КроШа. Книга вторая

Лера быстро-быстро покачала головой. Ее сердце сжали, точно тисками. Боль в груди разрасталась огненным цветком. Ни вздохнуть, ни выдохнуть. А тут еще и жажда. Да и тошнота никуда не девалась. Лера понимала, что тошнит ее не из-за беременности, а от того, что давление скакнуло. Или от голода. Она не помнила, когда ела в последний раз. Последнее было плохой привычкой, которую надо будет стремительно менять.

– Тимур, – Лера постаралась его имя произнести, как можно спокойнее. – Послушай меня, пожалуйста. Один раз. Думаю, ты поймешь и…

– Лера, – он ее снова оборвал. Слушать явно не хотел. – Я все знаю, что ты мне сейчас скажешь. Что ты «не такая». Что пойти на договор со мной, тебя вынудили обстоятельства. Никто и не спорит. Ты – хороший человек. Покладистая. Умная. Добрая. Хорошая любовница, – а последнее он к чему приплел? – Но! Мне на все это плевать. Я хочу и второго ребенка. И готов платить.

Если раньше по спине Леры то и дело пробегал холодок, то теперь ее словно в кипяток кинули. Причем, этак неаккуратно. Просто толкнули в спину.

И она полетела…

– Тимур, – она снова обратилась к нему, хотя в глубине души и понимала, что её жалкая попытка достучаться до него ни к чему не приведет. – Твой разговор о деньгах – пустое.

– Неужели?

Он ударил по самому больному. В одно простое слово вложил столько яда, что Лера едва ли не захлебнулась им.

Она ничего не ответила. Лишь вскинула кверху подбородок.

Он оценил ее жест.

Снова подался вперед, наклонившись как можно глубже, максимально приблизив свое жесткое лицо к ее фигуре.

– Ты же должна понимать, что я ни за что не отдам тебе ребенка…

Вот он это и сказал.

Ожидаемо.

И как же страшно.

Он сказал без угрозы, без насмешки.

Констатация факта.

Она медленно улыбнулась в ответ.

Спокойно так.

– Тимур, и ты должен понимать, что я не отдам тебе второго ребенка.

Он был готов к этому заявлению.

– Знаю. Поэтому я с тобой пока и веду диалог.

– Пока? – это слово низвергало всё хорошее, что теплилось в душе Леры.

Что давало надежду…

Нет-нет-нет! Стоп-стоп-стоп!

Думать о плохом она не имеет права! Да и нельзя забывать, что Сардынов сейчас находится в таком состоянии, что готов применить угрозы в том числе. За него говорят эмоции.

Ей же главное – не отреагировать на них так, как он того добивается. Не выказать страха.

– Пока, Лера, – он, не мигая, смотрел на нее. – Ты сама сказала – тебе необходим покой. Душевное равновесие. Вот я и хочу покончить разом с возникшим… недоразумением.

– Мой ребенок – не недоразумение.

– Твой… – Тимур снова скривил губы, и Лере безумно захотелось его ударить. Схватить со стола первый попавшийся предмет и запустить им в него.

– Мой, Тимур.

Он хотел что-то сказать, его губы зашевелились, потом, видимо, передумал. Лишь продолжил гипнотизировать ее взглядом.

Это было давление. Открытое.

Они оба понимали, что оказались в непростой ситуации. Может, и правильно выразился Сардынов – в дерьмовой. Потому что, как ни крути, выхода пока не было.

Лера за себя знала – второго ребенка не отдаст.

Потому что второй малыш – это её спасение.

Звучит малодушно? Так она и не заявляла о себе, как о сильной личности. А спасение ей необходимо. От той тьмы, от той безнадежности, что обрушится на нее в роддоме, когда она напишет отказ от ребенка. То, что напишет – она ни разу не сомневалась. Она выполнит свою часть договора.

Теперь же… У нее будет свое личное счастье. Та частичка, что не позволит ей скатиться в бездну, тот лучик счастья, что осветит непроглядную тьму.

У нее есть шанс на будущее.

Она не шелохнулась под взглядом Тимура. Могла собой гордиться – потому что выдержала его.

Но когда мужчина начал медленно подниматься, ее нутро предательски сжалось. Уж лучше бы он сидел…

Лере надо было тоже подняться, чтобы ни в коем случае не давать ему еще одного преимущества над собой. Не смогла. Слабость накатила на девушку. Может быть, все-таки попить?

Между тем, Тимур, не спеша, играясь с ней и, точно осознавая, что делает и как воздействует на собеседницу, обошёл стол и встал рядом с креслом.

