скачать книгу бесплатно
Владимир с гордостью поведал, что отец у него военный, прошел войну от Курска до Германии. Тогда-то и решилась его судьба с поступлением.
Начальник училища, генерал-майор Науменко, Герой Советского Союза, участник Великой Отечественной войны, дал указание принять абитуриента Цветкова условно. Это значит, что в течение недели нужно подготовиться к повторному диктанту и пересдать не ниже «удовлетворительно». А это означало для всех остальных членов комиссии, что надо принять, исправить оценку и дать возможность сыну фронтовика учиться в военном училище. Как же был горд отец Владимира, когда узнал, что его второй сын поступил учиться в военное училище! В душе он всегда на это надеялся, но если за Николая был уверен, потому что тот окончил десятилетку без «троек», то за Владимира не очень, так как у него в аттестате были все «тройки» кроме физкультуры, географии и истории. И еще в чем не сомневался отец, так в том, что сын его Владимир, ростом и шириной плеч вымахавший в деда, не был создан для танковых войск. Не для танка – это точно. Метр восемьдесят пять, это не просто, с таким ростом просто находиться в танке тяжело, а надо еще и управлять им, и стрелять, и заряжать, и вести сорокатонную махину. Видимо, повлияло еще и то, что училище все-таки было техническое, да и не он один был такого роста, и при поступлении это не сыграло отрицательной роли. А жизнь показала, что водил он и стрелял не хуже других, а за командира, когда работал, так все видели, крутился Цветков, как юла, в ограниченном пространстве с ограниченной видимостью.
О! А, как смотрелся он ассистентом у знамени, как поднимал ногу! Как шел, красиво, чеканя каждый шаг. Шел, будто в радость, без устали! На втором курсе, когда появилась вакантная должность командира отделения, и взводный сразу порекомендовал на нее курсанта Цветкова, а на третьем курсе полгода Володя исполнял должность заместителя командира взвода. Во взводе курсанты его уважали. Он никогда не кричал, командовал спокойно и всегда, на любых работах не гнушался трудиться наравне с рядовыми курсантами.
Училище, хоть и было техническое, но в течение двух лет курсантов готовили по программе командиров взводов. В конце второго курса они сдавали экзамены по командирским дисциплинам на командира взвода с двухнедельной стажировкой в войсках. А третий курс включал множество технических дисциплин, и за этот год из командира танкового взвода курсант превращался в заместителя командира танковой роты по технической части.
Эта система подготовки офицерских кадров давала интересные плоды! Многие офицеры, окончившие ОВТТУ, имели хорошие командирские навыки, которые в процессе службы проявлялись и дали возможность перевода их на командирские должности. Нет надобности перечислять фамилии командиров, которые дослужились до высоких военных званий от генерал-майора до генерала армии. Даже взять наших, трех сахалинцев, двое из них стали командирами. Это он и Артем Шмелев.
Владимир Цветков по распределению попал служить командиром танкового взвода в батальон обеспечения учебного процесса своего родного училища, а через год стал командиром курсантского взвода, а это уже капитанская должность. И в течение года зарекомендовал себя не только как хороший командир, но и как отличный преподаватель. Может быть так бы и служил до полковника Владимир в училище, да одна беда, случившаяся на танкодроме, перевернула всю его начавшуюся карьеру и жизнь.
Шли плановые занятия по вождению боевых машин Т-62 ночью. Танк, которым управлял курсант второго курса, не новичок на танкодроме, вел танк без инструктора, сбился с маршрута и протаранил стенку учебного класса у вышки, тем самым раздавив одного курсанта насмерть, и двух травмировал.
Перед трагедией, когда к вышке из рощи, перпендикулярно начали приближаться два зеленых огонька танка, Владимир выскочил из командного пункта и спустился вниз, пытаясь рвануть, навстречу сорокатонной махине. Но не успел, едва сам не попал под гусеницы танка.
Разбирались недолго. Комбат получил несоответствие, а ротного и взводного Цветкова, с понижением в должностях, отправили служить в войска. Вот так Владимир оказался в ЗабВО (Забайкальском военном округе), в городе Борзя, в учебном танковом полку командиром ремонтного взвода бронетанковой техники. Служба в ремонтной роте была нетрудной, но не по душе Владимиру. Такая резкая перемена сделала свое дело, да еще полгода он жил один, жена не собиралась уезжать из Омска. Она с дочерью переехала к родителям, и вот уже два месяца, как не написала ни одного письма. Владимир звонил домой каждую неделю с городской почты, но так получалось, что он больше разговаривал с тещей или тестем, чем с женой.
