Коллекция ошибок. Я тоже буду в черном

– Я не… – попыталась возразить мне Кристина.

– Ты «не», ты «не» что?! Давай, детка, шокируй меня: скажи что-нибудь умное! – я швырнула перед ней заявление и ударила по нему ладонью так сильно, что вся канцелярка у нее на столе дружно подпрыгнула. – Подписывай!

Кристина испуганно поставила визу на моем заявлении. Я вырвала его у нее из рук, направилась в соседний кабинет и оставила его на столе у кадровички, в компьютере которой я недавно раздобыла адрес Влады.

Вернувшись к себе, я знала, что времени у меня было мало. Конечно, Пузан узнает о моем заявлении в лучшем случае завтра, в худшем – сегодня к вечеру. Я открыла ноутбук, загрузила браузер и быстро набрала в поисковой строке свой вопрос: «куда можно улететь в ноябре?». Экран ответил мне подборкой с зелеными пальмами, бирюзовым океаном и бессовестно синим небом. Я полистала немного разные сайты и перешла к поиску туристического агентства где-нибудь поблизости. Нашла подходящее, немного полистала, посмотрела цены. Выяснила, что умею свистеть. Быстро прикинула, что моих финансов хватит дней на десять в этом раю.

– Десять, но мои, – сказала я вслух, закрыла крышку ноутбука, взяла сумку, перекинула пальто через руку, махнула рукой секретарше и ребятам и направилась к лифту. Нажала кнопку, нервно надела пальто, запахнулась, не застегиваясь. Когда двери открылись, я уткнулась носом в огромный букет алых роз. Выругавшись, я отошла в сторону, пропустила посыльного и нырнула в лифт. На улице я поймала машину: агентство было недалеко, но идти туда пешком на каблуках по сугробам мне не улыбалось.

Минут через десять я уже сидела в мягком кресле, передо мной на столе лежали яркие проспекты, а симпатичная брюнетка с очень короткой стрижкой вещала мне о преимуществах ее турфирмы перед другими.

– Послушайте, – остановила я ее. – Мне наплевать, какое место вы занимаете на рынке. Мне наплевать, как вы заботитесь о ваших туристах. Мне насрать на все ваши экскурсионные программы. Мне нужно свалить из Москвы прямо сегодня вот на этот маленький остров!

Я ткнула пальцем в красивую картинку.

– Хорошо, – недовольно ответила брюнетка. – Приготовьте ваш загранпаспорт и я посмотрю ближайшие вылеты. Виза туда не нужна, но дождаться подтверждения из отеля все равно придется…

Заграаааааан! Твою мать!

– Заграна у меня при себе нет.

– Тогда, – брюнетка забрала у меня из рук проспекты, – я ничем не могу вам помочь.

Я со злостью откинулась в кресле и принялась грызть ноготь, лихорадочно соображая, как быть.

– Слушайте, – я дернула проспекты обратно к себе. – Начинайте оформлять тут все. Я оставлю вам свой обычный паспорт и сразу все оплачу. А пока вы все это делаете, я съезжу к себе и привезу загран, ок?

– Нет, не ок! – сучка злилась не меньше меня. – Я без данных вашего загранпаспорта не смогу ничего забронировать: ни отель, ни билет! Вы вообще в себе? Как вы хотите сегодня куда-то улететь, если у вас даже документов при себе нет? А если рейс через пять-шесть часов?

Я закрыла лицо руками.

– Мне нужно сегодня улететь, – тихо произнесла я, хлюпая носом. – Понимаете? Очень нужно. Мне нужно убежать. Мне нужно хотя бы попытаться убежать от него…

Видимо, брюнетка прониклась, потому что голос у нее уже был совсем другой:

– Ладно. Давайте сюда ваш паспорт, я забронирую вам билеты по нему, там данные не нужны. Езжайте домой и возвращайтесь побыстрее, мы работаем до семи вечера. Я нашла вам рейс на сегодня, вылет из Шереметьево почти в полночь. Пойдет?

