Меримусса – любовь повелителя, или Путь в новый мир

Джим изумленно охнул. Мужчина оживлённо добавил:

– Один из наших наткнулся на некую пещеру, где было полно самородков прямо в скале. Они висели, будто камни, разных форм и размеров! – показал рукой и округлил на мгновение глаза.

– А-а, – протяжно произнесла Лиони, покачивая головой. – Так это всё из-за золота… – негромко убедилась сама с собой.

Алекс, безусловно, услышал и отшутился:

– Ну, на то мы и люди, чтобы постоянно что-то узнавать, исследовать и куда-то лезть…

Девушка не смолчала, ответив с ноткой упрёка:

– Не в своё дело…

Изабель недовольно вздохнула, уставилась на сестру мужа и ехидно добавила:

– Прямо как ты сейчас.

Джим поправил очки, оглядел собеседников, но пока не стал вмешиваться. Лиони тоже не стала продолжать, оставшись при своём мнении.

– Как я и сказал, здесь полно преимуществ, в том числе для медицины, – дополнил Алекс без недовольства, однако отметил для себя дерзкий характер ассистентки.

– О! Это верно! – воодушевленно поддержал Джим. – Я в восторге от здешней флоры!

– Ещё в больший восторг повергнет вас проживание здесь… – намекнул мужчина.

На плохой дороге, которую вообще с трудом можно было назвать дорогой, карету то и дело трясло и шатало. За окном лесная местность сменялась редколесьем или вовсе поляной, потом вновь появлялись густые деревья то среди равнин, то на холмистостях. Изумительный мир открывался глазам Лиони через бордовую шторку окна кареты.

Изабель сильно переживала, что безумные дикари снова могут вернуться или напасть на них, но Алекс уверил, что аборигены боятся не меньше, особенно вооруженных людей, поэтому Джиму тоже стоит научиться стрелять. Юношу такие слова весьма шокировали, ведь он доктор и научный сотрудник, но никак не стрелок или военный.

Начало смеркаться, на редколесье показался красочный завораживающий закат, какого Лиони никогда не видела прежде. Красное солнце уходило за величественные холмы, отбрасывая разноцветные яркие краски на небе. Подул свежий ветерок. Экипаж выехал из лесочка на поляну с редкими деревцами вокруг. В окружении зелени виднелся светлый дом в два этажа с темными ставнями и крышей. Строение было небольшим, оно и понятно, ведь край совершенно новый и далёкий для того, чтобы разводить глобальную стройку. Однако всё равно было видно, что семья Гамильтон не скупилась на деньги. На первом этаже была просторная открытая веранда с навесом и поддерживающими столбиками , проходящая от одного угла дома до другого с фронтальной стороны. В центре ‒ лестница с перилами, ведущая к парадному входу – глухим двойным дверям из дерева, видимо, для большей безопасности.

На веранде стоял столик со стульями и мягкое кресло. За кустами позади дома было видно пристройку, на противоположной стороне – стойла для лошадей под навесом вместо надлежащей крытой конюшни, далее была снова пристройка вроде амбара. По правую сторону от жилища среди деревьев сооружен колодец. Перед крыльцом находились люди – судя по внешнему виду, те же дружелюбные местные. Они были одеты не в повязки, а обычные, правда, очень грязные штаны, и укладывали куски камней, оборудуя дорожку к дому. Торс был также нагой, ступни босые, а на голове «косынки». В открытое окно на втором этаже над парадным входом курил светловолосый мужчина средних лет. Увидев экипаж, он обернулся назад и что-то сказал приказным тоном.

Вскоре из дверей почти выбежала девушка низенького роста и достаточно хрупкого телосложения. Она поспешила навстречу гостям и робко, словно натянуто улыбнулась, встав на месте и сложив руки внизу живота. На ней было совсем простое платьице в мелкий цветочек с длинным рукавом, поверх надета грубо связанная жилетка. Тёмные, жиденькие волосы были разделены на ровный пробор и зачёсаны в низкий хвостик, прикрывающий уши без украшений. Лицо её выглядело осунувшимся; широкие у переносицы и суженные к вискам добавляли невзрачным карим, чуть раскосым глазам хоть какой-то выразительности. Нос книзу плавно расширялся и выглядел от этого достаточно большим и неаккуратным, особенно на фоне отсутствия щёчек. Губки были среднего размера, только верхняя словно поджатая, намного меньше нижней. В целом лицо было какое-то сжатое либо «недоработанное» от природы, однозначно нельзя назвать девушку красивой, больше неприметной и простецкой, однако у неё добрый взор и искренний дружелюбный настрой.

