скачать книгу бесплатно
«Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идёт бессмертье косяком».
Орлов снова недоумённо переглянулся с Людмилой:
– Ты это к чему вообще? По рыбалке, что ли, соскучился? Хорошо, как вернёмся, свожу я тебя на рыбалку.
– A зачем ждать-то? – удивилась Люда. – Сегодня заночуете, а завтра на Шую съездите с утреца! У меня и сеть, и удочки найдутся.
– Я, между прочим, сюда не рыбу удить приехал! – заметил Олег. – Меня невеста ждёт, наверняка уже вся извелась.
– Ну, невеста – не жена, – сказал на это Орлов. – …Слушай, Людок, а пойдём-ка мы лучше в баньку! Не будем мешать поэту и дум высокому стремленью. A ты, студент, сиди дальше, стереги своё сокровище!
– A может, с нами пойдёшь? – предложила Олегу Людмила. – Чего ты и в самом деле как неродной?
– Нет уж! – ответил он ей. – Я уже сказал: меня невеста ждёт. A вы идите, мойтесь, если так запачкались!
Оставшись в гордом одиночестве, Олег окончательно успокоился, расслабился и припомнил ещё одно название из фильмографии того же кинорежиссёра – предмета культового поклонения его невесты:
– Нет, товарищ Орлов, вы не танк и даже не трактор! Вы – твердолобый дорожный каток без тормозов, вот вы кто! Но знайте: я вам не скрипка и не фуфырь поллитровый – меня вы так просто не раздавите!
Однако очень скоро художественные настроения покинули Олега. Он вспомнил о насущных делах и о своём намерении проверить содержимое ящика. Как выяснилось, его опасения не были напрасными: проведя полную ревизию клада и сверившись со списком, Олег действительно обнаружил там пропажу. Все ордена, патроны и даже драгоценности были на месте; на дне по-прежнему лежал антикварный клинок, однако в ящике не оказалось финского ножа. Олег закрыл ящик, снова уселся на него в позе роденовского мыслителя и крепко задумался.
Из размышлений его вывел голос Орлова. Проведя в бане приятные полтора часа, тот возвращался с помывки, распевая во всё горло:
«…Мчались танки, ветер поднимая,
Громыхала грозная броня,
И летели наземь самураи
Под напором стали и огня!»
– Ты чего такой кислый? – спросил он Олега, заходя в дом. – И где «с лёгким паром»?
– Нож пропал.
– Какой? Бебут, что ли?
– Да нет, этот как раз на месте. Я про финский нож. Ножны тут, а самого клинка нет.
– Наверняка пацан стащил, больше некому.
– Так уж и некому?
– Ну не профессор же твой и не дочка его – чтобы страницы у книжек разреза?ть? …Или ты на меня намекаешь?
– A я не намекаю, я прямо указываю. Это вы нож прикарманили?
– Ты пургу-то не гони! Вот я в ножички не наигрался за жизнь мою разудалую! – усмехнулся Орлов. – Говорю же, пацан стащил пиковину – ушлый вырос, словно не в отца, а в заезжего молодца.
– Слушайте, хватит уже ваших сальных намёков! – возмутился Олег. – И не надо о других по себе судить! Короче, пошёл я, может, попутку остановлю.
– Да стой ты! Сейчас уже поедем – полчаса погоды не сделают. …Слушай, а может, всё-таки поделим, а?
– Нет!!! – отрезал Олег.
* * *
– Вы куда меня привезли? – спросил Олег Орлова, когда тот запарковал машину у ворот одного из корпусов республиканской больницы. – Мне в травмпункт или в поликлинику надо – а вы меня в стационар хотите оформить.
– Успокойся, ладно? Я ведь для тебя стараюсь – чтобы ты не тёрся там до вечера со всякой шушерой-алкашнёй. A тут тебя примут, как дорогого гостя, всё сделают по высшему разряду. Я ведь и сам у них когда-то лежал – а иначе и вправду ходил бы сейчас с протезом вместо руки. …Так, чего у нас там ещё завалялось для товарищей медработников? Галеты какие-то, ветчина в банке – ладно, сгодится! Ещё бы шоколадку да бутылочку красненького, сладенького – только где ж её взять? Эх, не любит тебя совсем твоя Лизавета! Надо бы её к Людке направить на учёбу и перевоспитание. Во, гляди, чего она мне дала на дорожку! Говорил же – золотая баба!
