скачать книгу бесплатно
Мира взяла его за кисть, чтобы проверить пульс. Парень вздрогнул от ее прикосновения и тихо застонал. Лицо его сейчас не казалось ей таким уж неправильным: самый обычный парень, не хуже и не лучше остальных. Только измученный и очень бледный.
Мира объяснила Люсе, где ее отец хранил наборы для наложения швов, и пока она за ними ходила, достала перекись и ватные диски, чтобы промыть рану.
Перекись шипела и пенилась. Кровь, которая успела свернуться, легко отделялась, и рана постепенно становилась чище. При каждом ее прикосновении парень вздрагивал. Швы накладывать приходилось осторожно. Руки у нее не дрожали, но стежки шли тяжело. Все-таки сшивать кожу – не рубашку штопать.
Каждый раз, когда он вздрагивал, Мира замирала, и, выждав несколько секунд, продолжала стежок за стежком закрывать рану. Шрам, конечно, останется приличный, но первым он у него не будет. Насколько ей удалось рассмотреть, подобные у него уже имелись и на шее, и на животе. С Фредди Крюгером он, что ли любил ссориться?
– Ну, как там? – подала голос Люся, все это время отважно боровшаяся с приступами рвоты.
– Не знаю. Горячий он какой-то, – ответила Мира, вытирая пот с лица тыльной стороной ладони.
– А говорила, что он совсем не симпатичный.
– Да я не об этом, Люся! Горит он, понимаешь?
И снова голос здравого рассудка напомнил ей о том, что это было ошибкой. "Ему не место здесь. Ты ничего о нем не знаешь, и тем более ни чем ему не обязана" подумалось ей.
В любом случае, что сделано – то сделано. Зашить она его зашила, бинтом и пластырем рану закрыла. Куда его теперь?
Родители могли вернуться в любую минуту, а тут все в кровище, да и еще человек какой-то левый лежит. Куда его девать? Не обратно же на улицу нести? И под кроватью не спрячешь.
– Надо отнести его, – сказала Мира, удивляясь, как она раньше об этом не подумала.
– Куда? – испугалась Люся.
– Домой к нему. К Инге. Кем бы она ему не приходилась, он ее гость.
– Ну и как ты собираешься это сделать? Мы сюда его еле-еле дотащили, а к ней так и еще дальше, да и еще через всю улицу. Вдруг нас кто-то увидит? Что тогда?
Мира убрала руку со лба парня. Температура росла. Бисеринки пота стекали с лица ему на шею. Стонал он чаще и громче.
– Значит так, Люся, – неотрывно следя за неровным дыханием незнакомца, твердо и главное спокойно сказала Мира. – Пойдешь к ней. К Инге. Объяснишь что и как. Если надо притащишь ее силой, но она должна сюда придти, должна его забрать.
– Хренушки! Давай наоборот?
– Люся, я вся в его крови. Как я пойду? А ты с ним останешься?
С минуту-другую она смотрела на парня, одолеваемая внутренней борьбой: идти самой было страшно, с ним остаться одной – тоже страшно, даже еще страшнее. Поэтому Люся выбрала первый вариант.
Сняв шарф с головы, она накинула пальто и открыла дверь. Остановившись в дверях, она обернулась.
– Я быстро, Мира. Очень быстро, – решительно заявила она и закрыла за собой дверь.
Прогоняя от себя дурные мысли о том, что Инги может не быть дома, или она пошлет Люсю куда подальше, или еще чего похуже, Мира рылась в аптечке. Не нравился ей его жар. Очень не нравился.
Супрастин у нее был, папаверин был и анальгин тоже. Вскрыв ампулы, она набрала в шприц по миллилитру каждого. В идеале нужно было сначала провести тест на аллергию, то есть одну каплю приготовленной смеси из пипетки выдавить за нижнее веко, и с минуту подождать реакции, а уже потом колоть или нет, но до идеала сегодня было очень далеко.
– Господи, я сошла с ума, наверное.
Откатив рубашку так, чтобы было удобно колоть в плечо, она наклонилась к незнакомцу так близко, что почувствовала его горячее дыхание на своем лице.