Выйдя из кареты, Изабель сразу показала встречающей взять её сумку и помочь Эмме, посчитав сию особу служанкой. Та лишь коротко кивнула и принялась выполнять поручение. Лиони озвучила девушке такую же просьбу, сочтя, что так положено. Алекс допил флягу и, выйдя из экипажа, закурил самокрутку.

– Джуди, а где лакей? – обратился он к встречающей.

Девушка уже взяла две весьма тяжёлые сумки Изабель. Негромким голоском с некой робостью или покорностью она ответила:

– Мистер Хопкинс занимается оплатой работникам.

– Ну какой он тебе мистер, – поправил мужчина. – Такое ощущение, что это ты его слуга, – и повернувшись к гостям, он показал на девушку: – Джуди – супруга Бенджамина, Бена, познакомьтесь.

Лиони пораженно ахнула и тут же извинилась за сумку. Изабель же не сразу поняла, в чем тогда дело, почему девушка так себя вела и вообще столь странно выглядела, начиная от одежды и заканчивая даже прической. Даму крайне удивила нелепая жилетка, простецкое платье и собравшиеся неаккуратной гармошкой носки или гольфы, выглядывавшие из чёрных туфелек.

– О, как мило, рада знакомству, – притворно ответила она, натянув улыбку.

А вот улыбка Джуди была хоть и скромной, но искренней и радушной. Девушка приглянулась Лиони, та подошла ближе для знакомства.

– Как вы добрались? Наверняка поездка была очень долгая и тяжёлая, – спросила миссис Гамильтон.

– Да, вы правы, было трудно, – сказала Лиони, широко улыбаясь в ответ.

– О, прошу, обращайтесь ко мне на «ты», – сразу поправила хозяйка.

Брат с сестрой вновь улыбнулись. Приближался лакей и по совместительству старший слуга. Он был в возрасте, с седоватыми зачесанными назад волосами. На мужчине был надет опрятный чёрный пиджак и такого же строго цвета брюки и туфли. Совершив лёгкий поклон в знак приветствия, лакей поспешил помочь Эмме. Гости направились к дому, Лиони постоянно вертела головой, любуясь прекрасным местом. Почти стемнело, на веранде с обеих сторон от дверей висели лампы, которые вышла зажечь молодая служанка в белом чепце и фартуке поверх темного платья.

Рабочие отвлеклись от дел, взяли ведра и направились за дом, лакей произнёс что-то, видимо, на их языке, на что те покивали. На крыльце появился хозяин. Это был тот самый мужчина, что курил в окне. Бенджамин был среднего возраста и роста, светловолосый. Соломенного оттенка волосы, немного влажные от жаркой погоды или, возможно работы, были уложены на правую сторону. Брови выглядели прямой линией, тоже светлые; глаза маленькие, но голубые, с длинными золотистыми ресницами добавляли шарма и привлекательности, хотя взор был с лукавым прищуром; высокий лоб – хоть орехи бей, длинный крупный неровный нос с широкими ноздрями казался словно небрежно вырублен топором; губы тонкие, на массивном подбородке ямочка, вытянутые уши с большой мочкой, шея довольно крупная, несмотря на совсем не мускулистое тело. Уже издалека стали заметны господские замашки мистера Гамильтона: по-хозяйски он вытянул он руку с сигаретой в сторону местных и пренебрежительным жестом повелел им отправляться прочь. Прибывшим же, наоборот, улыбнулся и поприветствовал, приглашая в свой «маленький» дом.

– Иди скажи, чтобы подготовили ужин гостям, – обратился без имени к жене.

Джуди поспешила в дом, придерживая подол платья.

– У вас работают местные жители? – поинтересовался впечатлённый Джим.

– Ещё как, – подтвердил хозяин с довольной улыбкой. – Вы видели пока лишь двоих.

– Позвольте, а чем вы им платите?

Бен обменялся с Алексом, который массировал свою шею, взглядами и улыбками, и ответил:

– Ну как сказать… Наши бумажки им не нужны, скорее наши блага вроде одежды, ткани, даже украшений.

– О-о-о, – поразился Джим. – Это похоже на взаимный обмен, только с их стороны не товарами, – рассудил он.

– И товарами тоже, например, лекарствами, древесиной и так далее.

