скачать книгу бесплатно
Чистое сердце. Женя и Волшебство
Анастасия Кобякова
Максим Тангочин
Каждый знает, что мир жесток и несправедлив. Каждый по-своему научился справляться с жизненными перипетиями и трудностями. Сложно найти нужный выход и верное решение даже взрослому, состоявшемуся человеку. А что можно сделать, когда ты всего лишь обычная тринадцатилетняя девочка, которая всё ещё верит в волшебство, но вдруг оказывается лишней в собственном доме? Что делать? Куда идти? Поверить ли незнакомой старушке, которая предлагает помощь?
Максим Тангочин, Анастасия Кобякова
Чистое сердце. Женя и Волшебство
Если веришь ты всё ещё в чудо,
И в душе твоей теплится свет.
Ты уйдёшь непременно оттуда,
За собою поманит рассвет.
Не грусти, не печалься, не нужно,
Всё оставь и бесстрашно иди,
Ждёт тебя только крепкая дружба,
Приключения все впереди.
От огня поспешат все согреться,
Что с лихвою бьёт из груди.
У тебя очень чистое сердце –
Добротою согрето внутри.
Сохрани же тепло ты навечно,
Словно факел его пронеси.
Поступай же всегда человечно,
Чтоб суметь своё счастье найти.
(Слова Кобяковой А.А.)
Глава 1
В мире, где ещё было немного места для волшебства, в одном небольшом селе жила обычная семья – Алексей со своей женой Светланой. В одну из тёмных июньских ночей, Светлана родила дочку, и к утру её самой не стало. Отец назвал дочку Евгенией, нравилось ему это имя.
Алексей долго горевал по своей любимой жене, ему пришлось одному воспитывать девочку, всю свою любовь и ласку он отдавал ей. Женя росла кроткой и послушной, как нежный бутон лилии, второй такой красивой, и доброй девочки было не сыскать на всём белом свете. Женя с самого раннего возраста любила слушать, а потом уже и читать сказки. Её любимой сказкой была "Золушка", ведь именно на Золушку Женя себя считала похожей. Алексею приходилось очень много работать, чтобы прокормить свою, пусть и небольшую, но семью. Он, как бы сильно того не желал, сам не мог постоянно проводить время со своей дочкой. Алексей пригласил, за небольшую плату одну уже немолодую, селянку, приглядывать за Женей пока он будет занят.
Эту селянку звали Галина, но для Жени, она была просто добрая нянюшка. Большую часть времени они играли, и Галина рассказывала сказки. Книг особо в доме не было, так, с десяток только можно набрать. И то книги эти ещё мать Жени прикупила, когда готовилась к пополнению в семействе. Хотела сама дочке сказки читать, да вот не получилось. Книги эти были уже перечитаны больше, чем на сто раз, Женя знала почти наизусть каждую сказку, что была на этих, порядком уже потрепанных, страницах. Остальное время они занимались обучением, нянюшка учила девочку грамоте и письму, конечно, так, как она сама знала. Учитель был Алексею не по карману, приходилось обходиться тем, что предложили, и он был рад, что Галина взялась научить ребёнка всему, что знала сама.
Дни шли за днями, Девочка росла, вот уже и седьмой годок ей идет. Женя подросла и похорошела еще больше. Она была как фарфоровая куколка: длинные золотистые волосы, которые, если распустить косу – целым водопадом ниспадали до пояса; зеленые глаза, сверкающие ярче, чем первая звезда на ночном небе; маленький аккуратный носик и красивые коралловые губки. Смотря на дочь, Алексей жалел, что не может подарить ей нарядное платье и красивые заколки, которые ей были бы невероятно к лицу. Девочка же не переживала по поводу дорогих нарядов, ей было все равно что носить, она понимала, что отец и так выбивается из сил чтобы они были сыты, и хоть как-то одеты и обуты. Женя помогала ухаживать за животными, которых отец держал на продажу, а когда подросла побольше, стала помогать и с хозяйством в доме. Многого она еще не могла, да и не умела в силу своего возраста, но была очень старательной.
Так минуло со дня рождения уже семь лет. Алексею было трудно одному растить дочь, всё-таки у него девочка, ей необходима женская рука в воспитании, чтобы училась всем домашним хозяйством ведать, да и шить – вышивать то, нужно было кому-то её учить.
