скачать книгу бесплатно
Введение. Справка об авторе
Коган Лазарь Иоханинович.
Родился 12.09.1935 г. в СССР.
Закончил полную среднюю школу в г. Ташкенте в 1953 г.
Закончил ВУЗ, Горный инженер – геофизик с 1958 г.
Работал с 1958 г. по 2015 г. морским геофизиком:
1958 г. – 1973 г. – НИМГЭ (г. Челекен ТССР) – ОМГР ВНИИГЕОФИЗИКИ (г. Геленджик РСФСР) – ВНИИМОРГЕО (г. Геленджик, г. РИГА Лат. ССР) МИНГЕО СССР.
Морской геофизик – разведчик залежей нефти под дном морей и океанов, разработчик отраслевой системы управления ОАСУ МОРГЕО МИНГЕО СССР. Пройден путь от рабочего 4- разряда до начальника Научно Методического ИВЦ – отдела ВНИИМОРГЕО. Участник 15 многомесячных экспедиций на судах МИНГЕО СССР и АН СССР.
Кандидат технических наук с декабря 1967 г.
1974 – 1995 г. – Южное отделение Института Океанологии АН СССР (г. Геленджик), ВМНК «ШГСП» (г. Мурманск, РФ).
Геофизик – океанолог. Исследователь строения недр под дном морей и океанов, разработка.
Глубинного и Широкоугольного глубинного сейсмического профилирования (ГСП – МОВ, ШГСП). Разработчик судовых автоматизированных систем сбора и обработки информации и береговых ИВЦ. Пройден путь от заведующего лабораторией Геофизических исследований до и. о. директора ЮО ИО РАН, руководитель ВМНК ШГСП. Доктор геолого – минералогических наук с 1986 г. Участник 17 экспедиций в Мировой океан на судах АН СССР и МИНГЕО СССР.
1995 – 2005 г. НИИПИ Океангеофизика, ГНЦ ЮЖМОРГеология МПР РФ. Зав отделом сейсморазведки. Разработка автоматизированных сейсмоакустических систем для исследования недр и разведки месторождений полезных ископаемых под дном морей и океанов. Участник 5 экспедиций в окраинные моря и Мировой океан.
2005 – 2008 г. ФГУП СЕВМОРГЕО. Главный Геофизик по выполнению сейсмических работ ШГСП в Охотском и Беринговом морях. Участник 2 экспедиций.
2008 – 2015 г. консультант государственных и частных морских сервисных геолого – геофизических компаний и нефтедобывающих предприятий на шельфе СРВ, Вьетнам. 10 экспедиций на судах РФ, СРВ, Малайзии, США, Франции. Консультант – супервайзер по выполнению сейсмических и инженерных геолого – геофизических работ.
2015 –2021 г. – настоящее время, ПЕНСИОНЕР. Проживаю в РФ и СРВ.
Женат. В браке имею дочь и сына. Третий раз женат с 2003 г. по настоящее время – жена Елена Ивановна Левковская, художник, фотограф, дизайнер, специалист по ТАРО.
ЛЕВКОВСКАЯ ЕЛЕНА ИВАНОВНА, вдохновившая меня на написание этой книги.
Глава 1. Черное, Средиземное, Северное, Норвежское и Баренцево моря
Черное море 1968. Э/с «Новатор»
Новый 1968 начался для ЛИКа с поездки на лыжный курорт Лаганаки всей семьей, на зимние каникулы. Поездка была организована профсоюзом ОМГР. Был выделен автобус, и 30 отважных сотрудников поехали на этот горнолыжный курорт, где провели 10 суток, катаясь на горных лыжах и загорая под яркими лучами зимнего, но горного солнца. Счастью Люды и Леночки не было границ. Леночка училась кататься на детских лыжах, но, главным образом, на санках.
За эти десять дней ЛИК преобразился опять в свободного горного человека, но человека семейного и заботливого отца. Однако все заботы и хлопоты остались внизу, а здесь в горах, только радости и красивейшие пейзажи. Возвращаться домой в Геленджик не хотелось. Но невозможно остановить время. Полные сил и радостных впечатлений вернулись в Геленджик 12.01.68.
На служебном поприще в ОМГР год начался с очередным скачком вверх, переходом от ОМГР ВНИИГеофизики к созданному новому ВНИИ «Морской геологии и геофизики» ВНИИМОРГЕО, в который оно было преобразовано по инициативе В. В. Федынского, объединившего Латвийский институт геологии АН Лат. ССР и ОМГР в этот новый всесоюзный институт ВНИИМОРГЕО. Теперь появился новый центр морской геологии и геофизики в г. Рига, крупном культурном центре, с западной культурой и сильно развитой электроникой, крупным морским портом на Балтийском море. Это решение предполагало дальнейшее развитие морской геологии и геофизики с переходом на более высокий уровень. Однако, получилась не простая ситуация. В ОМГР в Геленджике были сконцентрированы основные людские и материальные ресурсы морской геофизики по объему много раз крупнее, чем геологические в рижском институте геологии. Потребовалось длительное время, чтобы перевести основные геофизические кадры в Ригу из Геленджика. Был построен для этих целей 12и этажный дом в Саласпилсе, пригороде Риги, куда и планировалось перевести основных специалистов из Геленджика в ближайшие три года. А пока центр морской геофизики оставался в ОМГР, в Геленджике, т.е. в отделении института. Директором нового института был назначен академик АН Лат. ССР Карл Яковлевич Спрингис, замечательный геолог, но не морской. Его заместителем по геологии Оскар Ульст. Для усиления в институте морской геофизики в Ригу первым заместителем директора ВНИИМОРГЕО был переведен А.П.Милашин (директор ОМГР), гл. инженером А.А. Гагельганц, гл. геологом В.А. Левченко. Директором ОМГР был назначен Я.П. Маловицкий.
Планировалось в ближайшие три года перевести из Геленджика всех зав. отделов и создать в Риге, в самом институте, новейшую материально – техническую базу и научный флот. После создания ВНИИМОРГЕО и после утверждения ЛИКа в ВАКе к.т.н., его лаборатория «Машинной обработки информации (МОИ)» была преобразована в отдел, а ЛИК назначен его руководителем. Так что ему предстоял переезд в РИГУ, город мечты Людочки с дней их женитьбы в РИГЕ 21.08.1960.
Аналоговые машины ПСЗ, не смотря на дополнения их электронно-лучевыми регистраторами Мистрюкова, не справлялись с нарастающим потоком геофизической (90% сейсмической) информации.
ЛИКу было совершенно ясно, что только развитие ЭЦВМ и применение цифровых приемных и регистрирующих систем сможет решить проблему обработки сейсмических данных, включая проблему подавления многократных волн. Свою дальнейшую научную работу он видел именно в этой области. Во ВНИИГеофизике под руководством О.Г. Сорохтина Г.М. Борковским и В.Б. Цукерником была разработана первая отечественная цифровая сейсмическая станция ЦСС-1 и начаты её испытания на суше. Для моря эта станция требовала существенных изменений. Еще будучи в Москве на защите кандидатской диссертации во ВНИИГеофизике, ЛИК договорился с О.Г. Сорохтиным и его коллегами летом 1968 провести испытания ЦСС-1 на море, сделав необходимые доработки станции. Эта идея была одобрена М.К. Полшковым и А.П. Милашиным. Так что в апреле был выделен э\с «Новатор» и создана опытно-методическая партия для испытаний ЦСС-1 и новой конструкции спаркера, разработанного в МГУ под руководством А.В. Калинина, и выполнения ГСЗ в составе межведомственной экспедиции, возглавляемой Я.П. Маловицким и Ю.П. Непрочновым. ЛИК был назначен начальником рейса на «Новаторе». С ним в рейс пошли в основном сотрудники отдела МОИ и надежные друзья из прежних рейсов: Грашкин Г.Н, Миронов Ю.В., Мокин Г.И., Жданок Л.И., брат ЛИКа Коган Д.М., Бабенко К.М., Грось В.Ф. и др.
