скачать книгу бесплатно
Мы с Джейми снова остались вдвоем. Оркестр на эстраде заиграл что-то громкое, навязчиво-торжественное и оптимистичное, и я невольно поморщилась. Отчего-то мне было невыносимо слышать эти бравурные мелодии. Я даже отставила в сторону тарелку с недоеденными волованами.
– Слушай, – обратилась я к Джейми, как-то незаметно переходя на «ты», – как насчет того, чтобы найти уютный, тихий бар и пропустить по стаканчику?
На лице Джейми отразилось что-то вроде облегчения.
– Я только «за».
Мы покинули зал и спустились в бар отеля. Там я взяла джин с тоником, Джейми ограничился безалкогольным пивом.
– Я за рулем, – пояснил он. – Живу в Кембриджшире, и сегодня мне нужно туда вернуться. Завтра ко мне приезжают дочери.
Значит, я угадала!
– Сколько им?
– Эмили семь, а Оливии – пять.
– У тебя есть фото?
Джейми улыбнулся и достал из кармана телефон.
– Ты определенно знаешь, как проложить дорожку к мужскому сердцу, – заметил он.
Включив телефон, Джейми продемонстрировал мне несколько снимков двух девчушек, которые старательно улыбались в объектив. У младшей Оливии не хватало двух передних зубов.
– Они очаровательны, – сказала я от души, возвращая ему телефон.
Прежде чем убрать его обратно в карман, Джейми еще некоторое время глядел на последний снимок на экране.
– В жизни они даже лучше, чем на фото. По крайней мере – большую часть времени. Все дети бывают невыносимы, но Оливия и Эмили устраивают меня такими, какие они есть. К сожалению, в этом году я с ними не увижусь – они будут встречать Рождество у своей матери, у Гарриет. Мы с ней договорились, что на праздник девочки станут гостить у нас по очереди. Да, я знаю, что в будущем году они приедут ко мне, но… честно говоря, я не представляю, как я переживу это Рождество без них.
Я не знала, что ему сказать. Да и что тут можно было сказать? Я и сама не ожидала от грядущего Рождества ничего хорошего, хотя и по совершенно другим причинам, поэтому я ограничилась тем, что взяла его за руку и несильно пожала.
Джейми сплел свои пальцы с моими. Свободной рукой он поглубже затолкал телефон в карман пиджака.
– Да, невеселый я собеседник! – заметил он с горечью.
– Ты не считаешь нужным скрывать свои чувства. Это хорошо.
– Ты правда так думаешь?
– Честное благородное слово!
– Знаешь, ты мне нравишься.
Я улыбнулась.
– Ты мне тоже.
И, прежде чем около одиннадцати часов вечера Джейми отбыл в свой Кембриджшир, мы успели обменяться телефонами и договорились – если получится – встретиться еще до Рождества. Кроме того, Джейми совершенно неожиданно предложил мне провести праздник вместе.
– Если только у тебя нет каких-то других планов, – спохватился он. – Но у тебя наверняка есть чем заняться. Боже, я – идиот!
– Да, у меня есть планы, – сказала я. – Так что извини.
– Это ты меня извини. В конце концов, мы и знакомы-то всего четверть часа.
– Это были очень приятные четверть часа. – Я снова улыбнулась, и Джейми кивнул.
– Я тоже так считаю. Теперь я рад, что пришел на свадьбу Грейс, хотя поначалу долго колебался.
– Я тоже рада, что ты пришел, – сказала я искренне. Знакомство с Джейми сделало сегодняшний вечер вполне терпимым.
Потом Джейми ушел, и я подумала, что мне тоже пора исчезнуть. Я боялась, что, если задержусь, маска, которую я на себя нацепила, может в конце концов соскользнуть. С другой стороны, если у тебя есть приемные родители, которые любят тебя как родную, ты не можешь просто взять и исчезнуть, не попрощавшись. Нужно обнять и перецеловать всех твоих родственников и пообещать им позвонить в самое ближайшее время. И не важно, что один из этих родственников – тот самый мужчина, которого ты старательно избегала на протяжении последних нескольких часов.
