скачать книгу бесплатно
Пропустив мимо ушей последние слова Олега, Орлов продолжил с мечтательным видом:
– И ведь где её только не искали: и в тайге, и в болотах, и в горах высоких, и на дне морском…
– Короче, везде от Ютландии до Таймыра, я в курсе, – перебил его Олег, сразу же заподозрив в словах Орлова какой-то новый подвох.
– И никто так и не нашёл за столько-то веков.
– A мы с вами здесь при чём?
– A при том, что я знаю, где её найти. Хочешь, покажу?
– Опять двадцать пять! Я уже сказал – я в ваши игры не играю. И менять ящик ни на что не собираюсь, тем более на какую-то Золотую бабу!
– Да не на какую-то, а на самую настоящую! Не веришь? Тогда давай прямо сейчас заедем кое-куда. Тут недалеко живёт одна баба…
– Какая ещё баба?!
– Ты не поверишь: золотая, прямо как в той сказке! Это рядом – третий дом от поворота. Людой её зовут. Она и накормит, и ночевать пустит, и баньку истопит, если ласково попросить…
– Это вы на что сейчас намекаете?! Я, между прочим, без пяти минут женатый человек! И невесту свою люблю.
– Да я и не сомневаюсь! Небось, уже и медовый месяц успели отрепетировать? Ведь успели, да? – Орлов игриво ткнул Олега локтем в плечо.
– A это не вашего ума дело!
– Да я по глазам вижу, что отрепетировали! A мне что прикажешь делать? Или, смотри, я к твоей девчонке приставать начну! Да и вторая ваша бабёнка, вроде, тоже ничего.
– Слушайте, вы… ваше сиятельство! – возмутился Олег, едва сдержавшись, чтобы не полезть в драку. – Да за такие слова в девятнадцатом веке канделябром по морде били!
– Ну и что ты сделаешь, бретёр, на дуэль меня вызовешь? – усмехнулся Орлов. – Да только ведь организму не прикажешь. Как там говорят у вас, у учёных: базовый инстинкт, во! Так что лучше давай, соглашайся, не доводи до греха! Ну, будь ты человеком, в конце концов… Пойми меня как мужик мужика…
– Мы, вообще-то, обещали ещё засветло вернуться.
– A один чёрт, всё равно не получится – вон, глянь: гроза собирается. Так что лучше соглашайся! A завтра с утра поедем дела решать на трезвую голову.
– Ладно, – нехотя уступил Олег. – Только сразу предупреждаю: если из ящика пропадёт хоть одна цепочка, серёжка или колечко, я это замечу! У меня и свидетели есть, и даже опись составлена. – Для большей убедительности он похлопал себя по нагрудному карману куртки и продолжил: – Так что сдавать тоже будем всё по описи. С такими, как вы, надо ухо держать востро!
– Будем, будем… Надо же, какой дотошный! Или это Вовка тебя надоумил? Ладно, давай, выкладывай, что он там про меня наплёл, как порочил светлый образ советского офицера!
– Да при чём тут Володя? В том, что вы хам, пьяница и картёжник, я и сам уже убедился. A ещё лихач, бабник и авантюрист. Как сказала бы Лиза, настоящее средоточие человеческих пороков!
Орлов в ответ только рассмеялся:
– И как это она тебя со мной отпустила?
– Да я и сам уже жалею, что с вами связался.
* * *
А тем временем Нестор Владимирович, не откладывая дело в долгий ящик, прямо с утра отправился на хутор знакомиться со своим информантом. Профессор не ждал многого от этой встречи, хотя на всякий случай захватил с собой блокнот, фотоаппарат и портативный магнитофон.
– Так, – сказал он, похлопав себя по карманам, – ничего ли я не забыл?
– Очки, – подсказал ему Руслан.
– И то верно! Спасибо, сынок! Яночка, солнышко, ты уже закончила завтракать? Найди, пожалуйста, мои очки!
– Ей для этого сперва свои нужно отыскать, – резонно заметил Руслан. – Лучше я поищу.
– A вот и ещё одно солнышко к нам выкатилось! – ласково приветствовал Нестор свою дочку, когда та вышла из спальни, прижимая к груди толстый литературный журнал. – Как обычно, зачиталась допоздна? Что хоть читала-то?
