скачать книгу бесплатно
Айна так и застыла с открытым ртом.
Рин? Портить?
И сразу вспомнилась теплая ладонь на спине. Она знала эти ладони с детства. Они не были опасными. Чьи угодно, но только не эти. Айна тряхнула головой, словно отгоняя морок. И вдруг поняла, что у нее не осталось сил спорить.
– Ладно, – пожала она плечами. – Не надо так не надо. Ма… я спать хочу. Давай завтра помоюсь?
Не дожидаясь ответа, Айна залезла под старое стеганое одеяло и свернулась в клубок. После вечера на стене холод никак не хотел уходить из тела. Она прижала колени к груди и закрыла глаза.
«Рин…»
Айна хорошо помнила, как впервые увидела вблизи графского сына.
Ей было шесть, а ему десять. Она сидела на торчащей в сторону леса заградительной стене для рва и плевала вниз косточками от вишен. Здесь обитатели замка никогда не хаживали: на высокой одиночной стене, отрезающей ров от обрыва, было слишком опасно. Сюда вела лишь одна дверь, из Дальней башни, но она всегда, сколько Айна себя знала, была закрыта на замок. Оставалось только карабкаться по узкому карнизу, огибающему башню. Айна преодолевала эту преграду без малейшего страха, а другие и не пытались.
Она держала в подоле рубахи целую кучу спелых вишен. Одна за другой ягоды отправлялись в рот, а косточки прицельно летели в сторону потемневшей от грязи и влаги перчатки, лежащей на поверхности воды во рву. Айна представляла, будто перчатка – это на самом деле рука мертвеца, который прячется под водой и выслеживает милых маленьких детей, чтобы утащить их к себе на дно. Она уже придумала множество деталей для этой жуткой истории и предвкушала, как расскажет ее двум младшим девочкам с Грязного двора. Малявки, конечно же, перепугаются до слез. Особенно если затащить их на стену и рассказать байку на закате, когда перчатка действительно становится похожа на скрюченную руку утопленника.
Айна старательно плюнула еще одной косточкой и радостно взвизгнула, когда та попала прямо в середину перчатки. Вот это удача! Теперь точно случится что-нибудь хорошее, ведь она так загадала.
А через пару минут на Ровной стене появился мальчик. Он медленно спускался по ступенчатому гребню, и Айна издалека поняла, кто это. Она и в темноте узнала бы легкую уверенную поступь, которая так отличалась от шагов других детей в замке. А вот сам Риндон едва ли помнил ее в лицо. Как-то не пересекались пути юного лорда и чумазой дочки пивовара. Графский сын давно нашел себе товарищей по играм среди замковых мальчишек (разное положение не мешало им вместе убегать в лес или воображать себя рыцарями), но Айну в эти игры не пускали, да она и сама не стремилась угнаться за старшими детьми – те были слишком грубы и драчливы. Она чаще играла одна, а на Рина смотрела издалека, с небрежением, какое может быть свойственно только не знавшей печали шестилетней девчонке-сорванцу. Он казался ей слишком нарядным, умным и непонятным. А от всего непонятного Айна предпочитала держаться подальше. К тому же она не раз слышала от женщин Грязного двора, что к господам лучше никогда не приближаться без повода, от них одни неприятности.
И вот этот чистенький графский сын зачем-то залез на опасную Ровную стену (куда вообще никому из детей лазить не разрешали!) и теперь спускался прямо к Айне. Внутренне она приготовилась ринуться прочь, и мальчик в нарядной куртке без труда прочитал эту готовность в ее глазах.
Риндон Берг протянул ей свои руки ладонями вверх, как перед диким зверем.
– Я не обижу тебя, – тихо сказал наследник замка, и Айна удивленно приоткрыла рот. Она ожидала чего угодно, но только не подобных слов. – Не убегай. Здесь слишком высоко… – Мальчик осторожно посмотрел вниз, и лицо при этом у него было напряжено. – Ты, верно, хорошо умеешь лазить, раз сумела забраться сюда.
Она кивнула, все еще глядя на него с недоверием.
– Я уже видел тебя здесь. Просто хотел узнать, как тебе это удается.
Риндон смотрел на нее спокойно, и во взгляде его не было подвоха. Он так мало походил на мальчишек Грязного двора, что Айна растерялась и не нашла в себе ни одной колкой дерзости для ответа.
– Да просто, – пробормотала она. – Просто держусь крепко. А ты?
Графский сын улыбнулся и звякнул связкой ключей на поясе.
– Еще проще. Через дверь.