Юноша был сражен, ему не терпелось узнать обо всем больше. Хозяин завел гостей в дом и сообщил, что служанка покажет им спальни, а через полтора часа лично для них будет организован ужин, так как жильцы уже закончили недавно трапезу.

Лиони оказалась в просторном холле, впереди по левую руку находились открытые двойные двери в гостиную, по правую – вход в столовую без дверей. Чуть дальше к левой стене примыкала одинарная лестница с деревянными перилами наверх, где виднелась часть коридора с балкончиком вокруг и несколькими дверями, видимо, в спальни. Дальше за лестницей внизу располагалось еще одно помещение – музыкальный зал или комната отдыха; на противоположной стене – дверь, ведущая на кухню. В конце холла имелся второй выход на улицу с глухими деревянными дверями. На стенах висели бра с зажженными свечами, неярко освещая помещение; стены светлые, как и потолок, а пол выложен из коричневых досок, которые местами скрипели. Перед столовой у стены справа стоял прямоугольный столик из темного дерева, на нем – часы и подсвечник, в остальном холл был пуст.

Подошла молодая светленькая служанка и, представившись Анной, пригласила гостей наверх. На втором этаже располагались исключительно жилые спальни; от лестницы налево и направо вели перила вокруг всего коридора, откуда было видно часть холла. По левую сторону от ограждения располагались три двери, на противоположной части – еще три. Прямо от подъема вдоль стены были еще две комнаты, а напротив, в далеком конце помещения, – одна с двойными дверями. Эти спальни были больше, нежели те, что по три. Одну из них, самую просторную, занимал хозяин с женой. На стенах возле каждой двери висели бра, однако коридор все равно был темноват из-за отсутствия окон – дневной свет попадал лишь когда открыты какие-нибудь двери и немного снизу из холла. В углу около спальни хозяина располагалось небольшое кресло, видимо, для отдыха.

Джима с супругой поселили в комнате возле матери Бенджамина, которая, оказывается, тоже не так давно приехала. Естественно, миссис Гамильтон заняла большую опочивальню близ лестницы, Джим ‒ правее по той же стене. Лиони же показали на дверь в самом конце, далеко от брата, третью спальню слева, можно сказать, соседствующую с просторной хозяйской комнатой.

Девушка вошла, увидела свои сумки, осмотрелась и вдруг загрустила. Она присела на край небольшой постели, охваченная мыслями о прошлом и будущем. Теперь она вновь в совершенно чужом доме у посторонних людей. На противоположной от двери стене были два окна со шторками, слева – кровать, рядом – круглый маленький столик с подсвечником и жесткий стульчик. На противоположной стороне ближе к окну располагался шкаф, сразу после входа справа – дверь в ванную комнату. Кое-где на стенах также висели зажжённые бра. В ванной имелись туалетный столик с кувшином и чашей для умывания; пуф и зеркало; на полу стояла деревянная емкость вроде бочки с налитой водой. Расположенная по центру небольшая ванна в виде сиденья со спинкой тоже была наполнена. От воды исходил пар, на краю положено полотенце. У стены чуть дальше был своеобразный туалет: деревянный стул с круглой дырой, под ней – нечто вроде горшка или, точнее, ночной вазы, после использования дыра закрывалась крышкой. Сам горшок также находился внутри стула, и, чтобы его достать, внизу нужно было открыть дверцу. Таким образом не распространялся запах. Лиони с интересом рассмотрела обстановку и принялась раздеваться для мытья, но в спальню вдруг постучали.

За дверью стояла Анна. Служанка предложила помощь, однако девушка любезно отказалась, сказав, что уж помыться она может сама. Вода в ванне оказалась слишком горячей, пришлось подождать, дабы не тратить запасы из бочки. По итогу Лиони задержалась к ужину.

Изабель же в то время, как вошла в свою комнату, сразу начала возмущаться из-за маленькой кровати, хоть сама спальня вполне большая. Дама привыкла к комфорту и к своему сну относилась крайне трепетно. К тому же возмутила сидячая ванна и в целом неудобная уборная. Эмма пришла помочь своей хозяйке.