Как я и ожидала, Марк сказал:
– Ну куда же ты уходишь?! Я ведь так и не поговорил с тобой толком. – Он обнял меня за плечи. – Как дела на работе?
Язык у него слегка заплетался – должно быть, он выпил чуть больше обычного. Я же, напротив, была трезва, как стеклышко, хотя, если честно, никакой моей заслуги в этом не было. Все дело было в Джейми, которому нужно было вести машину. А поскольку он не пил, я тоже выпила гораздо меньше, чем могла и хотела.
Марк обнимал меня довольно часто, и я научилась не показывать, как сильно действует на меня его близость. Не скажу, что это было легко, но обычно я как-то справлялась. Справилась я и на этот раз – похоже, притворство в подобных ситуациях стало моей второй натурой.
– Ты действительно хочешь, чтобы в день твоей свадьбы я подробно рассказала тебе и всем гостям о больной лапке Сути и воспалении анальных желез у Снупи?
– Пожалуй, нет, не хочу. Ты права. И все равно, я люблю слушать, когда ты рассказываешь о своей работе. Ты делаешь большое, важное дело, и не только потому, что лечишь животных. Ты не только избавляешь от болезней разных милых домашних зверьков, но и помогаешь их хозяевам – благодаря тебе они могут жить спокойной и счастливой жизнью. Ведь правда, папа? – Марк повернулся к Ричарду, который как раз подошел к нам с бокалом в руке.
Ричард улыбнулся.
– Правда, сын.
– Вот видишь! – подхватил Марк с воодушевлением. – Твоя работа гораздо важнее, чем моя.
– Ну, по правде сказать, я думаю, что без бухгалтеров люди бы просто пропали.
– Не совсем так… – Он погрозил мне пальцем. – Жить без бухгалтеров людям было бы просто неудобно, но, если бы они вдруг исчезли, никто бы особенно не расстроился. А вот если бы исчезли ветеринары, к кому бы они пошли, чтобы вылечить свою любимую кошку или собаку? Так что, как видишь, между твоей работой и моей существует огромнейшая разница… Кстати, что там с ногой у этого… как его? Сути?
– Перелом.
– Какой ужас! Как это произошло?
– Ему прищемило лапку колесом.
– Его сбила машина?
– Вовсе нет. Сути – это черный сирийский хомячок, а колесо – у него в клетке.
Марк улыбнулся:
– Извини. В этом, разумеется, нет ничего смешного.
– Абсолютно ничего. – Я постаралась, чтобы мои слова прозвучали как можно строже.
– И как ты его лечишь? Ты наложила ему гипсовую повязку и теперь он ходит на костылях?
Я покачала головой.
– К сожалению, мы мало что можем для него сделать. Мы прописали Сути болеутоляющие и посоветовали хозяевам за ним присматривать.
– Вы боитесь, что у него может начаться что-то вроде лихорадки? Но как может человек измерить хомяку температуру в домашних условиях, если он не специалист?
Ответа на этот вопрос я и сама не знала.
– Никак, но дело не в температуре. За Сути надо следить, чтобы он не отгрыз себе больную лапу.
Марк невольно вздрогнул, и на лице его появилось страдальческое выражение.
– А он может? – спросил он. – В смысле – откусить себе лапу?
Я кивнула.
– Для грызунов это обычное явление. Они часто отгрызают себе поврежденные конечности.
Марк содрогнулся.
– Какой кошмар!
Пока мы разговаривали, к нам присоединились и Рози с Грейс, причем последняя поспешила жестом собственницы обнять Марка за талию.
– О каком кошмаре вы говорите? – спросила Рози.
– Мы с Бет как раз обсуждали вопрос, велика ли вероятность того, что охромевший хомячок попытается отгрызть себе больную лапу, – обстоятельно ответил Марк.
Грейс нахмурилась.
– Я надеюсь, дорогой, что день нашей свадьбы не будет ассоциироваться у тебя с подобными… серьезными проблемами, – сказала она.
– Разумеется не будет, – согласился Марк, смачно целуя Грейс в губы.
– Вам двоим надо бы снять здесь номер, – заметила Рози.
– Уже сняли, сестренка. Специальный номер для молодоженов. А потом – в Париж, на весь медовый месяц.
