Товар

Так, в подготовке к побегу и выполнении морской рутинной работы прошло плавание до Кингстона.

Оно было тяжёлым как для матросов, так и для рабов. Одни трудились, не покладая рук, другие целыми днями лежали в тесном трюме, практически без еды. Рабов кормили пищей, вызывающей запор, чтобы те не засоряли трюм. Еду эту подносили в вёдрах, как скоту, и ели её из общей ёмкости. Многие умирали. За время плавания погибли ещё несколько матросов и трое рабов. Шестьдесят дней жизни в таких условиях не оставляли шансов на выживание слабым телом и духом. К слову, мальчик, которого я собирался спасти, выжил. Это заслуживало уважения. Я не могу сказать, что мне было важно, кого именно освобождать. Но у него, в отличие от других рабов, вся жизнь была впереди, и я не хотел, чтобы он провёл ее, будучи лишь товаром. Да и плавание показывало, что у него есть все шансы пережить побег.

И вот, двенадцатого сентября мы прибыли в Кингстон, на Ямайку.

5.

Город лежал на побережье, сильно изрезанном скалами и бухтами. Способ сообщения между кораблями и портом не отличался от тех, которые я уже расписал. Суда всё так же стояли на якоре в отдалении от берега. Разве что теперь их прикрывала длинная коса Палисадос, на которой расположился Порт-Ройал. Некогда, а точнее с 1656 по 1692 год, этот населённый пункт был столицей местной английской колонии. Правда, с момента основания в 1518 году до 1661-го года он назывался «Мыс Кагуэй». Тогда это были испанские владения, и порт стоял всего в тридцати километрах от их столицы, Сантьяго-де-ла-Вега. Но после захвата ямайки англичанами, столица была перенесена сюда. К слову, город был крайне удобен для обороны. Морские отмели, рифы и песчаные косы мешали кораблям противника спокойно воевать, а значит, штурм порта был затруднён. Позже, к 1692-му году, для защиты, как самого города, так и прилежащей гавани было возведено пять фортов. Некоторые из них, например форт Уолкер, не имели круговой обороны. Они представляли собой укрепление, имеющее форму полукруга. Другие, такие как форт Чарльз, были полностью обнесены стеной. Все эти сооружения были сложены из красного кирпича и имели бастионы нового типа, подобные тем, что мы видели в Аномабу. Помимо торговцев, здесь ошивались и пираты. Порт-Ройал прекрасно подходил для набегов на испанские торговые пути и поселения. Британских торговцев флибустьеры не трогали.

Мы вошли в гавань и встали на якорь. Почти сразу начался процесс перевозки рабов на сушу. Их грузили в лодки и везли в город, на продажу. Отсюда этих бедолаг распределят по всей Америке. Здесь навеки будут разлучены многие семьи. Но это уже не наше дело. Мы должны были лишь продать этих людей как можно выгоднее.

Оказавшись на берегу, я начал осматривать город. Большая часть домов в Кингстоне была деревянной. Эти здания были высотой в один или два этажа. Иногда можно было увидеть более монументальные каменные постройки. Крыши домов были сделаны из чего-то похожего на тростник, но встречались и черепичные. Вдоль дорог росли высокие пальмы. Сами улицы не были грунтовыми.

По дорогам то и дело перемещались конные экипажи, чернокожие женщины и мужчины, как правило, несущие какие-то грузы, богато одетые представители английской знати, военные в красных мундирах. Порой пробегали куры, козы и прочая скотина. Все эти детали сильно контрастировали друг с другом. Странно видеть тучного богато одетого мужчину, которому перебежали дорогу несколько кур. Но такие странности легко объяснялись тем, что был столицей колонии, поэтому именно здесь пребывали почти все представители местных властей.

Я начал продумывать план побега. Город был обнесён невысокой стеной, которая не позволяла легко покинуть город. Однако с восточной стороны текла река Халл, не слишком широкая, но достаточно глубокая. По ней корабли заходили в городской док, расположенный в северной части города. На противоположном берегу лежала цитадель Кингстона – куда более серьёзная крепость, с высокими стенами, тяжёлыми пушками и тремя мощными бастионами, более сложной формы, чем классический пятиугольник. Кроме того, цитадель была окружена рвом с водой. Но если зайти в реку у самой северной части города, то можно, спускаясь по течению, добраться до незащищённого восточного берега реки. Конечно, с юга по нам сможет стрелять цитадель. Но потребуется много времени, чтобы оповестить её солдат о побеге. Да и густые леса укроют нас от артиллерийского огня преследователей. Так я и решил поступить.