Таким образом ЛИК вновь оказался на судне в Черном море. Морские опытно – методические работы начались в начале апреля с испытаний Спаркера МГУ. На испытания прибыл отряд геофизиков МГУ во главе с Виктором Калининым, младшим братом Аркадия. Виктор уже был известен как серьезный теоретик искрового разряда в воде и алгоритмов сжатия сейсмических сигналов. Однако, морским опытом работ не обладал, но был уверен в незыблемость теоретических расчетов. Испытания новой конструкции спаркера ЛИК решил совместить с ведением работ МОВ, используя взрывы небольших зарядов тротила, чтобы на разрезах оценить глубинность исследований при различных мощности разрядов спаркера и весе заряда тротила. Перед началом работ ЛИКу хорошо было известно, что мощные электромагнитные поля (ЭПМ) могут подорвать детонатор, если разность потенциалов на концах его проводов будет высокой. Поэтому по ЕПТБ ПВ запрещалось работать с электродетонаторами при наличии мощных электро магнитных полей. Было известно так же, что электроискровой разряд (СПАРК) в воде является мощным излучателем ЭПМ. Казалось очевидным, что работу спаркера и взрывные работы с электродетонаторами совмещать запрещено!!! Однако ЛИК вместе с В.В. Калининым решили нарушить этот категорический запрет ЕПТБ ПВ. Для этого перед началом опытных работ провели эксперимент по подрыву электродетонатора наведенным ЭМП спаркера. На расстоянии 1 м. от излучателя спаркера закрепили электродетонатор, провода которого развели на максимальное расстояние. После этого излучатель поместили в морскую воду у борта судна на расстоянии 10 м и начали менять энергию спарка ступенчато, от максимальной до минимальной, повторяя на каждом шагу излучение 10 раз. Эксперимент прошел благополучно. Даже при максимальной энергии разряда подрыв детонатора не происходил. Эксперимент повторили трижды в разных погодных условиях. Результат был отрицательным. Детонатор так и не сработал. Заменили детонатор и еще трижды повторили эксперимент. Результат тот же. ЛИК принял решение нарушить ЕПТБ ПВ и приступить к параллельному профилированию МОВ спаркером и ПВМ со взрывами. При этом минимальное расстояние между зарядом с детонатором и излучателем было 10 м., а не 1 м. как в проведенном эксперименте. Работы велись вдоль профилей ГСЗ в порядке их подготовки к последующим постановкам ДСС при ГСЗ. Таким образом вдоль каждой линии профиля получалось синхронно два разреза: высокочастотный со спаркером (до 1 км глубины под дном) и среднечастотный со взрывами (до 12 км глубины под дном) на первом этапе, с последующей отработкой на них ГСЗ и получением низкочастотного разреза глубинной структуры осадочной толщи и земной коры до глубин 30 – 35 км. Благополучно проработали таким образом апрель и май. А вот в июне, 07.06.1968 произошло ЧП.
Профиль проходил по анапскому шельфу. Высокий коэффициент отражения сейсмических волн от дна не позволял проникнуть под дно на заданную глубину. Ранним утром В.В. Калинин посмотрел на разрез спаркера и увидел резкий спад глубины проницания. Не оповестив никого, он подключил к спаркеру дополнительную емкость конденсаторов высокого напряжения, и тем самым повысил его мощность вдвое!!! Глубина пенетрации увеличилась. Так проработали почти 3 часа. В 10-05 под кормой судна раздался взрыв. Корму подбросило над водой, гребной винт отвалился. Судно потеряло ход. На взрывной площадке работал Давид Коган. ЛИК мигом оказался на корме. Одновременно на корму прибежали капитан Тулин -Брюховецкий, Ст. механик Мельников В.П., начальник взрывных работ Золотарев Г.С. Вся старая челекенская гвардия. Давид стоял на взрывной площадке бледный как полотно, но живой и не поврежденный. Боцман и механики осмотрели румпельное отделение на корме, гребной вал. Течи воды не обнаружили. Прекратили работу спаркера, и выбрали ПВМ и косу. Опустили водолаза осмотреть корпус судна. Кроме потери гребного винта и небольшой вмятины корпуса судна на корме никаких повреждений не обнаружили. Встали на якорь на траверзе Анапы. После обеда была создана аварийная комиссия, которая должна была выяснить причину подрыва заряда у кормы при выключенном напряжении в ПВМ. Подробно расспросили Давида Когана, проверили ПВМ, блок автоматики ПВМ. Золотарев еще раз проверил детонаторы. Все было в полном порядке. Взрыв произошел только из -за внешней наводки ЭМП на детонатор. Начали искать источник. Радист радиостанцию не включал. Оставался только спаркер. Но ведь он был тщательно проверен. Проработал в этом режиме почти два месяца благополучно. Спустились в помещение установки спаркера и обнаружили, что подключены резервные емкости высокого напряжения, что увеличило мощность разряда вдвое. Когда спросили об этом Виктора Калинина, то он объяснил причину подключения резервной группы. Однако согласиться с тем, что это подключение вызвало подрыв заряда он отказался.
Мощность разряда возросла вдвое. Но заряд подорвался на расстоянии более 10 м. от разрядника, на противоположном от него борту корпуса судна, представлявшего мощный экран для ЭМП спаркера. В итоге поле у детонатора в момент взрыва было на порядок меньше чем в эксперименте, не смотря на увеличения мощности спарка вдвое!!! – объяснял Виктор. Однако взрыв произошел. Чудом Давид остался жив, и судно почти не пострадало. Так что причина самоподрыва заряда осталась неизвестной. На всякий случай совместную работу спаркера и ПВМ прекратили. Усилиями механиков и водолазов установили на шпиндель гребного вала запасной гребной винт, и «Новатор своим ходом зашел в порт Анапа и стал там на досмотр корпуса и ремонт 22.05.1968. О ЧП в самом легком виде сообщили в ОМГР, где директором был назначен Я.П. Маловицкий. На судно приехал начальник взрывных работ ОМГР П.С. Бойко. Составили аварийный акт о ЧП, но причину так и не установили. Никто наказан не был. А Д.М. Коган за пережитое получил премию в размере месячной зарплаты.
На «Новаторе» у сейсмической лебедки (слева направо) Жданок Л. Н., Коган Д. М., Бабенко К. М.
Ремонт судна длился 10 дней, и 01.06.1968 э/с «Новатор» вновь приступил к работе по программе ГСЗ. Продолжили остановленное ЧП профилирование МОВ. Однако теперь, после ЧП, профилирование ОНП со спаркером и МСП – МОВ со взрывами разнесли во времени, что привело к двойным затратам судового времени. Но пока причина самоподрыва заряда ВВ оставалась непонятной, синхронную отработку ОНП со спаркером и МСП-МОВ со взрывами прекратили. Так что спаркер включали при повторном прохождении профиля. Благо большую часть профиле отработали до ЧП. К 15.06.1968 завершили отработку профилей, вдоль которых планировалось использование спаркера. 16.06.1968 э/с «Новатор» зашел в Новороссийск для заправки, пополнения запасов и, главное, смены научного состава. Отряд МГУ, успешно выполнил свою программу и покинул судно. Его сменил отряд цифровиков ВНИИГеофизики во главе с Б.В.Цукерником. На борту судна была установлена ЦСС-1 для морских испытаний, специально дооборудованная для работ на море. Выход косы был подключен на штатную морскую аналоговую станцию МСС – 1, конструкции Слудсковского, и ЦСС – 1, так что данные с выхода косы регистрировались синхронно в аналоговой и цифровой формах. Судно вышло в море 20.06.1968 для выполнения ГСЗ. Начались отработка профилей МСП-МОВ на «Новаторе», и регистрация взрывов с «Новатора» донными и береговыми сейсмическими станциями всех организаций, участвующих в эксперименте ГСЗ-68 в Черном море, как на сейсмических судах, так и на береговых приемных установках на его побережье в Крыму, Грузии, Турции, Болгарии, Румынии и РСФСР (Краснодарский край). Таким образом, начался международный эксперимент «Черное море, ГСЗ-68», руководимый Я.П. Маловицким (директором ОМГР ВНИИМОРГЕО) и Ю.П. Непрочновым (Зав. сейсмической лаборатории ИО АН СССР). Учитывая большой размер охватываемого исследованиями региона (1000 на 1000 км), отработка профилей МСП-МОВ велась с 20 кг зарядами ТНТ, подрываемыми ПВМ через каждые 1500 м. (750 с.) на глубине 2.5 м, и с 150 кг. зарядами ТНТ, подрываемыми через каждые 15 тысяч м., на глубине 70 – 80 м.
Работы велись круглосуточно. Только при сбоях навигационных систем приходилось прерывать профилирование. Автономность э/с «Новатор» составляла 30 суток. Однако за 15 суток был израсходован весь запас ВВ и 06.07.1968 судно зашло в Новороссийск для погрузки 150 т взрывчатки и дозаправки водой, топливом, продуктами. Вышли из Новороссийска 10.07.68 и продолжили профилирование МСП- МОВ – ГСЗ. Исследования ГСЗ продолжались до 31.08.1968. При последнем заходе в Новороссийск ЛИК, с разрешения Маловицкого, покинул судно и прибыл поздно вечером в Геленджик домой, попав в теплые объятия жены и дочери, собиравшихся завтра в школу. Леночка первый раз в первый класс.
