скачать книгу бесплатно
По дороге, второй личный секретарь, откровенно не скрывая своего раздражения, строго инструктировал Олега в необходимости придерживаться определенных правил и не тратить время. Не забывать, что он удостоен краткой, очень краткой аудиенции.
Понтифик совершенно не располагает временем на удовлетворение своих неожиданных капризов. Его расписание крайне жесткое.
Кашавин не слушал. Сначала, он пытался сохранить в голове последовательный список вопросов, которые хотел бы задать. Но потом вдруг понял, что вряд ли он сможет управлять беседой.
Понтифик сам изъявил желание побеседовать лично. Значит надо довериться внутреннему чутью и следовать интуиции. Оставалось надеяться, что она не подведет. Такой шанс в пустую упускать не стоит.
***
Состоявшаяся часом ранее пресс-конференция была стандартно скучна и традиционна. Однотипные вопросы, традиционные ответы. У Кашавина оставалось ощущение, что он участвует в театральной постановке, полностью пропитанной религиозным духом.
Раздраженный Кашавин не мог понять, на кой, простите, черт вообще надо было собирать такую нелепую пресс-конференцию с кучей международных журналистов?
И когда градус раздражения зашкалил, уставший скучать Олег задал свой вопрос:
– Ваше Святейшество, а как Вы относитесь к тому, что Вас называют последним Папой Римским? Вы предвещаете Апокалипсис? Об этом говорят Ваши слова о "последнем Рождестве" в декабре позапрошлого года?
Понтифик перевел взгляд на Кашавина и долго молча внимательно изучал его.
– Вы хотите узнать мое к этому отношение? Или будет ли по моему мнению Апокалипсис? – наконец спросил он.
– В идеале, ответ на оба вопроса, – улыбнулся Кашавин, ожидая поддержки окружающих.
Понтифик снова задумчиво помолчал. Наконец, словно что-то решив сказал:
– Я хотел бы побеседовать с Вами. Лично. Надеюсь, Вас устроит личная аудиенция чуть позже. Вы располагаете временем?
– М–м, да, конечно, – веселясь ответил Олег, считая уклончивый ответ понтифика окончательным и ни к чему не обязывающим.
***
Немного позже, по окончании пресс-конференции к нему неожиданно подошел невзрачный молодой человек, представился вторым личным секретарем и без лишних разговоров велел следовать за ним. Олег очень удивился, но пошел следом.
Оператора, направившегося следом, мягко, но настойчиво молча остановил швейцарский гвардеец. Оператор громко вздохнул и протянул Олегу маленькую удобную профессиональную камеру для съемки.
Секретарь проводил Кашавина до дверей, аккуратно постучал, открыл, молча подтолкнул Олега, предлагая войти, и так же молча удалился.
Кашавин потоптался у входа, быстро оглядываясь по сторонам. Ничего особенного, довольно аскетично. Не сравнить с той музейной частью Ватикана, куда пускают туристов. Решив, что в комнате он один, Олег включил камеру, которую ему оторвав от сердца выдал не допущенный до аудиенции оператор, растерянно оглянулся, не зная, где удобнее её расположить, и, ничего лучше не придумав, поставил на стол.
– Смелее, сын мой. Вы ожидали увидеть что-то другое? – фраза прозвучала по-английски, – Вы ведь предпочитаете говорить по-английски?
Кашавин вздрогнул и, сглотнув от неожиданности, кивнул.
Понтифик поднялся с большого кресла, где не заметно сидел, практически утонув в нем, Кашавину на встречу, посмотрел на работающую камеру, подумал и кивнул, разрешая. Сейчас, в домашней обстановке, понтифик казался моложе и обыденнее, как-то проще. Он казался давно забытым старым знакомым, с которым вдруг неожиданно встретился сегодня.
– Откровенно говоря, да, Ваше Святейшество. Что-то, ну может, более помпезное, что ли, – слегка растерялся Олег, – и уж точно без всяких современных девайсов и гаджетов, – он указал глазами на лежащий на столе смартфон.
Понтифик снисходительно, но по-доброму улыбнулся, пригласительным жестом указал на кресло, сел в другое сам:
– А Вы думаете, церковь должна отставать от современной жизни?
Олег, смутившись, неопределённо пожал плечами.
– Вы ведь православный христианин, да? – неожиданно спросил понтифик.
Кашавин кивнул.
– Так положено для русского человека, да?
– Ну нет, не обязательно. У нас много конфессиональная страна, – немного обиженно за Отечество парировал Кашавин.