Игла вошла мягко. Парень даже не дрогнул, даже дыхание не сбилось. Но как только Мира положила палец на поршень, по его телу прошел сильный спазм, но вместо того, чтобы убрать руку, она впрыснула все содержимое одним нажатием. Он издал душераздирающий стон и замер.
"Боже, кажется, я его убила" подумала она.
Отбросив шприц, она прижалась к его груди. Уши закладывало. Она не могла различить, чье сердцебиение слышит – свое или его.
"Где же Люся?". Мира оглянулась на закрытую дверь.
– Черт!
Далее все произошло так быстро, что она толком-то и не поняла, что именно. Глаза незнакомца открылись, мутные как море перед штормом. Его руки сомкнулись на ее запястьях так сильно, что кожу начало жечь. Кажется, Мира закричала. Он что-то бормотал, но слов было не разобрать. Потом был свет. Много света. Много очень яркого света, да такого, что она закрыла глаза.
Когда же она их снова открыла, во рту был привкус железа. Голова глухо пульсировала. Входная дверь по-прежнему была закрыта, а незнакомца не было. Там, где он лежал, остались потеки крови, но его самого нигде не было. И Люси тоже.
Покачиваясь как резиновая уточка, Мира пошла искать телефон. Люся без своего даже в туалет не ходила. Гудки все шли, а ответа не было.
Она вышла на улицу, продолжая набирать подругу. На свежем воздухе ей стало немного легче, по крайней мере, голова отпустила.
Она спустилась с крыльца и направилась к дороге. Дом напротив все так же был наглухо зашторен. В темных окнах отразились огни патрульной машины. Пригнувшись, Мира прижала автоматически набиравший Люсин номер телефон экраном к себе, и метнулась к кривой иве, росшей между ее и Люсиным домами.
Машина ползла медленнее улитки. Ноги затекли, и Мира оперлась на свободную руку. Вместо влажной земли, под ней было что-то сухое и мягкое – шарф цвета баклажана.
– Люся! – закричала она, забыв про патруль, незнакомца и все на свете. – Люся!
Ответа не было, только где-то звонил телефон до боли знакомой мелодией. "Что ей снится, когда слезы на ее ресницах, когда в эту ночь опять не спиться…"[2 - Песня «Кошка» группы Многоточие]
Люсин телефон в красном чехле с ушками лежал у кромки леса под знаком "Не входить! Опасно!".
Мира подняла телефон и сглотнула подступивший к горлу пустой желудок. Накинув на себя шарф, она решительно обошла предупредительный знак и вошла в лес.
При дневном свете лес выглядел не более чем скопление голых да сухих палок да елок, но ночью – ночью этот невзрачный и на первый взгляд безобидный монстр просыпался.
Высокие деревья казалось, жались друг к другу, тесно переплетая ветки. Выпиравшие из земли корни, как капканы норовили схватить за ноги. Голые ветки заросших кустов, торчавшие со всех сторон, царапали все, до чего могли дотянуться. В свете фонарика мрак, которым был окутан лес, становился еще гуще и плотнее, уводя едва заметную тропинку глубже в дебри.
Чем дальше шла Мира, тем громче становились голоса ночных хищников, вышедших на охоту. Несколько раз над ней пролетали птицы, касаясь перьями ее макушки. То слева, то справа от нее слышались мягкие шаги, и там, где светились пары глаз, раздавалось глухое рычание.
Мира пыталась понять, зачем Люсе понадобилось идти в лес, ведь его она боялась больше всего на свете. Именно в лесу были найдены вещи ее пропавшей матери и, как считали полицейские, именно в нем она и была растерзана хищниками, но так как тело ее так и не было найдено, она все еще числилась в списке пропавших без вести.
Нет, Люся бы туда не пошла сама. Туда ее могли затянуть силой. Что если это была Инга и тот незнакомец? Что если они серийные маньяки? Что если Люся, зайдя к Инге в дом, увидела то, что не должна была видеть? Что если незнакомец был сбежавшим из психушки социопатом, одержимым рыжими девушками?
