмитрий Александрович Ласкин, опытный моряк – помор, тоже любивший приложиться к бутылочке, теперь ходил в форме с иголочки, и был трезв как стеклышко. Кроленко потребовал одеть форму всему инженерно-техническому и научному составу, хотя сам всегда был в строгом сером английском костюме и в голубой рубашке с галстуком. На третий день после возвращения из рейса в клубе НИМГЭ было проведено общее собрание экспедиции, посвященное 40 годовщине Октября. С докладом выступил И. И. Кроленко. Он отметил успехи в работе экспедиции, но больше говорил о недостатках, промахах, упущениях, ошибках и безответственности. Не стеснялся называть фамилии, хотя собрание было праздничным. ЛИК ощутил, что теперь теплые домашние отношения в партии и экспедиции прекратятся и сменяться формальными холодными субординационными. Но он ошибся. Морской состав экспедиции был на особом положении, и к нему Кроленко относился строго, но справедливо. Сам моря не боялся и на судах был вовсе не гостем, а хозяином и кондовым экспедиционником. Но главное, что занимало ЛИКа, были тренировки по баскетболу на площадках крытого стадиона. Рано утром он с Робертом и Андреем бежали к морю купаться, хотя и было уже прохладно. Разминались, бегали, плавали. Потом завтракали в рабочей столовой в нижнем городе и расходились на работу. Встречались вечером на стадионе. За месяц Роберт смог превратить группу крепких парней в настоящую команду. ЛИК это сразу почувствовал, на первой же тренировке. И хотя о классе игры говорить было рано, но дисциплина и главное желание научиться играть, а не просто гонять «волдырь», были очевидны. ЛИК после морской месячной жизни первые две тренировки чувствовал себя не в форме. Ни бросков, ни легкости отрывов, ни классного дриблинга он не ощущал. Тело стало тяжелым и плохо управляемым, адаптировавшись к сильной качке. Но уже на третей тренировке он преодолел эту тяжесть и заиграл с прежней лёгкостью и упоением. Виден был класс первостепенной московской команды. Он сразу же подтянул всех остальных и прежде всего Роберта и Андрея, сам того не замечая. За две недели ежедневных тренировок удалось прилично подтянуться всей команде, так что уже играли с интересом и постигали азы тактики и техники баскетбола. В квартире Роберта и девушек – медиков ЛИК отлично ужился. Вечерами почти каждый день собирались за вечерним чаем и обсуждали текущие новости. Девушки Ася, Тамара и Джамал прекрасно готовили и знали очень много из быта нового города нефтяников. ЛИК рассказывал о жизни на судне, Роберт о событиях на буровых ЧН. Андрей по натуре молчаливый парень, больше молчал и слушал. Вытянуть из него слово было нелегко. Однако это не мешало общению молодых людей. Один раз за эти две недели подул сильный афганец, и ЛИК убедился, что избежать попадания мельчайших песчинок в дом невозможно. В начале декабря ЛИК вновь ушел в рейс на «Маяковском». До Красноводска шли на «Метеоре», а там пересели на судно. Вышли в рейс 03.12.57. Погода стояла отличная, полный штиль, хотя и похолодало так, что к вечеру приходилось одевать телогрейки. Но на паровом судне (пароходе) в каютах было очень тепло, даже жарко. Когда вышли в район работ пришлось регулировать плавучесть косы, так как вода стала значительно холоднее и косу пришлось подкачивать. Эта кропотливая операция продлилась двое суток. На корме часто приходилось спорить, глядя на подкачиваемую секцию, буксируемую за судном. Временами, казалось, что секция уже подкачена и имеет нужную положительную плавучесть, но при остановке судна она тонула. Приходилось снова подкачивать ее. Попадались такие «дубовые» секции, в которых шланг огрубел, потерял эластичность, и они не хотели всплывать даже при длительной подкачке при высоком (до 6 атмосфер) давлении солярки. Тогда солярку приходилось подогревать перегретым паром и ее закачивать в шланг, что восстанавливало его эластичность и позволяло добиться желаемого результата. Но часто шланг лопался. Тогда нужно было его латать и продолжать подкачку. За эти два дня ЛИКу и Павлу Захарову не раз пришлось принимать душ из солярки, и от их одежды пахло как от бочки с дизельным топливом. После настройки косы две недели велось профилирование МОВ. Как и в прошлом рейсе ЛИК работал в бригаде взрывников, полностью освоившись с жизнью между шлюпкой и судном. И чем больше он работал с взрывниками, тем увереннее считал, что так работать нельзя. Очень опасно и тяжело, особенно в свежую погоду. Такой способ ведения взрывных работ ограничивал возможности метода, делал его совершенно погода зависимым и опасным. Но пока все обходилось без ЧП. В последние три рабочих дня рейса Гурген снял ЛИКа со шлюпки и перевел в операторскую группу. Эта работа, конечно, была, несомненно, интеллектуальнее и соответствовала полученному ЛИКом образованию. Он с удовольствием, хотя и с некоторым напряжением работал на шлюпке, а в операторской группе работать было и несравненно легче, безопаснее, а главное интереснее. И когда, просматривая принятые сейсмограммы, он начал понимать какие горизонты прослеживаются и что нужно делать для этого, ЛИК ликовал. Но проблема обезопасить взрывные работы и повысить их эффективность казалась ему наиболее актуальной. Третий рейс завершился в преддверии нового года 25.12.57. Закончилась пресная вода, и судно взяло курс на Красноводск. За рейс этот отработали 1114 пог. км на Челекено-Ливановском поднятии. Никогда еще никто в нашей стране и даже в мире не достигал такой производительности в проведении морских сейсмических работ. По Прибытию в Красноводск ЛИК попросил Габриеляна разрешить использовать накопившиеся за время плавания воскресные дни. Неделя в море давала день отдыха (отгул). Всего накопилось у него 14 дней, и ЛИК решил ехать в Ташкент на встречу нового 1958 года. Разрешение Гурген Вартанович дал и даже досрочно выдал зарплату за декабрь. Так что у ЛИКа образовалась очень приличная сумма денег за все проработанное время с 17.09 по 31.12.57 и плюс подъемные, полученные впервые же дни прибытия на Челекен. Всего около 1000 рублей. Огромная по тем временам сумма. В Красноводске он первым делом пошел на вокзал и взял билет на поезд в Ташкент на ближайший вечер. Затем прошелся по магазинам и в центральном универмаге купил рукодельный красивый текинский ковер 2?1.5 метра за 350 рублей в подарок родителям. Поезд отходил в 23–30. Оставалось еще много времени. ЛИК пошел в спортивный зал клуба нефтяников, надеясь встретить там Валентину. Но ее не было на тренировке, и ему сказали, что она уехала на новый год к родителям на Украину. ЛИК не очень огорчился, пошел в кинотеатр там же во дворце и провел там пару часов, а потом отправился на судно, собрал все свои вещи и, распрощавшись на судне с оставшимися там геофизиками и моряками, поехал на вокзал. Поезд отошел ровно по расписанию. ЛИК, набегавшись перед отъездом, устал и с удовольствием, постелив матрас на верхнюю полку и, накрыв его простыню, нырнул в постель и уснул как убитый. Только на следующий день он проснулся к вечеру, когда поезд подходил к Ашхабаду. ОН вышел на перрон, когда поезд остановился в столице Туркмении. Вечер был теплым, хотя и стоял конец декабря. Ярко светили звезды. ЛИК вспоминал дни жизни, проведенные в Ашхабаде в начале 50-х. Однако все его мысли уже были в Ташкенте. За прошедшие 3.5 месяца, находясь среди чужих людей, ЛИК впервые искренне хотел попасть домой, встретиться с родными и друзьями. 27.12 57 в 18–30 поезд прибыл в Ташкент. ЛИК о своем приезде не сообщал, чтобы зря не волновать родителей. С вокзала он поехал на такси прямо домой и через час уже крепко обнимал мать и отца, расцветших от неожиданного прибытия любимого сына. Вручив им свой главный подарок – ковер, ЛИК с отцом пошли в баню помыться и попариться с дороги. Вернулись домой в 22–00. И потом долго, долго за вкусным ужином и чаем, приготовленными матерью, сын рассказывал о своей морской жизни, о Челекене, о новых знакомых и коллегах, начальниках и приятелях, о Роберте Васенькине, о девушках медиках, о новеньком крытом спорткомплексе. Новыми в его рассказах были морские пейзажи, шторма, закаты, восходы, абсолютная морская гладь в штиль и многое еще что. И чем больше и увлеченней рассказывал сын о своей новой совершенно самостоятельной жизни, тем чувство гордости переполняло Е.М и одновременно ее сердце пронизывала глубокая грусть, вызванная пониманием, что домой сын уже не вернется никогда. Легли спать в 2–00 ночи. Но родители еще долго не могли заснуть, тихонько шепчась за ширмой. ЛИКу тоже не спалось. В поезде он отоспался вдоволь. Но не заметил, как уснул на родной коечке под сделанным с мамой ночником. До конца месяца ЛИК посетил всех родственников, вручил небольшие подарки каждой семье к новому году. У его любимой двоюродной сестры Томы Гарвалинской родилась дочь Верочка. ЛИКу было интересно увидеть это маленькое создание. Только 30.12 он выбрался на могилу АРТа. Поехал туда вместе с мамусей, которая попросила помочь ей в этом посещении, когда он навестил дом Тумановых. Тяжело было видеть горько плачущую на могиле внука очень постаревшую и сдавшую физически мамусю. Когушке долго пришлось ее успокаивать, рассказывая ей и АРТу о своей жизни на Каспийском море. Только 31.12. ЛИК позвонил Лорису и спросил его о месте и встрече нового года. Лорис был рад звонку, ругал друга, что тот не позвонил ему немедленно по приезду в Ташкент. ЛИК только сегодня решил встречать новый год по московскому времени в компании, а по ташкентскому с родителями. Он позвонил Татьяне Сухонос, но ее дома не застал. Звонил еще раз, никого. Так и не смог узнать, что – либо. Таким образом новый 58 год он встретил с родителями, а потом в 01 ночи добрался до Лориса, в доме которого собралась шумная компания. Большинство из присутствующих ЛИКу были хорошо знакомы, начиняя от школьных и баскетбольных товарищей и включая новых товарищей Лориса по институту. Встретили ЛИКа шумно, радостно, ибо к трем часов ночи по местному времени и 000 нового 58 по Москве, вся публика молодая была разгорячена и напитками, и праздничной атмосферой, и встречей нового года. Все обнимались, целовались, плясали, пели. ЛИК как всегда сдержанный и трезвый только улыбался. И каково же было его удивление и радость, когда он увидел среди этой пестрой компании Таню Сухонос. Оказывается, независимо от ЛИКа ее пригласил Лорис среди всех прочих приятелей. ЛИК обнял Татьяну и уже весь вечер не отходил от нее. Им было о чем поговорить. Прежде всего ЛИК узнал о приезде в Ташкент Лены Сухонос с сыном, о чем он и не помышлял. Оказывается, Лена в этот же вечер была дома у матери, где и встречала сейчас новый год. ЛИК немедленно пошел к телефону поздравить Лену и Ирину Алексеевну с Новым годом. Но телефон молчал. Таня, стоящая рядом сказала, что они давно легли спать. – Ты даже не поверишь, если увидишь сестру, как она изменилась. Стала такой спокойной, полной, размеренной и поглощенной с головой сыном и мыслями о муже. Нет прежней порывистой и смелой спортивной девушки. Есть самая натуральная домашняя любящая свою семью женщина, которую ты не знаешь, и которая тебе не понравится. Так что лучше не тормоши ее. Только огорчишься… ЛИК от изумления застыл с немым восклицанием на лице. Несколько поостыв и подумав, ЛИК успокоился и решил не беспокоить Лену. Они с Тане много беседовали. Не смотря на договоренность, переписка у них не получилась. Поэтому, вернувшись на новый год в Ташкент, ЛИК не торопился повидать Татьяну. – Наверное у нее есть друг и не один, – думал ЛИК беседуя с Татьяной. Но встрече оба были рады. Побеседовав о Таниных новостях, ЛИК понял, что у Лориса она появилась не случайно, но с кем конкретно он так и не понял. Да и какое это имело значение. Ведь через 10 дней он опять уезжал на долго, а Татьяна оставалась в этом не легком мире. Танцевали и пели до утра. В 6–30 начали расходиться. ЛИК спросил Татьяну, можно ли ее проводить и получил отрицательный ответ: – Меня проводит Лорис, сказала Татьяна. – Мы теперь близкие люди, пояснила она, протягивая ему руки на прощанье. ЛИК чуть язык не прикусил. – Вот так Лорис, вот так Большой, вот так друг! – думал ЛИК возвращаясь домой. Но и тени досады или горечи не было в его душе. Он ясно понял, что здесь он только гость, хотя и желанный пока еще. Его жизнь теперь в Туркмении, в море на судне, в песках и как можно дальше от Ташкента. За оставшиеся десять дней отпуска ЛИК трижды побывал на тренировках родной команды Динамо. Рытиков посмотрел его игру и с сожалением заметил, что он теряет приобретенное в Москве у Колпакова. Это было и самому ЛИКу понятно. Его жизнь в Туркмении и на судне мало что имела общего с трудовыми спортивными буднями. На сердце защемило. Ни с Леной, ни с Татьяной Сухоносами он не встречался. Что-то тяжело было на душе. Он чувствовал, что потерял очень хороших и дорогих ему девушек, но сделать ничего не мог и не хотел. И в минуты грусти он повторял строки любимого стихотворения Симонова: – Пусть каждый, как найденную подкову себе это слово на память возьмет. Суровое слово, веселое слово, единственно верное слово – ВПЕРЕД!!!