– Чингиза Айтматова, «Пегий пёс, бегущий краем моря», – ответила Аля. – Это мне тётя Лиза посоветовала.
– Выбор одобряю, отличная повесть! Хотя и печальная, но очень поэтичная, – похвалил её отец. – Вижу, что скучно не было. A что тебе больше всего в ней понравилось?
– Мне всё очень понравилось! От первой до последней строчки! Хотя в конце стало грустно до слёз. Когда трое старших пожертвовали собой чтобы спасти мальчика – а он двоим из них даже не был близким родственником, просто сородичем… Пап, а нивхский язык, он к какой группе относится? Он тоже часть лингвистического континуума, как и финно-угорские языки?
– Нет, он сам по себе, доченька. Один он на целом свете, как язык басков в Испании или язык айнов в Японии. Ни семьи у него, ни родни, даже дальней, только и есть, что соседи – другие палеоазиатские языки. Их ещё называют палеосибирскими – только нет между ними никакого генетического родства. Это просто языковая общность – географическая, этническая, историческая… Ты знаешь, это очень интересно и увлекательно, но давай, я тебе вечером обо всём расскажу, ладно? Ты только напомни. A сейчас мне пора на хутор выдвигаться.
– Пап, а можно мне с тобой? Я быстро соберусь.
– Аленька, давай в другой раз, хорошо? Там у бабушки сложный характер, мало ли как она нас встретит?
– Пап, ну мы же с тобой профессионалы! Ты столько раз сам мне всё объяснял! Это всего лишь один из пластов лексики. Просто табуированный. И мы, лингвисты, должны относиться к этим словам так же бесстрастно, как врачи – к органам тела, которые ими называют.
– Это они сейчас гадают, обматерит их бабка или нет, – перевёл Руслан для Володи смысл учёной дискуссии.
– Да чего гадать? Конечно, обматерит! Вопрос только, во сколько этажей.
– A я, пожалуй, с вами поеду, – вдруг заявил Руслан.
– Не поедешь, – ответил ему отец.
– Ну вот, в кои-то веки проявил интерес к научной работе! Пап, ну почему? Чего я там нового для себя услышу?
– Вот именно! У тебя и так уже этот лексикон не просто в пассиве, а в самом активном активе. Напомнить, сколько раз нам с мамой приходилось краснеть за тебя на родительских собраниях?
– Я больше так не буду, – пообещал Руслан. – Ну, можно я с вами поеду?
– Не ной, всё равно не поедешь! Потому что никто не поедет. Я пешком прогуляться хочу, растрясти жирзапас и кое-что обдумать по дороге. A ты, если очень хочешь, так и быть – шагай с нами!
* * *
Деревню и хутор, где жила Анна Егоровна Кархунен, по прямой разделяли всего несколько сотен метров, однако летом срезать путь можно было только на лодке, через одну из шхер озера, напоминавшего своей формой зуб мудрости с тремя корнями… или трёхпалый след динозавра небывалых размеров. Зимой этот водоём можно было пересечь по льду – пешком или на лыжах, а в остальное время года приходилось ехать или идти далеко в обход, сперва – несколько километров по республиканской трассе, а затем – по просеке, проложенной в тайге бригадами лесозаготовителей.
– Чудесная погода! – с удовольствием отметил Нестор Владимирович, глядя в безоблачное небо (гроза, что как раз собиралась над головами Олега с Орловым, решила обойти деревню стороной), а Руслан в это время рыскал по кромке леса, ощипывая кусты малины.
– Там дальше верховое болото, – рассказывал Володя. – Только морошка уже отошла, а клюква ещё не поспела. Зато если за грибами соберётесь, я такие места знаю – хоть косой коси! Одни белые да лисички, тут в иной год другие грибы и за грибы-то не считают. Ближе к осени можно сети закинуть на ряпушку, ну а за сёмужкой лучше на Сяпсю прокатиться, там даже на закидушку ловится, не то что на спиннинг. Зимой можно петлю на зайца или на глухаря поставить…
– Да, настоящий рай для туристов! – согласился Нестор. – Только я ведь не охотник и не рыбак. Вы лучше подскажите, какую нам наживку для Анны Егоровны подобрать, как с нею найти общий язык, а?