Галина умерла не так давно, но Алексей об этом дочке не говорил, побоялся её расстраивать, уж сильно она была привязана к этой женщине. Галина болела несколько недель перед смертью, об этом Женя знала, а когда умерла, то отец сказал, будто нянюшку родственники в город забрали на лечение. Девочка, конечно, слышала о том, что её доброй нянюшки не стало, от соседей. Услышала как-то разговор двух соседок, когда гуляла по селу. Горю Жени не было предела, она долго потом рыдала, закрывшись от всех на чердаке. Там было пыльно и сухо, но она не на что не обращала внимания. Отцу о том, что она всё знает, говорить не стала, не хотела обсуждать, и создавать дополнительные проблемы отцу. В последнее время он и так ходит угрюмый, печальный и постоянно в своих мыслях.
Однажды вечером Алексей сказал дочке, что решил снова жениться. Женя отреагировала спокойно, хоть ей было всего-то семь лет, но она была уже девочка сообразительная, и понимала, что отец не просто так затеял эту женитьбу. Да и по лицу отца было трудно не заметить, как тяжело далось ему такое решение. Со свадьбой не стали затягивать, и в скором времени Алексей женился во второй раз.
Впервые Женя увидела свою мачеху на свадьбе. Сама свадьба не была особо пышной, гостей человек двадцать всего, гуляли, как водится, во дворе. Поставили там столы со скамьями, да и снедь разложили. Мачеха была довольно молода, судя по наряду и украшениям– любила покрасоваться. Внешне не была страшна, но и особой привлекательности в ней не чувствовалось. Зато от неё веяло незнакомым холодом, с такими ощущениями девочка сталкивалась впервые, но они ей не нравились. И уже в тот момент она поняла, что они не подружатся с Ларисой (так звали мачеху), похоже, что и мачеха была такого же мнения. Всю свадьбу Женя бродила по двору и дому, бродила между гостями. Детей на празднике не было, взрослые не обращали на неё никакого внимания, от этого девочке было очень скучно и одиноко. Отец был занят женой, она не отпускала его от себя практически никогда и никуда, поминутно его чем-то отвлекая. Женя была предоставлена сама себе, чем и пользовалась, гуляя, где ей вздумается, разглядывая людей, которые ей казались любопытными. Она даже сходила на задний двор и довольно долго осматривала лошадей, на которых приехали гости и карету, на которой прибыла мачеха. В таких скитаниях Женя и провела остаток дня.
Новая жена Алексея была вдовой не бедной, но никто не хотел брать её в жёны из-за дурного нрава. А отцу девочки пришлось, правда причина была очень банальной, нет, это была далеко не внеземная любовь до гроба, а попросту были нужны деньги – он едва сводил концы с концами. Женщина та своих детей не имела, да и никогда к этому не стремилась – не хотела портить фигуру и потом вешать себе обузу на всю жизнь. Муж у неё первый был состоятельным старичком, который был очень рад, когда молодая девушка стала оказывать ему знаки внимания. А когда он решился посвататься, то не только не прогнала сватов, но даже дала согласие на венчание. Надо сказать, что после свадьбы муж прожил не долго, от силы года два, а потом быстро угас. Лариса же особо не горевала, любви она к мужу не испытывала, ей нужно было состояние–очень она любила богатство и роскошь, а тут такой подарок судьбы: богатство, да и муж помер. После этого, молодая вдова ещё лет десять наслаждалась своей свободой от каких либо обязательств. Ездила в город на различные праздники и балы, где и развлекалась. Только потом стала задумываться о том, что пора бы обзавестись мужем. Годы проходят молодость и красота постепенно вянут. Но предложений руки и сердца поступало крайне мало, да и то только от тех, за кого бы она даже под страшными пытками замуж не пошла бы. Так прошло ещё несколько лет, пока в один прекрасный день с таким предложением к ней не пожаловал Алексей.
Мужчиной Алексей был видным, хоть богатством не отличался и можно даже сказать, что наоборот, но был крайне работящим и упорным по своему характеру. Как раз такой муж Ларисе и был нужен, чтобы поддерживать на плаву её дела. За прошедшие годы её состояние сильно сократилось, так как Лариса делами почти не занималась, не интересно это занятие ей было. А теперь пришла пора задумываться о том, как она дальше жить будет, если деньги закончатся. В этот момент, как по заказу, появился Алексей со своим предложением, долго Лариса думать не стала и согласилась. Она женщина бойкая и умеет мужчинам головы кружить так, что они сами не замечая будут плясать под её дудку. Не нравился в этой истории только один момент – это наличие у её будущего мужа маленького ребенка.
Своих-то детей Лариса не хотела, а чужой ребёнок ей и подавно нужен не был. Да и когда она увидела девочку, то сразу, только взглянув на неё, воспылала жуткой неприязнью. Уж до того эта малявка была мила и учтива, а внешность уже сейчас Ларисе вселяла жуткую зависть, что она решила во что бы то ни стало сжить девочку со свету. С самого первого дня женщина и начала воплощать свой план в жизнь. А план был её довольно прост: нужно нагрузить девочку непосильной работой; заставить слуг с ней не разговаривать и не помогать; выселить её на чердак, чтобы меньше глаза мозолила.
