скачать книгу бесплатно
– Ты рано встал! – воскликнула Эмма.
Вода плескалась у нее под ногами и серебристыми ручейками струилась по песку.
– Скоро полдень, – ответил Джулиан. Его голос звучал знакомо, но Эмме до сих пор казалось, что Джулиан выглядит иначе, совсем необычно: другой овал лица, другая линия плеч под футболкой. – О чем ты хотела поговорить?
– Что? – Вопрос застал Эмму врасплох: совсем не об этом она сейчас думала.
– Вчера, – уточнил Джулиан. – Ты сказала, что хочешь поговорить. Может, поговорим сейчас?
– Давай. – Эмма подняла голову и посмотрела на парящих в небесах чаек. – Давай присядем куда-нибудь. Не хочу, чтобы нас окатило волной.
Они отошли чуть дальше от моря и устроились на нагретом солнцем песке. Эмма сбросила тапки и зарылась в песок ногами. Джулиан рассмеялся.
Эмма искоса взглянула на него.
– Чего смеешься?
– Ты такая забавная на пляже, – объяснил он. – Любишь песок, но терпеть не можешь воду.
– Ага, – кивнула она и состроила Джулиану гримасу. – Какой парадокс, да?
– Да нет, это просто твоя странность.
– О, ты меня потряс, – бросила Эмма, вытаскивая телефон. – Я в шоке.
– Слышу нотки сарказма, – парировал Джулиан, принимая телефон у нее из рук.
На экране появились фотографии, сделанные Кристиной накануне. Пока Джулиан листал их, Эмма рассказывала, как воспользовалась подсказкой Джонни Грача и отправилась в бар «Саркофаг», как обнаружила тело и как Диана отчитала ее после визита Грача в Институт. Излагая события прошлого вечера, Эмма постепенно расслаблялась, чувствуя, как пропадает ее странная настороженность по отношению к Джулиану. Все было как обычно, они всегда вот так говорили, слушали друг друга, были истинными парабатаями.
– Уверена, письмена те же, – заключила Эмма. – Я ведь не сошла с ума?
Джулиан посмотрел на подругу.
– Нет, – ответил он. – А Диана действительно полагает, что твое вмешательство в расследование может еще больше настроить Конклав против Хелен?
– Ага, – вздохнула Эмма.
Немного поколебавшись, она взяла его за руку. На левом запястье у него мелодично звякнул браслет из морских стеклышек. Эмма почувствовала под пальцами знакомые мозоли на руке Джулиана.
– Я бы никогда не сделала ничего такого, что могло бы повредить Хелен, или Марку, или тебе, – призналась она. – Если ты считаешь, что Диана права, я не стану… – Она помедлила. – Я не стану вмешиваться.
Джулиан взглянул на их переплетенные пальцы. Он был спокоен, но жилка у него на шее забилась чаще, и это не укрылось от Эммы. Должно быть, его встревожило упоминание о сестре.
– Прошло уже пять лет, – сказал он и отнял руку.
Он не вырвал ее, ничего подобного, просто мягко высвободил, повернувшись к океану. Движение было абсолютно естественным, но Эмме все равно стало неловко.
– Конклав и пальцем не пошевелил, чтобы вернуть Хелен домой. Или чтобы найти Марка. Там даже не задумались о том, что твоих родителей, возможно, убил не Себастьян. По-моему, глупо отказываться от шанса выяснить, что случилось с твоими родителями, ради пустых надежд.
– Нет, Джулиан! Не стоит говорить, что эти надежды пусты…
– Можно, впрочем, сказать и по-другому, – продолжал Джулиан, и Эмма словно наяву увидела, как у него в голове закрутились шестеренки. – Если ты сможешь раскрыть это дело… если мы сможем его раскрыть, Конклав будет нам обязан. Я верю, что твоих родителей убил не Себастьян Моргенштерн. Нужно искать демона или какую-то другую силу, которая может безнаказанно убить Сумеречного охотника. Если мы одолеем ее…
У Эммы заболела голова. Она ослабила резинку, которая слишком сильно стягивала волосы.
– Тогда они будут с нами считаться? Потому что об этом все узнают?
– Если все узнают, что мы сделали, у них не останется иного выбора, – подтвердил Джулиан. – А мы позаботимся о том, чтобы все узнали. – Он сделал паузу. – У нас есть связи.
– Ты ведь не о Джеме говоришь? – спросила Эмма. – Я не знаю, как с ним связаться.
– Нет, я не о Джеме и не о Тессе.
– Значит, о Джейсе и Клэри, – догадалась Эмма.
Джейс Эрондейл и Клэри Фэйрчайлд возглавляли Институт Нью-Йорка. Они были едва ли не самыми молодыми Сумеречными охотниками, которые заняли столь высокий пост. Эмма дружила с Клэри с двенадцати лет, когда Клэри впервые поддержала ее в зале Совета в Идрисе, оказавшись, похоже, единственной во всем Конклаве, кому было не все равно, что Эмма потеряла родителей.