Мысли одна хуже другой мелькали у Миры в голове. Зря она не послушала подругу и не вызвала сразу полицию, тогда всего этого не было бы.
Низ платья стал влажным и грязным, холод пробирал до костей. Отчаяние накатывало все сильнее, но Мира звать не переставала.
Когда ее голос окончательно сорвался, а юбка зацепилась за сук поваленного бревна, Мира услышала голоса. На небольшой поляне со следами от костров стоял тот самый незнакомец и Люся.
Сначала Мире показалось, что они обнимаются, но подойдя ближе, она поняла, что это было не так. Возвышаясь над ней, он тряс ее, чуть ли не отрывая от земли.
– Где они? Где они? – со злостью кричал он снова и снова.
Засунув свой и Люсин телефоны в сапоги, Мира подобрала с земли толстую палку и подбежала к ним.
– Отвали от нее!
Незнакомец от неожиданности выпустил Люсю и обернулся. На секунду он растерялся, но заметив палку, злобно сверкнул глазами.
– Старая добрая подмога, – прошипел он. – Как это мило… – Он осекся, и что-то блеснуло в его глазах, от чего у Миры зашевелились волосы на затылке. – Так это ты? Ты… Верни назад!
Он оттолкнул от себя Люсю, и она упала. Схватив палку, он легко вырвал ее из рук Миры.
– Верни назад! – прошипел он, угрожающе сверкая глазами.
– Кого? – Мира постаралась придать голосу ровное звучание, и, не сводя взгляда с незнакомца, сделала крошечный шажок в сторону Люси, потеряно смотрящей вокруг.
– Не "кого", а "что"!
– Нет у меня ничего! – Она сделала еще один шажок.
– А это тогда что? – вскричал он, схватив Миру за локти.
– Отвали!
Мира попыталась освободиться, но он держал очень крепко: то натягивая ее на себя, то немного позволяя ей потянуть на себя, как будто они перетягивали канат. Глаза его цвета моря перед штормом светились безумием, и она подумала, что просто так он не отстанет. И тогда что-то начало происходить.
Полуразрушенная арка, которую Мира не заметила, начала подрагивать и искрить. Под ее потрепанными природой и временем камнями пошла рябь, как будто внутри нее было что-то жидкое и живое, потревоженное их криками.
Руки Миры стали горячими. Раздался оглушительный треск, и арка ожила светом.
– Дура, что ты наделала? – закричал он.
Ноги Миры оторвались от земли. Ее всасывало в арку, и только незнакомец, сам едва стоявший на ногах, не давал ей туда попасть.
– Мира! Мира! Держись!
Люся пришла в себя и поспешила подруге на помощь, но, едва она протянула к ней руки, свет погас, и на темной поляне не осталось ничего, кроме полуразрушенной арки и красных туфель Люси.
Глава 3. Осень
Мелкие холодные капли падали ей на лицо. Кажется, ей снился дурной сон, и открывать глаза ей не хотелось.
Мира просунула руку под спину, где ей что-то очень больно давило. Это было что-то твердое, как камень, и Мира очень удивилась, откуда он мог взяться в ее постели. И тут ее осенило: никакой постели не было. Ее последним воспоминанием была поляна в лесу, незнакомец из дома напротив и…
– Люся! – Мира резко села, наконец, открыв глаза. – Люся!
– Чего ты кричишь? – Незнакомец, лежавший немного в стороне, перевернулся на бок и, привстав на локте, лениво огляделся. – Вот же дерьмо! – выругался он, не обращая внимания на Миру. – По крайней мере, не Зима.
– Люся! – не унималась Мира. Она поднялась на ноги и, волоча за собой шарф цвета баклажана, бродила вокруг в поисках подруги. – Лю… – Незнакомец, быстрее молнии поднявшийся с земли, закрыл ей рот грязной рукой.
– Не кричи! – прошипел он ей на ухо. – Те, кто шумят, здесь долго не живут!
Мира оттолкнула его руку и отошла на несколько шагов. Сейчас она могла лучше его рассмотреть, чем тогда в доме.