4

За столом собрались не все проживающие в доме – только Алекс и Джуди по велению мужа. Подали горячее – жареное мясо и местное подобие картофеля, который показали дикари. Мясо напоминало говядину, в округе обитали похожие на лань звери, их отлавливали для приезжих господ всё те же местные. Сама семья Гамильтон разводила в амбаре за домом курообразных птиц, за которыми следила работающая в доме дикарка. Оказывается, чужеземцы вовсю использовали здешних в качестве рабочей силы. Сидящих за столом также обслуживала пара местных женщин. На них была своего рода униформа – темное платье с фартуком; черные волосы собраны в низкий пучок. У одной служанки локоны были кудрявые, у второй – прямые. На внешность обе довольно приятные, вполне аккуратные черты лица и смуглая кожа. Изабель же смотрела на чужих, будто на привидения, ей бросались в глаза большие, по ее мнению, недочеты в выполнении ими обязанностей, в том числе в знании этикета.

Пухлая белокожая служанка зрелого возраста по имени Долорес крутилась рядом и постоянно давала наставления, иной раз шепотом ругая. А когда Алекс схватил одну молодую кудрявую смуглянку за талию и принялся тискать при всех, Изабель вовсе выпучила глаза и разинула рот в ошеломлении. Местная убирала его руки и ненавязчиво вырывалась.

‒ Иди-ка наполни мне флягу сама знаешь чем, – пошучивал мужчина, подавая емкость.

Изабель бросило в жар, пришлось обмахиваться салфеткой. Она повернулась к Долорес и попросила налить ей вина, на что служанка извинилась и сообщила об отсутствии сегодня на ужин сего напитка. Вмешалась скромная Джуди.

– О, простите, мы не подумали про вино. Я сейчас скажу, чтобы открыли тару.

– Не нужно, спасибо. Если что, то завтра уже, – опередил супругу Джим, не очень довольный ее просьбой. Изабель промолчала, лишь недовольно опустила уголки рта.

Манеры Алекса оставляли желать лучшего, он довольно вальяжно сидел и ел, не обращая внимания на свое хлюпанье или чавканье, порой громко беседуя либо смеясь.

– Дорогуша, плесни-ка мне еще бульона! – возгласил бодро мужчина, игриво подмигивая кудрявой девушке.

Служанки вели себя тихо и слушали старшую Долорес или лакея.

– Они уже знают наш язык? – поинтересовался удивлённый Джим.

– Вполне. Особенно те, что прилагают усилия для обучения.

– О, как интересно. Наверно, учатся на кухне у слуг.

– Ага, и в спальне, – неожиданно выдал Алекс, чем ввел в краску Джима и особенно Изабель.

Из своей комнаты вышла Лиони, ухватив краем глаза вошедшего в среднюю спальню напротив мужчину. Девушка поспешила вниз, понимая, что опаздывает. К ужину она надела простое светлое платье с коротким рукавом, весьма мятое после чемодана. Волосы собрала наверх, приколов гребень. После извинений Лиони пришлось присесть рядом с Алексом, почти напротив брата. Ее тарелка уже была наполнена едой, рядом – блюдце с выпечкой на десерт, в стаканах были налиты вода и морс из местных ягод.

– Приятный запах, – изрек Алекс, взглянув на соседку по стулу.

Лиони сначала не поняла, но позже сообразила, что речь шла не о еде, а о ее парфюме. Девушку охватило смущение. Сам же мужчина еще явно не принимал ванну, находясь во влажной рубахе. Местная принесла ему флягу, и Алекс предложил Изабель угоститься виски.

– У вас там что, не вода? – спросил впечатленный Джим.

– Когда у меня во фляге была вода? – рассмеялся Алекс. – Без воды прожить можно, а вот без анестезии – нет.

Под многозначительным взглядом мужа Изабель пришлось отказаться от виски. Джуди сидела тихо, словно она мышка, а не хозяйка в доме. На ее лице не было улыбки от словечек Алекса, но и осуждения тоже, даже недовольного взгляда. Видимо, перечить другу мужа было не принято.

Появился старший слуга мистер Хопкинс и поинтересовался, всё ли хорошо у гостей. Лиони улыбнулась, Джим поблагодарил, лишь Изабель ощущала себя некомфортно, сделав недовольный вид. Её некогда белые щеки и шея пошли красными пятнами. Лакей сообщил, что завтрак в восемь утра, но если у гостей будет необходимость, его могут подать отдельно.

После ужина Лиони быстро уснула, а в комнату Джима постучали. Пока Изабель была в ванной, он открыл и, округлив глаза, обнаружил местную девушку, что прислуживала в столовой. Длинные черные прямые волосы были распущены, на ней был надет светлый балахон с рукавами и нешироким вырезом вроде ночной сорочки. Носик – короткий и широковатый, круглое личико с мелкими глазками, бровки тоненькие. В целом выражение лица было какое-то неоднозначное, из разряда сама себе на уме. Девушка непринужденно улыбнулась и сказала:

– Я прийти помощь и всё другое…

Джим вовсе растерялся, едва не уронив с носа очки, нервно теребя рукой.