Владимир женился на Марине через год после окончания училища. Год холостяцкой и свободной от семейных уз жизни дали молодому лейтенанту вдоволь погулять и переспать со многими девчонками из Омска, не говоря о Черемушках и об их военном городке. Надо отдать должное Владимиру, что ни одна его «зазноба» не ходила к его командирам, не писала кляуз в партком и не подымала на ноги общежитие, в котором он проживал, как это бывало у его товарищей по холостяцкой житухе. Умел он уходить красиво, и все тут! Редкое качество при активной холостяцкой жизни. «Все закончилось махом, когда появилась в его жизни красавица Марина» – так любил говорить сам Владимир.
Марина.
Они познакомились в ресторане «Иртыш». Это был головокружительный вечер. Группа студенток отмечали за двумя столиками день рождения своей подружки. Владимир с товарищем зашли поужинать и, конечно, по возможности увести новых подружек на квартиру к товарищу из Омска. Так бывало не раз, когда можно было в свободное от службы время вырваться в город.
Марину он заприметил, когда девушки еще только пришли и ждали заказ. Она выделялась не только как единственная блондинка среди всех девушек, но вообще своей яркой и даже броской стройностью и красотой. У нее была высокая прическа с завитушками на висках, темно-зеленая водолазка, под которой просматривалась шикарная грудь, и утонченные черты лица. Владимир, выбрав одну из своих тактик знакомиться в подобных заведениях до начала игры ВИА, подошел к блондинке с зелеными глазами и, извиняясь, спросил:
– Вы меня узнаете?
– Что? – недоуменно спросила девушка.
– Простите, но я думал.
– Что вы думали?
– Нет, ничего. Простите, я ошибся, – сказал Владимир, красиво выпрямился, слегка наклонил голову и отошел к своему столику.
Он видел боковым зрением, как улыбалась блондинка, что-то объясняя своим подружкам, которые нет-нет, да бросали свои взгляды в сторону их стола.
Через полчаса пустых мест в ресторане уже не осталось, а к ним подошли два довольно солидных господина кавказской внешности, которые тоже стали посматривать в сторону студенток. Это подхлестнуло Владимира, чтобы с первыми звуками музыки ансамбля пойти на штурм протоптанной уже дорожкой.
– Разрешите Вас пригласить на танец, – сказал он красивой блондинке.
– Извините, товарищ офицер, или как Вас по званию, не знаю, но ведь еще никто не танцует.
– Мы будем первые, – парировал Владимир и протянул руку.
– А я не хочу быть первой. Да, девочки? – обратилась она к подружкам.
– Вот это провал, – подумал Владимир. Это было не в его плане уходить, получив отказ. Был бы он в гражданке, а то в форме, красивый статный, похожий, как не раз ему говорили подруги его, на артиста Ланового из кинофильма «Офицеры», и вдруг отказ?
Девчонки хихикнули, но блондинка и не думала вставать. Владимир опустил руку и сказал:
– Тогда оставьте за мной право первым с Вами потанцевать, когда у Вас появится желание, – и он второй раз отправился в сторону своего стола, получив отказ.
Соседи кавказской внешности видели этот пролет, и один из них сказал:
– Что, лейтенант, эта «коза» не хочет танцевать бесплатно, так мы их сегодня купим, – кавказцы расхохотались.
Владимир был не из тех офицеров, кто на такое высказывание реагировал бы болезненно.
– Дураков полно, – думал он. – А вот мирным путем заставить себя уважать надо уметь.
И он умел. Последнее дело объясняться кулаками, да и что такого особого они сказали в адрес совсем чужих людей? Кто знает, что это за девушки? Уже то, что они в ресторане, кое-что значит. Владимир улыбнулся грузину и ответил:
– Эту девушку я знаю, и она меня тоже. Мы разберемся сами.
И тут молчавший до этого его товарищ сказал:
– А ту напротив черненькую в синем платье, знаю я.
Они четверо посмотрели друг на друга и, поняв все без дальнейших слов, дружно рассмеялись. Владимир для начала разговора рассказал анекдот:
– Дорогой, ты купил мне на 8 Марта подарок? – спрашивает жена мужа.
– Конечно, дорогая.
– А он мне понравится?
– Если не понравится, отдашь его мне, я о спиннинге давно мечтал.
Друг Владимира заулыбался, а грузины все поняли и громко рассмеялись. Получив благодарных слушателей, Владимир рассказал еще один анекдот:
– Встретились два друга:
– Мне твоя жена сказала, что застукала тебя с любовницей. Я представляю, что она тебе устроила!..
