Сантехник

скачать книгу бесплатно

Средний нашел золотое ситечко, наподобие того, что было у мадам Грицацуевой, и спрятал его в правый полуботинок.

А младший ходил и разглядывал картинки и надписи на стенах, большая часть из которых была на живом великорусском языке.

Когда их, наконец, позвала приемная комиссия, старший и средний вошли в зал, сильно хромая – один на правую, другой на левую половину. Младший же вошел легкой задумчивой походкой и смело посмотрел в лицо приемной комиссии, несмотря на то, что на животе у него был спрятан рисунок Обри Бердслея, сделанный с натуры в соседнем, женском колледже, куда он часто лаживал через окно в период обучения в этом самом университете.

В итоге младшего сына в университет приняли, и он вскоре выучился играть в гольф, а двух других балбесов отправили куда подальше, в Итон.

Ромуальдыч, выслушав рассказ, долго молчал. Он ни хрена не понял, что хотел ему сказать жидкобородый.

Пристально глядя на Ромуальдыча, жидкобородый Владимир быстро ударил левой рукой по сгибу правой и этим странным жестом напутствовал его. А потом засунул снова под мышки большие пальцы рук и пошел своей дорогой, фальшиво насвистывая «Интернационал».

Самое высокое место в селе Большие Козлы – силосная башня. Если взойти на нее, откроется вид на площадь и копошащегося на ней носатого муравья – торговца чипсами. А если резко потянуть себя вверх одновременно за оба уха, можно и Африку увидеть. И в тот знаменательный день, ровно 22 апреля, стоял на башне, брезгливо отвернувшись от ветра, Владимир, Предсовнаркома, а по-нынешнему Президент России. У ног его смирно лежала одноногая куриная тушка. Ее, несмотря на особую торжественность момента, уже мало что интересовало.

Глядя на утлую флотилию сгрудившихся у причала лодчонок, Владимир думал о том, что никогда больше не увидит Ромуальдыча, как ни разу не видел Троцкого, Каменева, Зиновьева, Волошина. Мавр, после того, как он сделал свое дело, должен освободить кабинку для следующего.

У Бессмертных не бывает друзей и врагов, у них есть только интересы. А все же интересно было бы ненадолго оказаться в каком-нибудь интересном положении. Интересно также, найдет ли старина Ромуальдыч свое сокровище.

«Жаль, что он сейчас же, как только до чего-нибудь докопается, сразу же забудет мое имя, – думал Владимир. – Надо было дать ему визитную карточку. Чтобы он, идя своим правильным Путем, никогда не забывал, кто проложил для него этот Путь по бездорожью».

Он поднял глаза от куриной тушки и, выбросив высоко вперед правую руку, произнес низким грудным голосом Людмилы Зыкиной:

– Я люблю тебя, Россия!

«Странное место этот райцентр», – думал Ромуальдыч.

Он сидел в крохотной забегаловке на два стола – одной из тех, что так часто встречались ему на улицах городка, зазывая надписями: «Попробуй зайди» или «У нас вы окончательно отдохнете». Несколько человек бритой наружности, передавая друг другу, курили по очереди толстую самокрутку с незнакомым запахом. За эти часы он повидал столько всяких людей: мужчин, женщин, лиц без определенного пола, – сколько за всю свою жизнь не видел даже на картинках в журнале «Караван историй».

«Край земли, – сказал он сам себе. – Здесь каждый думает только о том, как не свалиться вниз, к трем китам с их тремя частями и тремя составными источниками».

В детстве он видел репродукцию с картины художника, кажется, Неизвестного, «Иван Грозный убивает своего сына». Сейчас все окружающие казались ему похожими на Грозного, а себя он чувствовал сыном, которого вот-вот долбанут по башке неустановленным металлическим предметом.

К тому же все говорили на каком-то непонятном языке. «Фрустрации, -доносилось до него, – прет-а-порте… франчайзинг… Единственную знакомую фразу произнес очкастый юноша с татуировкой на лбу: «Писюк завис…». Это Ромуальдычу было не только понятно, но и хорошо знакомо.

К нему подошел хозяин, и Ромуальдыч щелчком по горлу попросил принести чего-нибудь горячительного. Идиот хозяин принес чай, в котором вдобавок плавал какой-то бумажный комочек на веревочке.

Впрочем, все это не играло значения – надо было думать не о том, как набраться, а о том, как добраться. Денег у него не было, но был исполнительный лист к лопнувшему банку «Чаровница», по которому, баял адвокат с аристократической фамилией Падла, можно получить деньги у какого-то Пушкина. Очень скоро он будет уже у ебипетских пирамид. Жидкобородый в бронежилете вряд ли стал бы его обманывать всего за один голос, да еще такой пропитой, как у Ромуальдыча.

Он говорил ему о знаках, и Ромуальдыч, покуда шкандыбал в райцентр, все думал о них. Мир полон знаками: они на земле, в небе, но больше всего их на заборах и стенах, особенно мест общего пользования. Надо только научиться их читать. В сельсоветском ватерклозете Ромуальдыч прочел однажды надпись: «До зарплаты еще два года, а срать уже нечем» – и сразу догадался, что исполнили ее не сами сельсоветские, а кто-то из посетителей.

«Бог не выдаст – свинья не съест», – подумал Ромуальдыч и слегка успокоился. Даже бумажный комочек показался не таким противным на вкус.

– Ты, ёпэрэсэтэ, откедова будешь, брат? – послышалась вдруг родная речь.

Ромуальдыч поздравил себя с облегчением: он думал о знаках, и вот подан знак. Кликнувший его был примерно одного с ним возраста, обут в такие же валенки, только надпись на телогрейке «UNITED STATE’S ARMI» указывала на то, что он из другого села.

– Балакаешь по-нашенски? – спросил Ромуальдыч.

– В этой стране почти все знают русский. Другое дело, что правильно писать на нем умеет один Розенталь.

– Присядь, я хочу угостить тебя портвешком.

– Здесь портвейн не пьют – обычай не тот. Старики водку хлещут, а молодежь больше колется.

Ромуальдыч сообщил юнайтед стейтсу, что ему нужно добраться до пирамид. Он чуть было не ляпнул о сокровищах, но вовремя прикусил язык: каждый, кому он о них говорит, требует одну десятую, а в сокровищах их не так много: не то девять, не то двенадцать.

– Ты хоть представляешь, ёпэрэсэтэ, где это? Из здешнего аэропорта раз в две недели летает «Ан-2» до Хургады, но оттуда еще чапать пятьсот кэмэ по пустыне. А это удовольствие – не ананасы с рябчиками жрать, если ты, конечно, не верблюд. Бабки-то у тебя есть?

Ромуальдыч хотел было рассказать про бабку ПБОЮЛа и еще про одну бабку из Ростова-на-Дону, куда его лет сорок назад посылали обмениваться опытом, но тут к ним с видом Ивана Грозного, твердо решившего добить сына, направился хозяин заведения.