скачать книгу бесплатно
И я уверена: всё будет хорошо, ведь что такое выписка – это выход в свет, первый выход в свет ребёнка и первый выход в свет меня как мамы.
С этими мыслями, я достаю из тумбочки косметичку, пытаясь создать из растрепанного существа подобие женщины, которой предстоит выйти в свет.
27.08.2013
В детстве я любила смотреть с родителями старые фильмы и представлять себя их героями, проживать сюжет, будто из кино, «примеряя на себя переживания». Помню, как в одном из них купали ребёнка, и все бегали-прыгали-волновались, я тогда не понимала отчего, а мама мне пояснила, что это одно из важных событий.
– Да? – произнесла я тогда удивленно, и повторила бы вновь сейчас, буквально час назад покупали сына впервые, и что? Что в этом такого важного? Показалось всё мне крайне легким, не понимаю, почему многие так этого боятся, если верить тем рассказам мамы, и ждут бабушек-дедушек для поддержки.
Я, правда, не стала купать одна, боясь, что сын выскользнет из моих рук, поэтому ждала поддержки в лице мужа, который не перестаёт повторять, что наш сынулька – угарный тип.
– Слышишь, Паша! Я тут с тобой болтаю, – без конца говорил Димка, поливая сквозь свои пальцы грудь сына водой, – угарный. Ты наш угарный, а хохолок у тебя, будто ты рокер.
– Дим, я слышала не раз, что некоторые дети боятся воды и купания, может, это от того, что их неправильно купали первый раз, – начала я свои рассуждения, но муж не поворачивал голову в мою сторону. – Может, дети боятся купаться, потому что воду сделали слишком горячей или держали ребеночка не так, как нужно.
– Лен, переставай думать об этих «некоторые дети», – немного нервно обрезал Дима, – вот он, наш сын, давай купать его и наслаждаться этим моментом.
– Я просто хотела сказать, что делаю всё верно, поэтому мне легко! – мне было обидно, что муж не хотел услышать суть. Мне Легко и всё ясно с сыном!
Дима ничего не ответил, просто посмотрел на меня и начал улыбаться больше прежнего сыну.
03.09.2013
– «Легко и ясно» говорите? – уверенно разговаривала я сама с собою, глядя в монитор ноутбука. – Вернее, я сама недавно говорила, что мне легко и ясно, но мой оптимизм начинает немного испаряться, хотя хотелось бы, чтоб исчезал живот, а то ощущение, что я всё ещё беременная, висит, как мешок картошки.
Я нажала на кнопку перезагрузки, потому что мой старенький ноутбук, который я купила на первые заработанные на каникулах в США деньги, отказывался загружать страницы. Складывалось ощущение, что он уже не «вывозил», также как и я.
Наконец-то монитор загорелся, и высветилось фото, сделанное несколько месяцев назад, мы с Димой стоим, друг к другу спиной, в чёрных комбинезонах, он надувает смешно щеки, а я втягиваю их, чтоб казаться стройнее.
– Так-так, надо поставить другую заставку, с выписки, – говорю я вслух, и начинаю уже открывать папку, чтоб выбрать новое фото, глаза падают на изображение Паши и бабушки, она держит его на руках, а в глазах – любовь. Как призналась потом Наталья Леонидовна: «Я, Лен, минуту, пока вы мне его поддержать дали, не дышала, боялась, это ж счастье такое!» – точно это фото и надо на заставку.
Мои мысли прервало недовольное кряхтение Паши, я взяла его на руки и стала ходить кругами по комнате, потом – мне стало скучно ходить кругами, и я стала ходить, рисуя мысленно знак бесконечности, затем – «рисовать» шагами слово «спать». Погрузившись в мысль: «Делать ли соединения между буквами», – я не заметила, как сынок засопел.
Укладывая его в кроватку, я начала ещё сильнее думать, почему уже третью ночь Пашенька спит в кроватке лишь минут тридцать-сорок, а затем начинает нервничать, капризничать, плакать, просит есть и не ест.
– … будто ему чего-то не хватает, но чего? Как это понять, а? И вот я решила положить его к себе в кровать, – мой разговор с самой собою у ноутбука продолжался. Глядя в глаза свекрови, смотрящей на меня с фото экрана, я мысленно продолжала. – В нашей кровати он спит часа три. Безмятежно, крепко, сладко посапывая. Чувствуется, что ему комфортно и уютно. С одной стороны, я рада, что сыночку, вроде, хорошо. Но, с другой стороны, я боюсь, что он привыкнет спать с нами, в нем не будет самостоятельности, а он ведь отдельный человек.
Наконец-то ноутбук начал быстро работать, поэтому я стала набирать пальцами в поисковике: «Как отучить ребенка в 2 недели спать с родителями?»