Я поняла, что мне лучше поскорее уйти.
– Послушайте, мне действительно пора, – сказала я, стараясь не обращать внимания на то, что Рози нахмурилась. – Желаю счастливого медового месяца. Передайте там Парижу от меня привет.
Марк наклонился и поцеловал меня в щеку, я поцеловала его в ответ.
– Обязательно, – пообещал он. – Ну, увидимся на Рождество.
Грейс тоже подставила щеку.
– До свидания, Бет. Спасибо за подарок.
Я очень сомневалась, что Грейс понравится набор кофейных чашек с изображениями собак, который я купила у знакомого гончара-любителя. В лучшем случае, думала я, им воспользуются один или два раза, после чего он в течение нескольких лет будет прозябать где-нибудь на дальней полке буфета, пока его не отправят в благотворительный магазин. Да, похоже, я сделала глупость, но ничего более подходящего мне просто не пришло в голову.
– Пока, зануда! – попрощалась со мной Рози. – Вечно ты сваливаешь, когда веселье в самом разгаре.
Ричард и Сильвия тем временем куда-то отошли, а я вдруг почувствовала, что не в силах прощаться еще и с ними.
– Слушай, – сказала я подруге, – извинись за меня перед родителями, ладно? Скажи, что у меня голова разболелась.
Услышав эти слова, Марк озабоченно нахмурился.
– Ты доберешься домой? Может вызвать тебе такси?
– Конечно доберусь, – ответила я. – Со мной все будет хорошо.
В том, что я сумею доехать до дома, у меня сомнений не было, но вот насчет всей остальной жизни… Что ж, придется постараться, чтобы сделать ее как можно более благополучной.
Несмотря на то что головная боль была мною полностью выдумана, оказаться дома было приятно. Я любила свою небольшую квартирку, любила возвращаться в нее как в тихую гавань, где мне не грозили никакие невзгоды и волнения. Когда мои родители погибли, они были еще сравнительно молоды, однако кое-какие деньги скопить успели. После их смерти все эти средства попали в трастовый фонд, и в двадцать один год я в полном соответствии с законом унаследовала довольно круглую сумму. Родительских денег мне хватило на то, чтобы внести залог за небольшую квартиру с двумя спальнями в викторианском доме на две семьи с террасой в Восточном Лондоне. С тех пор там я и жила. Главным достоинством моей квартиры была просторная комната, служившая мне кухней, столовой и гостиной, но куда больше мне нравился небольшой сад, куда можно было попасть через вторую дверь. Обычно под словом «сад» в Лондоне подразумевают просто задний двор, залитый бетоном и заставленный мусорными контейнерами, но мой сад был не таким. Он был настоящим. Посреди него рос раскидистый высокий платан, под которым я разбила несколько цветочных клумб. В густых кустах по периметру шныряли ежи и лисицы. Летом мой сад наполнялся ароматом примул, ландышей и душистого горошка, а зимой голые ветки платана красиво чернели на фоне неба, словно нарисованные пером. В любое время года в саду было на что взглянуть. Это был мой оазис, мое убежище, место, где можно было просто посидеть на скамейке, ни о чем не думая, успокоить нервы или просто перевести дух. Уход за растениями и дикими животными, которых я подкармливала, помогали мне сохранять душевное равновесие при любых обстоятельствах.
В общем, не было ничего удивительного в том, что, едва вернувшись домой со свадебного приема, я не раздеваясь прошла через заднюю дверь в сад. Сидеть было слишком холодно, поэтому я стояла на дорожке, переступая с ноги на ногу, чтобы согреться, и расплескивала кофе из чашки. Час был довольно поздний, поэтому от кофе разумнее было бы воздержаться, но я решила, что выпитый мною на приеме алкоголь уравновесит кофеин – или наоборот. Откуда-то издалека до моего слуха доносились обрывки музыки, игравшей по соседству, изредка за забором шумел проезжающий автомобиль, да на ветру скреблись друг о друга ветви платана. Закрыв глаза, я ловила эти звуки и, стараясь дышать как можно глубже, пыталась убедить себя в том, что очень рада за Марка, но по моим щекам текли горячие слезы.