Начала Лариса с того, что под видом грандиозного ремонта в комнате девочки, поселить её, за неимением других свободных помещений, на чердаке. Алексей не сопротивлялся, думая, что ремонт – это замечательная идея, и когда будет всё готово, то Жене так будет гораздо лучше. В последствии комнату отремонтировали, но ремонт шёл так долго, что все и забыли, что эта комната когда-то принадлежала Евгении. И в итоге эту комнату Лариса заняла под свою гардеробную, а Женя так и осталась жить на чердаке. Первое время мачеха на людях и при муже к Жене относилась хорошо, но время шло, и она постепенно стала показывать своё истинное отношение к ребёнку. Да и гостям девочку практически не показывали. Одежду новую ей никто не покупал, носила она вещи чужих детей, которые нет-нет, да и подбросит какая-нибудь сердобольная селянка. Алексей на это смотрел сквозь пальцы, потому что жена говорила, что это такое воспитание, Женя не должна расти холеной неженкой, не привыкшей к работе. Она говорила то, что пусть с малых лет знает, как тяжело достаётся каждая копейка и каждая краюха хлеба. Женя и знала. Мачеха ежедневно загружала её работой так, что она делала её с раннего утра до поздней ночи. Фактически Женя из хозяйки дома превратилась в прислугу. Кроме того, мачеха постоянно была недовольна, ругала, называла разными плохими словами, даже кидала в девочку, чем под руку попадёт. Часто и ужина лишала за особо, по её мнению, тяжкую провинность. А Женя терпела и не спорила, не в её характере было старшим перечить. Несмотря на запрет, слуги потихоньку, чтобы Лариса не заметила, помогали девочке в работе, да и подкармливали. Больше они ей ничем помочь не могли, кроме как своими руками да добрым словом. Отец практически перестал видеться с дочерью, ему было стыдно за то, на что он обрёк своего единственного ребёнка. Но сделать уже ничего не мог – Лариса связала его по рукам и ногам долговыми обязательствами.
Лариса была в ярости: прошло уже почти семь лет, как она поселилась в этом доме, а девчонка так до сих пор здесь. Никакая работа и плохое отношение не смогли Женю сломать, она по-прежнему даже слово против не сказала, как бы Лариса над ней не издевалась. Много раз мужа просила, чтобы он пристроил девочку куда-нибудь подальше от их дома, но он сопротивлялся, как мог, ведь не смотря ни на что, он очень любил дочь.
Однажды, в конце зимы, мачеха захотела выпить чаю, а Женя давно была у нее вместо личной прислуги, и приказала девочке подать чай и вкуснейшие кремовые пирожные. Когда же Евгения с подносом подходила к столу, то у её ботинка, державшегося на честном слове, как назло отвалилась подметка. Девочка на секунду потеряла равновесие, покачнулась, и этого было достаточно, чтобы поднос накренился, и всё его содержимое полетело прямо на платье мачехи. Визг и ругань мачехи в тот день наверняка слышали даже на другом конце села. Жене насилу удалось вырваться и спрятаться в конюшне, потому, что мачеха взбеленилась на столько, что была готова прибить нерадивую девчонку прямо на месте. Это и стало последней каплей терпения Ларисы. Вечером мачеха сказала мужу:
– Если ты от своей девчонки сам не избавишься, то я её убью!
Алексей погоревал, а делать нечего, изведёт ведь жена девочку, характер он её уже успел за эти годы хорошо узнать. Думал он, думал, да и ничего не смог лучше придумать, как отвести дочку к дороге, что соединяет их поселок с соседней деревенькой, авось кто пожалеет да подберет её. Идти решил завтра с утра.
На следующее утро Алексей нашёл дочку за работой, позвал её, объяснил, что да как. Сказал, чтобы одевалась и выходила из дому. Одеваться Жене долго не нужно было, одёжки то и так кот наплакал, вот накинула она себе на плечи старую (еще материнскую) шаль, да и вышла из дому.
