скачать книгу бесплатно
– Магия времени в стране фэйри на них не влияет, потому что в обоих течет ангельская кровь, – сказала Изабель. – Именно поэтому Конклав их и отправил. И руны у них тоже работают – даже в оскверненных землях, – тут она нахмурилась. – Стоп. Какие медальоны?
– Ох, – Эмма поспешно переглянулась с Джулианом. – У Конклава есть медальоны, предотвращающие утечку времени в стране фэйри. Диарборн дал нам один такой.
* * *
Изабель и Саймон в свою очередь изумленно переглянулись.
– Чего? И зачем он вам его дал?
– Услуга, которая понадобилась от нас Диарборну, – сказал Джулиан, – связана с путешествием в страну фэйри.
Саймон выпрямился и сжал зубы. Челюсть у него стала квадратной, и Эмма сразу вспомнила, что он – не только обладающий приятными манерами жених Изабель Лайтвуд. Саймон – герой, не побоявшийся противостоять самому ангелу Разиэлю. Мало кто кроме Клэри мог о себе такое сказать.
– Что-что он сделал?
– Я объясню, – продолжил Джулиан и действительно объяснил, сухо, лаконично и без лишних эмоций.
Тем не менее к концу рассказа оба, и Изабель, и Саймон были вне себя от ярости.
– Да как он смеет! – взвился Саймон. – Как он только мог подумать, что…
– Он теперь Инквизитор. И все равно скоро узнает, что Клэри и Джейс не вернулись, – перебила его Изабель. – Конклав в курсе, как это опасно, особенно сейчас. Почему же он вас послал?
– Потому что Аннабель сбежала в страну фэйри, а он считает, что Аннабель – это наша проблема, – сказала Эмма.
– Это нелепо, вы же просто дети, – сказал Саймон.
Изабель снова его пнула.
– Мы сделали достаточно, когда сами были детьми.
– Потому что нам пришлось! – возразил он. – У нас не было выбора.
Он снова повернулся к Эмме и Джулиану:
– Мы можем вас отсюда вывезти. Можем спрятать.
– Нет, – коротко ответил Джулиан.
– Он хочет сказать, что у нас тоже нет выбора, – объяснила Эмма. – Слишком высока вероятность, что Черную книгу используют – либо сама Аннабель, либо Неблагой Король – и последствия будут ужасны. Даже говорить не хочу, кто может при этом пострадать. А наши шансы отыскать книгу больше, чем у остальных. Никто другой не имел дела с Аннабель так близко и так долго. В определенном смысле Джулиан знает ее лучше, чем кто бы то ни было.
– К тому же мы можем поискать Джейса и Клэри, – заметил Джулиан. – Не похоже, чтобы Гораций еще кого-нибудь отправил за ними.
Изабель нахмурилась.
– Потому что он гад?
– Потому, что ему не нравится, какой поддержкой они пользуются и как люди уважают их, Алека и вас, – ответил Джулиан. – Чем дольше их здесь нет, тем лучше для него. Он хочет забрать всю власть в свои руки, и возвращение героев ему совершенно не нужно. Уверен, Джиа постарается что-нибудь сделать, но облегчать ей задачу он не станет. А вот вставлять ей все время палки в колеса он запросто может.
Джулиан стоял бледный, его глаза были синими, как морское стекло в браслете. Может ее парабатай сам ничего и не чувствовал, подумала Эмма, но чувства других все еще очень хорошо понимал. Фактически, он пустил в ход единственный аргумент, против которого Саймон и Изабель не станут щетиниться: безопасность Джейса и Клэри.
Саймон все-таки попытался.
– Мы и сами могли бы что-нибудь придумать, – сказал он. – Как-то их отыскать. Предложение спрятать остается в силе.
– Если я исчезну, они обратят это против моей семьи, – возразил Джулиан. – Не забывайте: это новый Конклав.
– Или то, что всегда скрывалось под маской старого, – вставила Эмма. – Можете пообещать, что никому не скажете о нашем отбытии в страну фэйри – даже Джиа? Никому нельзя говорить. Если Джиа выступит против Горация, он выдаст ей нашу тайну.
У Саймона и Изабель был расстроенный вид, но они пообещали.
– Когда вы отправляетесь? – спросила Изабель.
– Скоро, – ответил Джулиан. – Мы пришли только чтобы собрать вещи.
Саймон вполголоса выругался. Изабель покачала головой, потом нагнулась и сняла с тонкой лодыжки цепочку.
– Это благословленное железо, – она протянула ее Эмме. – Ядовитое для фэйри. Надень и сможешь отвесить им знатного пинка.