Лера, не желая поддаваться на его провокацию, продолжила сидеть, делая вид, что не замечает его фигуры, нависшей темной башней над ней. И лишь когда он сделал последний шаг, встав сбоку от нее, и наклонился так близко, что обдал теплым дыхание щеку Леры, её сердце испуганно ойкнуло.

– Мне сейчас в голову пришла очень интересная мысль, – его слова, как холодные жемчужины, покатились по телу девушки. – Ты решила пойти в ва-банк? Сыграть по крупному?

Страх внутри Леры усиливался. Непростой разговор оборачивался для нее серьезнейшим испытанием. И то, что мужчина стоял рядом, пришел на ее территорию комфорта без приглашения, не придавало ощущения, что разговор для неё закончится хоть каким-то позитивным решением на будущее.

Когда Тимур стоял рядом, сбивалось дыхание. Всегда. У нее, наверное, уже выработался условный рефлекс – мужчина подходит ближе, значит, будет секс. Мышцы живота рефлекторно сжались. Груди слегка потяжелели. Странная реакция.

– Не понимаю тебя. Я не играю в игры, – выдавила она из себя, отчаянно желая, чтобы он отошел от нее.

И ведь не сбежишь. Не встанешь и не уйдешь.

– Неужели? – голос Тимура еще понизился. Стал хриплым. Едва ли не бархатистым. И от того усилилось предчувствие надвигающейся беды. – Возможно, ты еще и сама не понимаешь. Но, милая девочка, я ни за что не поверю, что за тот отрезок времени, когда ты вышла из кабинета Орешко и прибыла ко мне, тебе ни разу в голову не приходила одна занятная мысль.

Лера, чувствуя, как окончательно сбивается дыхание, облизнула пересохшие губы и сильнее сжала кулаки.

– И какая же?

– Озвучить?

– Как хочешь.

Ей на самом деле было все равно.

– Ты быстро в уме сложила дважды два. Поняла, что я ни за что не отдам второго ребенка. Буду за него биться. Потому что разлучать близнецов – паскудное дело. Поэтому ты и отказываешься от моего предложения дополнить контракт соглашением. Зачем тебе какая-то определенная сумма, когда можно получить все?

Если бы Сардынов её ударил, она была бы меньше шокирована.

– Что?.. – тихо сорвалось с ее губ.

– Да, да, Лера, и не надо мне сейчас говорить, что ты такая правильная и не думала о том, что с помощью двух детей сможешь поиметь меня. А что? Крутая перспектива. Богатый муж, обеспеченная жизнь. Чем не вариант?

Больше Лера слушать не могла. Условия контракта и постоянный самоконтроль остались на периферии гнева и возмущения, что накрыли девушку с головой.

– Не вариант! – зло рыкнула она, все же титаническим усилием не позволив себе повысить голос. Хотя хотелось. Очень хотелось. А ещё хотелось обернуться и посмотреть в наглое лицо Сардынова. Самоуверенный ублюдок! Неужели он думает, что она… Что она… С ним… Господи! – Вот вообще не вариант, Тимур Олегович! Я никогда не думала о тебе, как о муже! Да мне и в страшном сне…

Она не договорила, потому что сильные пальцы сжали хрупкие плечи.

– Не распыляйся. Чтобы ты мне сейчас ни сказала – не поверю.

– Знаешь, что…

Она сделала попытку сбросить руки и встать. Ей не позволили.

– Еще раз повторю – не распыляйся. А лучше – помолчи.

Черт…

Лера прикрыла глаза.

Помолчать…

Помолчать!

Хорошо! Она, мать вашу, помолчит! Ни черта больше не скажет! Ни единого слова!

Да пошел он! Это Сардынов! Далеко и надолго!

Леру затрясло. Но она послушалась его.

Она всегда слушается его!!! Потому что контракт…

Хотя очень сильно помимо того, что хотелось послать Сардынова, хотелось рассмеяться. Как это сделал он пятью минутами ранее. Иронично и откинув голову назад. И в этом смехе выразить все презрение к его предположению!

Она и Сардынов! В браке! До скончания лет… В радости и печали… В болезни и здравии…

С ума сойти! Одно дело – с ним спать. Потому что надо. Потому что она – продалась. К чему лукавить? Уж себе-то она может назвать вещи своими именами. И другое дело – согласиться с ним жить добровольно. Каждый день просыпаться с ним, видеть его холодное лицо, и слышать равнодушный голос. Ни эмоции, ни тепла. Про любовь Лера даже не заикается. Она с трудом представляла, что такого равнодушного человека можно полюбить. А с его стороны про любовь даже заикаться опасно.