На улице был апрель, снег практически весь уже стаял, остался только лежать в лесных ложбинках, да в чащах непролазных. Птички поют, от всей своей маленькой души, радуясь новой весне и приходу нового дня. Дороги начали потихоньку подсыхать от талых вод, дождей не было уже вторую неделю и селяне радовались, что в этом году земля быстрее прогреется для новых посадок. Шли они вместе вдоль дороги по обочине, на которой уже начинала пробиваться первая молодая зелень, в тягостном молчании, которое никто не решался нарушить первым. Так они вышли за околицу и продолжили путь к виднеющемуся невдалеке лесу. И, как бы не тягостно было их молчание, но нарушить его, казалось, тягостнее вдвойне. Женю ничего больше не радовало: ни приход новой весны, ни зелень под ногами; ни яркое солнце, что начинало припекать ей спину и плечи…
В этом мире не осталось ничего, что могло бы отвлечь девочку от раздумий. Она думала о том, что единственный родной человек, её сейчас предаёт. Предаёт тот, кому она больше всего верила и доверяла в этой жизни, какой в этом во всём смысл? Зачем она тогда вообще осталась жива, а не умерла той ночью вместе с матерью? Она никому не нужна, абсолютно никому. Что теперь ей делать, как быть? В одночасье она осталась в одиночестве и без крова над головой. Её маленькое сердечко разрывалось от боли и страха. Да, она боялась, боялась будущего, если оно вообще у неё когда-нибудь теперь будет.
Алексей оставил дочку в лесу, но рядом с дорогой, строго настрого наказал домой не возвращаться, иначе всем худо будет, и ушёл. Кто бы знал, как тяжело ему давался каждый шаг, как он каждый раз отрывая ногу от земли, был готов плюнуть на все долговые обязательства мира, и вернуться. Обнять дочь и сказать, что он никому и никогда её не позволит больше обидеть. Но он не остановился, не повернулся, и даже больше ни разу не взглянул на свою дочь. Когда девочка осталась одна в лесу, то села на пенёк и горько заплакала. Столько горя и боли было в этих горючих слезах, что даже птицы перестали петь и притихли, звери во всех уголках леса замерли и чутко водили ушами. Всем казалось, что в звуке рыданий слышится звук разбивающегося на мелкие осколки хрустального сердца, чистого, как капля воды из горного ручья. А может им это не казалось?
Глава 2
Долго иль коротко плакала девочка, сейчас уже никто точно не скажет, даже она сама. Видит: идет по дороге бабушка с корзинкой наперевес, бабушка старенькая, а глаза такие добрые – добрые, Женя даже засмотрелась и на минутку перестала рыдать. Но потом потеряла интерес и снова заплакала. Бабушка увидела ребёнка и спрашивает:
– Что у тебя случилось, дитя? Чем я могу тебе помочь?
Но Женя продолжала плакать, она считала, что ей уже никто и ничем помочь не сможет. Тогда бабушка подошла поближе, обняла девочку и стала гладить по голове. Внутри у Жени как будто прорвало плотину из чувств и эмоций, и она заплакала с новой силой. Когда же рыдания стали тише, а всхлипы почти сошли на нет, бабушка спросила, как её зовут.
– Меня Женей зовут, – продолжая глухо всхлипывать, тихонько сказала девочка.
– А как ты тут оказалась и почему плачешь? – так же гладя по голове девочку, спросила бабушка.
– Если коротко, то меня выгнали из дома и мне некуда больше идти, – вытирая слёзы, сказала Женя.
– А за что тебя выгнали? – доставая из кармана платок и подавая его Жене, спросила бабушка.
– Просто мачеха меня невзлюбила и приказала отцу от меня избавиться, а он пожалел и отвел сюда в надежде, что кто-нибудь меня заберет к себе, опустив голову ещё ниже, – сказала девочка.
– Так вот оно как! – с возмущением воскликнула пожилая женщина.
– Вот так, – прошептала еле слышно девочка.
– Ну, ничего, Женя, я тебя заберу жить к себе. Дом у меня большой, живу я одна с кошкой, места всем хватит. Пойдем со мной. А по дороге, я расскажу тебе о себе и своей жизни, а ты расскажешь, про свою, – с этими словами бабушка взяла девочку за руку, и повела по дороге вглубь леса.
Женя не сопротивлялась, выбор-то у нее был не велик: или идти с незнакомой старушкой; или ждать пока кто-нибудь другой подберёт, что вряд ли; либо ждать пока волки загрызут. Девочка выбрала первый вариант и пошла с бабушкой.
– Меня зовут Ангелина, можешь звать меня либо по имени, либо как тебе будет удобно, – начала говорить бабушка.
– А далеко ваш дом? – спросила Женя.
– Не очень далеко, на краю этого леса, только мы скоро свернём на неприметную тропинку, которая и выведет нас прямо к дому. Не переживай, я добрая волшебница, я не причиню тебе вреда и не обижу, – продолжала рассказывать Ангелина.
– А добрая волшебница это как? Что вы умеете? – сразу оживилась Женя. Она раньше сталкивалась с волшебством только в книжках и рассказах нянюшки. Она знала из разных разговоров, что волшебники существуют, но их осталось в мире очень мало, и они редко когда показываются людям.