– О, как много нашлось источников, – улыбка появилась на моем усталом лице, и я широко зевнула. – Сейчас быстро найду ответ и спать. Сладко спать.
– Эх, рано ты обрадовалась, Лен, – вырвалось у меня вслух, когда я увидела ссылки на чаты мам и рассказы, как отучить ребенка спать с родителями в три года.
Я реально опешила, аж сбегала быстро на кухню за крепким чаем, читаю одним глазом и смеюсь: в три года, в ТРИ, вы реально!? Хочется спросить, а до трёх лет вы что делали? Да ребенок в три года – уже отдельная личность, и при правильном воспитании сам с вами спать не захочет.
Тут мне вспомнилось видео, которое мне показывали на курсах для молодых мам: маленький мальчик из Японии в три года сам разделывает и готовит рыбу.
Сам. А почему? Потому что верная система воспитания выбрана, а тут спит с нами в три года.
Я отпила чай, удивляясь наивности мам, и не рассчитала, что он ещё не остыл, поэтому обожгла губы и выплюнула на бежевый мягкий ковёр фонтаном.
– Блядь, – громко вырвалось, и я быстро побежала за тряпкой в ванную, оттирая пятно, во мне будто боролись два человека, один говорил: «да иди и спи, и Пашка пусть спит, где хочет», а другой бил меня яростно ладонями по щекам и кричал истошно в ухо: «а ну-ка собралась быстро! Ты училась на курсах, ты читала, ты не сдашься и найдёшь ответ».
Я снова села к ноутбуку, чай как раз остыл. На этот раз я решила набрать в поисковике возраст КРУПНО:
«Как ОТУЧИТЬ ребёнка в ДВЕ НЕДЕЛИ спать с родителями?»
На экране, как издевательство, появилось «возможно, вы имели в виду, как отучить ребёнка в ДВА ГОДА спать с родителями», ссылки на те же самые сайты и чаты про три года.
Я, подняв колени к голове, сидела на стуле и пялилась в уже прочитанные до этого строчки, набирала в рот чай, булькала, не понимая, почему нет ответа, меня это безумно настораживало, ведь проблема, думаю, такая не только меня коснулась, а статьи об этом педиатры не пишут или я неверно ищу.
Мои мысли прервал плач сына, я взяла его на руки и прижала к себе, он стих, подглядывая чуть приоткрытым взглядом. Я снова начала ходить по комнате, но в этот раз, рисуя мысленно только знак бесконечности, потому что, сколько это ещё продлится, я не знаю.
05.09.2013
– Лен, иди ко мне, пожалуйста, – я повернула голову в сторону мужа, который движениями рук звал меня к себе. – Ну, иди, я посажу тебя на коленочки, как маленькую, и будем болтать, выключай уже ноутбук.
– Дим, подожди, – шептала я, боясь разбудить нашего зайку, – я и так расстроена, за эти дни я облазила весь интернет, я читала даже в английском переводе диссертации французских врачей. И нигде, нигде, понимаешь, нет информации ни по приучению ребенка к своей кровати в возрасте двух недель, ни о том, как понять, что новорождённый наелся.
– Я знаю, Лен, ты об этом говорила вчера, сегодня утром, звонила днём и рассказывала, вечером я пришёл и стал варить себе вареники, потому что ты ищешь, ищешь, а точно надо искать? – меня возмутил и задел голос мужа, но я не подала виду.
– На сегодня я закончу, а завтра достану купленные во время беременности книги, может, просто в них упустила этот фрагмент, – сказала я, подходя к мужу и впервые за вечер, гладя в его глаза. – А ещё, чуть не забыла, енот, я нашла памятку, которую мне отдала медсестра в роддоме, в ней ясно и четко указано: «Прикладывать ребенка к груди по требованию, но не чаще чем раз в 2,5-3 часа».
Дима усадил меня на колени и стал дуть на плечо.
– Ты что делаешь? Отстань и выслушай, мне ещё сказала медсестра из поликлиники (она сегодня приходила), что ребенок может наесться за минут двадцать.
Дима продолжал дуть мне на плечо, будто не слушал меня, а я продолжала сетовать, будто говорю не с ним, а снова с самой собою:
– И вот я не пойму, как возможны эти цифры. Пашенька может есть от двадцати минут до двух часов, потом спать минут десять и снова есть, – я глубоко вздохнула. – Какая-то чушь начинает твориться, я об этом не читала нигде. Зачем ты на меня дуешь? Перестань. Меня это бесит.