Я кивнула, полезла в сумку за паспортом, оставила его у нее на столе и вышла на улицу. Поймала такси, приехала домой, отыскала паспорт и оглянулась: что взять с собой? Мне ничего было не нужно. Я взяла небольшую летнюю сумку из плотной ткани и бросила в нее купальник (белый, конечно, других у меня не было), белую прозрачную тунику, шлепанцы, зарядку для телефона и косметичку с расческой. Из своей обычной сумки достала кошелек и ключи. Сборы были окончены. Книги в этот раз остались дома.

Я еще раз оглянулась и вышла. К шести я вернулась в турагентство и до самого его закрытия оформляла договор и документы.

– Рейс до Мале номер 320, вылет сегодня из Шереметьево в 23:55, – брюнетка протянула мне красивый конверт с документами и билетами. – Собирайте багаж и не опаздывайте на регистрацию. Удачного отдыха, Виктория Андреевна. Надеюсь, у вас получится убежать от него.

– У меня все с собой, – показала ей свою пляжную сумку. – Спасибо.

От него то я убегу, но как убежать от себя?

Я грустно улыбнулась и вышла на улицу. Снова поймала машину, села назад, утонув в обивке, и закрыла глаза. Я чувствовала себя кроликом, на которого временно перестал смотреть удав, и это давало ему шанс удрать. У меня было мало времени для побега, я боялась, что он узнает и догонит. Но все было удачно и меня больше нигде нет: ни дома, ни на работе. Он не знает, где меня искать. Я отключила телефон и стала про себя считать горящие оранжевым светом фонари вдоль дороги. Сбилась со счета. Начала заново. Опять сбилась и снова раз-два-три… Только бы не проговаривать в голове одну и ту же фразу: «Тебе понравилось, когда он трахал тебя, пока ты не могла сопротивляться?». Каждый раз у меня сбивалось дыхание, внизу поднималась волна желания, а сердце останавливалось.

В аэропорту я быстро прошла регистрацию и получила посадочный талон. Багажа у меня не было. Паспортный и визовый контроль я тоже миновала быстро. Зашла в пару бутиков. В первом купила себе солнечные очки, а во втором бутылку виски. Опуская коробку с алкоголем в сумку, я улыбнусь, осознав, как быстро я прошла путь от первого глотка красного вина, до покупки литра элитного напитка для личного употребления в одно лицо, надеясь, чтобы одной бутылки мне хватит хотя бы на пару-тройку дней.

Затем я прошла в зону вылета, зашла в туалет, сняла пальто, сапоги и колготки и сунула ноги в белые шлепанцы. Стащила с себя жакет, вытащила блузку из юбки и завязала узлом на животе. Закатала рукава до локтя и посмотрела на свои руки: на правой красовался след от наручника, а на левой – часы (за сорок пять штук баксов) и ожег от сигареты. Посмотрела на себя в зеркало и тихо прошептала:

– Ну, давай, сука, лови меня теперь.

В баре я села у стойки, заказала себе выпить и стала ждать, когда объявят посадку. Третий стакан я осушила за пять минут до закрытия дверей телетрапа. Все пассажиры были уже на борту. Я была пьяна, мои ноги заплетались, но я оказалась счастливицей: место рядом со мной было пустым. Я легла поперек двух сидений, поджав ноги, сложила ладони под головой и уснула.

Да, меня накрыли пледом. Нет, не Мирон. Стюардесса, которая убедилась в бесполезности приведения меня в чувство: я так и не заняла вертикального положения и не пристегнулась. Она принесла мне две маленьких подушечки и убрала мою сумку наверх в отделение для ручной клади. Я сказала, что пальто, сапоги и жакет я оставила в баре? Нет, не сказала? Говорю.