Джейс, пожалуй, был одним из лучших Сумеречных охотников за всю историю – если судить только по боевым качествам. Талант Клэри состоял в другом – она умела создавать руны. Такое не было под силу никому из Сумеречных охотников. Однажды она рассказала Эмме, что руны приходят к ней помимо ее воли: либо появляются сами, либо не появляются вовсе, и управлять этим она не может. За несколько лет она добавила в Серую книгу несколько очень полезных рун: одна служила для дыхания под водой, другая – для бега на длинные дистанции, а еще одна – для контрацепции и контроля над рождаемостью – вызвала серьезные споры, но быстро стала одной из самых популярных рун из арсенала Сумеречных охотников.
Все знали Джейса и Клэри. Так случается, когда спасаешь мир. Большинство считало их героями, но для Эммы они были теми, кто протянул ей руку помощи в самые тяжелые времена.
– Да, – кивнул Джулиан и почесал в затылке. Он выглядел утомленным. Под глазами залегли тени, как будто даже кожа его истончилась от усталости и сквозь нее проступили все вены. Он кусал губу, как и всегда в моменты волнения и тревоги. – Они ведь стали едва ли не самыми молодыми главами Института за всю историю. И не забывай, на что пошел Конклав ради Саймона, ради Магнуса и Алека. Когда ты герой, там готовы на многое.
Джулиан поднялся на ноги, и Эмма последовала его примеру. Она стянула резинку с хвоста, и волосы рассыпались по плечам, волнами заструившись по спине. Джулиан кратко взглянул на нее и тут же отвел глаза.
– Джулс… – начала она.
Но он уже отвернулся и зашагал к дороге.
Эмма надела тапки и догнала его возле засыпанного песком тротуара.
– Все в порядке?
– Само собой. Ох, чуть не забыл вернуть, – сказал Джулиан, протягивая Эмме ее телефон. – Знаешь, Конклав принимает законы. И живет по этим законам. Но это не означает, что при должном упорстве эти законы невозможно изменить.
– Ты говоришь загадками.
Джулиан улыбнулся, и в его глазах заплясали озорные огоньки.
– Им не нравится, когда Сумеречные охотники нашего возраста вмешиваются в серьезные дела. Но Джейс, Клэри, Алек и Изабель в нашем возрасте уже спасли мир. И их за это уважают. Результат – вот что заставляет их изменить свое мнение.
Они дошли до шоссе. Эмма посмотрела вверх, на холмы. На одном из них, прямо на обрыве над дорогой, стоял Институт.
– Джулиан Блэкторн, – сказала Эмма, когда они перебежали шоссе. – А ты революционер.
– Так что мы займемся этим, но не будем привлекать внимания, – заключил Джулиан. – Сперва нам нужно сравнить снимки обнаруженного тела со снимками тел твоих родителей. Все нам помогут. Не переживай.
Они прошли полдороги до Института. Машин было немало – простецы ехали на работу в центр. Солнце отражалось в лобовых стеклах.
– А если выяснится, что эти письмена невозможно расшифровать? Что это просто абракадабра, которую рисует на телах какой-нибудь чокнутый запойный убийца?
– На запойные убийства это не похоже. Они обычно происходят почти одновременно, но в разных местах. Запойный убийца переезжает с места на место и убивает случайных людей.
– Что же тогда у нас? Массовое убийство?
– Массовые убийства тоже происходят одновременно, но при этом в одном месте, – со знанием дела заявил Джулиан, говоря тем же тоном, которым объяснял Тавви, почему нельзя съесть полпачки сладких колечек на завтрак. – Это явно серийный убийца. Серийные убийства происходят друг за другом, с перерывами.
– Мне как-то не по себе из-за того, что ты все это знаешь, – призналась Эмма.
Перед Институтом раскинулась выжженная солнцем лужайка, доходившая до края обрыва. У самой ее кромки росли невысокие кустарники и морская трава. Обитатели Института нечасто выходили сюда: шоссе неслось слишком близко, сухая трава колола ноги, а от жаркого солнца не было никакого спасения.
– Дрю очень увлечена историей криминалистики, – объяснил Джулиан, когда они дошли до лестницы. – Она мне все уши прожужжала о том, как нужно прятать тело.
Эмма взбежала на три ступеньки выше Джулиана и повернулась к нему.
– А я тебя выше! – воскликнула она.
Они частенько играли в эту игру, когда были детьми: Эмма всегда уверяла Джулиана, что его перерастет, пока в четырнадцать он не вытянулся на целых двадцать сантиметров.
Джулиан взглянул на нее. Солнце било ему прямо в глаза и застилало золотом его сине-зеленые радужки, из-за чего они напоминали патину, покрывавшую римское стекло из коллекции Артура.
– Эм, – начал Джулиан, – сколько бы мы ни шутили об этом, знай, я отношусь к делу со всей серьезностью. Это твои родители. Ты заслуживаешь знать, что произошло.