– Тебя последние дни бесят все, Лен, – сказал резко муж, снял меня с колен и ушёл в ванную чистить зубы, а мне хотелось кинуть вслед закрывающейся зеркальной двери чем-то тяжёлым, чтоб разбить ее вдребезги.
07.09.2013
Как же мне плохо. Плохо круглосуточно. И от этого «плохо» я не знаю, куда деться
Паша все время не спит. Он кричит, кричит так громко, как не ожидаешь от человека весом в три килограмма.
От его крика всё сжимается, хочется в ответ заорать, просто повернуться в стену, и громко так: «ААААААА!» – и слезы накрывают без конца
И Дима такой ещё с округлёнными глазищами, как рыба, которую выкинуло на берег:
– Лен, чего он кричит? Чего он кричит? Чего?
Заладил, будто «пластинку заело», а я откуда должна знать.
Прям сейчас одела сына на прогулку, спускаемся в лифте, и Паша начинает истошно плакать. Я беспомощно держу его на руках, Дима ухватился за коляску, как тонущий за соломинку, и начал своё:
– Лен, почему он кричит? Это нормально? Он, может, есть хочет? Лен, ответь.
А меня уже «накрывает», начинаю истошно кричать, чтоб перекричать плач Паши:
– Я не сто лет, как мать! Если что, я с ним знакома, как и ты полмесяца. Забыл? Так напомню, – тут я поднесла конверт с сыном к лицу мужа. – Видишь, это Паша, вместе его делали, вместе «вынашивали», вместе рожали, вместе начали воспитывать. Понял?
И тут двери лифта открылись, на нас смотрела бабулька, которая живет, вроде, на третьем этаже, она отошла вбок, пропуская коляску и не сказав ничего, но я понимала, что она всё слышала.
Из подъезда мы выходили вместе, но отдельно:
– Паша, как успокоится, так я вернусь, пока в сквере с ним одна похожу.
Дима ничего не ответил, просто молча покатил пустую коляску в другую сторону.
Паша успокоился очень быстро, засопел, но я не могла прийти в себя, понимая, что муж бесит меня сейчас гораздо больше сына: эти бесконечные вопросы, удивлённые глаза, которые ждут ответа, или как у рыбы, которая ничего не может сказать разумного.
Я подошла к киоску, купила себе белый пломбир, злобно кусаю его, я продумывала развёрнутый ответ, который скажу Диме, когда он снова начнёт своё: «Почему он плачет?», а что если я скажу ему так:
– Уважаемый муж! Сын кричит, потому в бешенстве от желтого цвета боди, и протестует, требуя надеть синие трусы вместо штанов с дебильными лягушатами! Ибо если протестовать, то только в синих трусах!
Нет, какой-то дурацкий ответ. Он даже не дослушает, я ещё раз откусила мороженое и села на лавку, а если так отвечу:
– Он кричит, потому что ты отказался ходить на курсы молодых родителей.
Нет, не пойдёт, я ж знаю, что Дима хотел, но у него не вышло из-за работы. Мороженое капнуло мне на кроссовки, и я уже хотела выругаться вслух, как до меня дотронулась рука мужа.
– Извини, – мы одновременно начали говорить, и заулыбались.
Новоиспечённый папаша сел рядом, а я произнесла немного отрешённо:
– Дим, я не знаю, может плачет, потому что хочет перевернуться, может, рука затекла, может, есть хочет, я честно не знаю, хотя он же недавно ел. И почему он вообще ест все время, смотрит на меня голодными глазами снова ест и плачет, и снова ест.
– Лен, давай положим его в коляску.
– Я так подержу, а то уже боюсь, что проснётся, и снова этот крик, а в книге было написано Красиво: младенец поел, посмотрел вокруг, спит почти двадцать часов первые месяцы. Так и хочется найти автора этой книги, прижать к стене и закричать: «Показывай мне давай таких правильных младенцев! Быстро показывай!»
– Лен, порой мне кажется, что Паша кричит почти двадцать часов, потому что хочет, черт его подери, кричать, – Димка пытался шутить, но мне было не до этого.
– Что-то подсказывает мне, что Он просто хочет есть, но я мама, я должна просто кормить сама. Я и кормлю, а он кричит, – капли мороженого упали снова на кроссовки, Дима достал быстро салфетку, наклонился и стал вытирать.
С минуту мы оба молчали, глядя в никуда. Затем я услышала робкий голос мужа:
– Давай я куплю смеси, их ещё будешь давать. Ты только скажи, что нужно.
Внутри меня всё натянулось, ноздри раздулись, и я начала шептать, сильно артикулируя:
– Все! Повторяю ВСЕ могут кормить сами. Нет женщин, не способных кормить грудью. Все идет из головы, я об этом читала, – Дима не перебивал меня и не пытался спорить, поэтому я стала говорить спокойнее. – Вернее, какой-то там маленький процент не может, а все остальные «придумывают себе причины не кормить». А я не придумываю! Я женщина и кормлю. И точка!