– Простите, но я вас не понимаю, – вымолвил он в ответ. – Нам на сегодня уже ничего не нужно, спасибо. Вы можете идти отдыхать.

Объяснив, юноша натянуто улыбнулся и принялся закрывать дверь. Часто и взволнованно дыша, он оперся спиной, слыша выход супруги из ванной комнаты.

Лиони проснулась посреди ночи от странного звука, будто где-то за стеной постукивает кровать или что-то подобное. Когда наступило ясное утро, солнечные лучи проникли сквозь шторы в спальню. Девушка привела себя в порядок и спустилась на завтрак ровно к восьми. Ещё в холле до неё донёсся возмущенный женский голос из столовой. Спиной к Лиони почти во главе стола сидела женщина в возрасте, напротив нее ‒ поникшая Джуди с опущенной головой, рядом кружилась местная кудрявая служанка. Обе получали порицания и нравоучения от дамы. Лиони обошла стол и присела возле молодой хозяйки, поприветствовав всех. Зрелая дама тут же замолчала и уставилась на девушку своими и без того большими, словно навыкате, светлыми глазами. Брови тонкими ниточками поднялись в некоем удивлении. Нос у женщины был мелкий и чуть вздернутый, форменные, слегка поджатые губы попытались натянуть улыбку для приличия, но никак не получалось. На голове у неё были вьющиеся ярко-рыжие волосы, собранные в пышную прическу, что невольно напоминало развороченное гнездо или вовсе муравейник; в ушах – серьги-висюльки с жемчугом и драгоценными камнями, на открытой, выглядевшей вполне подтянуто шее – ожерелье в таком же стиле. Да и в целом лицо дамы не имело особых морщин, лишь маленькие складки у рта и чуть под глазами. И без того стройная фигура, одетая в вишнёвое платье с пышной юбкой в рюшах, была утянута корсетом. Голова дамы приподнята, демонстрируя важность её персоны с легким намёком на надменность. Последняя не преминула раскрыться, когда женщина обратилась чванливым голосом к сидящей Лиони:

– Надеюсь, вы не против, если я поинтересуюсь о вас.

Лиони поначалу улыбалась, однако теперь её живинка исчезла.

– Конечно, мэм, – ответила приветливо она. – Меня зовут Лионелла, я приехала вместе с Джимом Уоллесом, его пригласили сюда по работе.

Дама вновь подняла брови и, разомкнув накрашенные красным уста, покивала, добавив:

– А я Френсис Гамильтон.

Вошел Бенджамин, приблизился со спины к женщине и, приобняв, поцеловал в щеку.

– Доброе утро, сынок, – ответила мать, впервые искренне улыбаясь.

Следом появились Джим и Изабель, супруга сегодня была не в духе, плохо спала из-за маленькой кровати. Долорес показала присесть юноше через стул от миссис Гамильтон, а даме – напротив, рядом с Лиони. Одно место пока оставалось свободно. Хозяин же сидел во главе стола.

Служанки подали кашу и выпечку. Бенджамин задел рукой сидящую слева жену, молча показывая ей на гостей, и Джуди стала представлять присутствующих друг другу. Когда она назвала Лиони ассистенткой Джима, Изабель в недоумении уставилась на мужа, а тот, пытаясь скрыть волнение, сделал непринуждённый вид и слегка улыбнулся, будто внимательно слушает хозяйку дома.

– Чудно, – произнесла миссис Френсис Гамильтон. – Мне как раз нужен врачебный совет по поводу здоровья.

Джим услужливо покивал. Дама аккуратно зачерпнула серебряной ложкой кашу, продолжая общаться с гостем.

– А что вы скажете о местном климате?

– О! Климат просто потрясающий. Здесь днем солнечно и жарко, но утром и вечером свежо. Думаю, это явно не тропики, хотя некоторые растения и напоминают тропические.

Миссис Гамильтон согласилась.

– А тот недотёпа утверждал иное, – недовольно произнесла, взглянув на сына.

– Поэтому я его и отправил домой, в снег… охладиться, – сразу ответил Бенджамин довольно резко, имея в виду предыдущего доктора.