Вечером 10.01.58 ЛИК выехал на поезде в Красноводск, где, следуя телеграмме Габриеляна, находился «Маяковский». 12.01. в 23–30 прибыл на борт судна, как и обещал Гургену. Только здесь, в своем шестиместном кубрике, среди товарищей, порядком подпухших за праздники, он почувствовал себя дома! От сюда никуда не нужно было спешить, бежать, решать, достигать неизвестно кого и что!!?? Здесь было все ясно и понятно. Нужно было готовиться к выходу в море. Получить взрывчатку, провиант, колпит, заправиться топливом и водой. 13.01.58 г в 00–00 судно вышло в море. Был полный штиль, полная луна и полная видимость. ЛИК стоял на верхнем мостике, тепло одетый, и любовался лунным пейзажем серебряной воды и черных контуров гор. Все очень напоминало вид на Памире, с перевала в лунную ночь. Постепенно, по мере удаления берега, на душе у ЛИКа становилось спокойнее, и он чувствовал себя все увереннее, как на переломе сложного, но в итоге выигранного матча. Постояв на верхнем мостике час, он спустился в кубрик и нырнул в коечку. Благо его соседи уже спали и препятствий не было. На следующее утро вышли в район работ, в Гарганскую котловину на самый юг Каспия к берегам Ирана, и приступили к вытравливанию косы. В открытом море было теплее. Вода в Южном Каспии была значительно теплее воздуха. Коса задалась, пошла сразу, без регулировки плавучести. Когда косу вытравили, ЛИК перешел с кормы на шлюпку – взрыв пункт, которая быстро была удалена на 300 м от «Маяковского». Еще 30 минут, и начались взрывные работы. Рейс проходил удачно. Погода была тихой и теплой, не смотря на январь. Когда подходили к южной оконечности профилей, были видны берега Ирана, до которых оставалось не менее 12 миль. Особенно были красивы закаты. В красный цвет окрашивалось все вокруг: вода, облака, горы Ирана. Множество птиц низко летело к берегу ночевать. В такие минуты на душе становилось радостно и спокойно. «Солнце красно с вечера, моряку бояться нечего» – мудро гласит морская поговорка. Но на этом пейзаж не заканчивался. После захода светила начиналась игра цветов на небе. Весь спектр цветов от красного до оранжевого окрашивал причудливые облака. Игра красок длилась час, и все, кто был свободен в это время от вахт не отрывали взгляд от неба. В этой части Каспия пролегал рекомендованный путь движения танкеров из Ирана в Баку. При приближении танкера к шлюпке или к косе оператором давалась команда взрывникам приготовить и подорвать поверхностный заряд из 10 кг ТНТ на глубине 0.5 м. К небу взмывал 100 м. фонтан, и танкер мгновенно менял курс. До конца месяца погода держалась отличной. Удалось сделать почти двухмесячную норму (8 рабочих дней в зимний месяц в открытом море 4 категории). 29.01. закончилась взрывчатка, и судно взяло курс на Красноводск. На траверзе Челекена (порта Аладжа) почти весь состав партии пересел на катер «Метеор» и отправился на базу экспедиции. Габриелян был очень рад достигнутому успеху, и когда прибыли в порт Аладжа и садились в присланные за ними автобус и газики, он пригласил всех вечером на торжество, в ресторан в верхнем городе. Скинулись по 25.0 рублей, а остальное добавил профсоюз. В 20–00 отмытые и принаряженные сотрудники с/п. собрались в большом и пустынном зале ресторана верхнего города. На торжественный вечер пришел начальник экспедиции И. И. Кроленко, гл. Геолог Корнев, гл. Геофизик Вартанов, зам начальника экспедиции Фролов. Кроленко выступил с кратким словом, поздравил всех с успешным началом трудового нового года и сообщил о 30 % премировании состава партии за 200 % перевыполнение плана. Однако в тосте С. П. Вартанова прозвучала идея, что, выполняя производственный план нужно не забывать, что мы работаем в научно – исследовательской экспедиции, и развитие методики и техники морской геофизики наиглавнейшая задача. Так что поле исследований открыто. Корнев В. А. не остался без слова – тоста и указал, что каждый «производственный» профиль на самом деле это чистое исследование, ибо данных о строении недр под акваториями почти нет, и мы первопроходцы. Спор Вартанова и Корнева продолжался, но спор дружеский и очень полезный для ЛИКа. Неожиданно он ясно понял, что действительно они работают на чистом листе геологической карты, где 70 % поверхности Земли покрыта водой. И плавучая коса дает возможность проводить исследования на всей водной поверхности Мирового океана, независимо от глубины водной толщи (моря). Эта мысль привела его в восторг и волнение. Он поднял бокал и сказал: – За скорейший выход сейсморазведки в Мировой океан, за большие океанские плавания! Все дружно поддержали этот тост, хотя и не очень вникая в его суть. Только Валентин Корнев внимательно взглянул на молодого геофизика и кажется, заметил его. Банкет постепенно из торжественной перешел в веселую фазу, и ЛИК незаметно выскользнул из зала «покурить» и ушел домой. Он с удовольствием встретился с Робертом, Андреем, девушками – соседками, и за ночным чаем они обменивались новостями. ЛИК рассказывал о жизни на море, о ташкентских новостях, Роберт о новостях Челекена. И он сообщил, что в марте будет проводиться первенство Туркмении по баскетболу, и Челекен подал заявку на участие. Так что нужно готовиться. Челекен Нефть организует сборы с талонами, а горком партии будет ходатайствовать об освобождении от работы членов команды на период сборов и соревнований. ЛИК торжествовал. Он за четыре месяца работы соскучился по настоящему баскетболу, сборам, соревнованиям. И хотя челекенская «дикая» команда совсем не сопоставлялась с московским Динамо или даже командой МГУ, но… играть очень хотелось. На следующий день и все последующие он каждый вечер проводил в зале на тренировках. Уровень технической подготовки команды серьезно вырос за два месяца отсутствия ЛИКа. Теперь он мог играть не один. Андрей и Роберт, конечно, на голову выше других владели и техникой, и комбинаторикой игры. Однако и остальная публика начала прилично двигаться и даже пыталась комбинационно играть. Наличие трех здоровенных 2 м парней, найденных на буровых (два с Украины и один местный туркмен) давало возможность играть комбинационно с тремя столбами, которые, не смотря на еще слабую техническую подготовку, очень старались и физически были хороши. С подключением к игре ЛИКа она стала гораздо быстрее и разнообразнее. И когда на тренировках встречались две команды, где, как правило, ЛИК, два столба (Леша и Ахмед) и еще два полевых игрока противостояли Роберту, Андрею, столбу Славику и двум полевым игрокам, борьба шла остро и на равных. Одним словом, все старались и тренировались с полной отдачей и удовольствием, включая Василия Низьева, начальника ЧН. В первых числах февраля вся партия собралась для погрузки на «Метеор». Однако Низьев попросил ЛИКа остаться на берегу и продолжить тренировки. Письмо от горкома партии было направленно начальнику экспедиции И. И. Кроленко. До его получения в НИМГЭ ЛИК предупредил о нем начальника партии. Гурген расстроился. ЛИК ему нравился, и для партии его работа была полезной. Но удерживать его он не стал. И когда к нему на резолюцию пришло письмо из ГК, он написал: «Не возражаю». ЛИКа вызвал Начальник экспедиции. Он был возмущен: – Мы можем отказать просьбе местного ГК освободить вас от работы на полтора месяца, т. к. НИМГЭ не местная, а московская экспедиция МГиОН СССР. Однако ссориться с местной властью не целесообразно, и не принято. Поэтому приказ о вашем откомандировании для участия в подготовке и в первенстве Туркмении я подписал. Вам сохраняется среднемесячная зарплата. Однако не формально вам советую, если хотите творчески у нас работать и продвигаться по службе, то подобных уклонений от прямых обязанностей у вас не должно быть!