– Понятия не имею! – ответил Володя. – Это же как в преф играть против Орлова втёмную. A вот, кстати, и его хоромы!
За поворотом просеки на пригорке показался новый двухэтажный коттедж, сложенный из янтарного цвета сосновых брёвен. Конёк крыши, покрытой оцинкованным железом, был украшен кованым флюгером в форме двуглавого орла – которому уже через несколько лет предстояло стать символом новой России.
– Да, весьма вызывающе! – заметил Нестор.
– A я что говорил? – отозвался Володя. – Ни Бога, ни чёрта, ни Комитета – ничего не боится, сукин кот!
В нескольких сотнях метров от орловского коттеджа стояла старинная северная изба, срубленная в начале двадцатого века, а может, и в конце предыдущего. Чёрные полы этого терема, поразившего Нестора Владимировича и Руслана своими размерами, были подняты над землёй почти на два метра, чтобы входную дверь по зиме не заметало снегом. Однако крыльцо дома давно сгнило и обрушилось, а на его месте к стене была приставлена деревянная лестница.
– Ну, ни дать ни взять, избушка на курьих ножках! – заметил Нестор. – A бабушка, оказывается, – та ещё эквилибристка!
– Да что ей эта лестница? – ответил Володя. – Она, знаете, какая у нас шустрая! В войну за нею финны с немцами гонялись – да так и не догнали. A с другой стороны наши – и тоже не догнали.
– Это за что ей так досталось сразу от трёх армий?
– Да ни за что – просто для тех она была русская, а для этих – финка. Вот за это и гоняли.
Невдалеке от дома паслась коза чёрного окраса, привязанная к колышку длинной верёвкой. На шее у козы позвякивал медный колокольчик на красной ленточке.
– Козу Белкой звать, если что, – уточнил Володя.
– A почему Белкой? Она же чёрная! – удивился Руслан.
– A ты спроси что-нибудь полегче!
– Бе-е-е! – проблеяла коза, словно в ответ на вопрос Руслана.
– Понятно! – заключил тот. – Так и запишем: ономатопея.
– Как-как ты сказал? – переспросил Володя. – Ономатопея? Надо тоже записать, а то у меня жена всё гадает, как бы новую козу назвать, да так, чтоб соседи удивились!
– Ну вот, одного информанта уже опросили, теперь бы до другого достучаться. С почином тебя, Руслан Несторович! Не успели прийти – а уже научное открытие! – сказал Нестор своему сыну и пошатал приставленную к дому лестницу. – A действительно, как будем в двери стучать?
– Ну так надо мальчонку вперёд заслать! – предложил Володя. – Заберёшься?
– Ща, без проблем! – ответил Руслан, вскарабкался по лестнице и постучал в дверь.
– Да ты громче стучи!
Но дверь им в тот день никто так и не открыл.
Примечания:
1. «ЗОЛОТАЯ БАБА» – повесть Сергея Николаевича Плеханова (р. в 1949 г.), опубликованная в 1985 г., а также её экранизация 1986 г. режиссёра Виктора Михайловича Кобзева (р. в 1956 г.).
2. «Он тоже часть лингвистического континуума, как и финно-угорские языки?»: финно-угорские языки не образуют географического континуума, но не будем строго придираться к словам пятнадцатилетнего «профессионала».
3. Ряпушка – небольшая пресноводная рыба из рода сигов. Водится в реках и озёрах Северной России и Финляндии. Внешне похожа на корюшку, но, в отличие от неё, нерестится осенью и в начале зимы.
4. Сяпся – река в Карелии, протекающая по территории Пряжинского района.
5. Ономатопея – образование слов путём звукоподражания.
Глава 7
Красавица и чудовище
Оставшись втроём с Алей и Яной Лаврентьевной, Лиза заскучала и засмотрелась в зеркало, словно пытаясь разглядеть в нём образ своего жениха, уже успевшего уехать от неё на много десятков километров.
– Как там сейчас Олежек?.. – вздохнула Лиза.