Лера, в виду своего максимализма и веры в людей, искренне считала, что каждый человек способен на любовь. Только у всех она разная. Кто-то, любя, готов кинуть к ногам любимого человека все, ничего не требуя взамен. Дышать рядом с ним. Быть рядом с ним. Видеть его. Готов даже отпустить, если того потребуют обстоятельства… Потому что любит и желает тому счастья. Даже не с ним.

А есть другая любовь. Одержимая. Эгоистическая. Когда люди перешагивают через трупы – в прямом и переносном смысле – лишь бы обладать объектом своей одержимой страсти. Иметь его. Подчинять. Запереть в клетке и никому не показывать. Потому что – его… Его навсегда. Несмотря на слезы. Несмотря на затравленный взгляд. И, порой, несмотря на не сходящие синяки на теле.

Да, любовь бывает разной. У каждого она своя.

Какая может быть у Сардынова – Лера знать не желала.

Да и ни разу за все время общения у нее в голове не вставали рядом два слова – Тимур и любовь. Потому что изначально их отношения простирались в другой плоскости.

Его же предположение, что она захочет выйти за него замуж, мотивируя наличием двух детей – абсурдность в чистом виде. Никогда. Ни за что. Ни за какие деньги.

Хотя есть хорошая присказка – никогда не говори «никогда».

Но сейчас не о ней.

Тимур, удостоверившись, что она послушалась его – отошел. Лера, открыв глаза, наблюдала, как он подошёл к бару и, достав пузатую бутылку и стакан, щедро плеснул прозрачной жидкости в него.

– Ты беременна, теперь мне снова можно пить, – в очередной раз усмехнулся Тимур.

А ведь и правда… После того, как он сказал, что больше не возьмет ее в алкогольном опьянении – так и было. Что ж… Одно очко в пользу Тимура.

Лера никак не прокомментировала его реплику.

Еще не могла.

За первым стаканом последовал второй. Кто-то решил сегодня «на радостях» накидаться?

Не ее дело. Ей бы до спальни дойти да упасть на кровать. Или поплакать в ванной, чтобы никто не слышал и не видел.

И покушать. Хорошо покушать.

Тимур со стуком поставил стакан на полку и встал, подперев спиной шкаф. Посмотрел на наблюдающую за ним Леру.

– Хреновый у нас разговор получается. Переговоры не удаются.

Лера снова смолчала.

Она высказала свою позицию. Сообщила, что беременна. Что он от нее хочет еще?

– Ладно, – протянул он, и снова дурное предчувствие покатилось по телу девушки. Как-то настораживающе прозвучало одно-единственное слово. – Я не хочу и не буду опускаться до угроз и шантажа. Все-таки ты беременна, ранние сроки и да, я меньше всего хочу, чтобы у тебя случился выкидыш. Тебе нужен относительный покой. Что ж… Будем его каким-то образом создавать. И еще…Чтобы у тебя не осталось иллюзий по поводу нашего с тобой сотрудничества, Лера.

Он сделал паузу, ожидая ее реакции.

Ее не последовало.

– Ответь мне на вопрос – у тебя хорошая память?

Лера удивленно вскинула брови кверху и медленно кивнула.

– Не жаловалась.

– Но ты не помнишь меня?

Вот тут уже пришла пора и округлять глаза.

А после и хмуриться.

Потому что не просто так задавал вопросы Сардынов.

Ох, не просто так…

– Нет. А должна?

Еще один смешок.

– Мы с тобой встречались. Давно, но встречались. Напомнить?

Лера выпрямила спину и подавила в себе желание сказать «нет».

Если Тимур завел разговор об их якобы прошлом знакомстве, значит, здесь имеется тайный смысл. Или какой-то намек.

– А надо? – она решила схитрить.

– Чтобы у тебя развеялись кое-какие сомнения относительно меня. Чтобы ты нечаянно этак не надумала себе, невесть что… Что я, например, пойму тебя. Войду в положение. И прочее…

От его, казалось, спокойного тона повеяло замогильным холодом. Иначе и не скажешь. Да, шантажировать он не станет – благодетель наш. Он пойдет каким-то другим путем.

Более изощренным.

– Тимур, что ты мне собирался напомнить? Напоминай.

Она пыталась сохранить остатки спокойствия и достоинства.

Он выждал небольшую паузу, за время которой Лера все же предприняла попытку вспомнить его. В клубе пересекались? Блин, нет! Точно нет! Слишком колоритная внешность. По-любому запомнился бы, если не ей, то Светулечку, с которой они всегда по клубам и ходили.

Дальше… Где она могла с ним пересечься? Универ? Вряд ли. Офисы, где она проходила практику? Опять же, она помнила всех, с кем общалась.