Я проспала восемь часов. Не видела, как мы пролетали над Арабскими Эмиратами и как красиво они горели в ночной пустоте внизу. Не попробовала завтрак, который стали раздавать ближе к семи утра. Не смотрела в иллюминатор, когда мы пролетали над атоллами и небольшими островками, которые как маленькие яркие конфетки были рассыпаны по неестественно-яркой воде, бирюзовой как будто этот был океан в где-то раю.

За полчаса до посадки стюардесса все-таки разбудила меня и на этот раз я проснулась.

– Мы снижаемся, – улыбнулась она. – Сядьте, пожалуйста, и пристегнитесь.

Я с трудом сообразила, где я нахожусь. Две странные ночи, друг за другом. Вчера я открыла глаза в чужом доме, в чужой постели и день был адом. Сегодня я проснулась в небе. Может быть, я умерла? Было бы проще, если честно. Я улетела от него за несколько тысяч километров и, глядя на безумно красивый океан под нами, я вдруг осознала это. Мгновенно почувствовала, как боль пронзила что-то внутри меня. Я ощутила ее физически, но не могла понять, что именно болело, потому что внутри ничего не было. Моя душа осталась там: в чужом доме, в чужой постели.

Я встала, потянулась вверх, сняла с полки свой багаж, достала коробку с виски, распечатала бутылку и сделала пару глотков. Да, стало теплее. Да, болеть стало чуточку меньше. Я пристегнула ремень и стала наблюдать, как самолет медленно приземлялся вдоль береговой линии настолько близко к воде, что казалось, будто мы садимся прямо на поверхность океана.

Когда я проходила паспортный контроль, в памяти всплыли пальто, сапоги и остатки разума. В помещении было невыносимо жарко, моя блузка намокла от пота и прилипла к телу, просвечивая белье. Пусть таможню я и прошла одной из последних, но вот у ленты с багажом мне задерживаться было ни к чему, и я сразу вышла на улицу. Веселого вида индус в шортах и желтой рубахе держал в руках табличку с названием моего агентства. Я сразу направилась к нему.

– Добро пожаловать на Мальдивы, – произнес он на чистейшем русском языке.

Я улыбнулась ему и надела солнечный очки.

43. Остров счастливых людей

Сразу за зданием аэропорта располагались причалы с бесчисленным количеством небольших лодочек и катеров. Туда-то мы и направились с моим гидом.

– А где ваш багаж? – поинтересовался он, оглядываясь.

– Я налегке, – отмахнулась и я прикурила.

– Там можно купить местную симку для связи, – он рукой указал на уличных торговцев с сим-картами.

– Благодарю, но мне не нужна связь с внешним миром.

Он понимающе кивнул и остановился.

– Вам сюда.

Он указал рукой на небольшой катер, на борту которого уже сидели четверо молодых людей, которых я в первого взгляда идентифицировала как французов. Мои догадки подтвердились, когда я услышала в свой адрес «бонжуры» и «салюты».

– Etes-vous seule?[1] – спросил у меня молодой, симпатичный, загорелый парень с густой кучерявой шевелюрой.

– Чего? – переспросила я, оборачиваясь к нашему гиду.

– Он спрашивает, одна ли вы? – улыбнулся индус.

– Скажи, что не одна, – скомандовала я, доставая из сумки бутылку виски и сделав пару глотков. – Скажи, что у меня неделя была сложная и не надо меня трогать.

Индус засмеялся и, видимо, все им перевел, потому что ребята тоже засмеялись, понимающе закивали и опять что-то залепетали на своем.

Я отключилась от них и стала ждать отправления. К счастью недолго. К нам присоединились еще шестеро молодых французов, один из которых поздоровался со мной на неплохом русском. Поначалу он планировал побеседовать, но я дала понять, что не расположена к болтовне, отвернулась и, прикладываясь к бутылке, провела так все двадцать минут, которые мы плыли на катере к нашему острову.

