скачать книгу бесплатно
Туманов решительно хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся со стула.
– Добро! Будем считать первый раунд переговоров успешным. Но такие вопросы, сам понимаешь, надо с начальством согласовывать. Посиди пока…
Коллеги отошли подальше от самодельной тюрьмы и остановились в тени тополя. Туманов достал из пачки сигарету и крутанул колесико бензиновой «Зиппо» китайского производства. Пламя метнулось ввысь, едва не опалив ему брови. Слава богу – по территории отряда не гуляли постовые с дружинниками и не штрафовали за курение в общественном месте.
– Ну, что думаешь? – Глеб максимально глубоко затянулся, жестоко отравляя организм отходами горения и стронцием.
– Возможно, не врет.
– Да, я тоже думаю… Но он же понимает, что без доказательств никто его не отпустит. А доказательство может быть только одно – сам Бараев. Так что врать в этой ситуации – себе дороже.
– Ну, допустим… – кивнул Фокин, – только ведь никто Исмагилова не выпустит.
– Ерунда, договоримся. Не конченные же идиоты в руководстве… Вариант серьезный. Бараева поймать – не корову найти. Когда еще такой случай представится?
– А героин?
– Не смеши, – поморщился Туманов, – кто его видел, тот героин, кроме нас с тобой? А понятыми контрактники из взвода охраны были. Им тем более наплевать и забыть.
– Ладно. Пошли, доложим Митричу.
– И что ты собираешься ему докладывать?
– Про Исмагилова, про Бараева…
– Ага… Чтоб сюда через час прилетели старшие братья, забрали Исмагилова к себе, а потом устроили в селе показательную зачистку с пленением невиновных и расстрелом непричастных?.. Нет уж! Обойдемся без их чуткого руководства. Упустят Ису, а потом на нас же всех собак и повесят. За некачественную информацию. Первый раз, что ли?
Фокин собрался возразить, но приятель оборвал его на полуслове:
– Погоди, не пыли! Сейчас докурю, и пойдем клиента дожимать. Пусть сперва даст адресок Бараева, а потом уже и Митричу доложим.
Возвращению оперов пленник не обрадовался – лезгинку не сплясал, даже головы не повернул. По-прежнему сидел у расписного столба с тем же отстраненным выражением на бородатом лице.
– Начальство дало добро, – не покраснев, соврал Глеб Павлович, – но сам понимаешь, – нужны гарантии. Поэтому ты выйдешь только тогда, когда на твоем месте будет сидеть или лежать Бараев. И, само собой, без глупых розыгрышей. Ежели что – мы тебя сами разыграем по полной… Итак?
– Мне тоже нужны гарантии, – довольно твердо потребовал Исмагилов.
– Письменные или устные? Какие тут вообще могут быть гарантии, кроме взаимного доверия? А? Ну, хочешь, дам слово.
– Дайте позвонить брату. Это не сложно. Он в селе живет.
– Хорошо, – подумав, ответил Туманов, – у тебя будет тридцать секунд, как в одной телевикторине. Звонок, само собой, в нашем присутствии. И по-русски.
Он достал мобильник.
– Номер?
Гаджи продиктовал. Глеб набрал и поднес трубку к уху Исмагилова. Он не боялся, что потом враги установят его номер. Симка куплена здесь – так дешевле. И куплена не на свой паспорт.
– Ахмед… Это Гаджи. Я в милиции, на автобазе. Я оказал им услугу, меня обещали завтра выпустить. Встреть… Они дали слово. Если не выпустят, будет обида. Нет, не надо… Просто встреть. Маму успокой.
– Время! – Туманов отключил связь и убрал трубку, – адрес?
* * *
Командир отряда подполковник Евгений Дмитриевич Миронов имел официальный оперативный псевдоним «Гром», но бойцы уважительно звали шефа просто «Шкафыч». Прозвище не было оскорбительным, им, как и в большинстве подобных случаев, Миронова наградили после забавных событий, а не от сходства с предметом мебели. События те случились в конце девяностых и вызывали у всех слушателей добрую улыбку.