Тем временем начался процесс продажи рабов. Их отмывали и всячески маскировали следы тяжёлых болезней. Покупатель должен был вложить в них деньги, поэтому выбирал тех, из кого можно будет выжать как можно больше денег в будущем. Поэтому больные или слабые с виду люди плохо продавались.

Торги шли на рынке, недалеко от прилавков с овощами и фруктами. Покупатели стремились назначить максимально низкую цену, чтобы купить больше рабов. Купили и моего будущего друга. Мне удалось согласно плану надеть на его кандалы именно нужный замок. Торги продолжались до самого вечера. Мы не распродали всех рабов. Но уже сегодня картина уходящих верениц пленников пугала. Хотя для местных это было чем-то совершенно обычным. Более того, многие даже радовались прибытию нашего груза.

Мне удалось догнать и пообщаться с человеком, купившим будущего беглеца. Его звали Калверт Литтл. Это был человек среднего роста, с бледными руками маленького размера. По телосложению Калверт был полноват и неуклюж. Лицо работорговца было круглым, но из-за высокого лба складывалось впечатление, что нос, глаза и рот были прижаты прессом к подбородку. Волос видно не было, зато голову Калверта украшал белый парик. Одет он был в красный бархатный кафтан с золотыми пуговицами и завязками. Штаны были белыми. На ногах красовались туфли с блестящей бляшкой ремешка. Я был удивлён, как Литтлу не было жарко в таком костюме, и как он не боялся испачкать свой дорогой наряд на местных улицах. В ходе разговора выяснилось, что этот человек приехал из Англии и поселился в Южной Каролине, а сюда прибыл для того, чтобы купить рабов для своих плантаций. Сейчас он зарабатывал много денег на продаже выращенных земледельческих культур. Высокий уровень жизни и немалый достаток относили его к местной аристократии. Это Литтл старался подчёркивать во всём.

– сегодня – говорил он писклявым голосом, – мой последний день в Кингстоне. Завтра я отбываю домой. Поэтому этим вечером я даю бал, самый роскошный на этом островке. Мы собираемся в восемь часов вечера, как только я осмотрю и загоню в подвал этих грязных негров. К сожалению, их нужно держать под моим домом, поэтому праздник будет проходить на втором этаже – от них жутко всегда воняет. Но это не отменяет того, что вам придётся сменить одежду, если вы захотите прийти ко мне. Всё-таки у меня собирается приличное общество, которое не привыкло возиться с неграми.

– не могу знать, будет ли на вечеринке наш капитан, но я обещаю быть там. – ответил я, стараясь не выказывать презрения в речи. В голове у меня окончательно сложился план. – Где находится ваш дом?

– между Серебряной улицей аллеей Боула. Это всего в одном доме от здания городской администрации. Торцом мой дом выходит к центральному рынку. Это самое лучшее место в городе. Ладно, мы уже много времени потратили на болтовню.– сказал Литтл, глядя на дорогие позолоченные часы, которые он достал из кармана. Рабовладелец смотрел на них очень долго и пристально, не то, стараясь привлечь моё внимание к ним, не то, получая удовольствия от владения ими. – А ну пошли, негры безмозглые.

Литтл размахнулся и ударил одного из рабов плёткой. Это было странно, ведь этот человек ни как не провинился перед новым хозяином. Он не отставал, не тормозил ход. Зачем нужна была эта жестокость?

Я же поспешил на корабль. Времени оставалось мало.

6.

К указанному времени я спрятал другой комплект одежды в кустах неподалёку от дома. Там же я оставил отмычки и ткань, чтобы закрыть ей лицо. Капитан согласился посетить бал. Когда мы пришли в дом, праздник только начинался. Ещё приходили гости, также относившие себя к высшему обществу. Среди них были и чернокожие, которые, как ни странно, тоже были рабовладельцами. Однако их было мало. Уже звучала музыка, и начались игры в карты. Я старался не отличаться от толпы, хотя тревожность не оставляла меня в покое. Вскоре я приобщился к веселью. Нужно было дождаться, чтобы все гости собрались на втором этаже. Поэтому я засел за игру в карты. За полтора часа я проиграл некоторую сумму денег, поэтому я покинул игру под предлогом перекура. Я никогда не курил, несмотря на обилие моих матросов, подверженных этой зависимости. Но такой повод покинуть бал выглядел более чем правдоподобным.

