скачать книгу бесплатно
Возьми мое проклятие
Юлия Клыкова
В небольшом селе жестоко убивают древнюю старуху – если верить рассказам суеверных сельчан, самую настоящую ведьму. Андрей Горяев – адвокат и бывший полицейский – приезжает в гости к родителям и берётся за расследование: когда-то убитая женщина доверила ему свой страшный секрет. Больше двадцати лет он считал случившееся детскими фантазиями, но оказалось, воспоминания правдивы. Это дело нужно обязательно довести до конца.
Юлия Клыкова
Возьми мое проклятие
Часть
I
: Убийство
Пролог
В полумраке избы, освещённой только заходящим солнцем, причудливая игра теней придавала хозяйке пугающе-инфернальный облик. Высокая и сухая, с прямой спиной и редкими седыми космами, она походила на мумию, поднятую из саркофага каким-нибудь некромантом. Запавшие глаза и ввалившиеся щёки усиливали гнетущее впечатление и внушали страх незваному гостю, заставляя нерешительно жаться к дверям, но одновременно, с жадным любопытством, шарить глазами по стенам.
Старуха наблюдала за визитёром брезгливо кривя рот, из-за чего лицо её, изуродованное резкими перепадами света и теней, и вовсе казалось жутким. Гость что-то спросил, но она и не подумала отвечать. Лишь шевельнулась, меняя позу – надёжнее оперлась на стол костлявой дрожащей ладонью, и выплюнула:
– Убирайся!
Голос прозвучал высоко и хрустко – скрежетом колотого стекла под тяжёлой обувью. Гость поморщился, отвёл глаза от стен, завешенных сухими травами, и полок, заставленных кухонной утварью, не без содрогания встретился с мрачным мутноватым взглядом старухи и потребовал:
– Сначала ответь на мой вопрос!
– Вон!
Вцепившаяся в столешницу ладонь с усилием разжалась, скрюченный палец повелительно дёрнулся в сторону сеней:
– Вон из моего дома! – дребезжащий голос взвился и оборвался надсадным хриплым кашлем. – И затвори за собой двери!
Рассерженно мотнув головой, гость выругался и неохотно подчинился приказу – отвернулся и шагнул к сеням, нарочно подволакивая обутые в замызганные резиновые сапоги ноги и оставляя за собой длинный грязный след.
– Тварь…
В сенях, заставленных кадушками, бочонками, корзинами и другим крестьянским инвентарём, было светло от распахнутой настежь двери. Остановившись на пороге, гость вздохнул, обернулся, оглядел заставленное помещение и увидел топор. Тот стоял на полу, прислонённый к стене – блестящий и огромный, как орудие древнего воина. Совсем не по руке дряхлой старухе.
Засмотревшись на тускло переливающуюся сталь, он опустился на корточки, провёл пальцем по серебрящемуся острию, и, повинуясь неудержимому импульсу, обхватил рукоятку ладонями, отрывая орудие от пола. Поднялся, бесшумно высунул ноги из сапог и, крадучись, двинулся обратно.
Хозяйка стояла на прежнем месте – лишь отвернулась от дверей и перебирала узловатыми пальцами крупные жемчужины.
Отвлёкшись на драгоценность, убийца оступился. Половица предательски скрипнула, но старуха не отреагировала, будто и не услышала. Всё же нервы сдали и последние несколько метров он преодолел бегом.
– Что…
Старая ведьма всё-таки стала поворачиваться, но удар в спину оборвал вопрос на полуслове – опрокинув на стол и заставив бессильно сползти вниз. Громко застонав, она заскребла ногтями по дощатому полу, пытаясь перевернуться и извиваясь, как раздавленный червяк.
Убийца покосился на разбросанные на столе украшения и, помедлив, наклонился, рассматривая рану. Та выглядела поверхностной и не особенно опасной для жизни. Вздохнув, он запрокинул на плечо окровавленный топор, наклонился к жертве и быстрым движением перевернул лицом вверх.