Одет он был более чем странно: кроме длинного серого пальто на нем были такого же цвета штаны с высокой посадкой и лацбантом[3 - Лацбант – особая форма покроя передка брюк, когда вместо переднего разреза с пуговицами есть клапан, который застегивается по бокам у карманов.], к которым были пристегнуты черные подтяжки, а сами штаны были заправлены в высокие черные сапоги, напоминающие те, что носили жокеи; белая рубашка, на которой проступило несколько капель крови, была из грубой льняной ткани тоже какого-то старомодного фасона; из одного кармана шинели торчали перчатки из такой же грубой кожи, как и сапоги, а из второго – лыжные очки.
"Такой себе герой косплея[4 - Косплей – перевоплощение в различные роли. Как правило, это увлечение включает в себя изготовление костюма и элементов атрибутики выбранного персонажа.] безвестного персонажа" подумала она.
Надо было найти Люсю и валить от него подальше. Их и так, наверное, уже обыскались.
Мира осмотрелась в поисках хоть какой-то вразумительной подсказки по поводу их местоположения, но все, на что она смотрела, было лишено красок, словно она попала на показ старых черно-белых фильмов.
Деревья стояли голыми и как будто выжженными. Мрачное серое небо, висевшее очень низко, то и дело сыпало мелким дождем, и из звуков были слышны лишь противные карканья ворон, сидевших почти на каждой ветке.
– Где мы? – растерянно спросила она.
Вроде бы и лес в начале апреля в их широтах и должен был быть голым, но не было и намека на то, что зима его покинула и пришла весна. Наоборот, казалось, что был не апрель, а конец октября.
– Осень, ланфрен-ланфра[5 - «Ланфрен-ланфра» (другое название – «Голубка») – песня из фильма «Гардемарины, вперёд! (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B0%D1%80%D0%B4%D0%B5%D0%BC%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%BD%D1%8B,_%D0%B2%D0%BF%D0%B5%D1%80%D1%91%D0%B4!)]. Мы в Осени, – ответил он, умывая лицо в луже.
– Но сейчас весна, – возразила Мира.
– Весна, ланфрен-ланфра, выглядит по-другому, а это Осень. И, как я уже сказал, хорошо, что не Зима.
Мира растерянно глядела по сторонам, и незнакомца, наблюдавшего за ней, это позабавило.
– А что, ланфрен-ланфра, мир гораздо шире, чем экран телевизора, да? – рассмеялся он.
– Что это значит?
– А то и значит: мир не ограничивается только тем, ланфрен-ланфра, что ты знаешь о нем. Та реальность, которая тебе знакома, всего лишь одна из многих. Здесь, – он развел руками в стороны, – она совсем другая.
– Какая реальность? Какой мир? – Мира начала сердиться. – Просто скажи, где мы.
Веселье исчезло с лица незнакомца, сменившись злостью и раздражением. Подскочив к ней, он больно схватил ее за руку.
– Как ты думаешь, что это? – злобно прорычал он, поднимая ее руку вверх. – Или лучше спроси: откуда они у тебя?
Мира вырвала свою посиневшую руку и с удивлением обнаружила, что ее от запястья до локтя покрывала металлическая пластина бронзового цвета, напоминающая рыцарские латы.
– Твою мать, что это такое? – На второй руке была такая же, и ни одна из них не имела ни застежки, ни шва, за который можно было потянуть, чтобы их снять.
– Во-первых, ты мою маму не трогай! – Он угрожающе поднял палец. – Во-вторых, это наручи, или браслеты, если тебе угодно, и они мои. С их помощью ты и перенесла нас сюда, в мир, который называется Осень. Поняла, наконец? – Настроение незнакомца опять изменилось, что, похоже, было для него обычным явлением, и снова взяв Миру за руку, он озабоченно добавил: – Ума не приложу, что теперь делать.
– Сними их. – Незнакомец задумчиво посмотрел на Миру, чья рука все еще была в его.
– Не могу, ланфрен-ланфра, – как-то печально улыбаясь, ответил он. – Это так не работает.
– Если это так не работает, то какого хрена ты их с меня требовал?