01.09.68 ЛИК и Людочка встали рано не смотря на бурно проведенную ночь. Предстоял торжественный выход с дочерью в школу, в ту же, где Люда преподавала уже литературу и русский язык в старших классах. Занятия физкультурой она оставила физруку Вадиму Могучему, оставив за собой только тренерскую работу со сборной командой девушек и юношей школы и сборных Геленджика, разделяя эту работу с замечательным тренером Кеонджаном Юрием Аркадьевичем.
На торжественную линейку собралось много народа: учителя, ученики, ветераны, руководство ГОРОНО, из ГК КПСС и Горисполкома. Торжественную линейку открыла первый секретарь ГК КПСС Черномурова. Потом выступали зав ГОРОНО Ампелогов, директор школы №3, ветераны ВОВ и труда. Наконец, под продолжительный звонок, юноши 10 классники внесли на плечах в здание школы первоклашек, включая и Леночку с большим белым бантом в волосах. ЛИК стоял зачарованный и взволнованный этим торжеством.
Днем в 12-00 он пришел в школу встретить дочь, и они вместе отправились вдоль набережной домой из центра города, где помещалась Школа №3, на Толстый мыс, домой на ул. Красногвардейскую 75. Оставив дома ранец, переодевшись, поев оставленный Людой обед, пошли на пляж, где купались и загорали до прихода Люды из школы в 17-30. Люда пришла на пляж в купальнике, прикрывшись легким халатиком. Немедленно обняла своих родных и бросилась в воду. День был жарким и у неё напряженным. ЛИК получил отгулы за 5 месяцев работы на Новаторе и был свободен впервые за последние три года.
Теперь день начинался с 6-00. Подымали Леночку в 6-30 и к 7-00 шли на море купаться и делать разминку. Домой возвращались в 7-30, завтракали и в 8-00 Люда и Леночка отправлялись в школу на школьном автобусе. ЛИК оставался дома до 11-30, а потом шел в школу забирать дочь. Прогуливались по берегу бухты домой, обедали и шли на пляж. Там ожидали прихода Люды. Готовили устные уроки, отвечая на вопросы Леночки об услышанном в школе. Одним словом, наладилась спокойная береговая семейная жизнь. Конечно, уже через неделю, с 10.09.68 утром, проводив девочек в школу, ЛИК шел на работу в свой отдел МОИ, где завершалась обработка данных МСП-МОВ, полученных во 2-ом рейсе «Курчатова» и началась первичная обработка данных, полученных в последнем рейсе на э/с «Новатор». Эти данные интересовали ЛИКа прежде всего. Однако, в отделе велась обработка сейсмических данных всех партий ВНИИМОРГЕО, и отдел захлебывался в информационном потоке первичных сейсмических данных 6и действующих морских партий. ЛИК понимал, что добавлением еще нескольких ПСЗ проблему не решить. Нужен кардинальный переход на цифровую технику, на ЭЦВМ большой мощности для обработки цифровых данных сейсмики и цифровые системы сбора данных типа ЦСС-1. Об этом он много беседовал с Цукерником и Барковским на «Новаторе» при испытаниях первой отечественной ЦСС – 1. Испытания показали, что разработанная во ВНИИГеофизике ЦСС-1 для суши, к морским условиям, при мощном потоке первичных данных на море, на два порядка выше чем на суше, не годится. Требуется специальная разработка. Тем не менее, в рейсе «Новатора» удалось набрать большое количество первичных записей на ЦСС-1, чтобы в ИВЦ ВНИИГеофизики провести их экспериментальную обработку на ЭЦВМ БЭСМ – 4 и затем сравнить полученные результаты цифровой обработки с результатами аналоговой обработки этих же данных на аналоговых машинах ПСЗ.
В конце сентября ЛИК, не дождавшись конца отгулов, вышел на работу и с головой ушел в эти дела. Прежде всего, с 1 октября он получил возможность поехать на месяц в Москву в ИВЦ ВНИИГеофизики для обучения и личного участия в цифровой обработке данных МСП – МОВ, полученных на «Новаторе» летом. Здесь под руководством О.Г. Сорохтина, начальника ИВЦ, и Орджаникиды Кутьеной – главным геофизиком – программистом, он прошел хорошую стажировку по основам как самой вычислительной техники, так и цифровой обработки сейсмических данных. Вечерами в гостинице УРАЛ, где он поселился, ЛИК много читал, расширяя свои знания в области информатики, разделе науки для него совершенно новом. В библиотеке ВНИИГеофизики он читал американские научные журналы и пришел к выводу, что в цифровой обработке сейсмических данных, в частности, и в развитии вычислительной техники в целом, СССР очень отстал от ведущих геофизических компаний США, где в это время происходила цифровая революция в промышленности и в геофизической разведке, в частности. Ещё во 2-ом рейсе нис «Академик Курчатов» в 1967 году, он много беседовал на эту тему с талантливым математиком, профессором В.М. Маркушевичем, начальником судового ИВЦ на базе ЭЦВМ Минск-2 Б.М. Арваном, гл. научным сотрудником британского королевского общества Тимати Френсисом. Так что морально он был подготовлен к «цифровой накачке» на Басманной в ИВЦ ВНИИГеофизики, проводимой под руководством О.Г. Сорохтина. Но самым убедительным фактором, сделавшим ЛИКа цифровиком, были результаты обработки данных МСП -МОВ, полученные на «Новаторе», при испытаниях ЦСС – 1.
Цифровые разрезы были много разрешенней, много глубинней, и главное отчищены от многократных волн, что позволяло выявить и проследить глубинные границы, залегающие несогласно с верхними горизонтами! На разрезах, полученных аналоговыми машинами, эти кардинальные отличия не выявлялись!
Вернулся ЛИК в Геленджик 12.12.1968 и подробно беседовал с Я.П. Маловицким о переходе на цифровые методы сбора и обработки геофизических данных и создании ИВЦ на базе отдела МОИ, с оснащением его ЭЦВМ. Однако, полного понимания и одобрения не получил. Я.П. увлечен был экспресс – разрезами, получаемыми прямо в море, в реальном времени на ЭЛП «АНАП», разработанном Ю.М. Мистрюковым. Он предложил ЛИКу поработать над созданием цифрового вычислителя для АНАП и оснастить им все ПСЗ, находящиеся в отделе МОИ. ЛИК принял это указание к исполнению, но настаивал на кардинальном переходе к цифровым методам сбора и обработки геофизической и прежде всего сейсмической информации.
При обработке и анализе данных МСП – МОВ, полученных во 2-ом рейсе НИС «Академик Курчатов» стало совершенно очевидным, что регулярные отражения на подавляющем большинстве сейсмограмм, вступающие на 5 – 6 секунде после вступления от дна, представляют реальные глубинные отражения от реальной регулярной границы на глубине от 12 до 17 км под дном океана, что может быть сопоставимо с границей твердой коры и мантии, т.е. с границей М, четко выделяемой на разрезах ГСЗ. Подтверждалась идея возможности непрерывного профилирования МОВ не только осадочной толщи, но консолидированной коры. Таким образом, два научных направления , завладели ЛИКом: создание цифровых систем сбора и обработки сейсмической информации и, на этой основе, разработка глубинного сейсмического профилирования МОВ (ГСП – МОВ), способного раскрывать строение не только осадочной толщи, но и всей консолидированной коры под дном морей и океанов.
С этими идеями и мыслями он пришел к новому 1969 году. ЛИК, вместе с Леночкой и Людочкой для встречи нового года с его родителями, вылетели из Геленджика в Краснодар, а от – туда в Ташкент 30.12.68. Утром 31.12.68 они уже были в Ташкенте.
В аэропорту ЛИКа с семьей встретили отец и Лорис Еольян, которому о приезде ЛИКа сообщил Юлдаш Тохтамухамедов. Лорис познакомился с Людой и Леночкой. Сам он пока оставался холостым, не сделав выбор окончательный между многими своими девушками. Он серьезно ушел в работу на посту главного инженера крупнейшей в Узбекистане Червакской ГЭС, построенной под г. Чирчиком, на слиянии двух рек Пскема и Чаткала. Даже встречать ЛИКа он приехал на своей персональной черной ВОЛГЕ, с правительственными номерами, на которой и привез отца ЛИКа. Благо день 31.12.1968 был у него не рабочим. Отец, после первых минут теплых объятий и радостной встречи, сообщил ЛИКу, что его мама Е.М. приболела, поэтому не приехала их встречать. С вокзала все вместе поехали к Главтете, где и планировалось семье ЛИКа жить во время визита в Ташкент. В маленькой квартирке родителей это было неудобно. К удивлению Люды и Леночки день выдался очень теплым +21 С*, весенним, а не новогодним, что в Ташкенте, бывало, не редко. По Пути к Главтете заехали на Алайский Рынок, где закупили много фруктов и овощей, очень красиво выглядящих в торговых рядах. Особенную гордость составляли две дыни: огромная бухарская и длинная как торпеда чарджуйка. Полные покупками приехали к Главтете, к хорошо всем знакомому дому у парка Тельмана. Их встретила любимая всеми и уважаемая, но одинокая тетя, бабушка Тамара, прослезившаяся при виде так возмужавшего племянника, его красавицу жену и, главное, Леночку, уже первоклассницу, которую она знала со дня её рождения, здесь в Ташкенте и почти годичного проживания в этом доме.