У Эммы в горле вдруг встал ком.
– На этот раз все иначе, – прошептала она. – Знаю, мне уже не раз казалось, что я что-то нашла, но на деле все оказывалось просто пшиком. Я снова и снова ходила по ложному следу. Но сейчас, Джулс, я чувствую, что это другое. Как будто это – настоящее.
Зазвонил ее телефон. Она опустила голову и вытащила его из кармана. Увидев имя на экране, она поморщилась и сунула телефон обратно. Джулс недоуменно изогнул бровь.
– Кэмерон Эшдаун? – спросил он. – Почему ты не берешь трубку?
– Я не в настроении, – к собственному удивлению, ответила Эмма. Почему бы ей просто не сказать Джулиану правду? «Мы с Кэмероном расстались»?
Дверь Института распахнулась.
– Эмма! Джулс!
На пороге появились Друзилла и Тавви, оба еще в пижамах. В руке у Тавви был зажат леденец, который он сосредоточенно сосал. Когда он увидел Эмму, его глаза загорелись и он побежал к ней навстречу.
– Эмма! – воскликнул он, не вынимая леденец изо рта.
Она подпустила его к себе и крепко сжала руками его мальчишеское тело. Тавви захихикал.
– Тавви! – укоризненно сказал Джулиан. – Не бегай с леденцом во рту. Так можно подавиться.
Тавви вытащил леденец и посмотрел на него с таким видом, словно перед ним был заряженный пистолет.
– И умереть?
– Ужасной смертью, – подтвердил Джулиан. – В муках.
Он повернулся к Друзилле, которая стояла, уперев руки в бока. На ней была черная пижама с рисунком – бензопилами и скелетами.
– Как дела, Дрю?
– Уже пятница, – сказала Друзилла. – Блинный день. Помнишь? Ты обещал!
– Точно, было дело, – кивнул Джулиан и слегка дернул сестру за косичку. – Иди разбуди Ливви и Тая, а я…
– Они уже встали, – перебила его Друзилла. – Сидят на кухне. Ждут. – Она выразительно посмотрела на старшего брата.
Джулиан улыбнулся.
– Ладно, уже иду. – Он поднял Тавви на верхнюю площадку лестницы и слегка подтолкнул его к двери. – Бегите на кухню и скажите близнецам, пока они не умерли с голоду, что завтрак уже на подходе.
Друзилла и Тавви, захихикав, скрылись в холле, а Джулиан вздохнул и повернулся к Эмме.
– Ну вот, меня оконфетили, – пробормотал он и показал на голубоватое сахарное пятно, которое Тавви успел поставить ему на воротник.
– Это знак почета, – рассмеялась Эмма. – Увидимся на кухне. Я заскочу в душ. – Она поднялась по лестнице, на секунду замерла возле открытой двери и обернулась, чтобы взглянуть на Джулиана. В окружении синего моря и голубого неба его глаза как будто сливались с ландшафтом. – Джулс, ты ни о чем не хочешь спросить?
Он отвел глаза и покачал головой.
– Нет. Ни о чем.
Кто-то тряс Кристину за плечо. Она проснулась не сразу и часто заморгала. Ей снился дом, летняя жара, прохлада тенистых садов вокруг Института и нежные розы, которые ее мама умудрялась выращивать в столь недружественном для этих цветов климате. Особенно ей нравились желтые розы, ведь их обожал ее любимый писатель[4 - Желтые розы были любимыми цветами Габриэля Гарсии Маркеса.], но были и розы других цветов, посаженные в честь гордого имени семейства Розалес.
Кристина гуляла по саду и как раз собиралась завернуть за угол, когда до нее донеслись знакомые голоса. Она ускорила шаг, на лице ее засияла широкая улыбка. Хайме и Диего… Ее самый старый друг и ее первая любовь. Само собой, они обрадуются встрече.
Завернув за угол, она посмотрела по сторонам. Никого. Только эхо далеких голосов, эхо издевательской насмешки.
Затем тенистый сад пропал, и Кристина увидела склонившуюся над ней Эмму, одетую в одно из своих ярких платьев в цветочек. Светлые волосы ниспадали ей на плечи влажными после душа прядями.
– Termina de molestarme, estoy despierta! – запротестовала Кристина, отбиваясь от Эммы. – Эмма! Прекрати! Я проснулась!
Она села и обхватила голову руками. Кристина гордилась тем, что не путает родной язык с английским, но иногда, в минуты усталости или спросонья, испанский все же срывался с ее губ.
– Пойдем завтракать, – пригласила ее Эмма. – Хотя для завтрака уже поздновато. Скоро полдень. Но это неважно, я хочу тебя со всеми познакомить. Там Джулиан…
– Я видела его вчера вечером, – зевнув, сказала Кристина. – У него красивые руки.
– Прекрасно, вот и скажешь ему лично.
– Ну уж нет.
– Вставай, – велела Эмма. – Или я сяду на тебя верхом.
Кристина бросила в нее подушкой.