В то лихое бандитское время возглавлял Евгений Дмитриевич Юрьевский отдел по борьбе с организованной преступностью. Рубил врагов-бандитов шашкой без устали и передыху. И однажды нагрянул к нему в отдел проверяющий из Москвы, из самого министерства. Обычная плановая проверка, без установок «накопать и слить». Так – оперативные разработки, агентура. Проверяющий оказался нормальным мужиком, к запятым не цеплялся и справку по итогам написал положительную. И решил Миронов сделать ему приятное. С прицелом на будущее, да и вообще – из благодарности. Но в бане водкой поить и девок подсовывать – это пошло и аморально. Думал, думал и придумал.
Открылся в то славное время в Юрьевске цех по производству мелкой бытовой техники на бывшем станкостроительном заводе, благо в стране объявили экономическую реформу. Руководство завода, не располагавшее инвестиционными средствами, пошло по проторенному китайскими коммунистами пути. Закупали по дешевке устаревшие кухонные комбайны у одной немецкой фирмы, заменяли пару мелких узлов, вешали новый лейбл и выкидывали на Юрьевский рынок. И надо сказать, товар пользовался спросом и даже шел на экспорт. «Научились, наконец, и наши делать!» – поговаривали в народе. Увы, кроме знаменитых юрьевских семечек и упомянутых комбайнов, никаких других собственных брендов у города не имелось. Семечки, даже элитные, дарить представителю центра несолидно, поэтому Евгений Дмитриевич остановил свой выбор на комбайне. И вещь в хозяйстве нужная, и с местным колоритом. Из оперативных денег выделил необходимую сумму и купил агрегат. Размещался последний в двух больших коробках. В одной сам комбайн, во второй – насадки.
Проверяющий остался доволен, поесть он любил, а без комбайна – что за еда? Опять же – жене приятное сделать. Мол, и в отъезде, о тебе, любимая, думаю непрестанно. Накануне вылета они с Мироновым хорошо посидели в рабочем кабинете, поднимая тосты за родную милицию и женщин. Вследствие чего ревизор немного расслабился, потерял контроль и забыл коробку с насадками и инструкцией по эксплуатации. Вспомнил о ней лишь в Москве, в рабочем кабинете, когда рассматривал презент.
Тут же позвонил по министерскому телефону в Юрьевск, объяснил ситуацию.
– Ничего страшного, Пал Борисыч, – успокоил Миронов, – у меня зам через неделю летит в Москву на учебу, он захватит. Конечно – комбайн без насадок все равно что бригадир без бойцов.
Но случилась на следующий день у Евгения Дмитриевича жестокая ангина от холодной водки. Слег он с температурой дома, однако про долг не забывал. Позвонил заместителю и нашептал – так и так, ни в службу, а в дружбу, возьми у секретаря ключ от кабинета, зайди и забери картонную коробку возле стола. Захвати с собой в Москву и передай Павлу Борисовичу из министерства.
Зам не возражал – задача не сложная. Утром в день вылета взял ключ, зашел в кабинет, увидел возле стола коробку и озадачился. Размер коробки был примерно метр на метр, и весила она под пятьдесят кило. Однако…
Все объяснялось просто. Дело в том, что накануне привезли рабочие в кабинет Евгения Дмитриевича новую мебель. И собрали все, кроме маленького шкафчика, решив доделать работу завтра. Именно шкафчик и находился в картонной коробке. Зам понятия не имел, что там. Ему велели просто забрать ее и захватить в Москву. Но пятьдесят кило – это не мелочь, в ручную кладь не возьмешь.
Секретарша как назло выскочила в магазин, домашний телефон Миронова не отвечал – тот выключил его, чтобы не доставали и не беспокоили больное горло. Мобильная связь в те реформаторские времена имелась только у братвы, а самолет ждать не будет. Махнул зам рукой, позвал водителя, перегрузили они коробку в «Козлика» и помчались в областной центр, в аэропорт. Приказы, как говорится, не обсуждаются.