Да, надо признать, что место было сказочным. Я видела цвет океана и поняла, что рекламные плакаты не врут, когда показывают эту сумасшедшую бирюзу. Небо из-за этого имело более насыщенный, глубокий голубой цвет, словно было не земным небом. Пальмы тоже казались зеленее. Все было круто. Но мне было плохо. Шесть с половиной тысяч километров лежали между нами и я проложила их добровольно. Французы, высадившись на берег, сразу исчезли в небольшой рощице, а я в одиночестве отправилась на ресепшен, сопровождаемая гидом. Там мне под колоритную музыку повесили на шею бусы из белых и розовых цветов, вручили кокос с соломинкой и ключ с биркой «133». Гид помог мне заполнить бумаги и указал направление, в котором я должна была двигаться, чтобы найти свое бунгало.

Я нашла его довольно быстро. Идя по песку, я моментально нахватала его полные шлепки. Чертыхнулась, сняла их и пошла дальше босиком. Солнце палило под пятьдесят градусов, наверное, а песок был белым и прохладным. Я присела на корточки, набрала полную ладонь и поднесла к лицу. Песок был не таким, как у нас. Это были измельченные до состояния песка ракушки. Вот почему он не нагревался.

Мое бунгало, как, впрочем, и все остальные, находилось на самом берегу. Я встала у порога и отсчитала шаги. На девятом мои ноги были уже в воде. Я вернулась к бунгало, открыла дверь ключом и зашла внутрь. Огромная кровать, на которой полагалось спать двоим, занимала половину комнаты. Я бросила сумку на столик, прошла вглубь комнаты и толкнула дверь. За ней оказалась гардеробная. В конце еще одна дверь. Я открыла и ее. За ней была ванная. Но не комната. Нет, все было под открытым небом. И ванная и душ. Я разделась и по дорожке из ровных, гладких камушков прошла в душ, открыла воду, закрыла глаза и позволила себе заплакать. Вода скрывала слезы, никто их не видел и истерика не считалась.

Выйдя из душа, я вернулась в комнату, надела купальник, накинула сверху тунику, взяла в руки свой кокос и вышла наружу.

Повернула направо и пошла вдоль берега. Мне попадались навстречу немногочисленные люди. Русские и китайцы, по большей части. И все, абсолютно все, были парами. И молодые, и пожилые – все прогуливались по белому песку босиком и держались за руки.

Я шла вперед, распугивая шагами сороконожек, мелких ящериц и редких беленьких крабов. Я шла и по щекам катились слезы. Я не могла понять, что со мной случилось вчера, и как я умудрилась за сутки улететь на другой конец земли в место, где тоска размером с небоскреб давила на меня. Я дошла до пика острова и продолжила идти прямо, по дну океана все вперед и вперед. Справа я видела ряды бунгало, которые стояли прямо на воде, далеко уходя в океан длинным караваном. Вода не доходила мне выше колен, а я все продолжала идти вперед, распугивая теперь стайки рыбок и небольших, размером с лист бумаги, скатов. Когда я оглянулась, остров был очень далеко, я ушла, наверное, на километр и вода все еще не доходила мне даже до середины бедер.

– Блядь! Даже не утопится! – отчаянно крикнула я и швырнула кокос в океан.

Я угрохала все свои деньги на эту поездку, надеясь, что смогу что-то кому-то доказать. Но просто лишний раз убедилась, что моя зависимость от Мирона не зависела от количества километров между нами.

Вернувшись на сушу, я продолжила идти по берегу и, наконец, обошла весь остров целиком. В общей сложности это заняло минут десять-пятнадцать. Сделав полный круг, я вышла на ресепшен, ресторан, бар и небольшой бассейн с пресной водой. В баре я мельком заметила группу уже знакомых мне французов и поспешила скрыться за ближайшими пальмами.