Вот вы и дома, – обратилась она к приехавшим. И это действительно было так. Для ЛИКа это был второй дом в Ташкенте после родительского, и в тайне Главтетя была уверена, что здесь он и останется навсегда с семьей, завершив свои скитания по земному шарику. Лорис вместе с отцом ЛИКа уехали, а счастливое семейство засадила тетя за стол, водрузив на него все самое лучшее, что только было в доме из вкусностей, включая сухофрукты и бухарский плов, специально ей приготовленный к приезду гостей. Беседа велась в доброй и приятной обстановке, тишине окружающего зимнего парка. Леночка, казалось, вспомнила этот дом и вела себя воистину, как Дома. Ей тетя – бабушка отвела отдельную комнату с видом к реке Салар, что было встречено радостно и с восторгом. Ведь в Геленджике они по-прежнему жили в однокомнатной квартире №5. Трапеза длилась час, а потом гости улеглись спать, после ночного перелета. ЛИК вышел во двор, пообщался с престарелым, но все еще грозным Джеком. Спать не хотелось. Он чувствовал, что мама его ждет с нетерпением, и пошел по хорошо знакомой дороге через парк Тельмана в отчий дом на Ассакинскую, оставив своих девочек спать.
Действительно мама его очень ждала. Приступ боли от хронического воспаления тройничного нерва прошел, и она смогла обнять своего странствующего и единственно оставшегося живым сына. Сели пить чай с приготовленным мамой традиционным наполеоном. И рассказам ЛИКа о «местах, в которых мы бывали, о друзьях, которых мы встречали» не было конца. Так просидели и беседовали до 18-00. Темнело быстро декабрьским днем. Отец подал команду вставать и, пока еще не стемнело окончательно, идти к Туне, как он назвал свою старшую сестру – Главтетю, встречать новый год 1969. В 19-30 они уже были в доме Главтети, где на встречу нового года собиралась вся семья Каганов. Так и встретили новый 1969 год в кругу большой семьи.
Все десять дней каникул провели в Ташкенте, посещая родственников, друзей, театры и даже побывали с Людочкой на концерте Эдиты Пьехи, знаменитой и любимой Людой эстрадной певицы. 08.01.1969 ЛИК даже участвовал в мачте первой команды ташкентского Динамо на выезде в г. Чирчик. Леночка побывала на елках: в большом театре им. Навойи, в САзПИ, как внучка Е.М. и в школе №18, которую заканчивал ЛИК, как его дочь. Люда много времени проводила в доме Главтети, помогая ей по хозяйству. Однако, во всех походах ЛИКа к родственникам и друзьям она участвовала, и была встречена с большим интересом и радостью. ЛИК систематически получал поздравления от людей, с которыми встречалась Люда. Однажды, она была приглашена на тренировку женской сборной Узбекистана и провела показательный урок непостижимой свободной игры.
Аван – проект ОАСУ МОРГЕО
Десять дней в Ташкенте пролетели быстро, и 11.01.1969 ЛИК с семьей рано утром вылетел из Ташкента в Краснодар на ИЛ – 18, а оттуда в Геленджик на чешском маленьком самолетике, курсировавшим между Краснодаром и Геленджиком. В 13-00 по МСК или 16-00 по ташкентскому времени они благополучно приземлились в маленьком аэропорту на Тонком мысу в Геленджике, а в 17-30 уже были дома в кв. №5 на Красногвардейской 75. Еще подлетая к Геленджику и, главное, при виде круглой красивейшей бухты все втроем почувствовали радость приезда домой, в свой собственный дом и городок, к которому уже привязались и полюбили.
12.01.1969 ЛИК приступил к работе. В его отделе МОИ, на смотря на круглосуточную работу в праздничные дни, завал не обработанных данных не прекратился. Ведь все 6 сейсмических партии ОМГР ВНИИМОРГЕО продолжали работу на судах и в праздничные новогодние дни. ЛИК полностью утвердился в своей идее, рожденной еще на «Курчатове» в 1967, и многократно подтвержденной во время работ на «Новаторе с ЦСС-1 и во время стажировки в ИВЦ ВНИИГеофизики в 1968, что решение вопроса с обработкой сейсмических данных возможно только в рамках создания единой системы сбора и обработки первичной геофизической информации на база ЭЦВМ и средств вычислительной техники. Его повторные беседы в этом аспекте так и не нашли поддержки директора ОМГР Я.П. Маловицкого, и ученого совета ОМГР. ЛИК решил обратиться прямо в дирекцию головного института с докладной запиской по этому вопросу, как зав. отделом ВНИИМОРГЕ и член ученого совета этого нового института. До конца января он тщательно работал над этим вопросом. Результатом труда стала подробная докладная записка на 10 стр., которую вместе с рапортом он 23.01.69 направил директору ВНИИМОРГЕО академику К.Я. Спрингису, и в копии: Я.П. Маловицкому, членам ученого совета института и отделения. Ждать долго не пришлось, 01.02.69 из Риги за подписью директора ВНИИМОРГЕО пришли вызов ЛИКа в институт с прибытием 10.02.1969 и приказ К.Я. Спрингиса, с приглашением всех членов Ученого совета Института из Геленджика прибыть в Ригу 15.02.69 для участия в работе Ученого совета института. Одним из вопросов повестки дня, был доклад ЛИКа «Об использовании вычислительной техники для сбора и обработки геофизических данных во ВНИИМОРГЕО».
ЛИК, получив вызов в головной институт в Ригу и увидев в предлагаемой повестке дня ученого совета постановку его доклада по важному для него и, по его мнению, для всех вопроса, приступил к тщательной подготовке. Он написал тезисы, а затем и весь доклад, и показал его А.М. Агафонникову. Аскольд Михайлович прочел и удивился смелости и широте постановки вопроса, который по сути своей сводился к созданию единой автоматизированной системы сбора, обработки , хранения геофизических данных, их интерпретации и принятия решений по управлению морскими геолого -геофизическим работами (МГГР) на база средств цифровой вычислительной техник и прежде всего ЭЦВМ. За основу проекта ЛИК взял работы американских ученных из Массачусетского технологического института (МТИ), наиболее продвинутого в этой области. Аскольд Михайлович сразу понял суть проекта, но усомнился в возможности его реализации во ВНИИМОРГЕО в ближайшие годы. Доводы ЛИКа, что американские геофизические компании уже приступили и успешно используют результаты автоматизации МГГИ, мало повлияли на заключение А.М.
Так ведь это американцы, а они далеко впереди нас в этой области, – сказал А.М.
Без специальной поддержки Правительства и МинГЕО, такой проект нашему институту не поднять, учти это ЛИК – заключил он.
ЛИКа домой пригласил Я.П. Маловицкий, и они по-дружески и очень подробно обсудили доклад ЛИКа на предстоящем ученом совете ВНИИМОРГЕ. На этот раз Я.П. отнесся к идеям использования ЭВМ серьезно. Вероятно, на его мышление оказало влияние начавшаяся в стране компания по внедрению в народное хозяйство автоматизированных систем управления производством, которая широко освещалась в печати. Крое того, Я.П. беседовал по этому вопросу с М.К. Полшковым и получил серьезные наставление от бывшего директора. Так что теперь идеи ЛИКа ему уже не казались фантастическими. Однако, масштабы предложений по внедрению АСУ МОРГЕО с ГИВЦ в Москве в МИНГЕО СССР, ИВЦ во ВНИИМОРГЕ в Риге и ОМГР в Геленджике, а также в Дальневосточной экспедиции института на Сахалине (ДМНГЭ) и в создаваемой в Мурманске морской геолог -геофизической экспедиции (МАГЭ) и на крупных геофизических судах, строящихся на Украине и Дальнем востоке, его пугали. И конечно, он советовал ограничиться пока рассмотрением только созданием ИВЦ в Геленджике в ОМГР для всего института и его подразделений.