При регистрации, понятное дело, возникла заминка. Во-первых, вес багажа превышал халявные двадцать кило, во-вторых, его надо сдавать в специальный грузовой терминал. И все, разумеется, за деньги. Пришлось заместителю раскошелиться, оставив в аэропорту четверть командировочных.
Но и в Шереметьево на ленте выдачи багажа коробочки не оказалось. Ибо ее тоже необходимо получить в специальном терминале и тащить до стоянки такси самому – у грузчиков разрешенная санитарными нормами нагрузка – тридцать два кило.
С задорными матюгами зам затолкал коробочку на тележку, вывез на стоянку такси и вскинул руку. Но не тут то… Никто из нелегальных и легальных перевозчиков везти посылку не взялся – она не помещалась в салон. Пришлось заказывать грузовой таксомотор и грузчиков. Еще четверть командировочных исчезло из кошелька. Ни хрена себе – «Ни в службу, а в дружбу».
Доехали до министерства, зам позвонил с проходной Павлу Борисовичу, но того на месте не оказалось – выехал на происшествие. Гость сообщил сотруднику, снявшему трубку, что привез для Павла Борисовича коробочку из Юрьевска. Сотрудник спустился, выписал пропуск, вдвоем они отволокли гостинец в кабинет. После чего, вздохнув, наконец, свободно, добросовестный зам отбыл на курсы повышения квалификации, обещая себе никогда больше не выполнять просьбы «втемную».
Пал Борисович, вернувшись и обнаружив в кабинете здоровенную коробку, присланную из Юрьевска, призадумался. Насадки для комбайна, по его разумению, не должны столько весить и занимать такой объем. На всякий случай позвонил Миронову, уже включившему телефон. Тот подтвердил – коробку отправил. Правда, без инструкции по сборке. Но ничего страшного, у него есть точно такой же комбайн, и он может объяснить по телефону – что куда насаживать, если вдруг возникнут проблемы.
Проблемы, естественно, возникли. Скрестить кухонный комбайн со шкафом не сумели бы даже Кулибин и Леонардо да Винчи. Да и немецкие инженеры вряд ли бы смогли. Чего уж говорить о сотруднике органов внутренних дел. Последний попытался, конечно, но быстро понял, что ему слабо. Снова связался с Мироновым по межгороду. Выручай, брат.
Брат выручил. Достал инструкцию. «Присоединяем деталь 1?а к детали 1?б». Ага. Створку шкафа к редуктору.
И ведь вроде бы стало получаться! По крайней мере в первые пятнадцать минут. Но потом поняли, что все-таки что-то не стыкуется. Миронов взял паузу, позвонил секретарше, попросил посмотреть, стоит ли коробка с насадками в кабинете.
– Нет, – сразу ответила та, – я ее утром к себе убрала. На всякий случай. Чтобы не пропала. А вот коробки со шкафом не вижу, хотя утром точно была.
Евгений Дмитриевич все понял без уточняющих вопросов. Выругался и снова позвонил в Москву.
– Накладочка вышла, Пал Борисович. Но не переживайте. Я позвоню заму, он на обратном пути шкафчик захватит, а насадки мы с первой оказией переправим.
Самым счастливым в этой истории оказался заместитель…
После этой истории, увидев Миронова, коллеги шептали: «Вам славянский шкаф не нужен?». А к самому Евгению Дмитриевичу намертво прицепилось прозвище «Шкаф», трансформировавшееся позже в более нежное «Шкафыч». Потому что был начальник ОБОП мужиком не злым, справедливым и ни на кого не повышал голос.