ЛИК в ответ промолчал. Он и сам понимал, что, оторвавшись на 1,5 месяца от работ партии, догонять будет трудно, особенно по укладу жизни и отношениям между сотрудниками. Тем не менее, ЛИК был рад вновь окунуться в спортивную жизнь. Проводив в рейс «Метеор», ЛИК приступил к тренировкам дважды в день, утром два часа и вечером тоже. Все участники тренировочных сборов старались, как могли, особенно Роберт, преуспевший в тренерской работе. Благодаря всеобщему энтузиазму, царившему на тренировках, команда крепла и росла прямо на глазах. Уже и сложные комбинации давались вчерашним полным профанам в баскетболе. Весь месяц прошел в ежедневных тренировках. В последних числах февраля организовали поездку в Красноводск на товарищеский матч со сборной этого морского города. Матч проходил в зале клуба нефтяников. Команды были очень хорошо одеты, в яркие формы и красивые спортивные костюмы. Челекенцы в бело-синего цвета, красноводцы в красно – желтого. Игра протекала очень напряженно. О команде Челекена никто и ничего не знал. И когда на площадку вышла рослая пятерка с двумя мастерами спорта и двумя 2 м. «столбами», которая с первой же минуты ринулась в стремительные атаки и, защищаясь зоной, красноводцы растерялись и долго не могли придти в себя. Первый тайм они проиграли 22 очка! Однако во втором тайме они собрались и нашли способ бороться со «столбами». В итоге отыграли за 10 минут 15 очков. Тогда Роберт взял тайм – аут, сделал замену столбов полевыми игроками, костяк которых составили ЛИК, Роберт и Андрей, плюс очень подвижный 2 м. туркмен Назим и Вася Низьев. Решили перейти от зонной защиты к индивидуальной опеке по всему полю. Это дало возможность резко увеличить темп игры, который красноводцы не выдержали. В итоге разгромный счет 67: 42 в пользу Челекена. Этот первый матч укрепил уверенность Челекенцев в своих силах, особенно всех новичков, ибо опытная тройка мастеров спорта из Москвы и Ташкента априори чувствовала свое превосходство над игроками глубокой периферии, к которой относились все команды Туркмении.

