скачать книгу бесплатно
Итак, сейчас азиат уедет. Он что-то сделал с Фредди. Он что-то сделал с полицейским, в этом Чарлин не сомневалась. Пока приедут копы, преступника и след простынет. Его не поймают – слишком большая у него фора.
Если он скроется, что тогда?
Он ее видел, Чарлин это знала. В окне. Он наверняка понял, что полицию вызвала она. Фредди, скорее всего, мертв. Полицейский тоже. Кто получается единственным живым свидетелем?
Чарлин.
Он вернется за ней. Даже если и не вернется, махнет на нее рукой – живи, мол, – остаток дней она проведет в страхе, вскакивая по ночам, вздрагивая при виде азиатских лиц в толпе. Может, он отомстит ей самой, а может, придет за Майком или детьми…
Этого нельзя допустить. Она должна его остановить.
Но как?
Помешать негодяю уйти от правосудия – это, конечно, хорошо и правильно, но надо же смотреть в глаза реальности. Что она может сделать? Пистолета у них нет. Нельзя же выбежать на улицу, прыгнуть азиату на спину и попытаться выцарапать глаза? Нужно что-то придумать.
Придется ехать за ним.
На первый взгляд это вопиющая дикость, но, если он скроется, Чарлин не будет покоя. Ее уделом станет чистый, неразбавленный, нескончаемый ужас, пока зловещего азиата не посадят, то есть до скончания времен. Чарлин видела его лицо. Она видела его глаза. Она не сможет с этим жить.
Поехать за ним – приставить хвост, как выражаются в телесериалах, – казалось не лишенным здравого смысла, учитывая альтернативу. Можно преследовать его на машине, держась на расстоянии, и по сотовому сообщать полиции, где он находится. Долгая погоня в планы Чарлин не входила – вот только полиции сдаст его тепленьким, и все. А сейчас, вот в эту самую минуту, бездействие означало одно: полиция приедет, когда преступник скроется.
Выбора не было.
Летели секунды. Идея с погоней казалась ей все менее сумасшедшей. Она же не собирается выходить из машины – спокойненько пристроится сзади и все время будет на связи с оператором 911.
Это безопаснее, чем дать преступнику скрыться.
Она побежала вниз.
– Чарлин?
Майк, стоя в кухне, ел над раковиной крекеры с арахисовым маслом. На секунду Чарлин остановилась. Муж смотрел ей в лицо так, как мог и умел только он. Ей вдруг вспомнились дни в Вандербилте, когда они только-только полюбили друг друга. Так Майк смотрел на нее тогда, так он смотрел на нее и сейчас. Тогда он был стройнее и красивее, но взгляд и глаза остались прежними.
– Что случилось? – спросил он.
– Мне надо… – Чарлин запыхалась. – Мне надо кое-куда съездить.
Пронзительный, проницательный взгляд. Чарлин впервые увидела Майка солнечным днем в парке Сентенниал в Нэшвилле. Многое ли изменилось с тех пор? Майк по-прежнему смотрит на нее, как никто другой. На секунду Чарлин застыла на месте. Ей захотелось плакать. Майк бросил крекеры в раковину и шагнул к жене:
– За руль сяду я.
Глава 18
Грейс и знаменитый рокер Джимми Экс вдвоем сидели в «берлоге», превращенной в игровую. «Геймбой» Макса валялся дисплеем вниз. Задняя панель его отлетела, две батарейки удерживал скотч. Рядом валялся картридж, словно выплюнутый «Геймбоем»; игра называлась «Супер Марио 5» и, на взгляд несведущей Грейс, ничем не отличалась от «Супер Марио» прежних версий.
Кора оставила их вдвоем, вернувшись к своей роли киберполицейского. С момента появления Джимми не произнес ни слова – сидел, сложив руки на коленях и низко опустив голову, как когда-то в палате Грейс, только что вышедшей из комы.
Грейс видела – он ждет, чтобы она заговорила первой. Но ей попросту нечего было ему сказать.
– Простите за поздний визит, – начал Джимми.
– Я думала, у вас сегодня концерт.
– Уже закончился.
– Рано.
– По желанию промоутеров мы обычно играем до девяти.
– Как вы узнали, где я живу?
Джимми пожал плечами:
– Я всегда знал.
– Как прикажете это понимать?
Джимми не ответил, Грейс не настаивала. На несколько секунд в комнате повисла мертвая тишина.
– Не представляю, как начать, – проговорил Джимми и после короткой паузы добавил: – Вы хромаете.
– Отличное начало, – усмехнулась Грейс. Джимми попытался улыбнуться. – Да, я хромаю.
– Это после…
– Да.
– Мне очень жаль.
– Я еще легко отделалась.
Джимми сник, словно получив выговор, и снова низко опустил голову, которую только-только осмелился поднять.
Лицо рокера с красиво очерченными скулами сохранило четкость линий. Знаменитая светлая шевелюра исчезла – под воздействием возраста или машинки парикмахера. Он стал старше. Молодость ушла, и на секунду у Грейс мелькнула малоприятная мысль: ведь и о ней можно сказать то же самое.
– Я в ту ночь потерял все, – начал он, но тут же остановился и покачал головой. – Но я пришел не жалости искать.
Грейс ничего не сказала.
– Вы помните, как я приходил в больницу?
Она кивнула.
– Я читал каждое сообщение в газетах, журналах, смотрел все новости. Могу рассказать о каждом, кто погиб в ту ночь. О любом из них. Я знаю их в лицо. Я закрываю глаза и вижу их всех.
