скачать книгу бесплатно
Я шла медленно по пирсу, на мне был шифоновый белый сарафан. Доски скрипели под ногами, откликаясь в такт. В какой-то момент я сняла свои белые кеды и дальше шла босиком, держа их в руках.
Шумный город Сочи – это не для меня. Ночные клубы, искусственный дым кальянов на открытых площадках, мимолетные встречи с теми, кто завтра даже не вспомнит твоего имени… Всё это казалось пустым. Мне бы почитать книжку и поговорить по душам.
– Девушка, а вы не могли бы нас сфотографировать? – спросил мужской голос. Я обернулась.
Ко мне подошел стройный парень. Он выглядел вполне обычно, но не в моем вкусе, хотя по меркам моих подруг – «красавчик». Чем-то похожий на Робби Уильямса, со смазливым личиком.
Парень улыбался мне, протягивая фотоаппарат:
– Конечно, давайте, – улыбнулась я и принялась складывать свое барахло на доски. Кеды, зажигалка, сигареты.
Я сняла очки и подняла глаза на него. Ярко-синие, с зеленоватым отливом, глаза цвета морской волны. В них плясали чертики. «Веселые глаза у него, простые», – пронеслось в голове. Парень улыбнулся и поманил меня рукой:
– Вот здесь! – он подошел к компании парней и девушек, они стали у края, облокотившись на бортик, а прямо за спиной оранжевое солнце беспомощно барахталось в бездонной пучине моря, будто умоляя из последних сил: «Остановите! Прекратите это! Я же сейчас исчезну, вы что, не видите?»
Я сделала несколько кадров. Ребята поблагодарили меня и, весело помахав на прощание, двинулись дальше. Но парень с чёртиками в глазах почему-то задержался.
– Меня зовут Валерий, мы с друзьями приехали из Ростова на пару дней. А вас как зовут?
– Нина. Мы тоже на выходные, точнее на три дня… – Я растерялась.
– Один рабочий день захватим, в понедельник, – добавила я, вытряхивая песок и натягивая кеды. Я почти была уверена, что это всё. Знакомство наше на том и закончится.
– А вы не хотите мне составить компанию, немного прогуляться? – спросил Валерий.
– С ними? То есть, с вашими друзьями?
– Нет, только с вами, Нина. Понимаете, я не очень люблю эти шумные компании.
– О, здорово, – предложение покинуть компанию пришлось мне по душе. – Ну что ж, надо только предупредить моих друзей, – ответила я.
Мне было наплевать, что скажут наши новые знакомые за столиком – а Аня и Оля и так всё поймут. Мы подошли к ресторанчику под открытым небом. Я забрала сумку, надела белую шляпу с большими полями, попрощалась и, подпрыгивая, спустилась вниз.
– Вот это да! Какая ты… шикарная! – выпалил Валера.
– Мы уже на «ты»? – уточнила я.
– А ты не возражаешь?
– Нет, конечно!
Мы взялись за руки и пошли вдоль берега по камням. Справа – шум волн. Слева – город. Все дальше и дальше оставался позади гул ресторанов, смех публики, запах кальяна и жареной рыбы.
– Ты часто тут отдыхаешь? – спросил Валера.
– Нет, вот решили приехать с подругами. Посмотреть, как тут, в Сочи. А ты?
– Вообще в первый раз. Весь Ростов отдыхает в Лазаревской, а мы вот сменили маршрут. Откуда ты?
– Оттуда же, откуда и ты.
– Серьезно?
– Ну, да!
– Вот это встреча! По этому поводу надо выпить кофе. – Валера смотрел на меня, широко улыбаясь. Ему невозможно было отказать.
– Только вот один вопрос…. А ты знаешь, где здесь делают хороший кофе?.. – решила немного покапризничать я, а заодно и проверить, что он предложит.
Валера ответил, что, кажется, здесь рядом есть одно неплохое местечко, и мы отправились прямо туда.
Нам было весело. Мне – наверное, потому, что всегда легко с тем человеком, который тебе не нравится, и можно нести чушь, а потом смеяться, сгибаясь в три погибели. А ему? Наверно, ему было просто хорошо со мной.
Не знаю, как это произошло… Сидя за маленьким круглым столиком, покрытым хлопковой скатертью, болтая за чашкой капучино, у меня внутри что-то щелкнуло.
Метаморфоза. Я с удивлением обнаружила, что трогаю свои волосы, заправляя их за ухо маленькими прядями, и улыбаюсь совсем я не так, как полчаса тому назад. Я с ним флиртую? Валера излучал какую-то удивительную нежность. Помню, как его глаза блестели теплым, приглушенным светом.