Второй удар вышел сильнее и пробил грудь – лезвие вошло так глубоко, что, даже подёргав за рукоятку, убийца не сумел вытащить топор и отступил, решив дождаться смерти жертвы. Та кричала и стонала почти беспрерывно, но почему-то всё никак не умирала. Лишь тянула сведённую в судороге руку и шептала надсадно и хрипло:
– Возьми…
Всё это жутко нервировало убийцу – он то принимался ходить по комнате, останавливаясь у стола, чтобы прикоснуться к драгоценностям, то снова поворачивался к старухе. Уйти, бросив её живой, не мог, а вытащить из груди топор и нанести последний удар страшился. Другого оружия не нашёл – даже какого-нибудь завалящего ножика.
– Возьми… пожалуйста… Возьми…
Рука обессиленно упала, но не перестала дёргаться – скрюченные пальцы по-прежнему скребли пол, пытаясь подтащить тело поближе к убийце. И он решился – подошёл, склонился и протянул ладонь:
– Давай.
Трясущаяся конечность тут же вцепилась в добычу и, натужно выталкивая слова из глотки, умирающая прохрипела:
– Возьми… моё… проклятие…
Не ждавший такого поворота, убийца шарахнулся назад, вырывая кисть из слабеющего захвата ведьмы. Та дёрнула шеей, приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но поперхнулась хлынувшей из горла кровью. Всё же, перед смертью, выдавила ещё одно слово:
– Прости.
Глава 1
Не ранним субботним утром, подземная автостоянка жилого комплекса «Горизонт» в Брянске, всё ещё была забита почти полностью. Прошлым вечером Андрей задержался на работе – жена с сыном уехали на трёхдневную экскурсию в Москву; он решил не спешить в пустую квартиру и потому припарковался позже, не на привычном месте, а чуть в стороне, и теперь не сразу отыскал свой «Субару». Несколько мгновений покрутившись в бесплодном поиске, чертыхнулся, высказывая отношение к собственной тупости, вынул из кармана брелок автосигнализации, надавил на кнопку и двинулся на зов откликнувшейся машины.
Всё-таки злость плохой советчик. Мозги скукоживаются до размеров теннисного мяча, большинство жизненно важных зон заминаются внутрь, а на поверхности остаются раздражённые участки, неспособные адекватно оценивать окружающую обстановку.
Больше всего на свете Андрей не любил раздражаться – в такие минуты всегда ощущал себя уязвимым и с возрастом научился относиться к большинству человеческих недостатков философски. Но последняя выходка Ирины довела его до бешенства – окажись та сейчас рядом, он высказал бы отношение к ней в такой форме, что каждое слово отпечаталось бы в её набитом ватой мозгу как выдавленное калёным железом.
Опытному юристу нетрудно и без рукоприкладства приструнить зарвавшуюся бабу с особой жестокостью и цинизмом.
Раз, два, три, четыре, пять… От одной мысли о случившемся снова затряслись руки – понимая, что нельзя выезжать в таком состоянии, Андрей положил ладони на руль и принялся мысленно считать до ста, успокаивая броуновское движение в собственной голове.
Наверное, не стоило жениться по залёту. Хорошее дело браком не назовут, а уж вынужденный… тем более. Оплатил бы аборт и раскланялся. Ну или развёлся, когда Ирка потеряла первого ребёнка. Жестоко, но честно: уже тогда отношения с ней напрягали постоянными требованиями, высосанными из пальца обидами и претензиями.
Подумав об этом, Андрей тут же устыдился: если бы они с женой расстались, не родился бы Артём, и, значит, не появился бы в этом мире человек, так сильно похожий на него, что можно легко и безошибочно угадывать мысли по глазам.