Вернулась к своему бунгало и подошла к кромке воды. Белых крабиков здесь было много и все они разбегались от моих ног в разные стороны. Слева стояли два плетеных шезлонга, а справа под изогнутой пальмой висел белоснежный гамак. Я забралась в него и уставилась на пальму над собой, закрывающую от меня палящее солнце. Сколько я здесь пробыла? Пару часов или меньше? Желание запрыгнуть в лодку, доплыть до аэропорта, забежать в самолет и вернуться в снежную Москву разбивалось в отсутствие денег на обратный билет. Мой вылет был запланирован на 20 ноября. Виски остался в бунгало и мне было лень идти за ним, хотя я и понимала, что если я выпью, то станет легче. Я закрыла глаза. Какая-то букашка защекотала мне бровь и я смахнула ее рукой. Но букашка тут же вернулась обратно. Я чертыхнулась и открыла глаза. Надо мной склонялось загорелое красивое мужское лицо с ясными голубыми глазами. Парень щекотал мне брови травинкой и улыбался.

– Salut,[2] – произнес он.

– Чего ты там солишь? – спросила я недовольно и отмахнулась от его травинки.

– Меня зовут Яник, – сказал он почти без акцента. – А ты кто?

– Медуза Горгона. Если не исчезнешь, то станешь камнем, – я не шутила, а он снова улыбнулся.

– Почему ты одна тут? – спросил он, не обращая внимания на мое хамство.

Придурок. Я себе самой не могла ответить на этот вопрос.

– Я не люблю вопросы. Я очень устала от них. И очень хочу побыть одна.

– Ты грустная, – произнес он, изучая мое лицо. – Здесь все счастливые. Этот остров счастливых людей.

Если бы сейчас здесь оказался Мирон, то Яник сейчас был бы страусом, и его шея торчала бы из песка.

– Хочешь, я сделаю тебя веселой? – не унимался француз.

Я не выдержала, поднялась, повернулась к нему спиной и спустила ноги вниз.

– Je suis á toi, – услышала я за спиной и мое тело покрылись мурашками.

Я обернулась резко и, увидев мое лицо, Яник перестал улыбаться. Спрыгнув на песок, я, не оглядываясь, пошла в свое бунгало, заперла дверь, достала виски, пальцем (профессионально) скинула крышку и знатно приложилась. Потом еще. И еще. Если мне придется надираться в хлам, чтобы не думать о нем – буду пить. Надеюсь, денег на десять дней мне хватит. Я подошла к кровати, взяла в руки подушку и заорала в нее, что было силы. Потом был провал.

Очнулась я, когда за окном было темно. Я посмотрела на часы: 21:16. Я проспала весь день. Живот заурчал. Я погладила его рукой и попыталась вспомнить, когда я ела. Выходило, что это было на ужине с папой, в понедельник. За окном заканчивалась пятница.

Вспоминая, в какой стороне находится ресторан, я поправила тунику, распустила волосы, чтобы никто больше ни видел мою татуировку и пошла ужинать, надеясь, что успею. Ресторан приятно удивил отсутствием пола и столы со стульями стояли прямо на песке. Я взяла большую тарелку, наложила в нее гору разной еды: рыба нескольких видов, какие-то овощи и листья салата. Выбрала столик в стороне и в сумраке, села на стул, подтянув одну ногу, стала ковыряться вилкой в тарелке и разглядывать окружающих, задержавшихся на ужине. Яник был прав: это был остров счастливых людей, я здесь была лишней. Через два столика от меня сидела парочка молодоженов – это было видно невооруженным глазом. И парочка щебетала по-русски. Я аккуратно, на цыпочках подошла к ним, извинилась и спросила, где здесь можно раздобыть алкоголь. Разлепив свои руки-губы, молодые указали мне на бар: там были бесплатные коктейли до полуночи. Я шепнула «спасибо, кролики» и вернулась за свой столик.