– Она – мне? Да пошла она на х… Да, плевать я на неё хотел! А передние зубы я и сам собирался на днях удалять.
Соседи, посмеявшись, наполнили все рюмки коньяком.
Выпили за знакомство, потом один грузин предложил тост за родителей. Выпили. Он тоже рассказал анекдот про призывников, видимо, глядя на то, что Цветков в форме: «Дэло било на военкомат, медкомысий. Заходыт прызывнык, доктор ему говорыт:
– Фамилья?
– Горидзе!
– Подощель! Спусты трусы! Павернысь! Нагнысь! Раздвынь ягодыци! Годын!
Мальчык, повертаетса и говарыт:
– А что Ви, в лицо не мог мне сказат это? Ха! Ха! Ха!»
Смеялись и снова налили коньяк в рюмки. Выпили. Стало теплей, раскованней. Владимир ждал, когда созреет блондинка. Его товарищ уже дважды потанцевал с черненькой в синем платье. Грузины тоже нашли себе напарниц постарше девочек-студенток. Блондинка всем почему-то отказывала. Вечер стал набирать кураж.
Владимир решил выйти, а сам попросил товарища понаблюдать за реакцией блондинки. А когда вернулся из туалета и перекура на ступеньках ресторана, то узнал:
– Очень волновалась твоя блондинка, – сказал товарищ и добавил: – Пора брать.
На следующее приглашение Марина не отказала потанцевать с ним. После ресторана они гуляли по набережной Иртыша. Товарищ исчез с черненькой еще раньше и увез ее к себе домой. Владимир решил проводить Марину до дома, а потом на такси уехать в Черемушки. У дома они стояли около получаса, и Владимир не напрашивался в гости, так как Марина жила с родителями в трехкомнатной квартире в самом центре города, где из окна была видна площадь Ленина и Вечный огонь. Когда же Владимир решил уходить, так как скоро с такси будут проблемы и придется платить в два раза дороже, да еще туда и обратно, а это рублей двенадцать-пятнадцать, все-таки не дешево, то вдруг Марина пригласила его зайти к ней домой. Они молча поднялись на третий этаж и, не успев зайти в квартиру, слились в едином жарком поцелуе.
Родителей дома не было, они уехали в деревню. Ночь была бессонной и сладкой. Через три месяца в этом же ресторане, где они познакомились, сыграли богатую свадьбу. Отец Марины был главным инженером на заводе имени Баранова, а мама – директором магазина «Океан». После свадьбы Владимир переехал со своим скарбом к жене, где им выделили комнату. Владимир тестю и теще пришелся по душе. На свадьбе со стороны Владимира был его брат Николай с женой. Мать с отцом не смогли приехать, у отца работа, а мама болела. Сахалин – это тебе не Черемушки и даже не Ленинград, откуда прилетел брат.
В конце сентября Владимир повез свою жену на Сахалин к родителям. Вот тогда-то и начались первые семейные неурядицы в семье младшего Цветкова.
Сахалин встретил молодоженов дождем с ветром. Марина промокла и все время бурчала:
– Говорила тебе, надо ехать летом, так ты вечно не слушаешься. Они к нам на свадьбу не смогли приехать, а я сейчас еду в эту тьму тараканью представляться, как дура, в такую холодрыгу, – возмущалась Марина.
Владимир пытался сгладить обстановку, что-то рассказывая про местные достопримечательности. Но это были еще первые цветочки Марины. Когда она познакомилась с родителями, то мило им улыбалась весь вечер за праздничным столом, видя, как млели родители мужа, глядя на красавицу-жену. А она, действительно, была красива. Мало того, что рост – 178 сантиметров, ноги от плеч, а еще лицо, чем больше в него смотришь, тем больше хочется любоваться.
Но не знали родители, что скрывается за этими зелеными глазами и улыбкой. Не знали, как умеет пилить их сына эта красавица за туалет на улице, за халупу, в которую они приехали, за грязь на дорогах и в целом за «сельпо», как она выражалась, отвернувшись от мужа, пытавшегося объяснить, что надо потерпеть:
– Старики так тебе рады, ты им очень понравилась, – твердил свое Владимир.