Орлов достал из внутреннего кармана плаща литровую бутыль прозрачного, как слеза, самогона, укупоренную деревянной пробкой.
– Да чёрт бы вас побрал! – закричал в сердцах Олег. – A я-то, дурак, опять повёлся! Короче – это уже край, последняя капля!
– Какая ещё капля? – возразил ему Орлов. – Да тут целый литр с прицепом! Хватит и напиться, и подраться!
– Горит? – спросил его Олег.
– Да ещё как! Синим пламенем!
– Это хорошо, что синим.
– Ты чего задумал, химик? – насторожился Орлов, увидев недобрый взгляд Олега.
– Поживём – увидим, – ответил тот.
* * *
– На, держи, – словно через силу, Орлов протянул Олегу пачку документов, когда забирал его вечером у ворот республиканской больницы. – Всё сдал по описи, можешь проверить. Правда, посмотрели там на меня, как на полного идиота, но да ладно – я не гордый, переживу. У тебя-то как дела?
– Всё нормально, – ответил Олег, задумчиво глядя на Орлова. – Рентген сделали – действительно перелом большого пальца. Лонгету наложили, сказали – месяца полтора носить, не снимать. …Слушайте, а ещё не поздно всё назад отыграть?
– Ты про что это сейчас? – не понял его Орлов.
– Я про клад.
Орлов аж весь передёрнулся от досады:
– Вот скажи, ты дурак или прикидываешься?! Ты ради чего мне столько времени по ушам ездил – «неправильно это, непорядочно»? Что, сразу нельзя было согласиться? Я ж тебе с самого начала предлагал всё оставить и поделить!
– Так ведь я тогда ничего не знал! A вы сами хороши – зачем вы всех обманули?
– Когда это я успел? Да ещё всех?
– Не увиливайте – вы ведь знали ту девушку. Очень близко знали. И имя её отлично помните. Её звали Кира Карьялайнен, верно? Мне медсестры в больнице рассказали – она с ними работала, когда вы лечились там после ранения. И украшения эти вы сами ей подарили.
– Да я многих баб тут знал и до сих пор знаю, сам сегодня видел. И много чего кому дарил – разве всё упомнишь?
– И фамильное серебро тоже раздавали кому попало, направо и налево? Может, хватит уже прикидываться? Всё вы отлично помните… A меня вы простите – откуда мне было знать, что эти вещи для вас так много значат?
– Да ничего они для меня не значат! – ответил Орлов, рывком трогаясь с места, и для вящей убедительности повторил по слогам: – Ни-че-го!
* * *
– Да, погода совсем не лётная… Погода шепчет: займи, но выпей, – заметил Орлов, когда они вырулили с окраины Петрозаводска обратно на загородную трассу. – A нам и занимать не надо – всё с собой!
Уже стемнело, небо ещё днём затянуло низкими свинцовыми тучами, и теперь ветер гнал косой дождь прямо в лобовое стекло УАЗа, а лес и дорогу впереди то и дело освещали пока что беззвучные вспышки зарниц. Орлов снова достал свою заветную флягу, уже наполненную под горловину Людиным самогоном.
– Вы опять за своё?! – возмутился Олег. – Что, до дома не потерпеть? Совсем трубы горят?
– Горят! – ответил ему Орлов. – С самого утра горят…
– Я даже догадываюсь почему. Это ведь она из-за вас тогда, да?..
Наконец Олегу удалось пробить брешь в броне напускного равнодушия и вывести Орлова из себя:
– Слушай, рот закрой, а?! A не нравится что-то – тогда, вон, вылезай и пешком иди!
– И пойду!
– Ну и иди!
– Я серьёзно.
– Я тоже.
Орлов остановил машину и выкинул рюкзак Олега прямо в придорожную грязь, словно солдатский «сидор». Олег спрыгнул следом, сморщившись от боли, и со злостью захлопнул за собой дверь, а Орлов «врезал по газам», на прощание обдав его с ног до головы водой из лужи.
* * *
– Вот ведь сучий потрох! – выругался Олег в полный голос, не стесняясь никого вокруг, – всё равно поблизости не было ни души. – Хорошо ещё, сапоги догадался обуть, а не кеды…
Олег поднял воротник своей штормовки и огляделся по сторонам: он оказался один посреди безлюдной трассы, в кромешной темноте, на холодном ветру и под проливным дождём, голодный с утра и промокший до нитки. Позади остался город Петрозаводск, куда возвращаться уже не было смысла; впереди лежал не один десяток километров до следующего населённого пункта, а справа и слева к дороге подступал непроходимый лес. Олега утешало только то, что стоял август месяц, а не февраль, и у него был сломан большой палец на ноге, а не берцовая кость; однако его положение вряд ли можно было назвать завидным.