– Спасибо, – Эмма взяла и дважды обернула цепочку вокруг запястья.
– Черт, а у меня хоть какое-нибудь железо есть? – задумался Саймон, потом хлопнул себя по лбу, полез в карман и достал крошечную фигурку лучника. – Это мой персонаж из «Подземелий и драконов», лорд Монтгомери.
– О боже, – вздохнула Изабель.
– Они обычно оловянные, но этот из железа. Добыл его на Кикстартере, – Саймон отдал фигурку Джулиану. – Возьми. Вдруг пригодится.
– Я и половины не понял из того, что ты сейчас сказал, но все равно спасибо, – с этими словами Джулиан положил игрушку в карман.
Наступило неловкое молчание. Нарушила его Изабель.
– Я благодарю вас, – сказала она, мрачно поглядев на Джулиана, потом на Эмму и снова на Джулиана. – Вас обоих. Это на самом деле ужасно смело – то, что вы делаете.
Она набрала воздуха в грудь.
– Когда найдете Клэри и Джейса… а вы их точно найдете… Скажите Джейсу про Роберта. Он должен знать, что случилось с его семьей.
7
Среди растений из камней
Стояла ясная калифорнийская ночь. Из пустыни дул теплый ветер; яркая луна висела высоко в небе. Кристина выскользнула из задней двери Института и вдруг остановилась на верхней ступеньке лестницы.
Вечер выдался странный. Хелен и Алина приготовили спагетти и оставили кастрюлю на плите, чтобы любой желающий мог угоститься самостоятельно. Кристина поужинала в компании Кита и Тая – оба держались как-то отстраненно и подозрительно блестели глазами, явно сидели по уши в своем собственном мире. Потом явилась Дрю с двумя грязными тарелками и поставила их в раковину.
– Я ужинала с Тавви у него в комнате, – сказала она, и Кристина, чувствуя себя очень неловко, пробормотала что-то о том, как хорошо, что они поели.
Марк вообще не показывался.
Кристина ждала до полуночи, потом надела платье и джинсовую куртку и пошла его искать. Было так странно получить обратно свою одежду… комнату с arbol de vida… даже свои простыни и одеяла. Не совсем похоже на возвращение домой, но довольно близко.
Итак, она остановилась на верху лестницы. Вдалеке качались и грохотали волны. Когда-то она уже стояла тут и смотрела, как целуются Кьеран и Марк, и первый обнимал второго так, словно тот был для него всем в этом мире.
Кажется, это было так давно…
Она пошла по ступенькам вниз; ветер подхватил подол ее бледно-желтого платья, раздул распустившимся цветком. «Парковка» представляла собой прямоугольник утоптанного песка, где коротал свои дни институтский автомобиль, – хорошо, что центурионы его не подожгли. Вдалеке виднелись изваяния греческих и римских философов и драматургов, бледно светящиеся в свете звезд, – их поставил тут Артур Блэкторн. Посреди неопрятных кустов на Малибу-хиллс они выглядели довольно странно.
– Леди роз, – раздалось сзади.
«Кьеран!» – пронеслось у нее в голове. Кристина резко обернулась, и, конечно, это был вовсе не Кьеран, а Марк – взлохмаченная светлая шевелюра, синие джинсы и фланелевая рубашка… застегнутая слегка не на те пуговицы. От его удивительного сходства с Марком Кристину бросило в краску – отчасти оттого, что он был так близко, отчасти потому, что на мгновение она… приняла его за другого.
Никто кроме Кьерана не звал ее Леди роз.
– Не могу выносить все ваше железо, – голос Марка звучал очень устало. – И эти ваши закрытые пространства. Я так по тебе скучал. Пойдешь со мной в пустыню?
Она помнила их последнюю прогулку туда и то, что он тогда сказал, коснувшись ее лица: «Ты – плод моего воображения? Я только подумал о тебе, и вот ты здесь».
Фэйри не лгут, но Марк это умел, и именно его мучительная честность так поразила ее сердце.
– Конечно, пойду.
Он улыбнулся, и его лицо будто озарилось изнутри. Вместе они пошли через парковку и двинулись по едва заметной тропинке среди разросшихся кустов и камней, окруженных папоротником.
– Я все время тут гулял, когда был моложе, – сказал он. – Еще до Темной войны. Приходил сюда подумать о своих проблемах.
– Это о каких же проблемах? – поддразнила она. – Романтического свойства?
Марк расхохотался.
– Я тогда по-настоящему ни с кем не встречался. С Ванессой Эшдаун, может быть, с неделю, но… она была не слишком милой. Потом я влюбился в мальчика из Конклава, но после Темной войны его семья вернулась в Идрис. Сейчас я даже имени его не вспомню.