Дама внимательно следила за местной обслугой и вдруг начала возникать:

– Ну вот опять! Сколько раз говорить ‒ не трогать приборы за края, а вилки и ложки – за верхнюю часть! ‒ от возмущения у неё даже раздулись ноздри на, казалось бы, маленьком носу.

«До чего напыщенная и противная!» – подумала Лиони.

Увидев черноволосую девушку, что приходила вечером в их спальню, Джим невольно покраснел, рука так и теребила очки. К тому же ему показалось, что служанка будто улыбалась ему и часто бросала взгляды в его сторону. Тут за пределами столовой послышался громкий зёв, следом в проёме появился молодой человек. Это был Ангус – младший сын миссис Гамильтон и брат Бенджамина. Отодвинув со скрежетом свободный стул возле матери, мужчина плюхнулся на свое место. Телосложение его было упитанное при достаточно высоком росте; виден выпирающий живот от сытой жизни; большой лоб – как у брата, кудрявые короткие волосы – как у матери, но не такого яркого оттенка, скорее, пшеничные с намеком на рыжеватость. За счет пушистости прическа его выглядела длиннее и объемнее. Уши были вытянутые, похожие на уши Бена и похожий длинный и очень острый нос, но ровнее; губы – мелкие, подбородок – тоже массивный, глаза совсем невыразительные, как и блеклые брови, цвет очей напоминал серый, верхние веки чуть нависали. На Ангусе была белая рубашка, поверх надета бежевая жилетка, на ногах – брюки в тон и черные туфли. В общем, не сказать, что мужчина был привлекательный, скорее наоборот. Вдобавок, судя по всему, не особо воспитанный и избалованный любящей маменькой. В улыбке щеки его еще больше округлялись, а родительница ласково поглаживала его по плечу, будто ребёнка.

– Сынок, ты снова проспал завтрак, – сказала миссис Гамильтон.

– Ну прям. Я же уже тут, – ответил сынок и принялся жадно поедать кашу, разбрызгивая ее по тарелке и даже по столу.

Дама улыбнулась, следом сделала серьезный вид и велела Долорес принести еще одну салфетку для Ангуса.

– Сколько раз повторять, что на столе должно быть достаточно салфеток, а не одна! – негодовала она.

Изабель неожиданно поддержала, и у пары завязалась приятная беседа о неумелой и плохой обслуге.

– Я вас так понимаю! Наверное, тяжело найти общий язык с дикарями, – рассуждала гостья.

Миссис Гамильтон сразу же согласилась, затем рассказала, что несказанно рада, что привезла сюда свою служанку и даже поселила её в комнате для господ – первая дверь слева от лестницы. Изабель поразилась такой поблажке для прислуги и сделала комплимент добросердечной хозяйке. Она бы и сама не отказалась от такого расклада, ведь её Эмму разместили среди остальных слуг – внизу за кухней. Также Френсис обмолвилась о хороших соседях, не считая некой скверной и невоспитанной мадам, внезапно заявившейся в эти края в дом покойного мужа после его недавней кончины. Она осудила подобное ужасное поведение и неуважение к памяти ушедшего приличного мистера.

Лиони ужасно утомил завтрак и подобная компания с барскими разговорами. На неё вдруг обратил внимание сидящий напротив Ангус. Вытирая рот салфеткой, он произнёс:

– Надеюсь, наши дикари вас не сильно напугали?

Девушка не сразу догадалась, что вопрос адресован ей, а когда подняла голову, то с улыбкой ответила:

– Спасибо, ваши – не сильно.

– О! Только те нагие странные мужчины у реки, – дополнил Джим.

Бен рассмеялся и с ухмылкой осведомил:

– Те недоноски не так опасны, в отличие от других. Не бойтесь их.

– Каких других, позвольте узнать? – удивился и несколько встревожился Джим.

– Здесь в округе несколько племен, – поделился хозяин с серьезным видом. – Одни – те, что с нами дружат, иные – те, что голые бегают и тщетно пытаются нас отсюда отправить. И есть ещё одни – закрытые, не идут на контакт, к себе не подпускают. Живут далековато, сюда не ездят, ну и мы к ним пока не лезем. Пусть поживут в своё удовольствие какое-то время…

Речь насторожила Лиони. А Джим уточнил:

– Наверное, они тоже дикие, как и те нагие?

– Отнюдь, – опроверг Бен, покачивая указательным пальцем. – Весьма умны и развиты, даже могут говорить на нашем языке, однако считают эти земли своими и не хотят делиться, ‒ с недовольством прищурился.