Но как же всё-таки она достала. Все эти показные обиды – надутые губы, хлопанье дверьми и демонстративное молчание! До сих пор он относился к выходкам жены с флегматичным пренебрежением, но сегодня упала последняя капля и место для терпения закончилось. Как и желание сглаживать конфликты игнорированием. Разрубить, и вся недолга.
Больше всего бесило то, что созревшая теперь проблема возникла на ровном месте и изначально не стоила тухлого яйца.
Вот, говорят: «горе от ума». А оно не от ума, нет! Горе, оно… от бестолкового думанья. Горе тому, чья голова, непривычная к холодному взгляду на собственные недостатки, начинает задумываться и делать какие-то выводы. Но какие выводы сделает слабый неразвитый ум? Естественно, ложные.
Правда, он и сам хорош: слишком долго молчал и запирался, не желая провоцировать открытый конфликт в семье. А ведь расставил бы с самого начала все точки на i, глядишь, не дошло бы до таких «номеров». Да, Ирина всегда очень болезненно реагировала на критику. Но именно с его молчаливого попустительства она и осмелилась на такое… Дурак!
Эта идиотская история началась почти два года назад, летом, когда они приехали в гости к его родителям. В Малую Талку. Тогда-то, за ужином, жена и принялась жаловаться – дескать, Андрей, такой-сякой, почти не занимается семьёй. Совсем помешался на работе! Домой приходит – и снова дела, дела… Словно они нуждаются!
Сам он давно привык к подобным перформансам и относился к ним философски – знал, что жена ведёт себя так, когда хочет… похвастаться. Но издержки воспитания не позволяют делать это открыто, вот она и выискивает причины для недовольства, чтобы, под соусом претензий, сообщить о хороших новостях.
Абсурдно? Да. Но у каждого свои тараканы.
Увы, отец этого не знал. Выслушав недовольную тираду, он обнял невестку за плечи и, доверительно, в свойственной ему грубоватой манере, произнёс:
– Ну что же ты, бабонька. Мужик надрывается на работе, семью обеспечивает. Домой приходит, а его, вместе с борщом, потчуют кислой миной да брюзжанием. И после этого ты хочешь, чтобы он спешил к тебе? Слушать твоё ворчание? Заклевала ты парня, невестушка.
В этих словах была правда. С тех пор как Андрей с Ириной переехали из Староберезани в Брянск, та очень изменилась. Достойную вакансию не нашла, а быть, как раньше, воспитателем детского сада ей не позволила спесь. Первые годы, пока он ещё работал в полиции, она пыталась что-то делать. Но когда ушёл на вольные хлеба, купил квартиру и открыл частную практику, сразу забросила работу. Где это видано: муж – востребованный адвокат, а жена, за несколько тысяч рублей, подтирает сопли чужим детям?!
Вот с этого-то и начались проблемы в семье. С её скуки. Ирка оказалась чересчур горделива и не пожелала устроиться по специальности, но слишком по-деревенски основательна, чтобы как гламурные фифы тратить деньги на развлечения и косметику.
Борщи, уборка квартиры… и сериалы, сериалы, сериалы. От такой жизни кто угодно взбесится. Даже с соседями Ирина не сумела наладить отношений, потому как не вписывалась ни в одну из категорий местного бомонда: не смогла стать «своей» ни для успешных бизнес-леди, ни для ухоженных цыпочек.
Если бы не феноменальная её обидчивость, Андрей давно поговорил бы с супругой, но его дико раздражали молчаливые «войны», затягивающиеся на неделю или больше, и постоянные напоминания: «А вот помнишь, ты сказал… Значит, не любишь!»
Неосторожные слова отца послужили катализатором и ускорили процессы «брожения» в их семье. Спустя какое-то время, когда он заговорил о поездке к родителям, жена устроила настоящий скандал:
– Нет! Хочешь – езжай, если тебе на меня наплевать. Артёма я туда не отпущу!
– Ир, ты в своём уме? Чем тебе не угодили мои родители?