– Я тебя понял, Лисенок. Значит, скоро всё наладится, – произнёс муж, но его тяжёлый вздох говорил о том, что он очень устал.
– Дим, дослушай и не вздыхай так, – я строго посмотрела на мужа. – Смеси портят детей, делают из них больных, иммунитет у искусственников никудышный. Я каждый день говорю сама себе: «Лена, соберись, ешь-пей, все будет хорошо…Но собраться не могу! Черт! Черт! Черт!»
Я начала резко плакать и разбудила Пашу, видя мои слёзы, Дима взял его на руки и стал ходить вокруг лавки, на которой я сидела, ковыряя ногой, приклеившейся к тротуару желтый лист берёзы.
Я говорила сквозь слёзы и какую-то внутреннюю боль:
– От Пашиного крика всё у меня внутри натягивается как струна…Нет, не так даже… натягивается так, будто внутри меня спрятан канат, и два огромных великана, тянут его в разные стороны, пытаясь разорвать меня на тысячи кусков. И разрывают меня под голодный крик сына…крик, к которому ещё добавились колики.
Я не видела ничего вокруг, слёзы, будто ливень стояли стеной в глазах:
– И меня, Дим, «накрывает», накрывает от беспомощности: я не знаю, как помочь, могу только прижать сына к себе крепко-крепко, как самое дорогое счастье в мире, но разве это ему поможет? Это поможет от колик, скажи? Прижать к себе с любовью, когда внутри два великана разрывают тебя на части.
Дима не знал ответа, он просто ходил вокруг лавки с сыном. И я не знала ответа, я просто сидела на лавочке и плакала.
09.09.2013
Я вытащила из ушей наушники, в которых шла лекция президента ассоциации педиатров про верное введение прикорма, вытащила и стала слушать, как сопит Паша, как он набирает воздух в такой крохотный носик, как его приоткрытые губки похожи на изящные изгибы какого-то красивого цветка.
Он будто почувствовал, что его рассматривают, и глубоко вздохнул, немного шевелясь.
Я убрала вниз планшет, пытаясь ногой отодвинуть, как можно дальше, как самое ненужное, что может быть сейчас в жизни.
Мне было так тепло, и даже не от его тела, а от ощущения, что вот он такой маленький настоящий. Ему три недели, всего три, а он такой…не знаю, как выразить словами.
– Как я сейчас счастлива, очень. Вселенная, ты мне веришь? Веришь, что это и есть счастье? Если да, то дай какой-то знак, – с улыбкой произнесла я мысленно, рассматривая маленькие тёмные волосики на ушках Паши.
И вдруг неожиданно, не просыпаясь, он громко пукнул.
Я еле сдерживала смех.
– Это что и есть «знак Вселенной», да? Символично! Очень даже символично, – проносилось в голове. – Днями кажется, что всё мое новоиспечённое материнство идёт через ж..пу, но несмотря на это я счастлива! Да и кто сказал, что это неверный путь!
12.09.2013
Я смотрела, как они толкают его и снимают куртку, а затем – штаны, он пытается дать отпор, но падает вниз, удар, по ногам, ещё. Он пытается встать, но не может. Один из пацанов встал ему на руки.
Было пасмурно, начинал накрапывать дождь, и все мысли про «закрыть окно» улетучились, когда я увидела пять мальчишек лет девяти-десяти, издевающихся над шестым.
На моих руках только-только уснул Пашенька, он прижался ко мне раздетый всем телом, и я отдавала ему своё тепло, и этот мальчик, раздетый до трусов лежал на земле, которая обдавала его холодом. Мое сердце разрывалось, ком стоял в горле, когда я пыталась повернуть чёртову ручку окна, чтоб распахнуть его полностью.
– Как? Как из таких пахнущих раем детей могут вырастать такие жестокие, будто не имеющие души? А если кто-то потом также сделает с Пашей? – слёзы стояли в глазах, сын сильнее прижался ко мне, отдавая в ответ тепло и свою нежность.
– А если он? Он также будет поступать с другими? – в моей голове пронеслась мысль, от которой меня покоробило, и по телу прошла дрожь. – Нет, он не сможет. Он не будет. Я научу его любить других людей. Любить и уважать. Я покажу, что в мире много…
Ручка наконец-то мне поддалась, и окно распахнулось настежь.
Я стала кричать с высоты пятого этажа, не боясь, пожалуй, впервые не боясь разбудить сына:
– Быстро от него отошли! Быстро отошли и отдали одежду.