Где же… Где…

– Ты была ребенком, Лера, – он вновь прочитал ее мысли. – Но, думаю, ты вспомнишь нашу встречу.

Глава 3

Тринадцать лет назад…

Самолет приземлился с опозданием в пятнадцать минут.

Тимур, закинув спортивную сумку через плечо, двинулся к выходу. В ушах – наушники. На лице – довольная ухмылка.

Полет удался на славу. Оттрахать грудястую стюардессу в туалете было довольно интересно. А что? Секс в туалете – классика жанра.

Как только Тимур занял своё место, она крутилась вокруг него. И этак прогнется, и так нагнется. И едва своим пятым размером по его лицу не проедется. Как на такое не обратить внимание?

Он и обратил.

Бесцеремонно схватил ее за руку и в туалет.

А там без прелюдий поставил на колени, расстегнул джинсы и сразу перешел к делу. Стюардесса минет делала знатно, старалась. Практика и опыт.

Как только Тимур решил, что вот-вот кончит, опять же, не церемонясь, поднял ее, прогнул в пояснице и вошел во влажного лоно, с готовностью принявшее его.

Девочка оказалась славной.

Поэтому настроение было довольно терпимое.

Его встречал Марат – шофер отца, работающий у них уже десять лет.

– С прибытием, – мужчина скупо улыбнулся.

– Привет.

– Как добрались?

– Все отлично. Кто дома?

Тимур закинул сумку на сиденье, после чего сел сам.

– Дома Руслан и Алена.

Тимур приглушенно выругался.

– А отец?

– Отец уехал на встречу с партнерами. Сообщил, что будет поздно. Не раньше двенадцати.

Конечно, мать вашу, зачем оставаться дома и встречать сына, которого не видел четыре месяца? Да плевать! Партнеры-то важнее! Партнеры – это мужские разговоры, доступные шлюхи, новые договоры. А сын – второстепенная важность.

Тимур почувствовал, как в нем закипает злость. Приехал домой, называется!

Возникла мысль сказать Марату, чтобы вез его в какой-нибудь отель. Закинет сумку, помоется и в клуб. До утра. Чтобы тупая боль в сердце, которая каждый раз, помимо его воли, появлялась в груди от холодного равнодушия отца, как можно скорее исчезла под влиянием алкоголя и таких же доступных женщин.

Тимур так бы и сделал, если бы не получил сообщения от Руса.

«Едешь? Я тебя жду, потусим».

По мальцу он соскучился, хотя тот, порой, и доставал его прилично. С тех пор, как Тимур уехал учиться в Англию, Рус задался целью знать о его жизни все. Сначала Тим раздражался. Его сообщения и просьбы потрепаться по скайпу ничего, кроме желания отмахнуться от младшего брата, не вызывали. Потом он понял, что Руслан таким образом элементарно пытается отгородиться от того, что творилось дома.

И, прежде всего, от равнодушия отца.

Если бы был жив дед…

С дедом было бы иначе.

Но дед умер пять лет назад. И все понеслось. Закрутилось так, что не разобраться. И не повернуть вспять.

С самого рождения Тимур был намного ближе с дедом, чем с отцом. Возможно, тут еще и бабка внесла свою лепту. Бабка была чистокровной татаркой, жесткой, но справедливой женщиной, каким-то образом вышедшей замуж за русского. Тимур несколько раз как бы ненароком приставал к ним с просьбой рассказать собственную историю, но те переглядывались, хитро улыбались и отшучивались.

В семье бабушки и деда всегда царил порядок. Ни ссор, ни ругани. Полная гармония. Но гармония, основанная на уважении и солидарности. Каждый четко знал свои обязанности. Если говорил дед, бабушка никогда не встревала. Решения мужчины в семье не обсуждались. Как дед говорил – так и было.

Тимур считал, что именно Алексей Игнатьевич занимался его воспитанием. Говорил за жизнь. Привел в секцию восточных единоборств. С раннего детства рассказывал про бизнес. Возил по стройкам сначала его, потом и маленького Руса. Мама была против, ворчала. Но ворчала как-то неубедительно. К маме у Тимура было особое отношение. Тихая, спокойная женщина, и не скажешь, что дочь своих родителей. Не было в ней стержня что ли. Слишком податливая, лепи, что хочешь.

Вот отец и лепил.

Отец стал самым сильным разочарованием деда. Это уже потом Тимур поймет, почему… А в детстве всё видится иначе. Дед часто ругался с отцом, называл того слабаком. Олег психовал, но доказывать обратное не спешил. Без надобности как-то было. Ну, покричит старший Сарыдынов, поорет, но никуда не денется. Детей-то больше у того не было. Значит, все деньги и бизнес перейдет ему.