А еще уважали его за то, что имел за плечами опыт первой чеченской кампании, а потому философски относился к царящему вокруг бардаку и не стремился, подобно некоторым другим, выиграть войну силами одного лишь возглавляемого им подразделения. Да и что значит в этой войне «выиграть»? Или «проиграть»? Те, кто весной девяносто пятого в Грозном стреляли в спину Миронову и его бойцам, сегодня разъезжают на представительских машинах и под объективами телекамер ручкаются с первыми лицами государства. Выиграли, выходит? А кто ж тогда проиграл? Он, подполковник Миронов сотоварищи?.. И кто после этого может дать гарантию, что герои дней сегодняшних, чьи портреты постоянно печатают в ориентировках, завтра не окажутся союзниками федеральных властей? А тебе, вместо ранее отданной команды «Фас!», высочайше предпишут денно и нощно охранять их сон и покой. Диалектика, однако…
И все же до тех пор, пока бандит не избран президентом автономии или депутатом Государственной Думы, он официально считается бандитом. А потому, как говорили древние римляне, делай, что должен, и будь что будет.
По-наполеоновски склонившись над картой, разложенной на столе в штабной палатке, командир отряда уточнял со старшими групп детали предстоящей операции.
– Значит, так, мужички, главное – быстрота и видение поля. У них тут информация поставлена не в пример нам. Стоит БэТээРу из ворот выехать – через пять минут все село об этом знает… Поэтому завтра ровно в шесть ноль-ноль все должны сидеть на броне и ждать команду. Отлучаться запрещаю категорически! И чтоб бронежилеты и шлемы все до единого надели! Не на танцы идем. Найду хоть одного гусара – весь отряд до конца командировки в брониках ходить будет. Даже в баню… По команде на максимальной скорости идем в село и сразу встаем на позиции. Сразу! Водителям маршрут знать назубок… Виталя, ты со своими бойцами блокируешь возможный отход… Да ты сюда смотри, а не «косынку» раскладывай!
Отрядный балагур Виталий Шевченко, командир взвода юрьевского ОМОНа, убрал мобильник и послушно скосил глаза на карту.
– Броню ставишь здесь… – Миронов ткнул карандашом в нужный участок. – Задача – перекрыть отход к реке. Рассредоточиваетесь и действуете по обстановке. Понятно?
– Так точно…
Шевченко действительно все понял с первого раза. За прошедшие четыре месяца он со своим взводом успел облазить село вдоль и поперек, а потому и без карты давно сообразил, о каком именно доме идет речь. У него в голове своя карта. В формате 3D.
– Я с группой Борщова беру под контроль вход со стороны улицы. БэТээР ставим мордой к воротам. Улицу перекрываем: здесь… и… здесь! Потом начинаем. Сначала предложим сдаться добровольно, а там, если откажутся… Посмотрим, короче. – Миронов бросил карандаш на стол. – Запомните: в доме могут быть женщины и дети. Упаси господь, хоть один волос упадет! И еще запомните: Бараева, конечно, лучше взять живым. Но уйти он не должен ни при каких обстоятельствах… Вопросы?
– Если он там, конечно, есть, – подал голос Рома.
Шкафыч посмотрел на него, словно врач на симулянта.
– Надо верить в лучшее.
– А нам что делать? – уточнил симулянт.
– Ждать на базе. У вас, у сыскарей, свои задачи, а у нас – свои. Возьмем Бараева – будет и вам, чем заняться.
– Тема-то наша, – напомнил бдительный Туманов, – опять-таки, соскучились руки по настоящему беспределу.
– Я те дам беспредел. Действуем в условиях, максимально приближенных к мирным… Ладно, – командир опустил глаза на карту – сядете… Вот здесь, внизу, на склоне оврага. Берете под контроль гору и серпантин. Он отсюда хорошо просматривается. Не исключено, подмога подойдет. Бинокли не забудьте. Но в дом без команды не соваться! Еще вопросы?
– А может, пораньше выступим? Футбол завтра. Наши с Португалией. Боюсь, не успеем…
* * *
Иса не верил в приметы, не слушал внутренний голос и не полагался на чутье. Вся эта мистика – прямой путь к Аллаху. Он всегда полагался на реальную информацию, наблюдения и анализ ситуации, поэтому до сих пор жив. А сегодняшний анализ указывал, что надо срочно валить. Вчера он засветился в селе. Случайно, буквально на несколько секунд, но его узнали. А стало быть, слушок может долететь и до федералов. И не исключено, те захотят наведаться сюда. Проверить паспортный режим у хозяев.