Айна взглянула на ключи, а потом и на самого Риндона. Внезапно ей совсем расхотелось убегать, а предостережения матери представились полной дуростью: Рин вовсе не выглядел опасным и коварным. И его красивая куртка из шерсти темно-фиолетового цвета уже не казалась Айне такой отвратительно чистой, что смотреть противно. Зато своих босых ног и грязной рубахи она почему-то устыдилась. Впервые в жизни.
Между тем Рин опустился на камни стены и сел рядом с Айной. Увидев спелые ягоды в ее подоле, он снова улыбнулся:
– Еще и ягоды прихватила. Как ты с ними залезла-то?
– За пазуху положила.
– Вкусные?
Вместо слов Айна загребла полную горсть и молча протянула ее графскому сыну.
Какое-то время они сидели, не говоря ни слова, только негласно соревновались, кто дальше плюнет косточкой. Когда вишни кончились, Айна вытерла липкие руки об рубаху и сказала:
– А ты совсем не такой.
Рин поднял бровь.
– Не какой?
Айна поковыряла ссадину на локте, подыскивая слова. Внизу, под ними, громко горланили жабы, а высоко в небе пролетел стремительный ястреб. Именно эта птица украшала черно-фиолетовый герб Бергов.
– Не злой, как наши мальчишки. И не опасный, как мама твердит.
– Опасный? – лицо у Рина стало очень удивленным.
– Ну. Мама… да все бабы с Грязного двора говорят, что господам веры нет и путаться с ними нельзя.
Рин рассмеялся.
– Я еще не совсем господин, – сказал он. – Мне самому порой прилетает от отца. И наставники знаешь какие строгие! Отец разрешает даже розгами пользоваться, если нужно.
Общаться с графским сыном неожиданно оказалось легко и весело. Они еще долго сидели на стене и болтали обо всем. По большей части, правда, говорил Рин, который знал бесконечно много всего интересного. Но и Айна не осталась в долгу: она пересказала ему все свои страшные истории, включая новую, про мертвеца на дне рва. К ее удивлению, от этих баек Риндон Берг пришел в настоящий восторг и заявил, будто такие выдумки непременно надо записывать.
Тогда Айна и призналась, что писать не умеет и едва ли научится. Среди замковой челяди мало кто владел грамотой.
Тогда Рин и сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться.
В ту пору у Айны еще не было много обязанностей на Грязном дворе, и они стали встречаться почти каждый день. Иногда на Ровной стене, иногда в лесу, иногда в Сторожевой башне. В первое время Айна еще пыталась понять, почему большой и умный мальчик в нарядной одежде водится с простолюдинкой, да к тому же совсем мелкой, а потом махнула на это рукой. Ей стало все равно, лишь бы только эти встречи не заканчивались. Вот только они никогда не длились подолгу.
4
Поутру Айна проснулась с таким ощущением, словно на нее ночью навалили гору камней. Все тело было тяжелым и точно побитым.
– Ма-а… – прохрипела она. Голос тоже прозвучал как из-под камней. Горячих камней.
Судя по звукам со двора, день уже давно был в разгаре.
Айна ждала, что мать сейчас набросится на нее, отчитает за лень и попробует отправить на работу в коровник, хотя сил на это совсем не было. Однако та вовсе не отозвалась.
Кое-как привстав на локтях в мокрой от пота постели, Айна оглядела их маленькое, но уютное жилище и поняла, что матери давно нет дома. Зато возле кровати на скамье стояли кувшин с водой и миска с нежным свежим творогом. Чуть поодаль посредь комнаты красовалось отхожее ведро.
С трудом, покачиваясь и едва держась на ногах, Айна смогла сползти к ведру, а потом попить, но про еду ей даже думать не хотелось. Дрожа, она залезла обратно под одеяло и услышала в набитой сеном подушке, как гулко и часто стучит ее сердце.
«Рин…»
Вчерашняя встреча теперь казалась просто горячечным наваждением.
Айна закрыла глаза и снова провалилась в сон.
Вообще-то у нее всегда было крепкое здоровье, несмотря на излишнюю худобу. Но в этот раз болезнь взялась за Айну основательно и не отпускала ее долго. Достаточно долго, чтобы все мысли о побеге с графским сыном успели рассыпаться прахом. За две недели, оставшиеся до отъезда младших Бергов, Айна еле-еле смогла одолеть горячку, но жуткий кашель и слабость все еще оставались с ней, когда две кареты (графская и гостевая) покинули замок. Айна не видела, как уехали Алиния и Риндон в сопровождении своих родителей, молодого жениха и слуг: еще недавно она с трудом переползала от кровати к столу или отхожему ведру и только в последние несколько дней начала выходить за дверь дома, чтобы погреться на солнце да подышать свежим воздухом на лавочке под стеной.