Я вышел на улицу, и пошёл в сторону моря, но, как только зашёл за угол, сразу побежал к моему схрону. Переодевшись, я вернулся к дому Литтла. Гости всё также были на втором этаже, поэтому мене удалось проникнуть в подвал под домом через прихожую. Я спустился в подземелье. Знакомые запахи ударили мне в нос. В моей голове всплыли воспоминания из Кейп-Коста и Аномабу. Но для мысленного возвращения туда не было времени. Я начал осматривать комнаты содержания. Это были помещения с низкими потолками, земляным полом и тёмными стенами. Свет проникал сюда лишь через узкие окна, закрытые решёткой. Стёкол не было. Вскоре я нашёл нужного раба. Он сильно похудел и осунулся за время плавания, но в его глазах всё ещё была жизнь. Я подбежал к нему и потянул за замок. Кандалы не раскрылись. Очевидно, Литтл сменил замки. Хорошо, что я взял с собой отмычки. Вскоре замок был открыт, и мы направились к выходу. На лице мальчика было некоторое недоумение, смешанное со страхом. Он не знал моего плана, поэтому его реакция была вполне ожидаема.

Мы выбрались из подвала, как вдруг встретили Литтла в прихожей. Он ругался с каким-то нищим, который пришёл на звук, чтобы попросить милостыню. Работорговец заметил нас и перегородил нам выход. Мне не оставалось ничего, кроме как ударить Литтла по лицу. Мой кулак попал в челюсть. От сильного удара работорговец свалился на пол из красного дерева. Испуганный нищий ринулся бежать прочь, в сторону здания управления. Мы же поспешили к реке.

Тем временем, Литтл уже оклемался от удара и, вооружившись мушкетом с позолоченным кремниевым замком, направился в погоню. Оказавшись с нами на линии выстрела, он нажал на спусковой крючок. Мушкет вырвался из его рук как конь из-под наездника. Пуля пошла мимо. Очевидно, Литтл не умел стрелять. Зато шум привлёк внимание солдат, которые обходились с оружием гораздо лучше.

– ловите, ловите беглецов! – кричал Литтл своим писклявым сорванным голосом.

Пока к месту преступления прибыли солдаты, мы уже пробежали улицу Нижних ворот и свернули на переулок Солтера. Проскочив мимо большого здания по Высокой улице, мы вышли к докам. Там по нам открыли огонь с юго-запада. Военные решили пройти вверх по улице Нижних Ворот и вышли к воде в то же время, что и мы. Между нами было около трёх сотен метров, поэтому солдаты дали залп из мушкетов. Мы с бывшим рабом припали к земле. Пули просвистели у нас над головой, но не задели нас. Мы вскочили и побежали дальше. После первого залпа расстояние между нами и солдатами существенно уменьшилось, поэтому малейшая ошибка могла помешать выполнению плана. Всего сто метров отделяли нас от полного провала. Но вот мы свернули за угол небольшого бедного домика. Перед нами оказалась заветная река. Она спокойно текла, омывая тёмной водой берега, поросшие густой растительностью. Топот ног за углом усиливался, поэтому мы, не задумываясь, прыгнули в воду. На наше везение мимо проплывало сломленное дерево, всё ещё обладавшее достаточно густой кроной. Мы спрятались в его листве и начали осторожно грести к противоположному берегу. Тем временем солдаты вышли на набережную. Мы буквально ушли у них из-под носа. Раздался грохот, и в лесу на другой стороне реки посыпались ветви. Цитадель дала залп. Они не видели нас, но постарались накрыть из пушек ту область, где мы должны были быть. Если бы не их просчёт во времени, возможно, нас бы настиг пушечный огонь из крепости.

Мы добрались до восточного берега. Густая растительность позволила нам незаметно покинуть спасительное дерево. Я посмотрел назад. Во многих домах зажглись окна. Мы разбудили весь город. Солдаты поняли, что мы могли уйти по реке, поэтому начали спускать на воду лодки. Они должны были оказаться на нашем берегу всего через десять-двадцать минут. Более того, с минуты на минуту цитадель могла дать второй залп. Поэтому мы побежали вглубь леса, спотыкаясь о корни деревьев, рассекая кожу о колючки. Нужно было уйти от города как можно дальше.

Через некоторое время мы полностью выдохлись…

7.

Пришлось спрятаться в папоротнике, укрывающем землю густым зелёным ковром. Над нами нависали пальмы и другие деревья, которые я видел впервые в жизни. Растительность здесь была многообразна. Но все эти бесчисленные виды деревьев и кустарников объединяло одно – ярко-зелёный, изумрудный цвет листвы. В этих джунглях нет хищников. Крокодилы обитают лишь на южном побережье острова, поэтому мы, находясь в его центральной части, не сможем с ними встретиться. Самый крупный наземный хищник – Ямайский удав, доходит до двух метров в длину, однако питается он исключительно мелкими животными, поэтому не опасен для человека. К слову, среди всех змей острова нет ни одного ядовитого вида. Я бы сказал, что в этих лесах приятно находиться, если бы не воздух. Жара и высокая влажность создают ощущение духоты.