Перед отъездом в командировку ЛИК рассказал жене о своих идеях. Она посоветовала ГИВЦ МОРГЕО создавать не в Москве при министерстве, а в новом ВНИИМОРГЕО в Риге, ставшем центром морской геофизики СССР. ЛИК понял это предложение как повод для переезда в Ригу на ПМЖ, что было давнишней, с 1960 года, мечтой Людочки.
ЛИК вылетел в 07-00 10.02.69 из Геленджика в Краснодар и затем в Ригу на Ил 18. В 16-00 он добрался до института Геологии АН Лат. ССР, где еще располагалась администрация ВНИИМОРГЕО. Новое здание института в Саласпилсе только начало строиться. В приемной директора он представился и был направлен к ученому секретарю Татьяне Бартош, к. г-м. н. оставшейся при своей должности, которую занимала в институте Геологии Ан Лат. ССР. Это была красивая женщина лет 35 – 40, с ярко выраженной интеллигентностью, элегантно одетая и с приятным спокойным голосом. После обмена приветствиями Татьяна сообщила, что директор примет ЛИКа завтра в 11-00 утра, а сейчас он может повстречаться с первым зам. Директора по геофизике А.П. Милашиным и рассказать ему о своих проблемах и идеях в области автоматизации морской геофизики и использования ЭЦВМ. Кроме того, она пригласила в свой кабинет зав. отделом Информатики и хранения данных института к.г-м.н. Валерия Щербакова и представила его ЛИКу.
Валерий читал вашу докладную записку, переданную ему директором, и является вашим горячим сторонником. Так что у вас будет достаточно времени познакомиться и побеседовать до встречи с директором завтра в 11-00 – сказала ученый секретарь. С этими словами она вручила ЛИКу направление в гостиницу РИГА, дающее право проживания в ней 10 дней.
Валерий оказался молодым ученым геологом, осваивающим и внедряющим в институте информационно – поисковую систему (ИПС) на база использования ЭЦВМ. С ЛИКом они были ровесники и даже чем – то похожими по телосложению и спортивному виду. Поэтому после крепкого рукопожатия они оба вышли из кабинета ученого секретаря и сразу же перешли на «ты».
Валерий посоветовал ЛИКу встретиться с желаемыми коллегами до 18-30, т.к. в 19-00 институт закрывается, и здесь не принято задерживаться или задерживать сотрудников после этого времени.
Знаешь ЛИК, здесь в Латвии, отношение к людям, не смотря на внешнюю доброжелательность, весьма холодные и формальные даже среди близких коллег латышей, и не говоря уже об отношении к приезжим из России, даже давно здесь проживающим. Учти это всегда и в быту, и на работе! – предупредил ЛИКа Щербаков. Договорились встретиться завтра после визита ЛИКа к директору академику Спрингису К.Я. Отдел Щербакова находился в другом здании. Валерий вручил ЛИКу свою визитную карточку, где были обозначены его должность, звание, адрес, служебный и личный телефоны. Визитные карточки в СССР практически не употреблялись. Однако, здесь в Латвии, они были в ходу и печатались на двух языках, на латышском и русском. Распрощавшись с Валерием Сергеевичем Щербаковым, ЛИК вошел в кабинет А.П. Милашина, так и не дождавшись приглашения. Рабочий день близился к концу. А.П. сидел один в небольшой комнатке за рабочим столом во всю её ширину и разбирался с кипой документов, лежащих на его столе. ЛИКа он принял приветливо, не смотря на вторжение без приглашения. Но держался А.П. очень напряженно, без свойственной ему в Геленджике раскрепощенности и уверенности. На вопрос ЛИКа прочитал ли А.П. его докладную, он ответил отрицательно.
Хочу послушать тебя «Живьем». Вопрос ты подымаешь очень серьезный, судя по названию докладной и откликам из Геленджика. Поэтому и рекомендовал К.Я. вызвать тебя в Ригу и послушать в узком кругу до начала слушания твоего вопроса на ученом совете института. Кроме того, я переслал твою докладную М.К. Полшкову с просьбой высказать мнение головного института по разведочной геофизики по этому вопросу. Ответ пришел очень хороший. Твои идеи поддержали в Москве, и на заседание ученого совета ВНИИМОРГЕО направят О.Г. Сорохтина, хорошо тебе известного апологета внедрения цифровой техники в геофизические исследования. Так что у тебя будет сильная поддержка. Дерзай и не оплошай. К.Я. докладывай очень кратко и максимально просто. Он большой ученый, но в наших делах новичок.
А.П. Взглянул на часы. Было уже 18-50.
Пора домой на «рижскую сметану». Задерживаться в институте вне рабочего времени здесь не принято, и считается дурным тоном, – сказал А.П. с некоторой усмешкой в голосе. Так что отдыхай и устраивайся в отель «Рига», место тебе забронировали. Возможно, встретишь там своего оппонента Ю.М. Мистрюкова. Советую с ним хорошенько побеседовать. Он противник твоих инноваций, как и широкого использования ЭЦВМ в геофизике в целом.
А.П. протянул руку ЛИКу, давая понять, что беседа окончена. Распрощавшись с Милашиным ЛИК решил пешком пройтись до гостиницы Рига, где в 1960 году, девять лет назад они поженились с Людмилой Балабан. Район центра города ЛИК помнил хорошо. Пройдя по улице Барона, где располагалась дирекция ВНИИМОРГЕО, к памятнику свободы и потом прямо по центральной улице Ленина (Свободы) к гостинице, ЛИК заметил, что все объявления и рекламы теперь были на двух языках: латышском и русском, что вокруг слышалась в основном русская речь, и встречались русскоговорящие люди много чаще более молчаливых и высоких латышей и латышек. Даже в самой гостинице стало как-то проще, и обстановка холла менее напоминала крупные отели Норвегии или Европы, в которых он уже успел побывать за прошедшие девять лет. Даже переходить на английский в регистратуре не хотелось, т.к. везде звучала русская речь, даже без латышского, прибалтийского акцента. Это радовало ЛИКа и слегка огорчало, т.к. Рига потерла что-то в своей самобытности 60 года. В регистратуре он предъявил документы и направление в гостиницу, и без всякой проволочки получил ключ от одноместного номера на 5 этаже, с красивым видом из окна на Даугаву и Ригу. Опять зазвучала по радио знакомые слова: «РУННО РИГА», а в разговоре с латышами: ЛУДЗУ, БАЛДИЕС и др. Ярко возникли в памяти первые дни совместной жизни здесь с Людочкой в августе 1960 года.
ЛИК принял душ, переоделся в свой любимый и все еще единственный серый выходной костюм, надел новую голубую китайскую рубашку дружба и бордовый галстук, и спустился вниз на первый этаж в ресторан поужинать. В регистратуре он узнал номер Юрия Мистрюкова и позвонил ему. Но телефон не ответил. Вероятно, Юрия не было в номере. ЛИК оставил приятелю аудио сообщение с просьбой связаться с ним. В ресторане царила прежняя атмосфера уюта, создаваемого притемненностью и тихой приятной музыкой. Очень быстро к столику ЛИКа подошел высокий и фирменно одетый официант и принял заказ, предварительно, с заметным прибалтийским акцентом, посоветовав попробовать фирменные блюда. ЛИК от них отказался и заказал привычные ромштекс с картофелем фри, салат из свежих овощей с растительным маслом и два стакана чая с лимоном. Не устоял, и заказал порцию фирменного шоколадного торта РИГА, вызвав улыбку официанта отсутствием заказа спиртного. Плотно поужинав, расплатившись сравнительно приемлемой суммой в 39 рублей, в 21-30 ЛИК оделся и отправился на прогулку по вечерней РИГЕ, в самом её центре. Он помнил, что кафе и рестораны работают здесь до 2 или 3 часов ночи. Прогулка по старой Риге заняла два часа, и в 23-00 он вернулся в номер. Нажав тангенсу телефона, он услышал приятный голос Ю.М. Мистрюкова, просившего перезвонить ему по возможности до 24-00. ЛИК позвонил. Ю.М. обрадовался приезду приятеля каспийца и пригласил зайти на вечерний чаек к нему в номер. ЛИК спустился на третий этаж, где жил Ю.М, и вошел в его номер, без стука, как на малом судне, где им приходилось по долгу бывать и жить вместе в одной каюте. Ю.М. жил в этом номере долго, ожидая получения квартиры в городе, в строящемся доме для приглашенных специалистов ВНИИМОРГЕО. Так что в его «каюте» было все по – домашнему обжито. Зная трезвость ЛИКа, Ю.М. приготовил очень вкусный ароматный чай и поставил на стол все вкусности, которые у него были в номере в холодильнике. В дружеской обстановке он рассказал об особенностях своей рижской жизни, во многом повторяя предупреждения Щербакова и добавив к ним описаниями красот старой Риги, очарованием посещения концертных залов, театров, выставок современной живописи и Домского собора с его знаменитым органом. Только к часу ночи они перешли к деловой части разговора, к прежним многократным дискуссиям о преимуществах цифровой и аналоговой техники в морской геофизике. Не смотря на дружеский тон беседы в убеждениях своих Ю.М. был ортодоксально тверд и убедительно доказывал, что «никогда и никакая цифровая техника не заменит аналоговую или аналогово – цифровую технику в морской геофизике». ЛИК внимательно слушал приятеля и не спорил с ним, зная, что это только подольет масло в огонь. Беседа продолжалась до 04 -00 утра, когда, оставаясь при своих мнениях, приятели разошлись, и ЛИК поднялся к себе в номер, где немедленно уснул, как только очутился в постели.