В глубине души Айна болезненно и без особой веры таила надежду, что Рин все-таки заглянет к ней перед отъездом. Это было глупо, и она почти не обиделась, поняв, что надеяться уже нет смысла. Почти… Когда обитатели Ястребиного дома шумно и весело покидали замок, Айна стояла на пороге своего дома, прислонившись к косяку двери, и с грустью смотрела в сторону Воротной башни. Ей мало что было видно – только пыль от копыт да суетливую прислугу, провожавшую господ. Сердце уже не стучало громче мыслей, оно сжалось в маленький острый камень и давило в грудину щербатыми краями. Айна чувствовала себя пустой и легкой, как выпотрошенная свиная кишка.
Увидев, что челядь возвращается обратно к своим делам на хозяйственном дворе, она тихо вернулась обратно в дом и, сев за стол, уронила голову на руки. Ей до конца не верилось, что все окончилось вот так. Он просто уехал. Просто взял и уехал, не вспомнив о ней и о своем обещании.
Клятый обманщик…
Но на настоящую злость сил не было. Их вообще не было ни на что.
Помощник управляющего заглянул в их с матерью дом вскоре после обеда. Айна сидела на крыльце и бездумно перебирала козью шерсть, которую накануне вручила ей мать. Шерсть была грязная, вонючая, в катышках навоза и травинках. Следовало привести ее в порядок перед тем, как сучить нить для будущих носков.
– Здорово, Айна. – Стан возник перед крыльцом внезапно, будто шагнул с неба, и она поняла, что совсем утратила связь с действительностью. Айна отложила шерсть и отряхнула руки от мусора, но вставать не стала, боясь, что снова закружится голова.
– Здорово… – Ей было странно видеть Стана на пороге своего дома. Впрочем, раз пришел – значит по делу. Мать, наверное, ищет. – Мама на кухне должна быть.
Стан покачал головой.
– Я не за ней. У меня есть кое-что для тебя, – не любивший лишних слов Стан сунул руку за пазуху рубахи и вытащил небольшой прямоугольный сверток. – Милорд Риндон просил передать.
И, улыбнувшись ей на прощанье, он быстро зашагал в сторону Ястребиного дома.
Только убедившись, что Стан давно скрылся и никого больше рядом нет, Айна медленно развернула ткань. Чистая, крашенная в благородный фиолетовый цвет холстина легла ей на колени, обнажив под собой книгу по размеру чуть больше, чем ладони Айны. Вместо заглавия на потертой кожаной обложке был выбит силуэт человека с посохом и заплечным мешком.
Айна провела рукой по темной шероховатой поверхности книги. Эта обложка наверняка помнила прикосновение других ладоней.
«Рин».
Каменный кусок в груди едва заметно дрогнул, и от этого стало еще больнее.
Книга, конечно, лучше, чем ничего, но она не умеет говорить. И не умеет слушать. И ничем не может помочь.
Айна закусила губу, чтобы не зареветь, и быстро открыла книгу на первой попавшейся странице. Она попыталась прочесть хоть пару слов, да только буквы расплывались, становились все более мутными и бесформенными. А потом предательские капли все же упали на бумагу, расползшись двумя серыми пятнами. Айна испуганно промокнула их рукавом, ожидая, что краска немедленно потечет, однако чернила были прочными и все слова остались на месте.
В тот момент она отчетливо поняла, что держит в своих руках самое ценное, чем владела когда-либо. Но даже если забыть о деньгах, эта стопка прошитой бумаги с буквами была ей дороже любого золота и серебра.
Позднее Айна многажды пролистала все страницы в надежде найти записку или хоть пару слов, начертанных рукой Рина на полях книги, но безуспешно. Его последний подарок не скрывал в себе никаких тайн и особых посланий.
Ну, по крайней мере теперь Айне было чем занять себя в унылые часы выздоровления.
Книга оказалась странной.
Ничего подобного прежде она не читала. Впрочем, не так уж и много чего ей довелось читать… Но в любом случае все предыдущие истории были приблизительно похожи: сказки, баллады, легенды. На этот раз же ей досталось жизнеописание человека, жившего на самом деле. Некий Улим Скиталец с первых строк обещал «правдивый рассказ о своих путешествиях по разным городам и странам».
Айна завороженно перелистывала страницу за страницей, погружаясь в мир чужих воспоминаний и размышлений. Одна история плавно перетекала в другую, дорога вела ее вместе со Скитальцем все дальше и дальше, а реальный мир со скотным двором становился все призрачней… Пока в конце концов мать не сказала ей сердито:
– Чем с книгой своей обниматься, лучше б делом занялась! На дворе работы невпроворот. Хватит уж бездельничать!