Первенство Туркмении по баскетболу 1958 проводилось в Ашхабаде в середине марта. К этому времени команда Челекена успела провести товарищеские матчи с командами Небит-Дага и Чарджоу. И все товарищеские матчи Челекенцы выигрывали. И когда они приехали в Ашхабад, об игроках молодого города нефтяников уже слышали и ждали. В Ашхабаде ЛИК с радостью встретился со старыми товарищами по сборной города 51–52 гг. Все они находились в хорошей спортивной форме и к игре Челекенцев присматривались с особым интересом, чувствуя в них серьезных противников. И действительно, присутствие известных московских игроков и трех рослых и сильных столбов делали команду Челекена сильной и резко отличающейся по стилю игры от прочих туркменских команд. Действительно, не проиграв ни одного матча в своей подгруппе, они вышли в финал, где встретились со столичной командой. Вероятно, уверенность ЛИКа, Роберта и Андрея в своем превосходстве над ашхабадцами и возросшее мастерство истинных Челекенцев, еще вчера мало знавших что такое баскетбол, а сегодня одолевавших дну команду за другой, сделали свое дело. Вся игра прошла исключительно напряженно, и только на последних минутах дальние и точные броски Андрея, стремительные прорывы к кольцу ЛИКа и умная разводящая игра Роберта, в сочетании с напором двух сильных столбов, позволили вырвать победу в 5 очков над сборной столицы Туркмении. Челекенцы ликовали. Вася Низьев, не смотря на свой высокий начальнический титул, прыгал от восторга как мальчишка. Ведь именно благодаря ему Роберт смог собрать и обучить челекенскую команду!!! Для всего баскетбольного мира Туркмении победа Челекенцев в первенстве республики была полной неожиданностью. – И откуда вы только взялись на мою седую голову? – с доброй досадой воскликнул тренер ашхабадцев Фрейдзон. – Придется сборную республики пополнять челекенцами, – мирно сообщил он Роберту Васенькину за ужином в ресторане на следующий день после закрытия игр. ЛИК день провел в Ашхабаде, прежде чем выехать в Красноводск, куда в ближайшие дни должен был зайти «Маяковский». Он заехал в Управление геологии Туркмении узнать о судьбе своих однокашников Зуева, Павлова, Пятецкого и др., направленных в это ведомство после окончания ВУЗа. Выяснилось, что однокашники все в полях и в Ашхабаде никого из них сейчас нет. Вечером ЛИК уехал на поезде в Красноводск вместе со своей командой, которая ехала до Небит – Дага, а оттуда на самолете на Челекен. На судно ЛИК прибыл к вечеру 23 марта. Основной состав партии был еще на Челекене, и его прибытие ожидалось на следующий день. Выход был назначен на утро 25.03.58. Судно уже было заправлено всем необходимым. Оставалось получить взрывчатку, и можно было уходить в рейс. Поэтому во второй половине дня Пере швартовались к удаленному причалу, к которому «Метеор» подвез ящики с тротилом. Перегрузка ВВ длилась до полночи. В крюйд камеру разместили 30 т. тротила в литых цилиндрах, по 2.5 кг в каждом. ЛИК весь день с взрывной бригадой перетаскивал ящики с тротилом с «Метеора» на «Маяковский». Он находился в отличной спортивной форме, и ящики с 50 кг тротила летали в его руках. Петр Иванович Черствов принял его по – отечески тепло. Отсутствие 1,5 месяца не помешало хорошему отношению взрывников к молодому геофизику. Все хорошо помнили, как он привыкал к качке на шлюпке, как работал с ними даже в свежую погоду. – Рады твоему возвращению. У нас как раз не хватает одного рабочего в шлюпке. Так что рассчитываем на тебя. Видно, что на берегу, на государственных харчах ты поздоровел. Вон как с ящиками расправляешься! Будем просить Гургена направить тебя к нам – сказал Черствов. ЛИК согласно кивнул. Ему было приятно, что взрывники его не забыли. Пробыв на судне всего день, он почувствовал себя дома, и уверенность вернулась к нему. Утром 25.03 прибыли оператор Гузев, техрук Челноков, косарь Захаров, радио геодезисты-гидрографы Харьков и Осипенко, фото-лаборант Ирина Тыртычная. Как только они поднялись на борт, судно снялось со швартовых и взяло курс к берегам Ирана, на самый юг Каспия в Гарганскую котловину. Погода стояла свежая, и прилично качало при бортовой волне. ЛИК опять почувствовал дурноту от качки даже на судне и с тревогой ждал, а что же будет на шлюпке? Но укладываться в «дрейф» не собирался. Он подключился к оператору, который занялся настройкой и снятием тестов работы сейсмостанции. Это была стандартная работа, но очень важная. Нужно было убедиться, что все 24-канала сейсмостанции работают идентично. ЛИК хорошо знал эту процедуру и попросил разрешение выполнить ее самостоятельно. Гузев согласился, но посоветовал заручиться разрешением Челнокова. Получив добро техрука, он начал готовиться к снятию контрольных лент. Гузев присутствовал в сейсмороубке, но наблюдал не подсказывая. ЛИК в течение часа тестировал СС (сейсмостанцию), подстраивая чувствительность усилителей, фильтры, головки гальванометров многоканального осциллографа. К обеду все было готово для снятия контрольных сейсмограмм. Он и не заметил, что дурнота отступила. На обед он спустился в столовую, так как на палубе было холодно, ветрено и неуютно, хотя до апреля оставались считанные дни. Обедал с аппетитом и о качке не вспоминал, т. к. все мысли были заняты предстоящей записью и анализом настройки СС. Наскоро пообедав, опять засел за СС. Сделал все необходимые записи, характеризующие качество работы всех узлов сейсмостанции. Получился целый рулон (кассета) лент. Их должна была проявить и закрепить Ирина. Но она укачалась и в первый день в море на работу не смогла выйти. Пришлось зайти в душную, пахнущую химикатами крошечную фотолабораторию и все процедуры обработки осциллограмм сделать самому. Когда он закончил эту работу, выйдя из фотолаборатории, сел просматривать и анализировать сейсмограммы, в сейсморубку вошел Челноков. Он быстро просмотрел результаты, остался доволен. Судя по его реакции, станция была готова к работе. ЛИК, памятуя лекции Полшкова о необходимости контроля всего сейсмического тракта, включая сейсмографы, задал вопрос Челнокову: – А как проверить идентичность сейсмоприемников-гидрофонов? Челноков рассказал, что этим занимались специально длительное время. Было доказано, что гидрофоны сохраняют стабильными свои характеристики длительное время, и не нуждаются в постоянном контроле, в отличие от сейсмографов, применяемых на суше и на мелком море. Однако было бы полезно придумать легко осуществляемый оперативный контроль. На этом проверки завершились. ЛИК, памятуя разговор с Черствовым, попросил Сергея Александровича разрешить ему поработать с взрывниками в этом рейсе. Но получил отказ: – Перебьются. У нас не хватает людей на косе и в сейсмостанции. Гурген в рейс не пошел, так что мне придется поработать и за начальника партии, и за техрука одновременно, а тебе оператором и косарем в помощниках у Гузева и Захарова. А в шлюпке кататься долго не дело для геофизика, впрочем, как и гонять мячик баскетбольный… Завершив так неожиданно разговор, Челноков вышел из сейсморубки. ЛИКу было досадно, что его участие в работе взрывников не состоится, хотя перспектива поработать оператором увлекала. Ведь к ней он стремился на данном этапе своей геофизической карьеры. В район работ пришли через сутки. Погода продолжала быть свежей. Так что Челноков, не желая рисковать, решил подождать её улучшения. Выбрали куср на волну носом и подрабатывали машиной так, чтобы держаться на нем. Качать стало значительно меньше, но работать на таком курсе было нельзя, так как он не пересекал выкрест предполагаемые структуры. Два дня прождали, пока погода улучшится. Особенно тяжко в эти дни досталось «Метеору», который прыгал по гребням волн высотой до 2–3 м. Наконец ветер стих, и очень быстро волнение улеглось. Приступили к профилированию МОВ в морской модификации. При очередном задании косы в воду, когда всем составом партии закладывали начало секции в металлическую 10 м трубу, а потом ее приводили в вертикальное положение, ЛИК вспомнил систему электромеханических аналогий и решил рассчитать фильтр против держков косы, и одновременно использовать его массу для её погружения на заданную глубину. Эта идея его увлекла так, что все свободное от вахт время он сидел за блокнотом и рассчитывал параметры механического фильтра – заглубителя, как он его мысленно назвал. Тем временем погода окончательно улучшилась. Поверхность моря стала как зеркало. Ярко светило весеннее солнце. Апрель твердо взял бразды правления в свои руки. На шлюпочной палубе натянули тент и, используя корабельный лес, поставили стол для приема пищи. Судно приняло обычный летний вид и перешло на летний режим жизни. Подъем в 5–00, завтрак в 6–30, обед в 12–30–13–00, полдник с 15–00 до 15–30, ужин с 19–30 до 20–30. Вода на юге Каспия была теплой так, что когда работы не велись, перед едой купались, а если шли работы, и судно находилось в движении, пользовались пожарным насосом, приспособив его под душ. Питание первые дни было отличным. Но по мере увеличения продолжительности рейса постепенно исчезал хлеб, овощи, скоропортящийся провиант, и основной пищей становились рыба и икра во всех видах и неограниченных количествах. В день, если не подводила радио геодезия удавалось отработать за 12 часов до 90 погонных км. МОВ.

Когда ЛИК сделал первые расчеты механического фильтра – заглубителя для косы при периоде волны 0.1Гц, оказалось, что пассивная масса должна быть порядка 100 кг, а две упругости, необходимые для создания П-образного полосового фильтра, должны были обеспечить 5 % растяжку при длине упругости равной 1/4 длины морской волны. Эти значения могли варьировать путем увеличения массы или уменьшения упругости для разных частот морской волны. Со своими расчетами он обратился к Челнокову. Тот внимательно посмотрел на выкладки, и было видно, что он не знаком с этим методом. Однако, сама идея избавиться от трубы и снизить влияние держков косы, вызываемых волнением моря, ему понравилось. Система амортизаторов тоже была не новой и завоевала популярность в технике и, в частности, геофизической.

– И в какие реальные габариты выливается твой фильтр – заглубитель? – спросил Челноков. – Не знаю пока определенно, но могу рассчитать, если будут даны: параметры упругости, величина пассивной массы, частота (период) волнения моря, сила натяжения косы в момент держка, требуемая величина подавления волн – помех, – ответил ЛИК. – Не простая задача. Однако поговори со ст. механиком судна Мельниковым. Он хороший технарь, возможно, разберется в этой проблеме. А пока отдыхай ЛИК, скоро твоя операторская вахта. Гузев ждет подмену к полднику. – Я готов подменить Гузева на время обеда и ужина. Однако всю вахту самостоятельно я не потяну. – Я тебе помогу, если не сможешь, – добавил С. А. ЛИК был рад этому решению техрука и воспринял его как допуск и обучение серьезной операторской работе. Так началась работа ЛИКа на новом уровне – оператора МСС – морской сейсмической станции. Первые дни и особенно часы самым трудным оказалось успевать перезаряжать приемные кассеты в осциллографе. Все многочисленные процедуры он успевал выполнить, а вот с этой возникали сбои, что приводило к потере информации. Однако постепенно он научился выполнять эту процедуру за 30 секунд. Так что к концу рейса ЛИК уже неплохо справлялся с обязанностями оператора. В нерабочие дни ЛИК продолжал заниматься проектом фильтра – заглубителя. Вместе с Мельниковым и Захаровым они придумали конструкцию фильтра в виде каплевидной массы из чугуна, весом 100 кг и двух авиационных амортизаторов, диаметром 20 мм, длиной до 15 м каждый, которые крепились к массе с двух сторон, и к муфтам головной бесприборной секции косы с другой. Однако подходящие ни массу, ни тем более амортизаторы на судне не нашли. Из подручных материалов соорудили тяжелую конструкцию в виде массы, состоящей из прогоревших колосников и двух металлических пружин из ЗИПа генератора. Но ставить это страшилище на косу не решились. Решили еще подумать до следующего рейса и запастись необходимыми материалами для изготовления фильтра – заглубителя. Идея его изготовления захватила всех. Подходили с предложениями и моряки, и коллеги. Костя Хабибуллин предложил массу не подвешивать к косе, а плотно привязывать к муфте головной слабины, а Захаров довел эту мысль до технически красивого решения. Он предложил каплевидную массу сделать из двух симметричных половин и проточить в них «карманы» для муфты, так что масса надевалась на муфту, зажималась четырьмя болтами и становилась единым целым с конструкцией косы. Амортизатор крепился одним концом к одному из этих болтов, а его второй конец крепился к буксирному фалу, за который тянулась вся коса. Таким образом, жесткое крепление косы к судну с помощью трубы было заменено гибким – амортизатором, соединенным с массой заглубителя и буксирным фалом. Мельников предложил на первом этапе использовать фал из капрона, который сам был хорошим амортизатором. Тут же на судне выточили из двух чугунных колосников массу (неложной груз на муфту) весом 100 кг и сделали 50 м капроновый буксирный фал амортизатор, распустив толстенный капроновый швартовый трос. При первой же возможности испытали эту конструкцию. Результат превзошел все ожидания. Держки косы от волнения моря снизились на порядок. Кроме того, длиной вытравленного буксирного фала можно было регулировать его суммарную упругость и глубину погружения косы!!! Это первое коллективное творение вызвало прилив энтузиазма изобретательства и рационализаторства в партии. ЛИК был счастлив. Все получилось очень просто, и много лучше, чем он ожидал!!! Через год по этому поводу ЛИК опубликовал свою первую статью в научном журнале «Разведочная геофизика». Погружение косы с помощью трубы ушло в историю морской сейсморазведки.