Пока Олег прикидывал, как ему лучше поступить: идти вперёд по трассе, попытаться остановить попутную машину или заночевать на месте в ожидании утра, он вдруг увидел при свете молнии мужскую фигуру, двигавшуюся в его сторону через стену дождя.
Сперва Олегу подумалось, что это в Орлове проснулась совесть и он решил вернуться за своим пассажиром, которого так беспардонно высадил в непогоду на ночной трассе. Но скоро Олег понял, что обознался: шагавший ему навстречу мужик был с бородой, и шёл он совершенно голым. Из-за спины его торчал гриф какого-то струнного музыкального инструмента, а в руках он нёс белый коровий череп с рогами.
– Мама дорогая!! – произнёс Олег, протёр глаза и ущипнул себя за ляжку – однако явившаяся ему обнажённая натура оказалась не сном, а явью.
Примечания:
1. «КАТОК И СКРИПКА» (1960 г.) – дебютная (дипломная) работа режиссёра Андрея Арсеньевича Тарковского (1932–1986) о трогательной дружбе дорожного рабочего с маленьким музыкантом. На съёмках этого фильма ни одна скрипка не пострадала.
2. Чална? – посёлок в 12 км от г. Петрозаводска. Рядом находится аэродром «Бесовец», который с 1939 г. служит базой для различных подразделений истребительной авиации.
3. «Такая рыжая-рыжая. И губы у неё все время трескались…» – цитата из кинофильма «Зеркало» (1974 г.) А. А. Тарковского.
4. «Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете…» – четверостишие из стихотворения «Жизнь, жизнь» (1965 г.) Арсения Александровича Тарковского (1907–1989).
5. Шуя – река бассейна Онежского озера, протекающая на юге Карелии, в том числе по территории Прионежского района недалеко от г. Петрозаводска.
6. «Мчались танки, ветер поднимая…» – куплет из песни «Три танкиста» (1939 г.), автор слов – Борис Савельевич Ласкин (1914–1983).
Глава 9
Очарованный странник
– Здравствуй, путник! – как ни в чём не бывало приветствовал Олега голый незнакомец. – Ты из какой варны?
– Я не из Варны, я из Суоярви, – ответил ему Олег, не поняв смысла вопроса. – A сейчас я в Ленинграде учусь, в университете.
– Значит, брахманом будешь! Аура у тебя хорошая, золотистая. И звонкая, как колокольчик.
– Так у меня в детстве прозвище было «Колокольчик». Меня так моя прабабка называла. A вы сами-то откуда такой? И чего нагишом гуляете? Одежда ваша где?
– Что естественно, то не безобразно. A одежда – да вот она, – ответил нудист, повернувшись спиною и показав болтавшийся у него за плечом оранжевый узелок. – Что толку надевать? Всё равно намокнет – хоть выжимай.
– A вввы зззамёрзнуть не боитесь? – спросил Олег, у которого от холода уже не попадал зуб на зуб.
– Не-е, я закалённый! Всю зиму в проруби купаюсь.
– А-а, так вы этот, морж?
– И этот тоже.
– A что у вас за балалайка за спиной?
– Это, добрый человек, не балалайка – это ситар. Народный индийский инструмент. Хочешь, сыграю?
– Нет, спасибо, что-то нет настроения… A череп вы где взяли? И главное – зачем он вам нужен?
– Так затем и нужен, что это Корова! A кто есть корова?
– Ну, крупный рогатый скот… A ещё «Завтрак туриста»…
– Это для других она – завтрак туриста! A для нас, просветлённых, корова – священное животное! Гау-Мата – «Корова-Мать» по-древнеиндийски. Это, между прочим, мой тотемный покровитель.
– Так вы индус?
– Был им. В прошлых жизнях.
– Ну, тогда не «был», а «бывал».
– Верно сказано! A ты, смотрю, тоже из наших, из просветлённых?
– Да нет, я на химика учусь. Просто женат на филологе, – ответил Олег, слегка приукрасив свой семейный статус.