– Ох, – посочувствовала Кристина. – Смотришь теперь на мальчишек в Идрисе и думаешь: «А вдруг это он»?
– Ему сейчас лет двадцать, – возразил Марк. – Насколько мне известно, он женат, и у него дюжина детишек.
– Это в двадцать-то? – не поверила Кристина. – Тогда он должен был делать по комплекту тройняшек последние четыре года.
– Хватило бы и два раза по шесть, – парировал Марк. – Так тоже бывает.
Теперь они уже оба тихо хихикали, как люди, которым нравится быть в обществе друг друга. Я скучал по тебе, сказал он… На краткий миг Кристина позволила себе выкинуть прошлое из головы и побыть счастливой: здесь, с ним, в этой красивой ночи… Ей всегда нравились лаконичность и нагота пустыни: мерцающие заросли полыни и колючего кустарника, громадная тень дальних гор, запах сосен и ладанного кедра, золото песка, превращенное луной в серебро. Они вышли на плоскую вершину обрывистого холма: земля резко исчезала из-под ног, невдалеке раскинулся океан, утекая за горизонт сонным зеркалом черненого серебра, чуть рябым от ветра.
– Одно из моих любимых мест, – Марк сел на песок и откинулся, опираясь на руки. – Институт и шоссе отсюда не видно, как будто весь мир отступает. Только ты и пустыня.
Кристина села рядом. Песок еще хранил дневное тепло. Она с наслаждением зарылась в него пальцами ног, радуясь, что догадалась надеть сандалии.
– Стало быть, сюда ты ходил думать?
Марк не ответил – кажется, собственные руки сейчас интересовали его больше всего: все в шрамах, огрубевшие, как у любого Охотника; на правой резко выделялась руна Видения.
– Это вполне нормально, – сказала она. – Нормально не выносить железо и замкнутые пространства, и запертые комнаты, или вид океана, или что угодно еще. Твоя сестра только что умерла. Ничто из того, что ты чувствуешь, не может быть неправильно.
Он прерывисто вздохнул.
– А если я тебе скажу, что оплакиваю сестру… но еще пять лет назад я решил, что она мертва. Что все мои родные мертвы… И что я в некотором смысле уже отгоревал по ней – тогда. Что мое горе – иное, чем у остальной семьи, и потому я не в состоянии с ними о нем говорить. Я потерял ее и нашел, а потом снова потерял. Как будто ее возвращение было кратким сном.
– Наверное, и правда проще воспринимать это так, – сказала Кристина. – Когда я потеряла Хайме… хотя это совсем не то же самое – когда он пропал и наша дружба кончилась, я горевала по нему, несмотря на весь гнев, а потом начала думать… может он правда мне приснился. Никто больше не говорил о нем, и я подумала, может, его и не было никогда.
Она подобрала ноги, обняла колени.
– А потом я пришла сюда, и тут его вообще никто не знал… и он как будто совсем перестал существовать.
Марк смотрел на нее, серебряный и белый в лунном свете, и такой красивый, что сердце у нее дало трещину – пусть и совсем маленькую.
– Он был твоим лучшим другом…
– Он должен был стать моим парабатаем.
– Тогда ты не просто потеряла его. Ты потеряла ту Кристину. У которой был парабатай.
– А ты – того Марка. Который был братом Ливии.
Он криво улыбнулся.
– Ты очень мудра, Кристина.
От чувства, которое шевельнулось внутри при этой улыбке, она напряглась.
– Нет, на самом деле я очень глупа.
– И еще Диего, – его взгляд стал острее. – Ты и его тоже потеряла.
– Да, – ответила она. – И ведь я его любила – он был моей первой любовью.
– Но сейчас ты его не любишь? – его глаза потемнели, из лазурно-золотых стали черными.
– А то сам не знаешь.
Марк протянул руку: ее волосы были распущены по плечам, он взял одну прядь, накрутил на палец – таким невозможно мягким жестом.
– Мне нужно было знать, – сказал он, помолчав. – Значит, я могу поцеловать тебя, и это будет о’кей.
Она лишилась дара речи и поэтому просто кивнула. Его пальцы переплелись с ее волосами; он поднял пригоршню кудрей к лицу, зарылся в них, поцеловал.
– Моя Леди роз, – прошептал он. – Твои волосы – как черные розы. Я так давно желаю тебя.
Тогда желай. Поцелуй меня. Все, Марк, все, что хочешь.
Все мысли растаяли, когда он приник к ней. И когда ее губы шепнули в его открытый рот, слова прозвучали на испанском:
