Рука Бога

Приоткрытая массивная дверь главной комнаты управления символизировала ленточку на финише, к которой Элис стремился всю свою жизнь.

XII. Показания Элис

Совершенно не похожий на Элиса, на стуле сидел Грифон – весь в крови, с разбитым лицом, но довольный.

– Вот и все, брат, – сказал Элис, запирая массивную дверь за собой. Скрытый механизм, таившийся в полуметровом металлическом пространстве двери, заскрипел, выдавая в один такт щелчки шестеренок и подшипников. Этот звук знаменовал полную изоляцию комнаты управления от всего остального мира.

Грифон ничего не ответил, переведя свой взгляд на стол, где рядом с окровавленным стаканом лежал ТАРТС. С наведенным автоматом, Элис подошел к столу и медленно взял активатор.

– Ты не бог, чтобы решать судьбу человечества, – наконец заговорил Грифон.

– Человек самостоятельно уже решил свою судьбу, я лишь триггер.

– Один процент чудовищ, творивший ужасные вещи – это еще не все человечество.

Элис отложил автомат, сев напротив Грифона:

– И сказал Господь: вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма; сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю…

Грифон засмеялся, но его смех захлебнулся в крови:

– Все-таки решил поиграть в бога.

– Я твоя полная противоположность, брат. Пока ты вкушал самый сладкий плод в мире вместе с Королевой, я слышал вопль мучеников.

– И о чем они вопили?

– Это был ад Аушвица. Я видел тысячи невинных душ, взывающих к Великому Утешителю. Сфокусированный луч катарсиса миллионов их бликов, просящих взглядов, умолял Господа снизойди с обнаженным мечом кары. А в ответ лишь легкий бриз, доносящий из облаков частички пепла их погибших братьев, сестер, матерей, отцов и детей.

Грифон понял, что Элиса сломили, как личность. Что он не видел войну между родом человеческим и инопланетной расой цефалоподов – как причину всего происходящего ныне. Элис воспринимал вторжение цефалоподов и все дальнейшее развитие событий, как кару, данную Богом за весь тот ужас, что творил человек на протяжении веков.

– Позволь показать тебе то, что возможно изменит твой выбор, – еле-еле проговорил Грифон из последних сил.

Жизнь покинула Грифона. Невидимая рука фатума одним взмахом оборвала все нити, соединяющие тело Грифона с кукловодом. И словно кукла, Грифон сполз с кресла на пол, окончив свою борьбу.

«После остановки сердца – мозг еще живет больше десяти минут» – рассудил Элис. Непреодолимое желание увидеть последний аргумент Грифона не давало ему покоя. Элис набрал заведомую комбинацию цифр на ТАРТСе, запустив программу ядерного удара. Из динамиков, расположенных по углам комнаты раздался невыносимо-протяжный вой, не похожий на ранее звучащий звук сирены. А на главном терминале среди всевозможных блоков управления и мониторов высветилось время обратного отсчета до старта.

Небрежно откинув пульт на пол, Элис вошел в камбуз, прямиком к граммофону. До точки невозврата запуска оставалось более сорока минут, поэтому Элис без спешки начал поиски нужной ему пластинки. Как слепец, он пытался найти выход в кромешной тьме из пещеры, где выхода не было изначально. Четко осознавая, что в 1962 году не может быть пластинки с Jefferson Airplane, изданной в 1967, Элис инстинктивно игнорировал данный факт, продолжая в безуспешных попытках найти этот ключ. Ключ к финальной двери, потаенной в глубинах сознания Грифона.

Смирившись с реальностью, он достал пластинку Bobby Vinton. Мелодия, зазвучавшая из небольшого рупора, даже не пыталась перекричать сигнал тревоги. Элис подвинул кресло и сел вплотную к рупору. Композиция Mr. Lonely и близко не была похожа на Jefferson Airplane, но это было лучше, чем ничего.

Ничего не происходило, мелодия пошла уже по четвертому кругу, Элис без движения сидел на кресле полностью расслабленный с закрытыми глазами. Сирена продолжала выть, но ее звук напрочь отсутствовал в голове Элиса, не проходя через фильтр восприятия реальности. Таймер показывал двадцать минут, продолжая свой неспешный поход к цифре ноль.

«Элис…» – послышалось где-то за дверью бункера. Не открывая глаз, Элис понимал, что это невозможно. Человеческий голос не может проникнуть через стальную герметичную дверь бункера, перебив при этом не только сирену, но и мелодию из рупора, расположенного в нескольких сантиметров от уха.

«Элис, проснись…» – теперь уже прозвучал шепотом непосредственно над головой Элиса.

Открыв глаза, он увидел ее. Большая просторная спальня в грегорианском стиле, трехметровое зеркало в золотом обрамлении, шкафчик из тикового дерева, подсвечники необычных форм, идеально чистый фаянсовый набор – ничего из этого не отвлекало взор Элиса от Королевы. Абсолютно голая она сидела на прикроватном пуфике напротив трюмо, расчесывая свои волосы. Поймав в зеркале взгляд Элиса, она замерла, улыбнувшись:

– Элис, я тебя люблю.

Эти слова были сродни удару тысяч водородных бомб по городам СССР. В одну сотую секунды Элис увидел каскад вспышек, тысячи домов, сдуваемых ударной волной словно они были сделаны из праха, миллионы жизней, задутых как свечки на торте по случаю день рождения. Этими словами Королева одним точным ударом уничтожала всю жизнь Элиса. Всю его веру в миссию, всю его сущность, как автомата.

Лежа на кровати и, взирая на Королеву, он пытался заплакать, но не мог.

Королева обернулась:

– Элис…

Пауза длилась настолько долго, что Элис успел прослушать в десятый раз Mr. Lonely.

– Элис, подари возможность другим людям любить.

«Вот он. Решающий довод Грифона. Надежда».

«Можно ли заплатить слезой невинного ребенка за будущее человечества? Честна ли цена в минуту любви за час страдания?»

Элис, отдернув простыню, скрывавшую его все это время, встал и подошел к Королеве.

– Любимая моя… – он не мог продолжить дальше, ком в горле, застрявший еще в самом начале этого сна, стал настолько большим, что лишил его возможности говорить.

Взяв прядь волос с ее плеча, Элис заплакал.

На мгновение он увидел всю ситуацию со стороны. Это было похоже на картину восемнадцатого века, которую оцифровали, сделав расширение на порядок лучше. Никаких неровных мазков, яркие краски, правильное расположение теней, верный фокус. Обстановка лишь подчеркивала возраст картины, а два нагих человека не давали и намека на то, что действо в картине происходит в 22 веке. Именно в этот короткий момент Элис в первый раз увидел себя, а не Грифона, стоящего обнаженным перед сидящей Королевой.

Внезапно мелодия оборвалась на полуслове. Солдаты базы Лобстер Квадрилл выключили подачу электроэнергии в бункер. Победивший в схватке с Бобби Винтом звук сирены подхватил сознание Элиса и перенес его в Аушвиц.

После спальни, освященной теплыми лучами летнего Солнца, рассеявшимися через белую полупрозрачную занавеску, Элис оказался в сыром и холодном помещении, где было так темно, что разум дорисовывал на черном фоне гримасы страха невидимых образов. Будучи все также голым, он ощущал касание других людей, находящихся рядом. Все они вместе с Элисом молча стояли и ждали…

Звук сирены, доносившийся из реальности, зажигал один единственный плафон, давая шанс разглядеть, где находится Элис. Это был огромный ангар с бетонными стенами и низким потолком, заполненным под завязку нагими детьми разного возраста. Даже в этот короткий миг работы плафона, Элис успел разглядеть несколько лиц. Испуганные, полные ужаса, дети не понимали, что происходит. Молчаливое ожидание неизбежного повисло в воздухе, каждый раз нехотя отчитывая секунды до следующего сигнала.

Когда плафон зажегся во второй раз под звук сирены – из спринклеров пошел газ. Один маленький мальчик, лет шести, крепко сжал руку Элиса и протяжно закричал:

– МАМА…

Появление газа было подобно подрыву зарядов в имплозивной схеме, где в центре находился этот мальчик в докритическом состоянии. Его взывание о помощи представлял собой испущенный нейтрон, который пошел дальше, выбивая остальных детей из состояния равновесия. Начавшаяся цепная реакция поглотила всех, создав ужасающий хор безнадежных возгласов, который никто и никогда не слышал. Сотни голосов о мольбе, соединенных в один протяжный непрекращающийся стон достигли небес.

Ничто не могло передать то, что чувствовал Элис в этот момент. Рука малыша навсегда сжала ладонь Элиса, так крепко, что даже Господь не был в силах разжать ее. Катарсис, переживаемый в тот момент Элисом, острым и молниеносным ударом убил образ Королевы и любви в сознании.

Элис проснулся.

Сирена, как безучастный свидетель всего увиденного, продолжала звучать, выполняя свою роль. Таймер на терминале отчитывал последние две минуты.

Одна за другой, слезы скатывались по щекам Элиса. В бессильной злобе он зарыдал, попытавшись истеричным криком перебороть сирену. Истошно крича, что есть сил, до последнего грамма воздуха в легких, он рухнул на пол. Передышка длилась ровно столько – сколько длится пауза в работе сирены. А затем – еще одна попытка, еще один крик, но все тщетно. Элис лежал на полу, зажав уши ладонями.

Без какого-либо предупреждения сирена заглохла. Тусклый свет лампочек, имеющийся благодаря резервному питанию бункера, немного осветил последние шаги Элис до терминала. Подойдя к блоку управления, он увидел на зеленом мониторе сетку, которая напоминала контуры материков планеты. Сотни точек зажглись на США, медленно, но верно продвигаясь до Европы. С десяток точек появились в Европе, которые тут же устремились на СССР. Как магнит, брошенный на лист бумаги с металлическими опилками, Россия притягивала все точки к себе. На соседнем мониторе зажглось мигающее предупреждение:

«ОБНАРУЖЕН ЗАПУСК»

Каскадом это предупреждение вспыхнуло на остальных мониторах. Вся комната управления теперь освещалась заревом красного шрифта. Монитор главного терминала покрылся красными точками, которые щедро выплеснул СССР по Европе и США.

«Безумно хочется закурить» – с этими мыслями Элис порылся в карманах, достав маленькую металлическую коробочку и черно-белую фотографию. На ярко-белом фоне отчетливо вырисовывалось колоссальное сооружение, занесенное снегом. Масштаб оценивался по фигурке человека, стоящего на переднем плане.

Гравировка спрута на коробке освежила воспоминания Элис. Последний день в Кор перед отправкой в прошлое был как будто бы вчера. Как и тогда, он снова открыл коробочку. Но, как и в первый раз, она все также была пуста.

«Через полчаса все кончится» – закрыв глаза, думал Элис.

Он представлял Королеву, но она никак не хотела приходить к нему в сознание. Просидев почти тридцать минут с закрытыми глазами, он услышал шаги. В полной тишине он почувствовал ее руку у себя на плече. Рука медленно продвигалась по телу Элис. В конце своего пути рука дошла до ладони. Неожиданно для Элис рука Королевы сжала его ладонь. Открыв глаза, он увидел перед собой мальчика, того самого. Но теперь он был одет в белый балахон от плеч до пяток, а лицо не выражало никак эмоций. Боковым зрением Элис осязал яркую вспышку, проникшую в бункер через просветы в местах креплений свай, поняв, что ядерные заряды взорвались в нескольких километрах от базы. Сжав ладонь Элис еще сильнее, мальчик прошептал:

– Заповедь десятая: Пустота снаружи, пустота внутри.