– Но Вы – православный. И веруете, придерживаетесь.........? – продолжал допрос с пристрастием понтифик.
– Ну, как могу. У нас светское государство, – закипая ответил Олег.
– Не сердитесь, сын мой. Мне только хотелось бы знать направленность Вашей веры, – продолжал понтифик.
Не поняв вопроса или затрудняясь в правильности перевода, Олег вопросительно поднял брови.
– Я имею в виду, что хочу понять, во что Вы веруете и верите? – пояснил понтифик.
Еще больше удивившись, Кашавин неуверенно промямлил:
– Ну как, во что? Я же православный........
Понтифик улыбнулся:
– Люди верят во многое, и приверженность к определенной церкви ничуть им в этом не мешает.
Кашавин задумался........ Ну да, он крещеный. Крестился уже подростком, с родителями. Тогда многие крестились, вроде как даже модно было. Хотя, конечно, многие и осознанно пришли к вере.
А как он сам? Да кто ж знает, он не задумывался. Крестили, и хорошо. В церковь он, конечно, ходил. И на Пасху, И на Рождество. В проруби один раз искупался. И вообще, старался придерживаться традиций. Опять же, как многие, как принято.
А так, чтобы действительно верить......? Он слишком светский, как и все, в общем-то. Конечно, в минуты сильных трудностей и опасностей он хватался за нательный крестик и как мог искренне молился. Наверно, это и есть истинное выражение веры. В минуты отчаяния всегда ищешь помощи там, где живет твоя вера, и никак иначе.
И сейчас, кажется, он искал веры. Любой веры. Всеми силами.
Понтифик тоже помолчал, не мешая Кашавину думать, а потом вдруг задал совершенно странный вопрос:
– Что привело Вас ко мне? – и быстро добавил, сразу исключая банальный ответ, – на самом деле что?........
***
Сначала Олега выбесила эта неожиданная командировка в Ватикан. Ну что такого экстраординарного может произойти на банальной пресс-конференции с Папой Римским, что надо ехать ему, Олегу Кашавину? Это уровень штатного местного корреспондента.
Но потом он нашел в этом определенные плюсы. Вряд ли кто откажется практически на халяву смотаться в Рим.
И, кроме того, Олег каким-то шестым чувством, как говорят, спинным мозгом ощущал необходимость поехать.
Казалось, что не все так просто. Может, Папа собирается открыть миру что-то крайне важное? Одну из тайн, что на протяжении веков хранит Ватикан?
Приблизительно на это делало ставку руководство канала, отправляя Кашавина.
И вот, сейчас Кашавин растерянно смотрел на понтифика, не в силах сформулировать ни одного вопроса. А действительно, что могло привести его сюда на самом деле? Личные сомнения? Или все-таки, амбиции карьериста?
Олег чувствовал внутри себя смесь обеих причин, но сильнее всего преобладала первая. Вторая представлялась вспомогательной для первой.
Последнее время его постоянно мучил только один преобладающий вопрос: к чему мир движется? И он, Олег, вместе со всем миром? Действительно ли приближается конец всему? И почему именно сейчас?
Как быть?
Олег отлично помнил сомнительное интервью с астрофизиком Логвиновым и его смерть тем же днем. Именно это интервью внесло сумбур в его жизнь.
По слухам, Логвинов покончил с собой.
И потом, что-то там с погодой и природой сейчас творится начинает? Что значит это землетрясение планетарного масштаба? На днях только же случилось!
Благо, оно было слабым, но пострадавшие от серии прокатившихся по планете цунами не могут быть согласны с такой оценкой. В общепланетарном масштабе эти цунами еще не были критичными, но попробуйте объяснить это человеку, потерявшему свой дом, семью. Для вас, сидящих у экранов и мониторов это просто повод посочувствовать и забыть, занявшись своими делами, а для него – это горе и вся его разрушенная жизнь.
Кашавин последнее время почему-то стал чувствовать необъяснимое единение именно с пострадавшими. И его это мучило.
Он подсознательно пытался найти ответ , подтверждение тому, что все вернется в привычное русло, жизнь будет жить. Все будет хорошо.
Надо только найти причину всех глобальных несчастий и постараться её устранить.
И, если надо, он готов удариться в религию, эзотерику, в науку, наконец, не важно куда. И даже готов повести за собой массы на путь духовного исправления. Не даром он – представитель прессы. Главное, чтобы помогло, спасло, отпустило.
Отпустило, в первую очередь, его самого.
Раньше он совсем не верил во всякие там предсказания, провидения, Божьи наказания и прочую ничем не обоснованную мистику. В его отношении к жизни всегда присутствовал здравый цинизм, если так можно выразиться.