– Ну, вот ты и ожила, – с доброй усмешкой проговорила Ангелина.
– Волшебники вообще много чего могут, но главное в этом доброта. Нужно чтобы любое волшебство несло доброту, иначе мы не можем. Волшебство сразу пропадёт, если волшебник сделает хоть одно недоброе дело. Основным нашим инструментом чтобы создавать чудеса является волшебная палочка, без неё, конечно, тоже можно, но это не каждому под силу. Для того чтобы без палочки волшбу творить, нужно специальное обучение пройти на острове Ингрэм, что в Широком море находится. Но об этом я как-нибудь в другой раз тебе расскажу. Так вот, с палочкой гораздо легче чудеса творить, чем без неё, – объяснила бабушка.
Она продолжала вести Женю за руку по лесу, они уже свернули на тропинку, и шли незнакомыми для девочки местами. Но она этого даже не замечала, слушая бабушку с открытым ртом, настолько ей всё было ново и интересно. Женя даже на какое-то время забыла, что в её жизни произошло буквально ещё час назад. Бабушка рассказала про свой дом, он у неё оказался двухэтажным с летней верандой. На первом этаже были: кухня, гостиная, купальня, чулан и туалет. О туалете, точнее о том, что он находится в доме, а не на улице, как привыкла, девочка даже переспросила, решив, что в первый раз просто ослышалась. Но нет, бабушка сказала, что когда придём к дому, она всё покажет на месте, и расскажет как, и что работает. На втором этаже, по словам бабушки, располагались четыре спальни, в каждой из которых находилось по туалетной комнате. Ещё Ангелина рассказала, что у неё живет трёхцветная кошка по имени Варежка. Когда Женя спросила, почему её так зовут, то Ангелина сказала, что когда она её подобрала в деревне, ещё совсем маленьким котёнком по зиме, то малышка сидела на, позабытой кем-то в играх, ребячьей варежке. Вот она и решила её назвать Варежкой, а дома просто Варей.
Также бабушка рассказала о том, что её работа помогать людям. Когда случается какая-нибудь беда: будь, кто потерялся или заболел, или ещё чего приключилось, то звали Ангелину на помощь, и она никогда не отказывала, всем помогала, коли не во вред просили. На вопрос, почему бабушка живёт одна, та ответила, что семьи у неё не сложилось, родни нет, да и привыкла она так жить, почитай уж не один десяток лет так живет. О том, сколько же ей лет Женя тактично не стала спрашивать. А вот Ангелина Женю успела порасспросить про её житие – бытие. Девочка ничего утаивать не стала и рассказала свою историю как есть.
Вот так за разговорами они и прошли всю дорогу. Женя за время пути смогла согреться и отвлечься от своих печальных дум. Бабушка настолько лучилась светом и теплотой, что рядом с ней все печали и горести отступали, а на душе становилось тепло и ясно, как в самый прекрасный летний день. Лес закончился резко, как будто бы натолкнувшись на невидимую стену. Деревья и кусты стояли тесной компанией, но распространиться дальше на поляну не решались. «А может им кто-то запретил» – подумала Женя, выходя из полумрака на освещённую ярким весенним солнцем поляну. Поляна была большая и как, казалось, имела почти правильную овальную форму. В середине поляны стоял красивый домик, выложенный из камня и кирпича. Крыша была черепичная, но какого-то необычного серо-голубого цвета. Над крышей возвышались печные трубы, которые сейчас не дымились, что, в общем то правильно, ведь Ангелина здесь, значит, некому топить печи в доме. Остальные подробности скрывал, довольно высокий забор, в центре которого, располагались красиво выполненные кованые ворота с небольшой калиткой.
Глава 3
– Мы пришли! Это и есть мой дом, – сказала бабушка и потянула девочку к дорожке ведущей прямо к воротам дома, выложенной также серо-голубым камнем. Вдоль всего забора и дорожки росли разные кусты и цветы. Кусты были разноцветными: обычного зелёного цвета, жёлтого, и всех оттенков розового и фиолетового. От такой красоты просто захватывало дух! А бабочки, да – да, вы не ослышались! В начале весны там уже цвели цветы, и летали всевозможные бабочки, некоторых Женя даже никогда не встречала в этих краях. Сказать, что это всё было необычайно красиво и гармонично – это не сказать ничего. Всё что увидела девочка, иначе как сказочным, нельзя было назвать.
– А почему тут уже всё цветёт и не замерзает? – спросила бабушку Женя.
– Потому что они находятся под моей защитой. Я их придумала и создала, получается, что они – моё творение, и я захотела, чтобы они радовали меня с ранней весны до поздней осени. Вот они и стараются, – Ангелина с улыбкой, ласково погладила листики ближайшего кустика, и он благодарно зашелестел.