Мне было легко и хорошо с ним, но за этим легким весельем скрывалась волнующая нота, которая сольно играет где-то в самой глубине души, там, где темно. В том самом месте, которое отчаянно болело, и которое я хотела скрыть от чужих людей, заслонив его тёмными стёклами. Нота звучала очень тихо, но она была живая, пела и танцевала во мне, и я это чувствовала каждой клеточкой своего тела.
Возможно, сыграла свою роль атмосфера морского берега. Две одинокие души нашли друг друга в огромном курортном городе, где мы могли встретиться с сотнями тысяч других отдыхающих и забыть об этом на следующее утро. Но встретились именно мы. Так было нужно: предрешено.
Мы осторожно заглядывали друг другу в глаза, задерживаясь в них чуть подольше, чем обычно. Искра пронеслась в воздухе.
Глава 10. Чувство ничтожности
Сегодняшняя запись состояла из четырех клиентов, первые три из которых находились в длительной терапии и мучились внутренними конфликтами. Четвертый был из числа «пропавших без вести» – поэтому я поставила его последним. Вдруг он передумает и не придет?
Иногда сопротивление клиента столь велико, что он вдруг забывает о записи, попадает в больницу, или хуже того, блокирует номер своего психолога, в надежде, что тот сам все поймет.
Сопротивление – это страх перемен и одновременно нежелание что-то делать. Это страх будущего самого клиента, когда вот-вот – и он получит то, о чем заявлял на первой встрече, а его это очень пугает.
Сопротивление – это злость. Часто в голове клиента меняются местами, как шахматные фигуры при рокировке, мама и психолог. Или психолог и папа. Это как раз и понятно – личность специалиста настолько важна, что на неё возлагают самые большие надежды. И если психолог их не оправдывает, возникает сильнейшая агрессия.
Клиент ждёт от родителей, что они смогут полюбить его так искренне, как он в этом нуждается. Но если этого не происходит, и тогда он идет к психологу, надеясь, что хоть он-то уж точно поможет разобраться с его жизнью, решит все проблемы, распутает клубок.
Этот процесс занимает много времени, и обычно возникает чувство неудовлетворения. «Неужели и здесь всё будет так же, как с мамой и папой? Неужели эта равнодушная, безучастная личность хоть как-то заинтересована в том, чтобы мне помочь?» – думает клиент. Но на психолога он ничего не выплескивает, проще просто не прийти.
Идеальный клиент, на мой взгляд, это тот, кто выскажет, чем он не доволен. После этого мы сближаемся, и процесс идет намного быстрее, у клиента возрастает ко мне доверие. Ведь человека приняли с его злостью: подводных камней нет.
Парадокс в том, что, как правило, «идеальный клиент» не обращается за помощью. Люди, которые высказывают то, что им не нравится перед мамой, папой, начальником, другом или психологом, не нуждаются в психотерапии. Случаи их обращения крайне редкие.
Четвертый клиент был мужчиной. Спортивного телосложения, одет с иголочки, увесистая цепь на шее. Бездонные голубые глаза как блюдца на пол-лица, римский профиль. Аполлон страдал от приступов ревности к супруге и периодически «выпадал» из терапии.
Андрей сел на соседний стул, рядом со мной. Действительно, ему хотелось быть «важным» здесь, в этом пространстве, и поэтому он приблизился ко мне максимально близко.
Мне стало некомфортно от того, что чужой человек нарушил личное пространство, сев так близко, что можно было даже прочитать мои записи в блокноте. Я почувствовала раздражение и подумала о том, что изо дня в день Андрей так же бесцеремонно вторгается в личное пространство своей жены, изводя её ревностью… «Каково живется супруге?»
Андрей был одет в белую хлопковую майку и брюки. Мышцы под майкой ходили волнами, выдавая тщательно скрываемое беспокойство.
Для Андрея было важно выглядеть великолепно, вызывать восхищенные взгляды окружающих. Ради своей рельефной внешности он часами тренировался в спортзале, и туда же заставлял ходить жену. Жена ненавидела эти занятия и всячески им сопротивлялась: вот, пожалуй, и все, что я вспомнила из наших предыдущих встреч.
– Добрый день, Андрей.
– Добрый день.
– Как прошел этот месяц, что мы с вами не виделись? – спросила я.
– Так же, наверно, – он почесал затылок.
– Что нового произошло?
– Моя жена, представляете, – он с ужасом распахнул глаза, – устроилась на работу! Я ей сказал, вот тебе деньги, сиди дома! А она – нет, все по-своему!
– Как вы думаете, зачем ей это надо?
– Она говорит, хватит меня доставать!
– Расскажите поподробнее…
– Я ей сказал! Хочешь работать – я тебя устрою к себе в офис. А она нет, говорит, ты будешь меня доставать там!