Рейс продолжался почти месяц. Вернулись в Красноводск в праздничные майские дни. Жара в этом городе стояла уже летняя. +45C° и днем, и ночью. Весь состав партии на катере «Метеор» вернулся на Челекен. Там в кругу коллег и друзей встретили 13 годовщину победы над фашисткой Германией. На встрече с Вартановым и потом Г. И. Рудаковским ЛИК подробно рассказал о своем уже реализованном предложении с фильтром – заглубителем. Вартанов принял эту новость спокойно, а Рудаковский с большим интересом, и после завершения доклада он попросил у ЛИКа расчеты, чтобы их проверить. А перед отъездом в Москву официально одобрил новую методику заглубления и буксировки косы с фильтром – амортизатором.

Как только ЛИК вернулся на Челекен, немедленно притупил к тренировкам. В июне намечалось первенство СССР по баскетболу среди чемпионов республик. Команда Челекена оказалась среди участников. Однако тренер сборной Туркмении Фрейдзон решил усилить эту команду игроками из Ашхабада и сборы провести в столице Туркмении. Поэтому поводу опять в НИМГЭ пришло письмо, теперь уже из ЦК Компартии Туркменистана, с просьбой освободить ЛИКа от работы и направить в состав сборной республики для участия во всесоюзных соревнованиях. Когда письмо легло на стол И. И. Кроленко, он пришел в ярость, вызвал Вартанова, Габриеляна и задал им вопрос: – Нужен ли нам такой сотрудник-спортсмен?

Но оба начальника ЛИКа вступились за него, убеждая И. И. не препятствовать спортивной жизни их молодого коллеги. В итоге ЛИК опять оказался надолго в спортивном мире. Из 15 игроков сборной Туркмении 7 были из Челекена. Сборы проводились в знакомом ЛИКу месте по 1952. Новый состав сборной нужно было притереть, так как все игроки были воспитанниками разных школ. Теперь в составе единой команды вырабатывался единый стиль игры. Ежедневные тренировки два раза по два часа, прежде всего, были направлены на выработку единой тактики игры и повышение физической подготовки команды. Сборы в Ашхабаде продолжались почти месяц, а затем еще неделю в Москве, в Лужниках. Неделя в Москве была самой напряженной и интересной. Ежедневно проводились товарищеские матчи с лучшими командами Москвы. И когда играли с московским Динамо, ЛИК попал в стесненные обстоятельства. Его вчерашние соратники, стали противниками. Это заставляло его играть особенно корректно и хорошо. После игры Колпаков (тренер Динамо) подозвал ЛИКа и похвалил за хорошую игру (что никогда не делал для игроков Динамо, в том числе и ЛИКа, когда он играл в составе этой команды) и спросил: – Не жалеешь, что не остался в Москве?

– Я ведь работаю в московском институте, но нахожусь в экспедиции в Туркмении, на острове Челекен. Вот так и попал в сборную республики. А в Москву пока на постоянное жительство не собираюсь. Однако если такое случиться, в родную команду Динамо прибегу первым делом. И спасибо Вам за школу. Очень она мне помогает не только в баскетболе, но и в жизни.

Колпаков улыбнулся, подал ЛИКу руку, и они распрощались. Первенство страны проводилось на всех центральных площадках Москвы. Команда Туркмении играла ровно, но проигрывала почти всем, хотя и с не большим счетом. Однако смогли выиграть у Азербайджана и Карелии. К счастью для ЛИКа играть ни с Узбекистаном, ни с московским Динамо не пришлось. В итоге заняли 14 из 16 мест.

По окончании соревнований вылетели в Ашхабад, а 25 июня ЛИК вернулся на Челекен и приступил к работе. Его ждал приятный сюрприз. Джума Хамраев прибыл в НИМГЭ для проработки проекта морских работ на Аральском море. Узбекские геофизики по заказу Геологического управления Уз. ССР должны были выполнить региональные работы на этом высыхающем море – озере. Джума, уже в должности ст. инженера – геофизика Управления прибыл в НИМГЭ для составления и согласования проекта. Он работал уже месяц с Корневым и Вартановым над проектом сейсмических работ на Аральском море. В ходе проработки проекта стало очевидным, что оптимальным решением будет заключить договор с НИМГЭ, а не пытаться развивать свои морские работы. Встреча друзей была очень радостной и полезной. В ресторане у моря Джума рассказал обо всех геолого – геофизических новостях в Узбекистане, в Ташкенте, о жизни в республике выпускников из их группы 12–52ГР. Весь вечер провели вместе и договорились встретиться завтра утром в НИМГЭ. Когда эта встреча состоялась, ЛИК почувствовал, что к Джуме его начальники – коллеги Корнев и Вартанов относятся серьезно и с уважением, как представителю заказчика, и у него даже защемило на сердце.

– Джума уже ст. инженер Управления геологии Уз. ССР, а он ст. техник сейсмической партии, но… однако, Морской научно – исследовательской московской экспедиции, головного геофизического института страны, – тут же подавил досаду ЛИК. «Маяковский» прибыл на рейд Челекена 03.07.58 ранним утром. К середине дня вся партия на шлюпке высадилась на берег и после обеда собралась в клубе экспедиции, для подведения итогов последнего рейса. На собрании ЛИК присоединился к сотрудникам и внимательно слушал выступление – отчет о рейсе Габриеляна, который, взглянув на ЛИКа, упомянул о полезной новинке – фильтре заглубителя, что позволило на 30 % увеличить число рабочих дней за счет возможности вести наблюдения в свежую погоду. ЛИК был горд такими результатами использования его предложения! На собрании в президиуме присутствовал начальник экспедиции И. И. Кроленко, гл. геофизик С. П. Вартанов, гл. геолог В. А. Корнев. Джума Хамраев сидел рядом с ЛИКом, и когда Гурген упомянул о фильтре – заглубителе, он шепнул ЛИКу на ухо: – Это твое изобретение, наслышан! – Не мое, а наше коллективное, – тихо ответил ЛИК, улыбаясь. На собрании И. И. Кроленко выступил с кратким обзором работ экспедиции и, в частности, С/П. 12–57. Когда собрание закончилось, он пригласил ЛИКа в свой кабинет. ЛИК зашел с некоторым волнением и решительностью, ожидая очередного назидания о необходимости сосредоточиться на работе, а не на спорте. Но ничего такого не последовало. И. И. поинтересовался как прошли соревнования в Москве, а потом поблагодарил за идею фильтра-заглубителя к косе.