Нужно было думать, что делать дальше. Уходить вглубь леса не имело смысла. Мы бы умерли там без еды и воды. Да и мне нужно было вернуться в город, иначе все поймут, что я причастен к побегу. Корабль будет отплывать только через месяц. За это время нужно придумать, как быть с беглецом. А для начала, необходимо с ним познакомиться.

– Габриэл Кливз – сказал я, протягивая руку бывшему рабу и показывая на себя пальцем. Он смотрел на меня с недоверием, но вскоре ответил мне рукопожатием.

– Квако Ачиампонг – представился мальчик.

–Я, – говорил я максимально медленно, – должен… пойти в город…иначе…меня арестуют…

Я старался объяснять свои слова жестами. Видимо, Квако примерно понимал их.

– Mɛtwɛn…wo wɔ…ha [с языка Чви (основного языка Ашанти) «я буду ждать тебя здесь»]– отвечал беглец также медленно и с жестикуляцией. Мы явно понимали приблизительное значение наших фраз, но точность «перевода» оставляла желать лучшего. Стало понятно, необходимо помочь ему выучить основу английского языка. Иначе, он не сможет выживать в здешнем обществе. Благо, на это у меня ещё был целый месяц.

Сейчас же я поспешил в Кингстон. По прибытии в город всё улеглось. Я нашёл мой схрон и переоделся. Очень быстро я нашёл Ноубла. Своё отсутствие я объяснил страхом попасть под шальную пулю. Согласно моей легенде, услышав звуки стрельбы, я поспешил в противоположный конец города и укрылся там. Кажется, капитан поверил в обман.

Бал прекратился: Литтл был не в настроении праздновать дальше, поэтому он закрылся в своём доме. Ему нужно было оправиться от пережитого. Мы же с капитаном вернулись на корабль, чтобы заночевать там.

На следующее утро я поспешил на рынок. Там я на собственные деньги купил немного еды и направился к выходу из города. На этот раз я решил переплыть реку на лодке, якобы собираясь прогуляться по здешним лесам. По дороге я встретил Литтла. Он был всё также одет в дорогую и совершенно неудобную одежду. В ходе разговора выяснилось, что он вместе с отрядом военных идёт в джунгли на поиски беглецов. Литтл даже пригласил меня принять участие в его экспедиции, на что я охотно согласился: подобный манёвр мог отвести от меня подозрения.

Мы шли цепью. Солдаты настаивали на планомерной прочистке джунглей, но рабовладелец слишком торопился, поэтому настаивал на поиске конкретных следов. Конечно, его метод имел смысл, но кабаньи тропы постоянно отводили нас от верного пути. Всего через пару часов мы собрались возвращаться в город – рабовладелец слишком устал. Мне пришлось пойти в Кингстон вместе с ними, ибо я уже погулял по джунглям, и моё дальнейшее пребывание там могло вызвать подозрения. Однако мы договорились о моём присутствии на завтрашней экспедиции. Было странно, что человек, купивший около пятидесяти рабов, так ищет одного беглеца. Жадность не позволяла ему поехать в Южную Каролину согласно плану. Однако я догадывался, что вскоре ему это надоест.

Следующая экспедиция прошла без происшествий. Я разведал тактику поисковиков. Они не возвращались в уже исследованную область. Имело смысл переместить Квако в уже зачищенную зону. Поэтому на следующий день я отказался от участия в охоте, объяснив это травмой ноги.

Когда отряд Литтла покинул город, я поспешил добраться до нашего лагеря. Выяснилось, что за время моего отсутствия Квако уже соорудил себе что-то вроде шалаша. Пришлось расстроить его новостью о переезде. Шалаш я решил не разбирать, чтобы пустить охотников по ложному следу.

Новый лагерь мы разбили всего в паре миль от цитадели. Там нас точно не будут искать, и мне будет удобнее доставлять туда припасы. В тот же день я начал обучать нового друга английскому. Он был достаточно сообразительным, поэтому за первый день изучения языка освоил простейшие фразы на подобии «Меня зовут Квако». Обучать его письму было слишком долго. Да и это не имело смысла. Здесь больше половины жителей не умели писать.