– Твой отец оскорбил меня! А ты даже не заступился! Ты, мой муж…
– Оскорбил? Как же?
– Как будто ты не помнишь!
– Извини, не помню. Я тогда присутствовал?
– Присутствовал! Он сказал, что я плохая жена! Поэтому я и не хочу, чтобы Артём туда ехал. Они снова будут настраивать против меня сына! Захотят, сами приедут – моя мама ездит, и ничего! Тут им хотя бы придётся вести себя по-человечески!
Андрей застонал в голос и прикрыл ладонью лицо, чудом умудрившись не сорваться. Сосчитав до десяти и слегка успокоившись, отнял руку и, внимательно глядя жене в глаза, поинтересовался:
– Ира, ты серьёзно? Или шутишь? Отец не говорил, что ты плохая жена. Он сказал, что ты любишь ворчать и скандалить. К слову, именно этим ты сейчас и занимаешься.
Феномен, прекрасно известный адвокатам и психологам – ссорясь, мужчины оперируют фактами, а женщины выводами. Поэтому сильный пол находится в заведомо проигрышном положении, ведь любые доводы и доказательства разбиваются о:
– То есть, тебе тоже не нравится, как я себя веду? Я поняла! Ты меня больше не любишь!
– Ир, глупостей не говори, а?
– Я знаю, у тебя кто-то есть… Ты совсем потерял ко мне интерес!
Подобные сцены теперь случались каждый раз, стоило заикнуться о поездке к родителям. Поэтому, стараясь их не провоцировать, он предпочитал лишний раз спустить всё на тормозах. Если до роковых слов отца они ездили в Талку раз в два месяца, то в следующий раз собрались только спустя полгода, а сегодня, ещё через год, Андрей и вовсе ехал один.
И ведь он запланировал эту поездку больше месяца назад! И на тебе – в последний момент возникает трёхдневная экскурсия в Москву. Можно было, конечно, настоять, но… Какой ребёнок откажется от прогулки по Останкино, Мосфильму, посещения театра Куклачева и других, таких же заманчивых, мероприятий? Увидев умоляющие глаза сына, Андрей дал «добро» на экскурсию.
Ирина смущённо всплёскивала руками, делала бровки домиком, извинялась… Но в этом фальшивом кудахтанье так ясно читалась радость, что именно в тот момент он впервые испытал острую неприязнь к жене.
Вчера, в пятницу утром, они уехали в Москву – Ирина сопровождала детей как представитель родительского комитета и воспитатель, а сегодня, в субботу, решив, за чашкой кофе, просмотреть новостную ленту, Андрей открыл ноутбук и совершенно случайно нашёл в истории браузера интересные страницы.
Поиск экскурсий, заказ билетов…
Всё общение супруга вела через социальные сети – ему не составило большого труда найти и прочитать всю переписку от начала до конца. Ярость накатывала медленно, не мешая педантичному изучению улик. Но окажись жена рядом в момент пика, он приковал бы её наручниками к батарее, заклеил рот и высказал всё до последней мелочи – тыкая носом в каждый косяк, дурацкую обиду, нелепый скандал.
Достала!
Неужели в этом и заключается пресловутая «женская мудрость»?! Делать по-своему – втихомолку, не вступая в открытую конфронтацию, в которой без способностей к анализу и логике, не сумеешь доказать обоснованности поступков? Да ну на!
Закрыв браузер, он, повинуясь наитию, набрал секретаршу, перенёс все встречи, запланированные на следующую неделю, вышел из квартиры и спустился на стоянку.
Сегодня суббота. Банный день. Он, так и быть, поедет к родителям один – попарится в баньке, отдохнёт… В воскресенье вечером или в понедельник утром вернётся в Брянск, заберёт Артёма и махнёт обратно в село. Весенние каникулы в этом году целых десять дней – до третьего апреля. Времени хватит.