В баре я осилила три коктейля. Четвертый я взяла с собой в бунгало. Не включая свет, я включила телевизор, нашла какой-то музыкальный канал с танцевальной музыкой, раздвинула шторы и стала танцевать со своим отражением в стекле. За окном была ночь, месяц странной формы отбрасывал лунную дорожку в океане, весь берег светился голубым светом, а я двигалась в такт музыке. Это остров счастливых людей. Я притворюсь, что я одна из них. Хотя бы этой ночью.

Утром стало и хуже и лучше одновременно. Хуже было похмелье. Видимо, коктейли, на меня плохо влияли, после виски я чувствовала себя значительно лучше. А вот мое моральное состояние с минуса приблизилось почти к нулевой отметке. Да, было немного легче.

Я приняла душ, не снимая купальник, на мокрое тело нацепила тунику, взяла с собой телефон и пошла на завтрак. После завтрака я направилась в сторону рощицы, в которой скрылись французы, когда мы прибыли на остров. В этом месте остров шел вверх и через несколько минут я оказалась на открытой площадке высотой с трехэтажный дом. Отсюда открывался вид на океан, но здесь он был совсем другим. Слева шла волна. Постоянно. Одна сменяла другую. Океан был глубоким и я видела, как вдалеке к волнам пробирались серферы на разноцветных досках, человек десять…

«Французы» подсказало мне мое внутреннее я. У самого обрыва росло небольшое корявое дерево, под которым стоял шезлонг. Я села в него, закурила и стала наблюдать за серферами. Здесь было тихо, только шум волн резал воздух. Дерево отбрасывало тень. И именно здесь я почувствовала себя абсолютно одинокой. Я имею в виду, что меня покинула даже тоска по Мирону. Я была одна по-настоящему. Я смотрела вперед и видела изгиб линии горизонта, подтверждающий мои познания о строении земли. Я видела перед собой только океан и было невозможно представить, что где-то далеко-далеко есть материки, города укутанные снегом, машины, высокие здания и люди, которые неспособны любить. Мне казалось, что если я прыгну вниз и поплыву все время вперед, я, в конце концов, вернусь на этот остров, потому что во всем мире ничего, кроме него, не осталось.

Незаметно прошел еще один день. Я просидела на берегу до самого вечера. Мысленно я назвала это место «балкон Шерон Стоун» – уж очень оно походило на то местечко из «Основного инстинкта», где она курила у себя на террасе с видом на океан.

После ужина я направилась в бар и попробовала пару новых коктейлей. В этот вечер в баре была вечеринка с танцами и я присоединилась к ней. Было громко, было мокро, было жарко. Перед сном я пошла на свой персональный пляж. Разгоняя ногами светящийся голубым светом планктон, я прошла немного вперед и встала посреди океана. Здесь я была уже не одна, моя тоска ко мне вернулась. И я, подняв голову к небу, усыпанному звездами, заплакала…

Я слышала, как у меня за спиной кто-то приближался ко мне, с шумом переставляя ноги в воде. «Яник» пронеслось у меня в голове и я уже приготовилась отпихнуть его, как вдруг две руки крепко схватили меня: одна за талию, а другая за шею. И я услышала знакомый шепот:

– Я сейчас придушу тебя, маленькая стерва…

В следующий миг он резко развернул меня и мой мир перевернулся с ног на голову.

– Мирон…

– Сука ты, Высоцкая, – шептал он, целуя меня. – Я убью тебя, если ты еще хоть раз выкинешь что-нибудь подобное.

– Не останавливайся, – шептала я и слезы катились по щекам.

– Плачь, маленькая моя, плачь…

Он легко подхватил меня, я обвила его ногами и он зашагал в бунгало. Теперь я тоже была счастливой и притворяться мне было не нужно.

[1] Вы одна? (фр)

[2] Привет (фр)

44. Не хочу просыпаться

– Она мне нравится, – произнес Гоша и указал пальцем на Высоцкую, которая сидела за столиком недалеко от бара в компании веселых молодых людей и все вместе они отмечали что-то успешное.