Новый шалаш мы строили вместе. С каждой новой веткой он всё больше и больше походил на человеческое жильё. Я собрался поднять камень с земли, чтобы положить его в «фундамент» конструкции, как вдруг резкая боль и жжение пронзили мою руку. Я отскочил назад и увидел, как из-под булыжника выползает огромное насекомое. Это была сколопендра, длинной около двадцати сантиметров. Тело её было багряно-красное, с коричневым оттенком, а лапки светлые, словно кость. Я чувствовал, как яд медленно поднимается по уже отекающей руке. Не то от его действия, не то от шока я начал терять сознание. Тут меня подхватил Кваку. Он взвалил меня к себе на плечи и потащил в сторону цитадели. Это было крайне рискованно, ибо его всё ещё искали. Но, ни это, ни отсутствие обуви, способной защитить его ноги от колючек в условиях повышенного давление на ступни, не поколебало его при принятии решения спасти меня. Спотыкаясь, тяжело дыша, согнувшись под тяжестью груза, африканец донёс меня до крепости, почти до самых ворот, и убежал в джунгли, опасаясь военных. До солдат я добрался самостоятельно, опираясь на стену цитадели. Там меня быстро госпитализировали.

Врачи объяснили мне, что меня ужалила гигантская сколопендра, дальний родственник домашних сороконожек. Её яд способен убивать мелких грызунов, насекомых и даже птиц. Для человека он не смертелен, хотя способен вызвать жар, отёк, боль, озноб и слабость. Судя по тому, что эти симптомы не спадали с меня около двух дней, меня атаковала самка сколопендры. Обычно их яд сильнее, чем у самцов того же вида.

8.

Когда я восстановился, я продолжил ходить в экспедиции раз в два-три дня. Между ними я либо посещал Квако, либо занимался его трудоустройством. Последнее было как работой на будущее, так и созданием алиби. В результате поисков я остановился на каперстве. Морской разбой сулил ему некоторые деньги, а также возможность жить на корабле, месте, где Литтл его не найдёт. Что касается этнической принадлежности Квако, около четверти пиратов были чернокожими. Флибустьерам было всё равно на то, что абсолютное большинство этих людей являлись беглецами. Однако подобное трудоустройство не было секундным делом.

Тем временем, Литтл прекратил поиски и покинул Кингстон. Не могу сказать, надоели ли ему постоянные рейды в джунгли или он осознал, что содержание рабов требует больше денег, чем цена одного беглеца. Но факт остаётся фактом – больше Квако ничего не угрожало. Но возвращать его в город я не рискнул.

Девятого декабря мне, наконец, удалось устроить африканца юнгой на корабль одного из корсаров. Он отходил тем же вечером, поэтому мы распрощались.

– до свиданья…Габриэл…– говорил Квако на ломаном английском. – я благодарен…ты…sɛ woboa wɔn ma woguan [с Чви «за помощь в побеге»] от…злой…onipa [с Чви «человек»].

– прощай – отвечал я, – не думаю, что мы увидимся ещё раз.

Через пару часов корабль уже скрылся за горизонтом, а я остался на берегу с чувством выполненного долга. Возможно, у меня ещё было время для того, чтобы провернуть вторую такую же спасательную операцию, но не было настроения. Сложно описать это чувство, когда уже совершил нечто большое, и начинать что-то такое же нет ни сил, ни желания. Конечно, мои действия не изменили положение во всём мире. Но начинать нужно всегда с себя, ведь даже самое малое доброе дело способно сделать мир немного лучше. Ну а я спас целую человеческую жизнь.

Двадцать второго декабря мы отплыли от Кингстона и через тринадцать месяцев вернулись в Ливерпуль. Я ушёл с Брукса на другой корабль, который уже не был связан с работорговлей. Там я и проработал до конца своей карьеры. За это время я дослужился до боцмана, женился, завёл детей.

Но я часто вспоминаю первое плавание. Больше всего меня волнует моё последнее решение. Каперство – опасное занятие. Если на торговом Бруксе за время плавания погибло восемь человек, страшно представить, какая смертность на пиратских судах. Как сложилась судьба Квако? Трудно представить, как тяжело ему было жить в кругу разбойников, толком не зная языка. Да и правильно ли было превращать его в пирата?

Извини, я должен побыть один.

9.

Старик окончил свой рассказ. Было видно, как лицо его наполнилось печалью. Я оставил Габриэла на берегу, как он и просил. Желание ловить рыбу пропало, и я направился домой. Я шёл тем же путём, но мысли у меня были уже совсем другие.

Конец.