– Андрей Михайлович! Андрей Михайлович! Вам плохо?
Андрей тряхнул головой, сбрасывая задумчивость, и увидел, что вцепившиеся в руль пальцы побелели от напряжения. Растянув губы в кривоватую улыбку, повернулся к пытающемуся дозваться встревоженному старичку-профессору:
– Всё в порядке, Игорь Львович. Не переживайте.
И завёл машину.
Глава 2
Малая Талка – небольшое сельцо на берегу реки-Талки, в котором родился и вырос Андрей, находилось в двухстах километрах от Брянска и сорока от старинного городка Староберезань, где он прожил пять лет и познакомился с Ириной.
Маршрут пролегал в основном через поля и леса, иногда маленькие посёлки и деревушки, поэтому уже к середине пути, заскучав от созерцания однообразно-серых весенних пейзажей, Андрей полностью успокоился и вернулся к привычно-флегматичному состоянию духа.
Он и не думал заезжать в город – это удлиняло дорогу на десять километров, но, на нужной развилке, руки бездумно выкрутили руль и машина свернула налево. Возвращаться не стал – раз уж так вышло, пусть будет. Почему бы и не проехаться по знакомым местам? Всё-таки пять лет не появлялся в Староберезани.
Городок встретил лоскутным, как бабушкино покрывало, асфальтом, обшитыми вагонкой домами и ракитами, свесившими лысые ещё плети до самой земли. За прошедшие годы тут мало что изменилось: в центре поставили несколько рекламных щитов, построили два супермаркета и, судя по листовкам на остановках – суши-бар.
Остановившись на светофоре, Андрей бездумно рассматривал вальяжных пешеходов, одетых, как это часто случается в глухой провинции, очень разношёрстно и небрежно. Отвернувшись от невысокой выбеленной блондинки, едва не падающей с пятнадцатисантиметровых шпилек, поймал взгляд стоящего на обочине полицейского. Нахмурился, изучая высокую шарообразную фигуру. Лицо толстяка выглядело смутно знакомым, но память буксовала, отказываясь помогать. Зато его явно опознали: обрадовавшись, что замечен, мужчина яростно закивал, сложил ладонь уточкой и поднёс ко рту, двигая «клювом» – предлагая поговорить.
Андрей удивился, но кивнул, махнул рукой в сторону ближайшего поворота и тронулся. За углом остановился, заглушил мотор и вышел из машины. Поморщился – пришлось припарковаться напротив пирожковой, окружённой тяжёлым духом пережаренного растительного масла. Стоило бы протянуть вперёд и покинуть пределы неприятной «ауры», но ладно. Потерпит.
Из-за поворота гигантским колобком выкатился полицейский. Замер на секунду, выискивая его глазами, и рванулся вперёд, разметая по сторонам встречных прохожих. Выглядел он почти так же, как американские гамбургерные толстяки, которыми так пестрит сеть. Наверное, поэтому и не получалось вспомнить имя: в прежние годы у Андрея среди знакомых не было настолько полных людей.
– Здорово, Андрюха! Как дела?
В руку шлёпнулась мягкая и влажная, как тесто, ладонь. Он осторожно пожал её и нерешительно ответил:
– Здорово. Всё отлично. Сам не жалуюсь и другим не советую.
– Что, не узнаёшь? – захохотал собеседник, приподнимая фуражку и приглаживая коротко стриженный «ёжик», на плоском, как доска, затылке, переходящем в шею без малейших изгибов. Этот почти правильный квадратный череп и активизировал память Андрея:
– Толя?! Ну ты…
Он запнулся, обрывая недосказанную фразу, но бывший коллега понятливо закончил:
– Да, разнесло меня. Надо брать себя в руки и заниматься спортом, но каждый раз, когда я собираюсь это сделать, происходит какая-нибудь гадость.
– И что за гадость произошла сейчас? – едко поинтересовался Андрей.