На следующий день 11.02.1969 он свежим и бодрым проснулся в 8-00, принял душ и спустился в буфет позавтракать. Разминку делать не стал, т.к. решил заменить её быстрой пробежкой в институт по свежему морозному воздуху. Ночью выпал снег, и улицы Риги преобразились. Из труб старых домов подымался белый дымок каминов и печей отопления, хотя большинство из них уже давно перешло на паровое центральное отопление. Старая Рига выглядела как на старинных гравюрах 17 – 19 веков. В 9-30 ЛИК прибежал к институту, по пропуску вошел в приемную, привел себя из спортивной в деловую форму и присел в ожидании приглашения к директору. Ровно в 10-00 секретарь директора, пожилая статная дама в строгом сером платье, в тон седым, коротко постриженным волосам, пригласила его в кабинет директора, с сильным латышским акцентом сухо произнеся: – Доктор ЛИК, академик Карл Яковлевич Спрингис приглашает вас на беседу. Проходите, пожалуйста.
Это была первая встреча ЛИКа с директором ВНИИМОРГЕО. Он ожидал встретить холодного и строгого академика 75 лет, с латышской внешностью старого интеллигента. Однако ошибся. Из огромного дубового и черного стола к нему на встречу встал высокий, крепкий мужчина, выше его на голову, приветливо улыбаясь во все лицо, широко по-сибирски, и протянул ему огромную крепкую и горячую ладонь для пожатия. ЛИК даже несколько смутился от неожиданности и приложил усилие, чтобы ответить достойно. К.Я. пригласил его жестом сесть в удобное кресло у отдельного столика у окна и спросил на совершенно чистом русском языке, несколько напоминающем по интонации голос главного геолога Красноярского ГУ Рябоконя:
Что предпочитаете чай или кофе.
ЛИК еще более удивился и сказал, что предпочитает чай. После этого К.Я. подошел к своему столу, включил переговорное устройство и что-то сказал по-латышски секретарше. Потом присел на противоположное кресло к столику, внимательно осмотрел ЛИКа и сказал:
Я прочел вашу докладную записку и показал её своему коллеге, директору нового института Информатики и вычислительной техники (ИВТ) АН Лат. ССР, академику Якубайтису. Мы считаем её весьма своевременной. Поэтому я созвал Ученный совет нашего института, на котором хотим вас послушать. На совет пригласим ученых из института Якубатиса. Возможно, он выкроит время присутствовать и сам. Так что готовьтесь хорошенько. Излагайте не торопясь, и подробно останавливаясь на обоснованиях ваших идей. А теперь расскажите мне просто и доходчиво, почему вы уповаете на вычислительную технику и в частности ЭЦВМ в морской геологии и геофизике, именно в геологии и геофизике, а не только в геофизике, ибо без геологии геофизика весьма академична и расплывчата, даже в разведочной модификации, не так ли? – пригласил он ЛИКа к беседе.
Беседа, именно дружеская беседа, за чашечками чая с лимоном и печеньем, продолжалась два часа. ЛИК был изумлен директором, такому приему и ведением деловой беседы в дружеской обстановке. Он был окрылен вниманием академика, его искренним желанием понять собеседника и, вероятно, поддержать его. В заключение К.Я. позвонил Якубайтису и переговорил с ним по-латышски. Затем сообщил ЛИКу, что его ждут в институте ИВТ завтра к 10-00 утра для беседы со специалистами. После этого К.Я. пожелал ЛИКу успехов и хорошей подготовки к беседе завтра в ИВТ и докладу на Ученом совете ВНИИМОРГЕО.
Выйдя из кабинета директора, ЛИК любезно поблагодарил секретаршу за чай и помощь в беседе и уехал в отель готовиться к завтрашней встрече со специалистами ИВТ.
Всю оставшуюся часть дня ЛИК провел в своем номере в отеле, готовясь к завтрашней беседе со специалистами кибернетиками. И хотя это слова не произносилось, как отголосок резкой критики кибернетики «как служанки буржуазии» в сталинские времена, а заменялось «автоматизацией», суть дела от этого не менялась. ЛИК прочел еще раз свою докладную записку, подготовил и просмотрел все слайды со схемами и составными элементами предлагаемой им иерархической системы автоматизации морской геологии и геофизики, от автономных информационно – измерительных систем сбора данных (АИИС) на буях, малых судах, удаленных станциях, до автоматизированных комплексов сбора, хранения и обработки информации и управления на крупных судовых, береговых ИВЦ и головного ИВЦ (ГИВЦ) . Еще раз перелистал свои пометки в только что вышедших из печати и взятых с собой книгах: Бусленко Н. П. «Моделирование сложных систем», Думпер С.А. «Управление производством и кибернетика», Квейд Э.Р. «Анализ сложных систем». Эти книги с начала 1968 стали для ЛИКа настольными – Библией и Евангелием. Лег он спать поздно, но с чувством хорошей разминки перед серьезной игрой в баскет.
В 7-00 12.02.1969 ЛИК встал как по команде, свежим и полным сил. Сделал почти часовую разминку в номере, принял душ. Оделся по парадному и пошел в буфет завтракать, выбрав овсяную кашу, стейк и стакан знаменитой рижской сметаны, в котором ложечка стояла вертикально. Запил эти яства двумя стаканами чая с лимоном и приготовился к серьезной беседе в ИВТ. Вышел из гостиницы в 9-00. День только начинался. Время местное, приравненное к московскому, было сдвинуто почти на два часа по сравнению с астрономическим, со среднеевропейским. Морозный утренний воздух и свежий снег, выпавший за ночь, бодрили, вливая силы и уверенность в душу ЛИКа. Он сел в автобус экспресс, номер которого указал ему К. Я., и через 40 минут вышел на конечной остановке в новом районе Риги, под названием Академическая (АКАДЕМИАС, как объявил кондуктор). Обратил внимание на отсутствие тесноты в автобусе, большом красном Икарусе, который в России обычно использовался на междугородних линиях. Выйдя на остановке, он очутился почти за городом в сосновом бору, среди которого разместились новые, очень красивые 5 – 9и – этажные здания из красно – коричневого кирпича, разнообразной архитектуры, от пирамидальных, цилиндрических, до прямоугольных разноуровневых, совершенно не похожие друг на друга. В них располагались институты АН Латвийской ССР, в том числе и ИВТ, образуя вместе с жилыми одно и двухэтажными коттеджами академиков и научных сотрудников Академический городок, отгороженный высоким узорчатым чугунным забором. У входных ворот ЛИК предъявил новенькое бордовое удостоверение ВНИИМОРГЕО. Дежурный из охраны посмотрел списки приглашенных, нашел его фамилию и показал ЛИКу, как пройти в здание ИВТ. В 9-50 ЛИК вошел в это здание, сдал свое нейлоновое пальто в гардероб, и ровно в 10-00 вошел в приемную директора, академика Якубайтиса. Его уже ждали и немедленно пропустили в кабинет директора. ЛИК вошел в огромный овальный кабинет, в центре которого стоял длинный стеклянный стол эллиптической формы. За столом сидели девять латышских мужчин и четыре женщины, все в строгих светло синих (мужчины) и светло серых (женщины) костюмах. Мужчины все в галстуках серого и синего цвета, женщины с открытыми воротничками блуз или в свитерах. Они непринужденно разговаривали на латышском языке. Перед каждым стояли высокие чашки с приятно пахнущим горячим кофе и маленькие бутылочки боржоми. Трудно было понять, кто из них директор. ЛИК, помня наставления, полученные вчера от Щербакова, Милашина и Спрингиса, был рад, что одел свой парадный светло серый английский костюм, голубую рубашку и бордовый галстук. Он контрастировал мужчинам цветом своего костюма, смуглым загаром лица и черными волосами. Обстановка напомнила ему встречи с норвежскими учеными в Бергене, но норвежцы не носили форменной одежды. ЛИК стоял несколько минут в нерешительности, а потом подошел к столу и приветствовал коллег по-латышски. Это вызвало одобрительный смех и его заметили. Навстречу поднялся коренастый мужчина лет 45-50 и представил ЛИКа на латышском, а потом на московском чистейшем русском сказал:
Доктор ЛИК, судя по вашему акценту в приветствии нашей компании, ваши знания латышского этим и ограничиваются. Поэтому перейдем все на русский. Садитесь во главе стола, берите свою чашку кофе и рассказывайте, что привело вас к нам? Доклада не нужно, а постарайтесь кратко изложить свои идеи и вопросы к нам. У нас время беседы ограничено тремя часами. Коллеги вас могут прерывать вопросами и по ходу беседы высказывать свое мнение. Начинайте.