Сейчас же, что-то в его душе сломалось, искало любой помощи и готово было оказать любую помощь кому угодно, лишь бы это смогло продлить жизнь, как ему лично, так и человечеству в целом.
***
Олег так и не смог собраться с мыслями, поэтому вдруг спросил напрямую:
– Вы знаете к чему катится мир, что скоро может быть Апокалипсис? Очень скоро. Быстрее даже, чем мы можем себе представить.
– Да.
– И Вы так спокойно об этом говорите?
– Да, – спокойно повторил понтифик.
– И...... что же делать? – напряженно спросил Олег.
– Ничего.
– Но, как же? Вы же должны, наверно, воззвать к людям, напомнить о нравственности, разоружении, духовности, в конце концов. Это же можно как-то предотвратить? Должен же быть какой-то выход?
– Боюсь, что нет, сын мой, – грустно, но спокойно ответил понтифик, – В Вашем вопросе определенно есть личный интерес. Вы ведь в курсе, Вы что-то знаете, чего не знают другие.
– Да, – смутившись, сказал Кашавин, – я разговаривал с ученым. Но ведь и Вы что-то знаете. Ведь Ватикан хранит какие-то тайные пророчества.
– Их не много, и они крайне мало обнадеживают, – вздохнул понтифик.
– Но как же? А вечные тайные предсказания Ватикана? Что предсказала сестра Лусия из Фатимы? Третья тайна Фатимы – дата Апокалипсиса? Ведь Вы должны знать, как спасти человечество? – как утопающий за соломинку цеплялся Олег за вопросы, ожидая ответа.
– Боюсь, что здесь и сейчас изменить что-либо уже никто не в силах. Но есть предсказание, что мир будет разрушен, когда будет разрушен "Вечный город". Если это Вас утешит, Рим еще стоит.......
– Но, как же вера? Сила молитвы? Я не знаю, что еще......, но что-то наверняка есть. Нам что же, смириться с апокалипсисом? И это предлагаете Вы?...... Вы?
– Вами движет страх, сын мой, – проницательно взглянув в глаза Олегу, произнес понтифик, – просто, страх. Вы боитесь. Вы ищете веру через страх. Вы ищете веру в своем страхе. Это не правильно. Надо искать веру в себе, может быть, в своей любви или надежде........ Но вера, сын мой, только искренняя вера, силой души материализует мысли. И не как иначе. И, построив ее на страхе, Вы материализуете всё то, чего боитесь.
Олег внутренне сжался. Да, он боится, сильно боится, хотя мозг и отказывается верить в скорый конец.
– Вы знаете, что означает термин "апокалипсис"? – спросил Олега понтифик, – апокалипсис в переводе с греческого значит – снятие покрова, выход из тьмы, раскрытие сокрытого, изменение. Это может подарить нам зыбкую надежду. Хотя, скорее не нам, а жизни вообще. В любой её форме. Не уверен, что мы выживем, но....... Очень хочется надеяться, что все-таки, хотя бы в последний момент Бог одумается, вспомнит о нас и после обнуления жизни он восстановит ее заново, и даст нам еще шанс.......
Кашавин задумчиво посмотрел на понтифика. Что происходит? Это действительно Папа Римский или игра воображения?
– Я не понимаю Вас, – сказал Олег, – Вы так странно говорите, словно вы не католический священник.
– А кто же? – отозвался понтифик, – Я – иезуит.
– Тем не менее, я не понимаю вас.
– Придет время, возможно вспомните, поймете.
– Время? – переспросил Олег, – Время...... У нас его нет.
– Как знать, – улыбнулся понтифик, – Каждому – своё время. Всему – своё время. Другое время. Вариантов всегда может быть множество. И только вам выбирать, каким там быть, какую жизнь прожить.
– О чем Вы говорите?
– О жизни, сын мой. О многовариантности жизни.......
Тихо скрипнула дверь и в проеме неслышно возник второй личный секретарь, всем своим видом недвусмысленно указывающий Кашавину, что аудиенция должна быть немедленно закончена.
Папа тоже обратил внимание на своего начинающего нервничать секретаря.
– Что ж, сын мой, боюсь, нам с Вами пора проститься. Время – единственная физическая величина на которую пока не в силах никто повлиять, – вставая, улыбнулся собственной шутке понтифик.
Олег, который сейчас стал еще более растерян, чем до беседы, успел напоследок спросить:
– Для чего все-таки была созвана эта пресс-конференция?
Понтифик на секунду задумался.