– Почему тогда они таких необычных цветов? – не унималась девочка.
– Мне просто хотелось чего-то яркого и необычного, чтобы отличалось от окружающего пейзажа. И бабочки! Я очень люблю бабочек, но у них так короток век, поэтому я воплотила свою мечту в жизнь таким образом. Мои бабочки живут очень долго, на зиму они прячутся на чердаке моего дома, там сухо и тепло, – отвечала бабушка, стоя перед своими необычными творениями. А бабочки, разноцветными экзотическими цветами, практически облепили её со всех сторон.
– А как же они всю зиму на чердаке без еды? Ведь зимой цветы не растут, – спросила Женя.
– Так ведь они там спят, милая, как медведи в спячку впадают, а весной просыпаются и отъедаются тут, на цветах. Пойдем в дом, а то так мы до темноты не дойдём, а на все твои вопросы я обязательно отвечу, только потом. Времени у нас теперь много, – сказала Ангелина и двинулась к калитке. Бабочки тут же цветным ворохом вспорхнули вверх и разлетелись по своим обычным делам.
Они вошли в калитку, и дом предстал во всей красе. Такого красивого и уютного домика Женя в своей жизни никогда не видела, правда, и волшебниц она раньше не встречала. Перед домом была довольно большая полянка с аккуратным зеленым газоном, по краям которой росли всё те же разноцветные кусты и экзотические цветы, над которыми порхали крылатые красавицы. Возле дома росло большое, видимо старое, дерево непонятной породы. Под ним приютилась деревянная, покрытая лаком, скамейка. «Как тут должно быть хорошо сидеть летом в жару» – подумала Женя, продолжая разглядывать всё кругом. Сам дом, как и говорила бабушка, был двухэтажный, с виду казался небольшим: «Как, интересно, туда поместились все комнаты, про которые рассказывала Ангелина?» – думала девочка. Тем временем они уже подошли к самой двери дома, волшебница что-то прошептала, щёлкнул засов, и дверь без малейшего скрипа отворилась.
Бабушка щёлкнула пальцами, и под потолком засветилось множество небольших, примерно с кулак человека, шаров, осветив все помещения мягким жёлтым светом. Входная дверь вела сразу в гостиную, в конце которой, с левого края, виднелась лестница, по ней можно было попасть на второй этаж. Эта лестница незаконченной спиралью вилась из гостиной на первом этаже до коридора на втором. У лестницы были изящные, выточенные из дерева перила, выполненные в форме виноградной лозы, обвивающей железные прутья. Трудно даже представить, как такое великолепие можно было создать, но потом вспоминается, чей это дом, и всё становится на свои места.
– Давай-ка, мы для начала приведём тебя в порядок. Пойдём в купальню, там есть всё необходимое, – проговорила бабушка и пошла вперед, показывая дорогу.
Женя пошла за Ангелиной, а та прошла направо от входной двери в небольшой коридор. Как поняла девочка, в конце коридора была кухня, а вот по обе стороны этого коридора виднелись две двери, расположенные примерно друг напротив друга. Вот в одну из дверей, которая была слева, бабушка и вошла. Женя последовала её примеру.
– Женя, смотри, там ванна – и Ангелина показала на стоящий практически посередине помещения, толи тазик, толи лохань. Это нечто было сделано из непонятного материала и имело бледно-зелёный цвет, а так же интересную форму, которую девочка даже не смогла для себя описать.
– В ванне моются, примерно как в пруду, чтобы тебе было понятнее, – продолжила рассказывать бабушка, – здесь всё кругом выложено плиткой, это такой материал, который приклеивают на стены, чтобы было красиво и не портилось ничего от воды. Но будь осторожна, плитка очень скользкая становится, когда на неё попадает вода, – закончила свои объяснения бабушка.
Эта плитка, как назвала её Ангелина, была тоже зелёного цвета, но более насыщенного тона. Бедняжечка Евгения стояла посреди такой красоты в своём стареньком, застиранном почти, что до дыр, платьице, и такой же ветхой маминой шали.
– А теперь раздевайся, вешай свою одежду вон на те крючки (бабушка показала направление, где эти самые крючки были прикреплены к стене), и заходи в ванну – скомандовала волшебница и стала с себя снимать уличный утеплённый плащ.
Девочка разделась и с помощью небольшой лесенки вошла в прозрачную воду. Вода в ванне не была холодной, как сначала подумалось Жене, она была той приятной комфортной температуры, когда мышцы все расслабляются, и тело получает колоссальный отдых, а разум такое же удовольствие. Вода доходила Евгении чуть выше пояса и была настолько прозрачной, что можно было легко увидеть каждую жилку на ногах. Но не успела девочка полностью расслабиться, как непонятно откуда, на краю ванны, появились пузырьки с загадочным содержимым и мочалки.