Влада повернула голову, ухмыльнулась и ответила:

– Девочка еще маленькая, тебе такие не нравятся, поверь мне.

– Влада, ты ревнуешь к ней? Это что-то новое.

Влада фыркнула и отвернулась, снова пытаясь зубочисткой поймать оливку в своем мартини.

– Ему просто надоели шлюхи и он временно переключился на эту невинную овечку, – парировала она.

– Ему надоела ты и поэтому ты бесишься. А эта овечка ни разу ни невинная. Породистая сучка, ты только посмотри…

Влада резко отодвинула от себя бокал и мартини расплескался по столу:

– Хватит, я не хочу больше про нее ничего слышать. Я не за этим к тебе пришла.

– Ладно, – Гоша поднялся с дивана и взял сбой стакан в руку. – Пошли ко мне, там поговорим.

Влада проскользнула вперед и шла, пританцовывая под музыку. Гоша шел следом и его глаза не выпускали из вида Высоцкую, пока она не растворилась среди многочисленных посетителей.

В кабинете у Григория Тиграняна было тихо, темно и уютно. Влада по-кошачьи уселась на мягкий диван и, видя, что Гоша ожидает начала ее рассказа, выпалила:

– Мы должны сдать Артура…

– Охуела?! – Гоша не дал ей договорить. – Даже не думай! И слышать ничего не хочу, все под контролем!

Влада приложила указательный палец к губам, достала из сумочки свой телефон, встала, подошла к Гоше и протянула ладонь, требуя, чтобы он отдал ей свой. Оба мобильных она отнесла в туалетное помещение в глубине кабинета, положила на раковину, включила воду и вышла, прикрыв за собой дверь.

– Слушай сюда, придурок! – негромко произнесла она, подойдя к Гоше вплотную. – Нихера у тебя не под контролем! У них есть весь расклад. На тебя, на Артура и на меня. Мирон всю схему сдал, ясно тебе?! Ваше дерьмо у ментов с самого начала, а не у Мирона. Тачки в Москву пустые пришли! Я свидетель, ты свидетель – заебись? А Мироша у них информатор! Если они Артура не найдут, угадай, блядь, кто вывозить будет? По десятке на каждого и привет!

– А ты думала, что я этого не знал? – сквозь зубы произнес Гоша, смерив Владу гневным взглядом. – Доигралась в свои игры, сука?! Думала, что самая умная? Ты дышишь только потому, что я тебя с детства знаю! Дура… Я свидетель, ты свидетель. Точка. Артур свалит, когда все уляжется.

Влада отступила на шаг и ухмыльнулась:

– Артур Мирона достанет. Он очень зол… Мирон поехал на стрелку… Один… – Влада изогнулась и прямо прошептала на ухо Гоше. – Мирона наружка ведет двадцать четыре часа, у него срок неделя. Была. Сейчас меньше. У Артура нет вариантов, он не свалит. У него либо наркота, либо наркота и труп. А мы с тобой, если окажем помощь следствию…

– Ах, вот оно что! – Гоша схватил Владу за шею и отстранил от себя. – Жопу рвешь, чтобы твой Мирон не стал трупом? Теперь с братом моим будешь трахаться? Да, он тебя закопает, если узнает…

– Он не узнает, отпусти, – Влада вывернулась и его хватки. – Артура возьмут и все закончится.

– А если я сейчас спущусь вниз, – Гоша медленно прошел на свое место за большим столом, сел и положил ладони на стол, – приведу сюда за волосы эту сучку и вежливо уговорю ее позвонить вашему общему знакомому и попросить его к нам присоединиться? Как думаешь, он один приедет или наружку за собой приведет? Не знаешь, как быстро он со своими подвязами решит проблемы моего брата? За неделю? Или меньше?