– А вы сами что думаете?
– Я все время её подозреваю! Это правда! Мало того, что она всё это провоцирует. Она мне даже пароль от телефона мне не дает. – Андрей обиженно посмотрел на меня.
– Помните, мы говорили о вашей тревоге. То есть… Если жена будет рядом, это как-то снизит вашу тревогу?
– Как бы да, – согласился Андрей. – Она так одевается, ходит в коротких юбках. Сидит «ВКонтакте», и я знаете, что заметил? Она там сидит, а вместе с ней там ещё сидит её бывший, из института! А потом она выходит с сайта, и он тоже выходит. Я ей говорю, что это значит?
– И что же? – удивилась я.
– Она сказала, что у меня «привет». Мозги, – он молча выдвинул челюсть, – того уже.
– Расскажите о ваших родителях, все-таки мы работаем с вами давно. Но эту тему вы не позволяли мне трогать. И каждый раз, как только я задавала вам этот вопрос, вы пропадали. Может, пора уже начать работать нормально, а не бегать от меня?
Люди, подобные Андрею, способны понять и начать уважать тебя лишь тогда, когда ты покажешь свою силу. Покажешь зубы – останется в терапии. Будешь утешать – уйдет.
Атлет, спортсмен, вечно стремящийся к совершенству и остро нуждающийся в подтверждении того, что он неотразим, глубоко внутри страдающий от осознания собственной ничтожности и малозначимости. Плюс травма на анальной стадии психосексуального развития[3 - На анальной стадии психосексуального развития ребенок учится контролировать свои позывы, ходить в туалет на горшок. Травма, полученная в этот период, накладывает на личность клиента мощный отпечаток. Такие люди склонны к дотошному исполнению своих обязанностей, фанатичному следованию правилам, к контролю сверх меры – как над собой, так и над другими. – прим. авт.], связанная с доверием и контролем: по крайней мере, так виделось мне.
– Зачем вам это надо? – он вроде был и готов коснуться семьи, но все равно препирался.
Я тяжело вздохнула.
– Понимаете, отношения в родительской семье формируют поведение взрослого человека. Нам надо найти корни возникновения тревоги.
Андрей чуть откинулся назад, подарив мне еще несколько сантиметров личного пространства, и я выдохнула. Затем начал – негромко:
– Мама с папой жили хорошо. Потом развелись. Я жил с мамой и с сестрой.
– А что значит, «жили хорошо и потом развелись»? Я не понимаю. Ведь они же жили хорошо!
– Ну… Они не конфликтовали при детях.
– Сколько лет вам было, когда они развелись?
– Девять.
– И как вы пережили развод?
– Да никак.
– Вы переживали, думали об этом.. Может, плакали?
– Нет вообще! Просто жил, как жил!
Мне становилось всё тяжелее. Достучаться до Андрея невозможно. Вытащить из него живые эмоции – тоже. Всё «одинаково спокойно», значит, там травма.
– А как складывались ваши отношения с мамой и папой?
– Какое это имеет значение? Я не понимаю.
– Тот из детей, кто больше привязан к родителям, тот, как правило, остается в эмоциональной зависимости и не проходит стадию отделения. Зависимые от родителей люди вырастают и строят зависимые отношения в браке, в том числе, могут испытывать приступы ревности. Это понятно?
– Пока да…
– Так расскажите мне о маме и папе, о сестре…
– Мы жили, как все, – Андрей монотонно начал повествование о своем детстве. – Родители не слишком церемонились с нами. Мама всегда говорила: «Здесь тебе не курорт, кусок пирога надо заслужить!» Могли запросто оставить без обеда, если что-то не доделал. А что с сестрой? Ну, она была меньше меня на четыре года.
– Что вы чувствовали, Андрей?
– Наверно, что-то такое. Неприятное.
– Хорошо. Продолжайте, – поддержала его я.
Вот, вот… Ещё немного, и неприступная скала сдвинется с места. Пока ещё скала не поддается. Но чтобы выйти на новый уровень, нужно приложить усилия. Это усилия двоих людей. Всё добровольно: да-да, нет-нет. Клиент может встать и уйти. А может остаться.
Но что-то меняется, и я вижу в Андрее уже не того лощёного, пафосного мужчину, который зашел ко мне в кабинет и уселся практически на мое место – вижу ребенка, который не получал достаточно любви. Которому было очень одиноко.
– Девочку надо воспитывать как девочку. А мужика как мужика. Однажды я не выучил уроки, наврал, а сам сбежал, примерно класс третий. Отлупили ремнем, зато потом учил как следует!
Он смеётся.
– Скажите это ещё раз без смеха.
– Что?
– Вот последнее, что вы сказали, повторите без смеха.