Один из пузырьков, имеющий лавандовый цвет тут же опрокинулся в воду и по помещению разлился нежный запах лесных фиалок, в то же время в самой ванне, появилась белая воздушная пена, в которую Женя не смогла удержаться и погрузила руки, чтобы потрогать. Другой флакончик с красной жидкостью, вылился на мочалки, которые принялись отмывать дочиста Евгению. Девочка смеялась, от того, что юркие помощницы волшебницы щекотали, когда тёрли её, уже раскрасневшуюся, кожу. Потом прилетел пузырёк с янтарной жидкостью, и вылился Жене на волосы, которые, она сама и помыла. Как только девочка с ног до головы была отмыта, все волшебные вещи исчезли, то вода тут же снова стала чистой. Женя нырнула в воду с головой, чтобы смыть остатки пены. Вынырнув и протерев глаза, она отметила, что вода стала снова прозрачной.
– Теперь можешь выходить – сказала, довольная проделанной работой, бабушка. Когда Женя вышла из воды, то Ангелина взмахнула рукой и девочка вмиг стала сухой, её золотистые волосы сами заплелись в красивую косу, украшенную тонкой кружевной лентой, а на ней самой появилось великолепное новое платье и в тон ему удобные атласные туфельки. Такого яркого голубого цвета было это платье, какой бывает только у летнего неба в ясный солнечный день, когда на нем нет ни единого облачка, способного скрыть своей тенью хоть маленький кусочек этого великолепия. Покрой у платья был несколько строг, ворот сделан под самое горло, спереди до пояса был ряд перламутровых голубых пуговичек, рукава длинные, заканчивающиеся узкими манжетами. Длиной оно доходило до щиколоток и имело двойную юбку, что придавало подолу некоторую небольшую пышность. Ткань была очень мягкой и прямо льнула к телу, такой ткани Женя ещё не встречала, даже у Ларисы, заядлой модницы и барахольщицы, ничего подобного в гардеробе не встречалось. Девочка осторожно, как будто ещё не веря, что всё происходит на самом деле, оглаживала складки своего наряда. Женя от обновки была в полном восторге, раньше ей никогда не дарили таких подарков. Наконец, девочка смогла оторваться от разглядывания себя в зеркале, и повернулась к Ангелине. В её глазах застыли слёзы, но на этот раз это были слёзы радости, благодарности и облегчения. Женя взяла бабушку за руку и прошептала: «Спасибо» – на большее, от огромного волнения, она сейчас оказалась просто не готова. Ангелина всё понимала, и слова ей были совсем не нужны. Она была счастлива, что смогла доставить этому светлому ребёнку хоть каплю радости, в её такой непростой жизни.
– Теперь идем ужинать! Пока мы тут с тобой нужными делами занимались, наступил вечер, – произнесла бабушка и повела Женю на кухню.
Кухня была светлой и солнечной, но солнечной не только от летающих под потолком, испускающих свет шариков – светильников, как их называла Ангелина, но и от того, что сама кухня была оформлена в жёлто-бежевой гамме. На стенах распускали свои бутоны неизвестные яркие солнечные цветы. На окошке колыхались от ветерка, что залетал в приоткрытое окно, лёгкие занавески из полупрозрачной золотисто-бежевой ткани. Обеденный стол стоял у окна и имел небольшие размеры. Сверху стол покрывала кружевная бело-жёлтая скатерть, стулья так же имели обивку жёлтого цвета, были резными и какими-то воздушными. Вдоль стен стояли ещё какие-то столы и над ними висели шкафчики. На столах стояли непонятные приспособления, про которые Ангелина обещала рассказать позже.
– Присаживайся к столу! – пригласила бабушка, пропуская девочку вперёд, чтобы она нашла для себя самое удобное место.
Женя долго не искала, а сразу устроилась поближе к окну. На подоконнике что-то поскреблось, зашуршало, и из-за занавески показалась милая усатая мордочка Вари.
– Вот, и гулёна наша вернулась. Пошли, накормлю! – всплеснув руками, сказала Ангелина, и пошла накладывать что-то в кошачью миску из банки, которую взяла в одном из многочисленных шкафчиков. Кошка, что-то довольно проурчав, накинулась на еду.
– Гляди-ка, как проголодалась за целый день! Пора и нам подкрепиться, ты же наверняка голодна не меньше этой проказницы – проговорила бабушка и тоже направилась к столу.
Ангелина присела за стол напротив Жени, и ласково поглаживая скатерть на столе, как бы разглаживая несуществующие складочки, проговорила:
– Скатерть, милая, накорми нас, пожалуйста!