ЛИК поблагодарил присутствующих за внимание и в течение 15 минут рассказал суть вопроса, сделав упор на огромную плотность информационного потока в морской геофизике, достигающего 10 в 12 степени бит в секунду. После этого последовали вопросы по методике и технике морских геофизических работ, по территориальной их распределенности, по квалификации специалистов, по финансовому обеспечению, по оснащенности вычислительной техникой и ЭЦВМ (везде далее ЭВМ). ЛИК старался медленно и подробно отвечать на поставленные вопросы. На некоторые из них, касающиеся деталей самой предлагаемой большой системы автоматизации морских геолого -геофизических работ в целом он ответить не мог. Иногда ему на помощь отвечали сами слушатели, среди которых он с увидел наконец Валерия Щербакова, свободно говорящего по-латышски и иногда переводившего ответы ЛИКа. Они обменялись приветствиями персонально. Очевидно, Валерий был здесь своим человеком. «Допрос» ЛИКа продолжался два часа. Когда поток вопросов иссяк, председательствующий академик Якубайтис попросил своих коллег высказываться кратко и по сути. Каждому представлялось не более 5 минут. Общее мнение сводилось к одобрению идеи рассмотрения автоматизации МГГР как единой большой иерархической информационной системы управления со всеми вытекающими от такой постановки последствиями. В заключении директор сказал, что эта серьезная задача весьма интересна и по силам ИВТ, и может быть успешно решена только в тесном сотрудничестве с ВНИИМОРГЕО и многими другими организациями, которые нужно будет привлечь к её решению. Он также дал ряд советов ЛИКу, как лучше доложить эту задачу на ученом совете ВНИИМОРГЕО и обещал полную поддержку со своей стороны и своих сотрудников. На этом совещание закончилось.
После его окончания Якубайтис попросил ЛИКа задержаться, и еще минут 15 говорил с ним, расспрашивая его о том как он лично заинтересован в реализации доложенного и в какой роли видит свое участие в нем.
Реализуя проект, вам придется серьезно бороться с косностью и недоверием ваших коллег, а зачастую и сориться с ними, т.к. они не являются кибернетиками и не могут охватить проблему в целом, системно. Я даже удивлен, как к такому широкому пониманию этой проблемы самостоятельно пришли вы, не являясь специалистом в этой области?
ЛИК был польщен такой оценкой его работы, но в то же врем озадачен. Ведь он ставил геофизическое образование на физфаке МГУ шире кибернетического, т.к. такого понятия во время его учебы в университете вообще еще не было, а автоматизацию и организацию труда считали сугубо вспомогательной задачей по сравнению с самими исследованиями.
Однако, ЛИК запомнил все сказанное академиком – кибернетиком и сердечно поблагодарил его за внимание и поддержку.
ЛИК вернулся в гостиницу поздно вечером, так как после визита в ИВТ остался в городе, отправившись в старую Ригу, где в Домском соборе слушал прекрасный концерт органной музыки. Во время концерта он принял решение написать тезисы проекта ОАСУ МОРГЕО, её первой очереди реализации – автоматизированной системы сбора, обработки хранения информации (АССОХ), включающей автономные станции измерения геофизических полей на буях и на берегу, судовые АИИС на малых судах, АИИС и ИВЦ на больших судах и береговые ИВЦ сбора, хранения и обработки геолого – геофизической информации с коммутационной сетью дистанционной передачи данных.
Вернувшись в свой номер, не смотря на позднее время уснуть не мог и сразу же засел за написание тезисов проекта к докладу на Ученном совете ВНИИМОРГЕО, до которого оставалось 3 дня. В голове совершенно ясно вырисовывался контур структуры ОАСУ МОРГЕО, и он начертил его в виде блок -схемы, включая все подсистемы от автономных станций на низшем уровне и завершая иерархическую пирамиду ГИВЦ МОРГЕО. Она получилась пяти ярусной: На верхнем уровне ГИВЦ в Москве или Риге, четырьмя Региональными ИВЦ «Запад» в Калининграде, «Север» в Мурманске, «Восток» в Южном Сахалинске и «Юг» в Геленджике, на втором уровне, судовыми ИВЦ на крупных судах от 1 до 3 на каждый регион на третьем уровне; на четвертом уровне судовые АИИС на все среднетоннажных и малых судах и, наконец, на пятом уровне – автономные автоматизированные системы сбора и консервации данных – ААССД на автономных автоматических или автоматизированных буях и станциях. Все подсистемы должны быть связаны дистанционными каналами передачи данных и управления.
От грандиозности замысла он не мог заснуть до 5 утра, составляя тезисы и пояснительную записку для доклада. Принял душ и лег спать под утро. Но проснулся в 9-00 бодрым и полным идей и мыслей о проекте. В 10-00 после завтрака в буфете, он позвонил Валерию Щербакову и поделился с ним своими идеями. Валерий их полностью воспринял как реализуемые и предложил приехать к нему в отдел и вместе поработать над «Аван – проектом ОАСУ МОРГЕО» и его первой очереди АССОХ. Он занимался серьезно созданием единой автоматизированной информационно – поисковой системы баз геологических данных и их хранения в институте Геологии Латвии. Так что идеи АСУ ему были близки и понятны. В 13-00 ЛИК приехал в отдел к Валерию Сергеевичу Щербакову, расположенному в отдельном здании, в переоборудованном подвальном помещении, приятно декорированном вагонкой и листами прессованного картона. Мебель и цветы все было в светлых тонах и в прибалтийском стиле. У входа в кабинет Щербакова ЛИКа встретила симпатичная латышская молодая женщина, которая спросила у ЛИКа ждут ли его, проверив наличие его фамилии в списке приглашенных к Зав. отделом. ЛИК показал удостоверение зав. отделом ВНИИМОРГЕ, что произвело на неё положительное впечатление, и она пошла в кабинет Щербакова и тут же вернулась, предлагая ЛИКу войти. ЛИК вошел в большую и хорошо освещенную дневным светом комнату, где его у двери встретил улыбающийся Валерий, и они крепко пожали друг другу руки.
С этой минуты они приступили сходу к составлению и слайдовому оформлению доклада ЛИКа, соучастником которого стал Щербаков (В.С.). Работали до 19-00, т.е. до конца рабочего дня. Затем Валерий сказал, что ЛИК может оставаться в его кабинете работать допоздна и даже ночевать, если захочется, и показал маленькую соседнюю комнату, где было все необходимое для отдыха и приготовления чая и кофе.
Я не могу задерживаться, показывая дурной пример сотрудникам, а тебе как приезжему наши установки не обязательны. Так что дерзай. До завтра. Но советую, лучше пойти в драматический театр, где прекрасно поставили ряд современных пьес, которые в Москве не увидишь.
С этим словами он одел пальто и вышел, оставив ключ от кабинета ЛИКу. ЛИК был озадачен таким поворотом дел, но понимал, что Валерий давно живет и работает в Риге и хорошо понимает, как правильно нужно здесь жить. Он еще часа два посидел над проектом, работая над схемами подсистем ОАСУ МОРГЕО, опираясь на рекомендации своих Библии и Евангелия, книги Квейда, Дуплера, Бусленко. Когда основные схемы были готовы, ЛИК уехал в гостиницу. Там в буфете поужинал и еще раз полистал свои записи и схемы. Договорились завтра в 10-00 встретиться у В.С. и привести все к презентабельному виду. Для этого в отделе Валерия была прекрасная оформительская техника и специалисты.
Спать лег ровно в 23-00, посмотрев по ТВ новости, пестревшие заметками и статьями по выполнению планов в стране Советов, в том числе и относительно реализации постановления ЦК КПСС и Сов. МИНА СССР по внедрению ОАСУ и ЭВМ в народное хозяйство.