Владимир был потрясен ее заводом на скандал, почти с самого начала приезда. Если там, в Омске, им некогда было выяснять конфликтные ситуации из-за нехватки времени и присутствия родителей, то тут, в отпуске, Владимир начал чувствовать жестокий, настоящий характер жены. Внешне она могла держаться, если б захотела, но она не хотела и своим молчанием создавала порой невыносимую обстановку в доме. После выезда в Южно-Сахалинск Марина заявила, а это было на третий день их пребывания:
– Все, дорогой, я так больше не могу. Ни ванны, ни туалета, ни горячей воды, по утрам в хате «дубняк». Париться в бане вашей я не буду, я пар не переношу и веники эти колхозные тоже. Езжай в Южный и делай через три дня вылет на Хабаровск. Больше я не выдержу.
Вот тогда-то понял Владимир, что как бы он ни старался ублажить свою любимую жену, толку не будет. Родители тоже почувствовали назревающий конфликт. И он произошел.
Мать Володи, очень добрая и душевная женщина, попросила Володю почистить картошку на обед. Володя ей сказал:
– Мама, пусть тебе Марина поможет, а я должен идти в школу, меня к пятнадцати часам ждут учителя и школьники. Вроде встреча с выпускником школы будет. Пятые классы собирают.
Тут-то Марина себя и показала. Перепалка между ним и Мариной закончилась быстро, а мать, вытирая слезы, сказала:
– Да разве можно так, детки, ругаться? Вы ведь только жить начинаете.
– Это Вы своего сыночка так воспитали, – выкрикивала Марина и тоже пустила слезы.
– Так жить нельзя. Лучше разойтись, – в сердцах сказала мать.
И это была капля дегтя уже и так не в сладкий мед. Марина полдня мочила слезами подушку. Мать пила капли от сердца и ругала себя, что встряла. Владимир ушел в школу и крепко выпил с учителями. Пришел под вечер, хорошо поддатый.
Отец был в наряде и, благо, не видел этого кошмара, как тогда думал Владимир. Но он не знал, что это пока цветочки, все кошмары еще впереди.
Марина на следующий день притихла и даже, напившись шампанского с отцом, пела вместе с ним песни.
Мать отвела сына в другую комнату и сказала Владимиру:
– Как же ты, сынок, не разглядел-то девушку, эту красавицу не сделать офицерской женой.
– Я люблю ее, мама, – ответил Владимир.
– А она тебя?
– Сейчас уже не знаю. До Сахалина казалось, что любит. На бзыки её я внимания особого не обращал, и все как-то сходило.
– Прости меня, сынок, но она тебя не любит, она себя только любит и комфорт. А в гарнизонах комфорта нет. Ты ведь не будешь всю жизнь у тещи жить.
Владимир понимал, что влюбился он по уши в Марину, и в постели она была, как заводная, и готовить умела хорошо, и в компаниях вела себя достойно, и пела так красиво, что только в один голос можно влюбиться. А тут, на острове, будто подменили ее. «Да вру я сам себе», – размышлял Цветков. – В мечтах о совместной жизни она уверенно твердила о том, что детей пока заводить рано, надо с работой после института разобраться и вообще надо попритираться, посмотреть, сможем ли мы друг друга понимать. «По гарнизонам мотаться я не хочу и тебя не пущу», – уверяла, вроде шуткой, Марина.
Да он пока и не рвался никуда. В училище ему нравилось и получалось.
Прожили они у родителей на Сахалине всего две недели вместо месяца. А показались эти две недели в родном доме для Владимира сплошным напрягом на все его существо. Планы повидать друзей рухнули, порыбачить не удалось, на охоту не сходил. А вот водки выпил за неделю перед отъездом много. Отец был им недоволен.
Прощались как навсегда. Мать расплакалась, да и отец всплакнул, а Марине хоть бы что. Да и кто они ей, собственно.
В самолете «Ту-104», рейс «Хабаровск-Омск» Владимир выслушал все. Что он скотина, что пропил две недели. Ее, то есть Марину, бросил, а она, кстати, беременная. Это стало менять дело. Владимир обрадовался и тут же услышал:
– Я не хочу от такого человека рожать детей. Буду делать аборт.
В Омске не ожидали раннего возвращения. А когда тесть узнал, что Марина беременна и хочет делать аборт, то был в гневе и запретил это дело напрочь.
– Роди мне внука или внучку, я буду с ними нянчиться. Поняла? – кричал он.
Вообще родители не одобрили высказывания дочери в адрес «колхоза», туалета, холодной воды. Тесть даже сказал, точнее, напомнил: «Ты же, дочка, знала, что у тебя муж офицер. Видела, как становятся генеральскими женами в фильме «Офицеры». Они с мужьями и в пустыне, и на войне, и по гарнизонам мотаются».