Айна пожала плечами и кивнула. Она и сама понимала, что засиделась дома.
После отъезда господ жизнь в замке почти не изменилась, текла своим чередом. Все было как обычно: в кузне стучал молот, на кухне кипело варево в котлах, куры несли яйца, а коровы и козы давали молоко. Айна оправилась от своей хворьбы и вернулась к привычным делам, помогая то матери, то тетке. Книгу она завернула в нарядную холстину и отнесла к старой яблоне. Там, в дупле среди крепких узловатых ветвей, Айна спрятала свое сокровище от чужих глаз и от себя самой. Она так и не дочитала историю Улима: не до того стало, в разгар лета всегда много дел. Да и, по правде говоря, желание читать пропало. Слишком грустно было жить мыслями о чужих путешествиях, зная, что ей самой все это недоступно.
Айна исправно выполняла свою работу, даже не пытаясь лишний раз сбежать из замка. После болезни ей стало почти безразлично, что происходит окрест: шумят ли вокруг нее зеленые кроны леса или беспокойный скотный двор.
Лето миновало солнцеворот и неуклонно катилось вперед. Оно было жарким и щедрым на дожди, сулящим хороший урожай. Все жители старой крепости радовались славной погоде и отсутствию господ, которых ждали только к началу покоса да первой жатвы. Обитатели Грязного двора чаще обычного шумели, веселились и собирались вместе, зная, что в эти дни замок принадлежит простому люду.
Айна в этих забавах участия не принимала. Когда по вечерам Грязный двор начинал гудеть от песен и громких разговоров, дочка скотницы тихо сидела на кухне у очага и смотрела, как пляшут языки огня. Она могла подолгу оставаться недвижимой и совершенно отрешенной от всего остального мира. В лепестках огня ей чудились волшебные узоры, сказочные герои, невиданные животные…
– Опять витает, – ворчала у нее за спиной мать, но не мешала, не трогала и не пыталась вернуть в обычный мир.
После своей болезни Айна уже не замечала в матери тех признаков недуга, которые примерещились ей в начале лета. Скотница Мира была полна сил и неизменно находила, куда их направить. В последнее время она стала чаще наводить порядок в доме, который и так-то был вполне хорош. Айна с удивлением заметила появление новых половиков и занавесок на их маленьком мутном окне. Она не обращала на это особого внимания, пока однажды мать не начала шить. Мира нечасто бралась за нитку с иглой: если надо было чего подлатать, это делала Айна. А тут мать сама взялась кроить кусок большой светлой льняной ткани. И когда Айна сунулась узнать, что это будет, Мира вдруг улыбнулась как-то совсем странно и промолвила:
– Рубашечки…
Тогда Айна наконец все поняла. Прозрела в один миг.
Не в силах сказать ни слова она таращилась на материн слегка округлевший живот и даже не могла понять, что чувствует.
– А отец-то кто? – обронила она.
Мать погладила живот и ответила, отведя глаза в сторону:
– Так Руса.
Старший на конюшне был мужчиной хоть куда. И года три как вдовствовал. Молоденькие служанки любили с ним заигрывать, надеясь заполучить конюха в свое распоряжение, но тот не спешил искать новую жену.
И вот на тебе!
Айна провела пальцем по краю будущей рубашонки.
– Он тебя в жены хочет взять или как?
Мать пожала плечами.
– Может, и хочет, да мне и так хорошо. Детей ростить я и без мужицкой помощи умею. У меня вон ты есть.
Айне вдруг стало жарко и душно. Она отдернула руку от ткани и быстрым шагом вышла за дверь.
Ребенок! У них в доме появится младенец!
Айна потрясла головой, отгоняя мысли об этом, но куда там: они роились, как пчелы в растревоженном улье, и были столь же беспощадны.
Новый ребенок – это значит, Мира вовсе забудет про старшую дочь. Айна превратится для нее в обычную служанку, подай-принеси, постирай-покачай. Она точно знала, что после рождения младенца ей совсем не останется места в материном сердце. И впервые за минувшие недели вновь ощутила сильнейшее желание бросить все и бежать, бежать прочь без оглядки! У матери скоро начнется новая жизнь. Так зачем быть ей помехой в этой новой жизни? Помощницу себе она все равно найдет. Колченогая Ви может стать младенцу отличной нянькой, она любит малышей.
Мысли все роились, а Айна все шагала и шагала – прочь от дома, от Грязного двора, в сторону замковых ворот. На мир уже опускались густые летние сумерки, и за пределами стены делать было нечего в такую пору, но остановиться она не могла.
Ребенок! Подумать только!
И где были ее глаза? Почему она не догадалась раньше?