Он чуть отодвинул тяжелую коричневую штору и выглянул на улицу. Вроде все спокойно. Даже слишком спокойно. Словно комендантский час объявили… Не к добру.
– Может, в вещмешки переложить? – Рамзан, муж двоюродной сестры, поднял коробку с говяжьей тушенкой, – удобнее будет.
– Не надо… Патруль остановит – как объяснишь? А так скажешь, что на рынок везешь.
Рамзан послушно исчез в гараже вместе с коробкой.
Бараев поглядел на часы. Без десяти семь. Время Ч – через сорок минут. В это время движения на дорогах много, и их машина легко растворится в общем потоке. Рамзан вывезет его из села и высадит в условленном месте. Там Ису встретят, и дальше группа двинется пешком. До вечера им предстоит пройти через перевал, а к ночи они должны быть уже во Введено. Продукты Рамзан отвезет в другое условленное место, в двадцати километрах отсюда. Его будут ждать люди Бараева, которые заберут машину и сами доставят продукты к схрону. Шурин вернется домой на попутках.
Еще сорок минут… Целая вечность.
Он снова выглянул на улицу. Затем окинул взором склон горы, возвышавшейся за оврагом с неглубокой речушкой.
Ох, тихо… Слишком тихо. Словно перед грозой.
Оторвавшись от прицела снайперской винтовки, боец в маскировочном комбинезоне осторожно отполз чуть назад, в кусты, и прильнул к рации.
– «Гром» – «Филину»!
– «Гром» на связи.
– Наблюдаю движуху во дворе. Как поняли?
– Объект там?
– Вроде…
– Что значит «вроде»?!
– Блин, Митрич, у меня же обычная оптика, а не «Хаббл»! А клиент – не Месси, у него на спине фамилии нет.
– Выглядит как?
– Среднего роста, плотного телосложения, с бородой. А рожу отсюда толком не разглядеть. С ним еще один. Коробки какие-то из дома в гараж переносят. Похоже, провиант подтягивают для лесных братьев.
– Ясно. Продолжай наблюдение…
Все произошло быстро. Очень быстро. Обычно они опаздывают, а здесь не опоздали.
Иса метнулся к противоположному окну, выходящему во двор. Со стороны зеленки на грунтовку медленно выползал второй бронетранспортер. Сидевшие на нем бойцы на ходу спрыгивали на землю и занимали позиции вокруг дома.
Да, волновался не зря… Вчерашняя засветка все-таки аукнулась. У федералов было время подготовиться. Впрочем, на данный момент это неважно. Сейчас главное – уйти. С тем, кто его выдал, можно посчитаться позже. Он никуда не денется.
– Внимание! – донесся с главной улицы усиленный мегафоном голос, – дом окружен. Во избежание ненужных жертв предлагаю всем выйти во двор с поднятыми руками. В случае сопротивления или попытки к бегству открываем огонь на поражение. Повторяю! Дом окружен… Именем Тарабарского короля…
Вытащив из-под матраца автомат с укороченным стволом, Иса быстро спустился по лестнице со второго этажа в зал. Туда же вбежали со двора растерянные Рамзан и сестренка Султанат.
– Иса, что делать?!
– Спокойно… Вас не тронут. А я разберусь.
– Повторяю! – чуть строже просипел в мегафон Миронов, – всем находящимся в доме выйти во двор с поднятыми руками. В случае сопротивления открываем огонь на поражение. На-по-ра-же-ни-е!
Никто ниоткуда не вышел. Ни с поднятыми руками, ни с опущенными. Впрочем, особо на это и не рассчитывали. Какой смысл собственными ногами идти на пожизненное?
– Глянь, чего там? – велел командир Витьке Борщову, второму взводному.
Тот приподнялся, намереваясь осмотреть двор. Тут же раздался звон разбитого стекла, и из окна второго этажа коротко рявкнула автоматная очередь. Пули звонко забарабанили по броне.