Сменившая обстановку Сахалина на Омск, Марина притихла. Согласилась рожать ребенка, вела себя, как раньше, но стала при первой же возможности подковыривать:
– Я-то, дура, думала, что у такого парня с интеллигентными замашками и чистюли родители не живут в такой грязи. Такая нищета и убогость! Мрак.
Владимиру это было больно слышать, хоть это и было отчасти правдой, но никакой нищеты и мрака там не было. А доказывать, что родители у него золотые, добрые, любимые, он уже не хотел. Появилась обида, но не долгая.
О разводе он не помышлял, так как любил свою жену всю, даже такую стерву, какой показала она себя на Сахалине. У него до нее было много женщин, но так, как приколдовала его Марина, никого не было. В душе Владимир, видимо, был карьерист и понимал, что как бы там ни было, а думать сейчас о разводе не моги, да он и не хотел. Было в нем что-то такое, что не нравилось ему самому. Приспособленчество и бесконфликтность, с желанием порой «пустить пыль» в глаза, лишь бы показать, что все хорошо, все в порядке. Не зря Артем еще тогда, когда они как-то сцепились с ним на третьем курсе, сказал:
– Ты, сержант, хочешь всем хорошим быть, атак не бывает. Так и говнюкам научишься жопу лизать, чтоб тебя не трогали.
Обиделся тогда на него Владимир, но зла не держал, характер у него такой, сангвинистический. А когда он двух самовольщиков прикрыл, смалодушничал, отметил на поверке, как будто они в наличии, и никому не доложил, хотя прикрывать их, его никто и не просил. А они устроили драку в клубе имени Лобкова у вокзала, попались патрулю и хрен положили на порядочность и на него, да еще сказали, будто с его разрешения ездили в город за зубной пастой и материалом, а не в самоволке были. И тут при разборке вместо того, чтобы за это их тоже подставить, так он взял все на себя, понимая, что этим вызовет гнев ротного и комбата, но зато какой авторитет будет у подчиненных! Вот тогда-то и оказался Артем прав. Нет, не оценили его самовольщики, а отнеслись к нему как к хлюпику. Так редко, но бывает и средь военных. Они так и не признали себя виноватыми. Мало того, при распределении, имея вес у взводного и ротного, Владимир не попытался им как-то отомстить.
– Нет, прав все-таки Артем. Точно прав! Надо быть злей! Вот и в семье он как-то потерял себя. Надо работать над собой, надо работать. А в душе его кричал другой голос: «Ну почему такого хорошего, уважаемого командирами и даже ее родителями, мужика – офицера Марина не любит? Почему? Но он настырный и сильный, он заставит ее полюбить себя. Заставит!»
Знал бы тогда Владимир, сколько ему придется еще пережить, прежде чем понять, что взаимной любви так и не получится. До последнего, не смотря ни на что, Цветков будет любить Марину такую, какая она есть.
Любовь и ненависть, алчность, эгоизм и предательство, это то, что переделывать не надо, это не переделать. Надо либо смириться с судьбой и жить под пятой у этих понятий, или драться с ними за нормальную жизнь методом отрезания души, методом колена. А общество, семья и уклад бытия и так далее? Вопросы? О, сколько еще надо всего понять, чтобы можно было бы тогда все спокойно расставить по местам. Нет, друзья, это жизнь! Когда ты любишь по-настоящему, то сегодня будешь ненавидеть, а завтра все простишь!
В Черемушках, при училище в гарнизоне, когда у Владимира с Мариной родилась дочь Татьяна, сдавался новый пятиэтажный дом, и благодаря комбату, подполковнику Авдееву Сан Санычу, молодая семья получила двухкомнатную квартиру. Родители Марины подарили всю мебель. Тесть и теща Владимира имели очень большой вес в элитных кругах Омска. Сам начальник училища звонил Марининому отцу и поздравлял его с внучкой. В этой квартире было за неполный год до отъезда Владимира в ЗабВО много чего. Первое время из-за «крикливой» Танечки хроническое недосыпание. Потом Марина вела целую войну в доме за то, чтобы Владимир не задерживался на службе и помогал ей дома по хозяйству и уходу за дочерью.
А когда случилась беда на танкодроме и Володю отправляли в Забайкалье, если еще была какая-то надежда на улучшение во взаимоотношениях с Мариной, до гибели курсанта, то теперь все могло рухнуть вмиг. Цветков, понимая создавшуюся обстановку, держался из последних сил и стал мужественно, молча собираться в дальнюю дорогу, не предлагая жене поехать с ним.