И не прошло с этого момента даже нескольких секунд, а на столе уже появился дымящийся котелок, из которого явно разносился аромат вкуснейшего борща. Рядом с борщом была миска с хрустящим белым хлебом, Женя белый хлеб практически не ела, так как семья у неё была довольно бедна, и не могли они себе позволить такой роскоши, а когда появилась мачеха, так и подавно, девочке доставалась только самая плохая еда, порою, хуже даже, чем у слуг. С другой стороны от котелка появилось большое блюдо с запечённой курицей, которая была обложена вокруг картофельными кусочками. А запах исходил от курицы такой, что Женя невольно сглотнула слюну, моментально скопившеюся во рту от дразнящих запахов. "Ангелина, наверняка, заметила!" – подумала со смущением девочка. Но бабушка, если даже что-то заметила, то благовоспитанно не подала вида, чтобы ещё больше не смутить гостью, которая и так уже порозовела. На столе также появились различные салаты, и не простые, к каким дома привыкла девочка, по типу: помидор, огурец и зелень, а более сложные, некоторые составляющие Женя даже не смогла определить на вид. Там на столе было ещё несколько блюд, названия которым девочка не знала.
Ангелина потихоньку наблюдала за Евгенией, видя какое растерянное выражение лица у неё, и как она растеряна, удивлена, но удивлена приятно, от этого в душе волшебницы поднималась волна радости и удовлетворения. Давно уже она не испытывала подобные чувства, ей все чудеса были знакомы и привычны, она не обращала на них уже никакого внимания. А тут такая непосредственность, искренние и положительные эмоции. Ангелина как будто через Женю снова наслаждалась этими волшебными явлениями, впервые за длительное время, переживала вместе с ней и радовалась.
– Да что же это я! Вот так хозяйка нерадивая, за стол пригласила, а сама сижу и не угощаю! – раздосадовано затараторила бабушка.
– Давай-ка, Женя, кушать будем, а то я, признаться, тоже на свежем воздухе нагулялась и проголодалась, обычно-то я волшебством к дому переношусь, но так как хотела с тобой побеседовать, да и время дать ко мне привыкнуть, то и решила пешком пойти. А ты кушай, кушай, да не стесняйся! Здесь все свои и смеяться над тобой никто не будет, если ты об этом переживаешь, – сказала Ангелина, разливая наваристый борщ по тарелкам.
После сытного ужина они пили запашистый чай из лесных трав, особенно ярким в нём был запах душицы, это довольно редкая трава, но очень полезная, и аромат у неё очень приятный, с различными пирожными и конфетами. Женя очень плотно наелась за ужином и поэтому за чаем смогла съесть, и то, чтобы не обидеть хозяйку, одно пирожное и пару конфет. За чаем они неторопливо разговаривали, и Женя рассказывала новые подробности своей жизни. Бабушка же внимательно слушала, качала головой, очень переживала и всячески старалась Женю подбодрить и утешить. Выходило это пока не очень хорошо, потому что Женя, ещё настолько сильно переживала, настолько глубоки были раны в её истерзанном сердечке, что очень больно было ей даже вспоминать о своём прошлом. Но вспомнить все равно было надо, нужно было рассказать всю накопившуюся обиду, чтобы суметь это всё отпустить, простить и жить дальше. Ангелина была лекарем не только человеческих тел, но и человеческих душ, она во время таких разговоров вбирала в себя отрицательные эмоции, человеку становилось от этого легче, а Ангелина внутри себя меняла этим эмоциям заряд на положительный и использовала в благих целях – в добром волшебстве. А вот в случае этой девочки, нужно провести не одну беседу о всём, что так её волновало, уж слишком сильно ранили Женю, слишком сильно травмировали её душу и неокрепший разум. Но ничего, пройдет время и девочке станет лучше.
За всеми этими разговорами время пролетело поразительно быстро, на дворе давно хозяйствовала ночь, приняв в свои ласковые объятья временного забытья всех, кто был ей подвластен. В лесу наступило время ночных жителей, а в городах – время забвения, развлечения и сладких детских снов. Яркие звёзды, помигивая, одинаково смотрели с небес на всю землю, они были далеки и равнодушны, они не испытывали ни страха, ни любви. Возможно, им только было чуть-чуть интересно наблюдать, за жизнью на этой планете, с высоты своих многих миллиардов лет существования во вселенной.
Бабушка спохватилась, когда Женя уже откровенно начала клевать носом, не в силах больше сдерживаться. Ангелина в который раз за сегодня пожурила себя за недогадливость и сказала:
– Пойдём, дорогая, я покажу тебе комнату, в которой ты будешь жить.