– У вас обязательно получиться серьезно заняться наукой. Я беседовал с М. К. Полшковым, вашим учителем. Он доволен вашей идеей применения механического фильтра. Однако ждет дальнейших свежих идей в области морской сейсмики. «Так что имейте это ввиду», – сказал начальник экспедиции, протянув руку ЛИКу на прощанье. В очередной рейс выход был назначен на 05.07. Только заменили вышедшие из строя секции на новые секции и поднабрали провиант, как тут же ушли в море. И. И. Кроленко считал каждый час простоя судно своим личным врагом и старался максимально обеспечить суда всем необходимым в самые сжатые сроки, чтобы они не стояли в порту или на рейде. Даже в плохую погоду он выгонял суда в море, чтобы там они ждали улучшения погоды, как можно ближе к месту работ. Вместе с партией в рейс взяли Джуму Хамраева, чтобы он посмотрел, как работают морские сейсморазведчики. Джума включился в работу без всякой субординации. Взялся подкачивать воздух в бочку с соляркой, чтобы создать давление солярки для заливки косы, подменив ЛИКа. Тот в свою очередь засел за операторский пульт СС в сейсморубке. – Перед отъездом в НИМГЭ он прочел некоторые материалы о морской сейсмике и сейчас мог лично посмотреть все на практике. Во время работы и главное вечером, когда профилирование прекращалось, ЛИК и Джума делились впечатлениями об увиденном. Очевидным было ограничение в выполнении взрывных работ со шлюпки. Именно этот процесс был наиболее опасным, и вести его в открытом море можно было только в дни с хорошей погодой. Всем было это очевидно, но как избавиться от шлюпки? Ведь методика работ требовала производства взрыва строго в центре косы, т. е. на расстоянии 300 м от кормы судна. Удалять на такое расстояние заряд на проводах типа ПВР невозможно. Очень долго и опять-таки опасно. Да еще и сносить его будет боковым течением и ветром. Пока решение не приходило на ум. Джума пробыл на судне весь рейс, 17 суток. Ему понравилось почти все. Вот только отсутствие берега и возможности удалиться от рабочего места его тяготило. Но это дело привычки. Главное, он не укачивался совершенно и чувствовался огромный простор для этого метода исследований. Когда судно прибыло в Красноводск, друзья распрощались. Джума сказал, что сделает все от него зависящее, чтобы работы на Аральском море поручили НИМГЭ, а не заводили свою морскую геофизику для маленького моря в Узбекистане. 23.07 в 17–00 ЛИК проводил Джуму на поезд, а сам пошел в спортзал дворца нефтяников, в надежде побегать с местными баскетболистами и найти Валентину. Но не удалось ни то, ни другое. Жуткая жара и отсутствие кондиционеров не позволяли тренироваться, а Валя, как выяснилось, на каникулы уехала в Украину к родителям. Он вернулся на судно вечером. В порту было значительно прохладнее, чем в городе. Вся публика еще гуляла на берегу. В сейсморубке сидел за сейсмостанцией Челноков. Он что-то писал или рисовал в амбарной книге, превращенной в полевой журнал оператора. Когда ЛИК зашел в рубку и поздоровался, С. А. показал ему рисунок и спросил: – Сможешь подсчитать какое нужно напряжение подать на провод ПВР, чтобы подорвать электродетонатор в воде, если один его провод подсоединить к ПВР, а второй заземлить на воду? ЛИК внимательно посмотрел на чертеж, на котором был нарисован снаряженный детонатором заряд тротила, подвешенный на камеру-поплавок, длинный 300 м отрезок провода, оголенный на конце, протягивающийся сквозь металлическое кольцо, к которому был прикреплен проводок электродетонаторы. Второй проводок детонатора, оголенный в концевой части, был опущен в воду! ЛИК понял все мгновенно. Это была схема подрыва заряда с помощью длинного провода непосредственно с борта судна, исключая шлюпку. Идея очень простая и оригинальная.

– Ну конечно смогу. Нужно только взять учебник электроразведки или теории поля и посмотреть формулы для расчета токов в диполе. Я это сделаю, как только достану учебники. Ибо вывести эти формулы сам, используя теорию поля не смогу. Забыл уже. Электроразведку сдавал два года назад, а теорию поля три. Но сделаю расчеты обязательно. После этой беседы ЛИК вышел из жаркого «Голубого Дуная» на свежий воздух, поднялся на шлюпочную палубу, где застолбил себе спальное место, потом пошел на главную палубу, принял теплый морской душ из пожарного шланга, вернулся к своей лежанке и лег спать, глядя на яркие звезды. Через 15 минут он спал как младенец, и снились ему горные звезды и темные очертания гор на ночном небе. ЛИК и не слышал, как вернулись из города его коллеги, как шумели, укладываясь спать, как ругались и спорили. Выпитые в большом изобилии спиртные напитки в корне меняли хороших людей, превращая их в диких человеческих отродий.

На следующий день ЛИК участвовал в получении и погрузке тротила. На «Метеоре» пошли к спец причалу, куда бригада взрывников пригнала автомашину с 10 т тротила (200ящиков по 50 кг). После их перегрузки на катер, по рации сообщили на «Маяковский», и он вышел на внешний рейд. Перегрузка взрывчатки в порту была категорически запрещена. Подошли на «Метеоре» к «Маяковскому» как раз к обеду. Пообедав, весь состав экспедиции приступил к перегрузке взрывчатки с катера на судно. Как только все ящики оказались на борту судна, катер вновь пошел к спец причалу за новой порцией тротила. Так продолжалось еще пять раз, до поздней ночи. В результате 50 т взрывчатки было погружено на борт судна и еще 10 т на «Метеор». Ранним утром 29.07 судно и катер направились к месту работ, на Челекено-Ливановское поднятие, для продолжения региональной 500-тысячной съемки этого очень перспективного участка дна Каспия. Весь рейс проходил в идеальных условиях. Ни штормов, ни сильных ветров.

В такие дни жизнь особенно кажется райской. Большую часть времени ЛИК проводил в сейсмороубке, работая оператором. У него уже получалось неплохо. ОН успевал, и просматривать принятые сейсмограммы, и корректировать параметры приемного тракта, включая усилители и фильтры СС, и подавать команды на корректировку и подрыв зарядов тротила. Менялись на вахте с Гузевым каждые 4 часа. Челноков часто присаживался рядом и давал дельные советы. Он прекрасно понимал, когда и как нужно скорректировать работу СС, когда увеличить или уменьшить заряд тротила, изменить глубину его погружения, изменить глубину буксировки косы. При этом решения он принимал быстро и решительно. Для ЛИКа это была прекрасная школа обучения. При хорошей погоде в сутки отрабатывали до 90 погонных км. профиля. Рейс прошел удачно. За 20 суток отработали двухмесячную норму! Конечно, решающим фактором была отличная погода. 21.08. судно вернулось в Красноводск, а весь состав геофизиков ушел на «Метеоре» на Челекен. До конца месяца выход в море не планировался. ЛИК зашел в свою комнату во второй половине дня. Пришлось немедленно приступить к расчистке песка. За три месяца его отсутствия здесь накопился толстый слой песка абсолютно на всем. Уборку никто не делал. Девушки были заняты своими делами. Роберт тоже, так что им было не досуг убрать его комнату. В тот же день вечером ЛИК отправился на тренировку. В команде без перемен. К счастью, все были здоровы и с радостью встретили ЛИКа. Тренировка прошла весело и интересно. Роберт Васенькин отлично справлялся с обязанностями играющего тренера. А вечером поздно после тренировки вся «семья» собралась в кухне по случаю прихода ЛИКа. Было о чем рассказать друг другу после долгой разлуки. Все были рады и счастливы в непринужденной беседе за чаепитием. На берегу ЛИК провел почти две недели. Экспедиционное судно проходило текущий ремонт и продление документов на плавание. Ежедневно по вечерам ЛИК ходил в спорткомплекс тренироваться, а утром рано бежал на море в районе экспедиции. Там разминался, бегал, купался, потом шел в столовую завтракать и затем в экспедицию, где работал в косарской по ремонту секций ПУ, вышедших из строя в последнем рейсе. К сожалению, конструкция косы надежностью не отличалась. Прежде всего, слабым местом были провода ПЛШКА-0.35, которые часто рвались. Вторым ненадежным элементом были гидрофоны из сегнетовой соли, корпуса которых часто разгерметизировались. Солярное масло попадало в кристалл, и разрушала его. Приходилось менять провода и гидрофоны. Однако, через неделю все секции удалось восстановить. Теперь у ЛИКа было время спокойно заняться расчетами приемного диполя в виде двух 2 м проводов детонатора и питающего диполя, в виде длинной 300 м линии и корпуса судна. Требовалось определить разность потенциалов на проводах детонатора при различной длине оголения на их концах и по мере продвижения вдоль питающей 300 м лини, один из электродов которой представлен оголенным кабелем, а другой – корпусом судна… Задача оказалась неоднозначной, но при заданном удельном сопротивлении морской воды удалось найти зависимость между всеми указанными величинами, используя учебник электроразведки Заборовского. Получалось, что при вполне выполнимых условиях, можно подрывать детонатор в момент касания одного его провода с электродом питающей линии, если второй провод находился на расстоянии не мене 2 м от точки касания и при оголенном его конце длиной 0.3 м при напряжении в питающей лини не мене 120В. Как только были получены эти данные, ЛИК показал их Челнокову. Теперь становилось понятным, в каком направлении нужно разрабатывать систему подрыва зарядов с борта судна, отказавшись от шлюпки. Таким образом, к следующему выходу наметили программу испытаний принципа подрыва заряда с помощью однопроводной взрывной магистрали. Выход в море был назначен на 15.09. А 12.09.58 весело отметили 23 года жизни ЛИКа. Собрались в ресторане в верхнем городе. В полном составе баскетбольная команда, а из сейсмической партии Габриелян, Челноков, Гузев, Захаров, Черствов, Османов, Гатерюк, Руденко. Было весело и вино текло рекой, когда пришли Вартанов и Корнев. Они вручили ЛИКу подарок от администрации НИМГЭ – новенький том № 1 «Справочника геофизика» (Физические свойства горных пород), с которого началась многотомная серия. Веселились до поздней ночи. Разошлись по домам далеко за полночь. Именинник с огромным удовольствием нырнул в постель, как только представилась возможность!