Жена профессора подошла к ней сзади и обняла за плечи:
– Да ты не переживай! Травма пустячная, от такой ещё никто не умирал. A чем сидеть в четырёх стенах, давай лучше прогуляемся! Глядишь, и время быстрей пролетит. Да и когда потом ещё выберемся на природу?
– Ну да, всё равно ваши раньше, чем через пару часов, назад не вернутся, – согласилась Лиза.
– Ты с нами, Аленька? – спросила Яна дочку – но Аля к тому времени уже успела «присосаться» к новой книге и сидела на кровати, поджав ноги, закрыв руками уши и беззвучно повторяя художественный текст.
– Бесполезно, Яна Лаврентьевна! – заметила Лиза. – Алевтина уже in angello cum libello уединилась. Её теперь никакой силою с места не сдвинешь.
– И ведь не спросишь – в кого такая уродилась? – вздохнула мать. – И так понятно, в кого. Ладно, Лизавета, пойдём – ты ещё успеешь над книжками насидеться, когда будешь дипломную работу писать.
Следуя строгому наказу Володи, они решили ограничить свою прогулку участком леса, со всех сторон окружённого краем озера, железной дорогой и автомобильной трассой, – в отличие от Бермудского, в этом треугольнике потеряться было невозможно по определению.
– Надо же, ягоды! – приятно удивилась Лиза, увидев кустики земляники возле тропики, тянувшейся через перелесок к берегу озера. – A ведь уже почти конец лета…
– Да, скоро новый учебный год, – ответила её научный руководитель. – A ты над темой уже начала работать? Или у тебя сейчас другое на уме?
– Да как можно, Яна Лаврентьевна! Мы с Олежеком поженимся только после защиты. A у него ещё военные сборы – без них звание не присвоят.
– A дальше какие планы? Ну, у тебя-то понятно – аспирантура, а он как?
– Он тоже хочет экзамены в аспирантуру сдавать. Вы, наверное, слышали: в июне Буш с Горбачёвым подписали договор об уничтожении химического оружия. Сами понимаете, какая там работа – и научная, и прикладная, как раз по его профилю.
– Да, тема интересная и очень актуальная! Тут есть, над чем серьёзно задуматься, но всё же… Ты прости, Лизонька, если я вмешиваюсь не в своё дело, – но тебе не кажется, что Олежек какой-то странный в последнее время – задумчивый, рассеянный, отрешённый?
– Кажется, Яна Лаврентьевна, кажется! Если уж вам со стороны заметно… У меня порой возникает такое чувство, будто он витает в каких-то других измерениях, – то ночами не спит, то, наоборот, сны странные видит, то вдруг начинает разговаривать сам с собою. Помнит наизусть тексты, которые слышал один раз в жизни, а то, что сам говорил накануне, порой вспомнить не может. Хотя, возможно, просто заучился – всё-таки последний курс.
– Ну, он у тебя парень крепкой закалки, справится, вытянет! Главное, чтобы между вами всё было хорошо, – а остальное как-нибудь перемелется.
Увлёкшись разговором, Яна с Лизой не заметили, как оказались возле озера, у самой кромки воды, напротив деревянного причала для лодок. Перед ними развернулся удивительной красоты северный пейзаж, который словно просился на картину живописца или панно ювелира: гранёный хрусталь водной глади, ставшей зеркалом для бирюзового неба и жемчужных облаков; изумрудная оправа берёзовой рощи с коралловыми вспышками гроздьев спелой рябины, а у противоположного берега – тяжёлое ожерелье гранитных валунов, лежащих полукругом и издали похожих на всплывшие ржаные ковриги.
– A помните, – спросила Лиза Яну Лаврентьевну, – как в конце четвёртой книги «Анабасиса Кира» десять тысяч греков вышли к морю после похода по Малой Азии? И, не сговариваясь, закричали в один голос: «Тхаласса! Тхаласса!»
– Ну, это далеко не море, а мы с тобой – не десять тысяч греческих ратников, – заметила Яна. – Хотя теперь я гораздо лучше понимаю их чувства. A сцена у Ксенофонта действительно получилась очень сильная, одна из моих любимых в этой книге.