– Джимми…
Он поднял глаза.
– Вы бы не мне это рассказывали. У погибших остались семьи.
– Знаю.
– Я не могу вам дать отпущения грехов.
– Вы думаете, я за этим пришел?
Грейс промолчала.
– Я просто… – Он помотал головой. – Я не знаю, зачем пришел. Я видел вас сегодня вечером в церкви и понял, что вы меня узнали. – Он наклонил голову. – Как вы меня нашли?
– Я вас не искала.
– А кто был с вами в церкви?
– Карл Веспа.
– О господи… – Рокер закрыл глаза. – Отец Райана?
– Да.
– Это он вас привел?
– Да.
– Чего он хочет?
Грейс подумала.
– Мне показалось, он и сам не знает.
Теперь промолчал Джимми.
– Он считает, ему нужны извинения.
– Считает?
– На самом деле он хочет вернуть сына.
Воздух в комнате стал густым, как кисель. Грейс напряглась в своем кресле. В лице Джимми не осталось ни кровинки.
– Я пытался, понимаете, пытался… извиняться. В этом Веспа прав, я обязан перед ними извиниться. Как минимум. Я не говорю о той глупой фотосессии в больнице – на ней настоял мой менеджер. Я тогда жил как во сне – повели, и пошел. Я едва мог стоять. – Рокер посмотрел на Грейс настойчиво, пристально – эти глаза когда-то сделали его всеобщим любимцем на MTV. – Вы помните Томми Гаррисона?
Грейс помнила. Парнишка, которого затоптали насмерть. Его родителей звали Эд и Селина.
– Его фотография меня особенно тронула. На каждую фотографию было невыносимо смотреть – все такие юные, только начинали жить… – Рокер глубоко вздохнул. – Но Томми был похож на моего младшего брата, я не смог его забыть и пошел к его родителям, хотел извиниться… – Джимми Экс замолчал.
– И что было?
– Я пришел в их дом. Мы сели за кухонный стол. Я поставил на него локти, и он зашатался. Линолеум на полу лежал волнами. Страшные бумажные обои в желтых цветочках отклеивались и висели лоскутьями. Томми был их единственным ребенком. Я увидел такую безнадежность, такую пустоту… Я не смог этого выдержать.
Грейс ничего не сказала.
– Именно тогда я сбежал. Исчез.
– Джимми…
Он посмотрел на нее.
– Где вы были все эти годы?
– В разных местах.
– Почему?
– Что почему?
– Почему вы все вот так бросили?
Рокер пожал плечами:
– Да там нечего особенно было бросать. Музыкальный бизнес… Короче говоря, я еще не получал от своей музыки больших денег. Я был новичком, а до серьезных гонораров предстояло еще попеть. Мне было все равно, я просто хотел уйти.
– И куда поехали?
– Сначала на Аляску, ловить рыбу, хотите верьте, хотите нет. Где-то год. Потом начал путешествовать, играл с маленькими группами в барах. В Сиэтле набрел на коммуну старых хиппи, где делали документы «Метеорологам»[12 - То есть членам «Weather Underground» – американской террористической группировки.]. Они и мне сделали новое удостоверение личности. Ближе всего к Нью-Джерси я был, когда играл с кавер-группой в казино в Атлантик-Сити. В «Тропикане». Выкрасил волосы, играл только на ударных. Никто меня не узнавал, а если и вспоминали, всем было все равно.
– И вы были счастливы?
– Хотите знать правду? Нет. Я хотел вернуться. Я хотел загладить вину и жить дальше, но чем дольше я отсутствовал, тем труднее это становилось и тем сильнее я этого хотел. Какой-то порочный круг. А потом я встретил Мэдисон.
– Певицу из «Вознесения»?
– Да. Мэдисон. Вот так имечко… Говорят, популярное. Помните фильм «Всплеск», с Томом Хэнксом и этой, как там ее…
– Дэрил Ханной, – машинально подсказала Грейс.
– Да, с той русалкой-блондинкой. Там Том Хэнке придумывает ей имя, перебирая всякие там Стефани и Дженнифер, а они как раз идут по Мэдисон-авеню, и он между прочим на это указывает, и вдруг русалка просит себе это имя. В фильме это один из лучших приколов – женщина по имени Мэдисон! А теперь оно входит в десятку самых популярных имен.
Грейс не стала развивать тему.
– Ну в общем, Мэдисон родом из фермерского городка в Миннесоте. Сбежала в Нью-Йорк, когда ей было пятнадцать, таскалась по улицам в Атлантик-Сити, попала в приют для сбежавших из дома подростков, потом обрела Иисуса – ну, как обычно, одна зависимость вместо другой – и начала петь. У Мэдисон голос ангела и Дженис Джоплин.
– Она в курсе, кто вы?
– Нет. Вы знаете, что Шанайю открыл Матт Ланж? Вот и я так хочу. Мне нравится работать с Мэдисон. Я люблю музыку, но предпочитаю держаться в тени, – по крайней мере, я так себе говорю. Мэдисон болезненно застенчива, раньше она отказывалась выступать, если я не выходил с ней на сцену. Теперь у нее это прошло, а я обнаружил, что на ударных любой становится невидимкой. – Он пожал плечами, силясь улыбнуться. В этот момент он снова стал похож на прежнего харизматичного фронтмена популярнейшей группы. – Как оказалось, не для всех.
Секунду они молчали.