Выход в море состоялся ранним утром 14.09. На «Метеоре» прошлись от Аладжа до Красноводска, где пересели на «Маяковский», полностью подготовленный к рейсу. Снялись со швартовых в 21–00 и взяли курс на Ливановскую банку, для выполнения сейсмических работ МОВ. Основная задача рейса – это проведение производственных работ МОВ и экспериментальных – разработка технологии подрыва зарядов ВВ. с борта судна, без шлюпки. Сентябрьские погоды в среднем Каспии благоприятствовали выполнению поставленных задач. Производственные работы выполнили за первые десять дней, что позволило оставшиеся 10 затратить на опытно – методические работы. Первым делом подготовили 300 м отрезок из провода ПВР. Один из его концов оголили на 3 см, а другой подключили к вилке для включения в сеть + постоянного тока =120 Вольт. На время эксперимента запретили работу радиостанции, чтобы избежать наводки на провод. К оголенному концу провода подсоединили один конец детонатора, а другой, оголенный на 30 см (согласно расчету), остался свободным. Детонатор подвязали к камере – поплавку, и всю эту конструкцию Черствов опустил с кормы за борт при минимальной скорости судна 1 узел. Медленно (0.5 м/с) камера – поплавок начала удаляться от судна. Через 600с (10 минут) весь 300 м провод был размотан, и поплавок с детонатором потянулся за судном на расстоянии 300 м. В этот момент Черствов – ст. взрывник, вставил вилку провода в судовую розетку постоянного =110в напряжения. Раздался ясно слышный щелчок по корпусу судна.

– Детонатор сработал! – сказал Черствов. Это был первый шаг на тернистом пути разработки контактного способа подрыва зарядов ВВ с помощью электродетонатора и плавающей взрывной магистрали. Повторили весь эксперимент 10 раз. Отказов не было. Детонатор уверенно подрывался на расстоянии 300, 350, 400, 450 и 500 м от судна при напряжении =110 В в линии подрыва («Боевой Линии»). Принцип и расчеты подтверждались экспериментом. Остановились на удалении 500 м, что было на 200 м больше требуемой дистанции. (А вот идея перейти на фланговую систему наблюдений МОВ вместо центральной, где вынос подрыва заряда от судна определялся только требованиями безопасности и составлял всего 50 м, пришла гораздо позже!!!). Проверили десятикратно надежность подрыва детонатора на расстоянии 500 м от судна, а под занавес Черствов составил заряд из одной 2.5 кг шашки тротила, которую подвязали к камере на глубину 0.5 м. На расстоянии 500 м от судна взметнулся столб воды на высоту до 100 м. Зрелище было красивейшим. Таким образом, идея и расчеты по подрыву заряда на расстоянии подтвердились полностью. Однако возникли серьезные вопросы: 1. Как транспортировать заряд на 500 м от судна? 2. Как обеспечить включение напряжения в боевую линию в нужный момент? 3. Как защитить конец взрывной лини от воздействия взрыва? 4. Как обеспечить передачу отметки момента взрыва? 5. И самое главное, как обеспечить безопасность взрывных работ непосредственно при вмонтировании детонатора в заряд ВВ на борту судна? Так что вопросов возникло множество, и предстояла длительная работа для их снятия. Рейс закончился с окончанием питьевой воды. 05.10.58 «Маяковский» прибыл в Красноводск. Еще на подходе к Красноводской бухте весь состав партии во главе с Габриеляном пересел на катер и отправился на Челекен. Возвращались с хорошими результатами как в исследованиях МОВ, так и в опытно – методических работах. После радостной встречи на берегу с соседями по квартире и коллегами, ЛИК вечером отправился в спорткомплекс. Там на тренировке он выложился полностью, так как почти месяц жизни на судне приходилось ограничиваться только утренними разминками. От Роберта Васенькина узнал приятную новость: – В феврале будут проведены 15 дневные сборы сборной республики в Ашхабаде, в порядке подготовки к соревнованиям на первенство по баскетболу среди республик Средней Азии и Закавказья, которые будут проведены в Ташкенте в марте 59 года! Так что сможем побывать дома!!! – радостно сообщил он. Все пять дней на берегу ЛИК занимался ремонтом секций косы в косарской НИМГЭ, тренировками по вечерам в спорткомплексе и урывками днем обдумывал, как решить вопросы, которые всплыли после морских испытаний подрыва зарядов с помощью взрывной магистрали непосредственно с борта судна. Он говорил на эту тему с Захаровым, Челнокова, Гузевым. Но решения так и не появлялись. Использовать две скоростные лебедки для удаления заряда при работе по пушпульной схеме казалось громоздким. За 150 секунд требовалось удалить заряд на 300 м, подорвать его и успеть подобрать магистраль, чтобы подсоединить к ней следующий заряд. Технически это было возможно, но громоздко, и требовало работы двух взрывных бригад одновременно, что понижало безопасность работ и повышало их напряженность. Пока красивых решений не вырисовывалось.

В следующий рейс э/с «Владимир Маяковский» вышел 10.09. Район работ тот же, Челекено – Ливановское поднятие, однако сетка профилей наращивалась на запад, все дальше от восточного берега. Во время этого рейса было особенно много потерь у рыбы. Временами все вокруг шлюпки и судна становилось бело – блестящим из-за всплывших тушь осетров, белуг, севрюг и прочей рыбы. Приходилось прекращать работы. Погода в конце сентября начала портиться. Поэтому приходилось выжидать дни с хорошей погодой, когда можно было проводить сейсмические работы МОВ. В штормовые дни шлюпку спускать было рискованно, и их старались использовать для выполнения опытных работ.

Однажды во время штормовой погоды потребовалось передать хлеб с «Маяковского» на «Метеор». Пришвартоваться к судну катер не мог из-за сильной качки, а специальных штормовых кранцев для такого случая не было. Моряки со шлюпочной палубы судна перебросили на катер 20мм капроновый фал (проводник) и натянули его. На фал предварительно надели металлическое кольцо диаметром 40мм, сделанное из проволоки толщиной 10мм. К кольцу подвязали мешок с хлебом, а к мешку прикрепили конец фала от линя. Затем боцман Демидов перебросили линь с судна на катер. Капроновый фал (проводник) натянули в тугую, и мешок с хлебом по нему «полетел» с судна на катер, подтягиваемый оттуда за фал линя матросом с катера. Через 5 минут хлеб был на катере, а линь и проводник вернулись на судно… ЛИК наблюдал с интересом за этой простой и стандартной в морской практике операцией… Когда передача хлеба завершилась, он подошел к боцману. В отличие от установившихся представлений боцман Демидов не отличался ни физической силой, ни голосом громким, ни гонором. Это был пожилой человек лет 50, небольшого роста, щуплый и с тихим похожим на журчание ручья ворчащим голосом. В его фразах 90 % занимали чисто морские термины и прекрасный флотский мат, которые спокойно текли из его уст. Был он добрым, работящим и очень крепко любил, и мог выпить, до потери пульса. У него не было ни друзей, ни дома, ни семьи. Все это заменяло судно. ЛИК вообще мало общался с окружающими моряками, так как его трезвый режим жизни был для них не приемлем, и даже служил каким-то укором. И когда он подошел к Демидову, тот сначала и говорить с ним не захотел. Но ЛИК настоял и попросил помочь в организации транспортировки по боевой магистрали из гладкого ПХВ провода, заряда ВВ с камерой – поплавком, привязанной к металлическому кольцу. Демидов подумал и неожиданно сказал без обычной матерной оболочки: – Заряд на поплавке, это плавучий якорь. Если к нему подвязать металлическое кольцо, то гладкая поверхность провода взрывной магистрали будет легко скользить сквозь него. Чем больше скорость судна, больше диаметр кольца и толще диаметр провода, из которого оно изготовлено, тем меньше будет трение между кольцом и гладким проводом взрывной магистрали. Так что все пойдет как по маслу. С тебя бутылка, корешок!

ЛИК поблагодарил боцмана, бутылку обещал по приходу в порт. Потом зашел в сейсморубку, взял блокнот и нарисовал схему транспортировки заряда по взрывной магистрали (ВМ), или вернее ВМ сквозь кольцо, соединенное с зарядом – плавучим якорем. С этим эскизом он пошел в каюту боцмана в носу судна. Там в крохотной коморке боцман крепко спал, уже где-то проглотив чарку. Штормило сильно, а в носу судна качало так, что ЛИК быстро поднялся из твиндека и пошел на корму в сейсморубку, где обстановка была райской, по сравнению-с душной и раскачивающейся на волнах каютой боцмана. Он еще раз просмотрел эскиз. Нужно было рассчитать напряженность в диполе детонатора, при скользящем контакте кольца и оголенного конца ВМ. Расчет занял весь день. ЛИК менял диаметр кольца, толщину его провода, электрическое сопротивление (при медном и стальном кольце). В любом случае расчеты показывали, что детонатор должен был подорваться только при непосредственном касании кольца и оголенного кончика ВМ, при напряжении в ВМ = +110В. Утром ЛИК пошел опять к боцману и показал свой эскиз. Демидов долго смотрел на рисунок, но никаких замечаний не сделал. Только сказал, что очень большой внутренний диаметр кольца может привести к его «защемлению» на кондукторе (кабеле МВ). Уточнив расчеты, ЛИК показал их Челнокову. С. А. внимательно его выслушал, посмотрел чертеж и расчеты и задумался. А потом со свойственным ему скепсисом сказал:

– Эксперимент покажет. Нужно пробовать.