Наконец я решила, что должна взять себя в руки. Ничего исправить уже нельзя, а значит, я должна успокоиться и жить дальше. Строго говоря, мне следовало сделать это давно, но теперь у меня не было другого выхода. Если бы я спохватилась раньше, сейчас, скорее всего, состояла бы в законном браке и воспитывала предписанных статистикой двух-четырех детей, но…
Отступив немного назад, я прислонилась спиной к двери. Перед моим мысленным взором одна за другой вставали картины сегодняшнего дня. То, как была организована свадебная церемония, мне не очень понравилось. Несмотря на то что Грейс предпочла «шведский стол» традиционному ужину в ресторане, прием получился все же чересчур официальным. На ее месте я бы постаралась убедить Марка, что нам вовсе не нужны взятые на прокат смокинги и затейливые шляпки – равно как и скучные поздравления, речи, фотографы и арендованные автомобили. Сама я предпочла бы выходить замуж за Марка где-нибудь на лугу, среди травы и полевых цветов, или на вершине горы, или в дремучем лесу. Уж я бы придумала – где и как. Главное, чтобы вокруг была дикая, нетронутая природа и мы с ним были только вдвоем. В качестве свидетелей мы взяли бы совершенно незнакомых людей. В общем, либо так, либо в районном регистрационном бюро – с пивом и бутербродами для ближайших друзей, когда формальности останутся позади. Я бы не стала, как Грейс, заставлять Марка неделями учить наизусть брачные обеты, которые полагается давать у алтаря (в том, что она именно так и поступила, у меня сомнений не было). Я была бы счастлива услышать то, что он сам захотел бы сказать мне в день нашей свадьбы. Сама я просто сказала бы Марку, что я люблю его и что отныне я – часть его, а он – часть меня.
Вот только Марк так и не стал частью меня и уже никогда не станет. И я не стала его частицей. Во всяком случае, не в том смысле, в каком бы мне хотелось.
На вершине платана закричала неясыть, и я, вытерев глаза, некоторое время прислушивалась к знакомым звукам. Эта птица часто прилетала в мой сад осенью и зимой, так что я уже начала считать ее своей близкой подругой, которая знает, чувствует, как одиноко и тоскливо мне иногда бывает.
Постепенно мои мысли переключились на наш разговор с Джейми. Не стану скрывать, он произвел на меня впечатление человека приятного и искреннего. Иными словами, он мне понравился. Разговаривать с ним было интересно и забавно. Мне даже показалось, что Джейми принадлежит к тому редкому типу мужчин, которые способны думать не только о себе, но и об окружающих. Взять хотя бы то, как он говорил о дочерях – о том, как сильно хочется ему видеть их как можно чаще. Как бы там ни было, именно благодаря Джейми я смогла взять себя в руки и пережить свадьбу Марка.
Потом я подумала – раз уж мне все равно придется найти себе кого-то, кто поможет мне навсегда забыть Марка, то почему бы мне не остановить свой выбор на Джейми? На приеме мы обменялись телефонами, и я была почти уверена, что он позвонит. А если не позвонит, тогда, быть может, я позвоню ему сама.
Глава 4
Но утром мне позвонил не Джейми, а Ричард.
– Привет, дорогая, я тебя не разбудил? Ну и хорошо. Знаешь, я тут собрал из лишних досок что-то вроде стеллажа на стенку. Мне кажется, на нем будут очень неплохо смотреться твои вазы, кувшины и прочее. Впрочем, тебе решать. Ты не против, если я завезу его к тебе, чтобы ты могла на него взглянуть?
– Это очень мило с твоей стороны, Ричард, – сказала я, с трудом продирая глаза. – Но… разве тебе не хочется как следует отдохнуть после вчерашнего банкета? Разве не приятнее просто полежать перед телевизором вместо того, чтобы тащиться ко мне в Долстон?
– Ты же знаешь – я терпеть не могу безделья, – заявил Ричард. – Кроме того, Долстон не так уж далеко, да и мне не мешает немного проветриться. Сильвия сегодня отдыхает – между нами говоря, она вчера немного перебрала, и мне не хочется лишний раз мозолить ей глаза.
Я улыбнулась.