На следующий день 13.02.69 ЛИК поехал в отдел Щербакова, и они до 19-00 упорно трудились над докладом для Ученого совета ВНИИМОРГЕО. Тезисный план был готов и приготовили основные слайда к докладу. Валерий позвонил своим приятелям в ИВТ и договорился о встрече на 14.02.1969, с целью обкатать доклад на специалистах и послушать их замечания и общее мнение.
В 19-30 Валерий ушел домой. Жил он не далеко от места расположения отдела, который занимал большой подвал, где хранились геологические пробы, и цокольный этаж нового 9 – этажного кирпичного здания. Сам Валерий был отличным полевым геологом, увлекся автоматизацией поиска и хранения геологических проб и поднялся до создания информационно поисковой системы (ИПС), для которой понадобилась ЭВМ. Он добился подряда с сотрудниками ИВТ и в течении трех лет, на базе ЭВМ «Промень», киевского института кибернетики, была создана первая в СССР ИПС для геологических образцов, которую Валерий расширял и на все геологические данные ИГ АН Лат. ССР. Так что у него уже был серьезный опыт в этом направлении, и проект ЛИКа по автоматизации МГГР в новом институте он принял как совершенно необходимое и знакомое собственное дело. Таким образом образовался тендем единомышленников: геофизика ЛИКа и геолога Валерия Сергеевича Щербакова (В.С.), готовых с энтузиазмом трудиться над созданием ОАСУ МОРГЕО.
14.02.69 ЛИК и В.С. по договоренности в 10-00 приехали в ИВТ, где их уже ждали коллеги кибернетики. В течение трех часов они беседовали со специалистами, в результате их доклад Ученому совету ВНИИМОРГЕО стал насыщенней, убедительней и, к удивлению, короче. Пообедав в современно декорированной и прекрасно снабженной столовой ИВТ, где цены были значительно ниже городских, и поблагодарив коллег, ЛИК и В.С. вышли из здания института. Было 18-00. Валерий поехал домой, а ЛИК по его совету в драматический театр им. Яниса Райниса, где ставили нашумевший спектакль «Отелло» по Шекспиру со знаменитой актрисой Выей Артмане в роли Дездемоны. В театр билеты достать было очень сложно. Однако, ЛИК зашел к администратору, предъявил командировочное удостоверение и темно-красную книжечку – служебное удостоверение, с оттесненными золотом гербом СССР и надписью ВНИИМОРГЕО. К его приятному удивлению ему выдали сразу два билета! ЛИК поблагодарил старенького еврея администратора и с радостью вышел из кассового зала на театральную площадь. В группе желающих «лишний билетик» он обратил внимание на высокую темноволосую девушку в сером пальто в крупную клетку, воротник и плечи которого закрывали её тяжелые прямые волосы. Казалось, что ей было стыдно просить билетик, но уж очень хотелось попасть в театр на спектакль. ЛИК уверенно подошел к девушке, как будто она ждала именно его, взял её под руку и повел ко главному входу в театр. Пришлось второй раз удивиться. Девушка легко освободилась от его руки, и сама взяла его об руку, представившись Эрна Крауклис. ЛИК представился в свою очередь, помогая девушке снять пальто в раздевалке. Никакого неудобства или неловкости от такого необычного для ЛИКа знакомства ни она, ни он не испытывали, как будто были давними приятелями. До начала спектакля оставалось еще много времени, и ЛИК пригласил Эрну в кафе тут же в большом фойе партера. Разговорились. Эрна оказалась научным сотрудником, математиком – программистом из института теоретической физики Латвийской АН. ЛИК рассмеялся и обрадовался, когда узнал об этом. Он рассказал Эрне о цели своей командировки в Ригу, и они посмеялись вместе.
«На ловца и зверь бежит» – с сильным прибалтийским акцентом смеясь произнесла Эрна. Незаметно пролетел час, прозвенел звонок, и они прошли в партер, в центр второго ряда. Эрна опять пошутила: – Вы либо очень богатый человек, либо транжир, что можете себе позволить покупать такие дорогие билеты, да еще дарить билет незнакомой женщине!?
Я не богач, не транжира, просто очень хотелось попасть в знаменитый театр и на спектакль с Выей Артмане в главной роли. А билеты мне продали «с брони», вероятно они предназначались, действительно, солидной персоне, – ответил ЛИК.
Погасили освещение в зале, и спектакль начался. ЛИК надел наушники синхронного перевода с латышского на русский и погрузился в действия на сцене в знаменитейшей драме Шекспира «Отелло». Действительно, хорошо знакомая ему драма, здесь звучала по-новому. Вероятно, близость Дании и вся обстановка старой Риги, талантливая игра артистов – латышей и даже латышская речь артистов создавали особую атмосферу, приближающую зрителей к атмосфере трагедии давних веков.
Первое действие пролетело мгновенно. ЛИК обратился к Эрне только когда зажегся свет в зале. Было видно, что и Эрна была полностью поглощена спектаклем, и первые пять минут перерыва они обменивались с ЛИКом только восхищенными взглядами. ЛИК пригласил свою даму в малый буфет прямо в фойе партера, где Эрна взяла чашечку кофе с пирожным, а ЛИК чашечку чая со сдобной булочкой. Беседа продолжилась, но не о спектакле, а о предстоящем докладе ЛИКа и В.С. на завтрашнем ученом совете. Эрна задала вопрос: – Какое математическое и программное обеспечение АСУ вы собираетесь использовать при проектировании системы?
Ответить на него ЛИК не мог. Этот вопрос остался совершенно не проработанным на данном этапе. Вообще все это выглядело очень странным, что на перерыве великолепного спектакля молодые мужчина и женщина беседуют о таких прозаичных, сугубо физматовских вещах. Благо перерыв пролетел быстро, и они вновь погрузились в драматический мир спектакля, совершенно не контактируя друг с другом. Когда спектакль завершился, ЛИК помог одеться Эрне и на выходе из здания театра спросил разрешения проводить её домой. Эрна внимательно посмотрела прямо ему в глаза и твердо сказала: – ЛИК, продолжения не будет в аспекте мелодрамы. А вот на ваш доклад я хотела бы попасть завтра. Вот мой телефонный номер, и позвоните, пожалуйста, мне о времени доклада. И нет ли препятствий к моему приходу? Удостоверение АН Лат. ССР у меня есть, и меня пропустят.
Буду очень рад вас видеть, Эрна. Позвоню обязательно, – ответил ЛИК. Он проводил Эрну до остановки трамвая, помог подняться в вагон, и на этом они расстались.
В отель ЛИК приехал в 24-00. Спектакль ему очень понравился, но знакомство с Эрной и поднятый ею вопрос о математическом обеспечении (СМО), его обеспокоили. Он погрузился в книгу Квейда «Анализ сложных систем», нашел раздел СМО и вписал страницу в текст доклада, посвященную этому вопросу. Только в 3 часа утра он уснул.
15.02.69 он встал в 8-00, размялся, принял душ и пошел в буфет завтракать знаменитой рижской сметаной. В 9-00, не смотря на легкий морозец, ЛИК пешком отправился в институт ВНИИМОРГЕО, и в 9-30 уже был в проходной. Оказалось, что ученый секретарь Татьяна Бартош как раз входила в здание института. ЛИК поздоровался с ней по-латышски и спросил, когда будет слушаться его вопрос, и можно ли пригласить Эрну – ст. научного сотрудника, к. ф-м. н. математика – программиста из института теоретической физики (ТФ) АН Латвии.
Однако быстро вы осваиваетесь в Риге, ЛИК. А она красивая?
Да. Очень красивая, – в том же шутливом тоне ответил ЛИК.
Тогда можете приглашать. Ваш доклад с доктором В.С. Щербаковым после обеда, в 14-00. – серьезно завершила беседу Бартош, входя в свой кабинет. ЛИК подошел к дежурному телефону в холле и позвонил Эрне. Она быстро сняла трубку, поблагодарила за приглашение, и подтвердила свой визит во ВНИИМОРГЕО на доклад ЛИКа.
В 10-00 в фойе института вошла команда из Геленджика, все члены ученого совета ВНИИМОРГЕО: Маловицкий, Агафонников, Немцов, Глумов, и недавно поселившиеся в Риге геленджичане: Левченко, Милашин, Гагельганц, Мистрюков, Гончаров, Михайлов. В зал заседаний вошел директор института Спрингис, зам. Директора Ульст, Щербаков, Бяков и другие, незнакомые ЛИКу рижские члены ученого совета, геологи, унаследованные от ИГ АН Латвии. Конференц -зал был почти полн.