В ближайший день нерабочей для сейсмопрофилирования погоды провели эксперимент. К камере подвязали 20 кг колосник на глубине 2 м и на метровом кончике стальное кольцо, сквозь которое пропустили провод взрывной магистрали (ВМ). Конец её оголили и его стальные проводки развели в виде щеточки. Провод вытравили на всю длину – 500 м при скорости судна 4 узла (2 м/сек). Затем опустили этот муляж заряда в воду. Провод ВМ быстро побежал сквозь кольцо, а камера оставалась на месте. Через 250с в бинокль было хорошо видно, как «заряд» легко соскочил с провода, без всяких задержек пройдя всю 500 м дистанцию. Опыт повторили еще три раза. Результат был аналогичным. Камера с колосником оставалась на месте, а провод ВМ легко скользил сквозь кольцо без всякой задержки. Габриелян внимательно следил за проводимым экспериментом. После пятого благополучного прохождения провода ВМ сквозь кольцо муляжа Г. В. предложил перейти к реальному заряду. Черствов приготовил заряд из одного литого цилиндра тротила, весом 2.5 кг, подвязанного на глубину 0.5 м к раздутой баскетбольной камере и к кольцу. Вставил в него электродетонатор, один из концов которого соединил с кольцом, а второй, оголенный на 50 см, оставил свободным. По команде Челнокова заряд был опущен в воду Черствовым и начал быстро удаляться от судна. Провод ВМ легко скользил сквозь кольцо. Челноков включил секундомер. Через 100 секунд, когда заряд отошел от судна на 200 м, Черствов по команде Челнокова включил напряжение в провод ВМ, вставив вилку в розетку судовой сети. Через 250 секунд от момента отпускания заряда раздался долгожданный взрыв. Столб воды взметнулся над покрытым волнами морем. Весь состав моряков и геофизиков, собравшихся на корме главной палубы, разразился криком УРРА!!! Но главным в эту минуту был боцман Демидов, который тихо улыбался, приговаривая: – Ну, вот и сработала мысль, да так, что никому мало не покажется! Подрыв зарядов повторили еще раз. И хотя ждали 250с, 260с, 300 с момента опускания заряда, но взрыва не последовало. С катера сопровождения расстреляли заряд, сошедший с ВМ, и он утонул. Было не понятно, в чем причина отказа. И только когда выбрали весь провод ПВР на судовую лебедку, причина отказа была установлена. Кончик провода первым же взрывом был отбит. Предстояло теперь решить эту задачу. Но как? В разные дни повторили опытные подрывы зарядов с помощью ВМ, протягивающейся сквозь кольцо (скользящей ВМ). Однако результаты были аналогичны: – конец провода при взрыве отбивался. На этом пока остановились. Рейс закончился в середине октября. Погода становилась прохладной и часто штормило. Всего 8 рабочих дней сейсмопрофилирования МОВ планировалось в ноябре, из-за сложных погодных условий. Поэтому на опытные работы оставалось все больше времени. Когда состав партии вернулся на базу экспедиции на Челекен, при обсуждении полученных результатов, прежде всего, отмечалось успешное выполнение плана МОВ. Действительно, результаты профилирования МОВ на Челекено – Ливановском поднятии позволили выявить новые перспективные нефти – газовые структуры, которые представил Корнев. О технических разработках докладывал Габриелян. Он рассказал об эксперименте со скользящей ВМ, о возникшей проблеме – отсечении взрывом её конца. На совещании присутствовал руководитель взрывных работ, и он же зам. главного инженера экспедиции по технике безопасности (ТБ) Петр Алексеевич Бойко. Это был пожилой человек лет 50–55, высокий, полноватый, солидный полковник инженерных войск в отставке… Как и зам начальника экспедиции Фролов, Бойко прошел всю войну в саперных войсках. Колодка с орденскими ленточками занимала добрую четверть правой половины его военного кителя без пагон. Его уважали и побаивались в экспедиции. Все проверки по ТБ велись неукоснительно и строго. Он же осуществлял все внешние связи экспедиции в Госгортехнадзоре, МВД и военными.

Когда Габриелян закончил доклад, и председательствующий И. И. Кроленко спросил: – Есть ли вопросы, замечания? Встал Бойко и сообщил, что отсечение конца ВМ при взрыве заряда ВВ. можно снять путем использования электродетонаторов замедленного действия, которые выпускаются серийно в военной промышленности. Причем замедления могут составлять от 0.1 до 10 секунд. Всем сразу стало понятно, что этот вопрос может быть решен сравнительно просто.

Все дни отдыха (за субботы и воскресенья, проведенные в рейсе) на берегу ЛИК провел в тренировках и в камералке, занимаясь интерпретацией полученных данных сейсмики МОВ. Галина Стерлегова с легкой иронией рассказывала тонкости корреляции отражающих горизонтов и построения глубинных разрезов осадочной толщи. Однако весь интерес ЛИКа был сосредоточен на решении проблемы подрыва зарядов с ВМ и без шлюпки – взрыв пункта, т. е. непосредственно с борта судна. Галина Владимировна видела это, и была уверена, что этот парень в камералке сидеть не будет, что и вызывало у нее легкую иронию. Неделя на берегу пролетела мгновенно, и 12.10 весь состав партии на «Метеоре» отправился в Красноводск для посадки на «Маяковский». Там уже находилась бригада взрывников во главе с Черствовым. Тротил и детонаторы были уже погружены на судно, и оно стояло на рейде Красноводской бухты. В рейс решил пойти Бойко, чтобы лично убедиться в безопасности проводимых опытно – методических работ. Он получил у военных моряков электро – детонаторы с замедлением подрыва на 1 секунду. В первый же день, когда погода уже не позволяла работать со шлюпкой, перешли к опытным работам со скользящей ВМ. Подготовили заряд тротила весом 2.5 кг и подвязали его на глубину полметра. Вставили детонатор замедленного действия и подорвали его с борта судна при удалении заряда на расстояние 500 м. и скорости судна 4 узла. Второй и третий заряды, точно так же собранные и пущенные по магистрали, тоже подорвались. Увеличили вес тротила до 5 кг, а глубину его погружения до 1.0 м. Три заряда один за другим подорвались («сработали). Увеличили заряд до 7.5 кг и вновь все сработало трижды. Но когда вес заряда увеличили до 10 кг при глубине 1.25 м, первый заряд сработал, а второй нет. Выбрали ВМ. Оказалось, что конец боевого провода отбит. Стало понятно, что секундная задержка для 10 кг заряда недостаточна. Других детонаторов с большим замедлением не было. Поэтому повторили опыт с зарядом 7.5 кг трижды. Отказов не было. Еще раз опустили заряд 10 кг. Он подорвался, но следующий 10 кг отказал! Теперь было ясно, что детонаторы с задержкой 1 сек. пригодны для малых зарядов до 7.5 кг включительно. Для больших зарядов необходимы детонаторы с большей задержкой. Петр Алексеевич Бойко обещал к следующему рейсу подготовить набор детонаторов с разными задержками от 1 до 10 секунд, серийно выпускаемых промышленностью. На этом пока эксперименты прекратили. Было ясно, что проблема сохранения магистрали от воздействия взрыва может быть решена.

Однако встали вопросы синхронизации взрыва и включения сейсмостанции на прогрев, включения лентопротяжного механизма осциллографа и передачи отметки момента взрыва на сейсмостанцию. Кроме того, нужно было обеспечить и автоматизировать включение напряжения на боевую линию на минимальный интервал времени, только на момент времени прохождения конца ВМ сквозь кольцо. Это должно было полностью исключить возможность подрыва заряда близко к судну, в случае аварийного оголения провода ВМ и прохождением оголенного участка сквозь кольцо при подаче напряжения на провод ВМ, что становилось вероятным при постоянном или длительном интервале включения напряжения в линию. Требовалась разработка электронного блока автоматики. В штормовые дни, которых теперь было много, ЛИК делал наброски схемы блока автоматики, используя как прототип блок автоматики включения программного усиления сейсмостанции. Две недели размышлений и расчетов потребовались ему для этого. Когда схема была готова, он показал ее Челнокову и Гузеву. Гузев, по профессии электронщик и радиолюбитель, смог собрать макет блока автоматики (БА) для ВМ из подручных материалов. Однако судно даже в идеальную погоду не могло двигаться строго равномерно, и через три, четыре взрыва рассчитанные задержки не совпадали с требуемыми, и синхронизация нарушалась. Нужно было найти принципиально новое решение, основанное на самонастройке и регулировании всех параметров БА ВМ. Отработав очередные 250 км МОВ и выполнив опытно – методические работы со скользящей ВМ, после 25 дней плавания 07.11.58 э/с «Вл. Маяковский» и катер «Метеор» вернулись в Красноводск.