скачать книгу бесплатно
На вопрос, почему она не готовит себе еду, мама рассказала, что обедает в студенческой столовой и вечером выпивает стакан молока с белым хлебом, а сегодня замоталась и забыла купить хлеба. Ей не хотелось готовить для одной себя, а о том, что надо меня кормить, она как то и не думала.
– Что-нибудь придумаем, – ответил я.
Но, конечно, я понимал, что мама экономила, ведь получая 34 рубля стипендии, по-моему повышенной, особенно и не разгуляешься. В дальнейшим я приносил суп, котлеты, мясо, чистил и жарил картошку, делал салаты, покупал печенье и сладости. После трапезы, мы вдвоем мыли посуду, при этом много разговаривали, обсуждали новости, нежно шутили.
Два раза мы не попалили в кино, хотя и договаривались заранее. В первый раз, как обычно я сидел в кресле с билетами и ждал, когда мама закончит зубрить свои учебники. Но гранит науки в этот раз был видимо тверд, она очень напряженно учила этот предмет, кажется фармакологию. Ничего не говоря, я занимался своими делами.
В семь часов вечера, сделав ужин, ели-ели уговорил ее покушать. Ели молча, а затем она опять пошла к своим учебникам. Закончив около десяти часов вечера свои занятия, долго извинялась, что так произошло. Я ответил:
– Не бери в голову. В кино сходим и в другой раз.
Лишь тогда она и успокоилась. А про второй случай, я расскажу чуть позднее.
Зачеты подходили к концу. Придя пораньше в субботу, к маме, я думал, что она как всегда сидит за учебниками, но увидел ее, лежащую на диване, а на полу, на столе, на стуле, лежало много книг. На голове находилось влажное полотенце, и вид нее был очень уставший.
– Видно переучилась, – подумал я, и спросил:
– Что случилось. Что-нибудь болит?
– Просто болит голова. Сейчас приготовлю чай, – ответила она.
Но чай приготовил я, а мама продолжала так и лежать на диване. Чуть позже, когда чай немного остыл, она села на диван, и немного поела, а затем снова легла на диван и заснула. Через часа два, она проснулась, и я покормив ее, собрал все разбросанные книги. Уехал поздно, стараясь особенно не беспокоить маму, прибрался в доме.
Утром следующего дня, взяв продукты из холодильника, сказав бабе Ксене, что это нам с мамой на обед, я поехал к своей любимой. Мама все также, как и вчера, лежала на диване, глаза ее были потухшие, но увидев меня, она с трудом улыбнулась, сказав, что она все еще плохо себя чувствует и хочет, чтобы я уехал.
Положив продукты в холодильник, ничего не говоря, я сел рядом с ней. Мама прижалась ко мне, а затем крепко заснула. Когда она проснулась, мы с ней пообедали, но мама затем снова легла, а я сидел рядом, и очень тихо и мило мы беседовали. Вечером ей стало намного лучше и мы, попив чай, смотрели телевизор, не спеша обсуждали какие то новости. Поздно вечером, видя, что ей намного лучше, я уехал домой, пожелав ей быстрее выздоравливать….
Сдав досрочно зачеты, мама уехала в деревню к родителям на Новый Год, захватив с собой часть книг. Экзамены начинались 5 января. Договорились, что я ее встречу на вокзале, помогу дотащить тяжелые сумки. На вокзал я приехал часа за два. Слегка нервничая, я поджидал прихода электрички.
И вот среди многочисленной толпы прибывших, я увидел нашу родную маму. Мы были рады этой встрече, улыбаясь, пошли побыстрее друг к другу. Мое сердце трепетно билось, в висках застучало, и не видя никого рядом, я видел только ее, самую хорошую, добрую, любимую мою! Стало понятно, что мама тоже соскучилась по мне, видя, как она устремилась ко мне, забыв при этом про сумки, которые оставила на платформе. Стоя друг напротив друга, она, закинув чуть-чуть голову вверх, смотрела на меня такими ласковыми, влюбленными и преданными глазами, что у меня по телу побежали мурашки. Взяв ее правую руку, я слегка приподнял ее, затем, наклонив голову, поцеловал мамину ручку, произнеся:
– Как я по тебе соскучился, родная.
– И я, тоже, – промолвила она.
Всегда, когда я встречал ее на вокзале, радуясь встрече, мы вспоминали эту нашу первую встречу…
Приехав домой, она усердно стала готовиться к экзамену, что даже выгнала меня из комнаты на кухню со словами «Не мешай». Спорить в этот момент с ней было бесполезно и я пошел на кухню. И так каждый раз, когда она сдавала экзамены, она выгоняла меня на кухню.
Хотелось бы добавить, что мама при приближении зачетных дней, когда мы прощались, стала чаще говорить:
– Давай больше не встречаться, это будет для нас лучше. Да когда же ты поймешь, что мы разные люди.
Не ходи ко мне, а то мне стыдно перед соседями. Они и так думают о нас, бог знаешь, что.
Соседка, у которой было двое детей, знала маминого брата и докладывала ему о маме, частенько заходила поболтать с мамой. И как то, увидев меня с мамой, серьезно предупредила ее о том, что все это может кончиться плачевно.
Ее, мальчик и девочка, часто приходили к нам в гости и если мама была занята подготовкой к учебе, то я развлекал их на кухне, а также помогал девочке решать задачи по математике. Соседка была очень довольна этому и больше маме ничего не советовала, сказав однажды :
– Нина, присмотрись к этому молодому человеку.
После нашей встречи на вокзале, мама уже почти не говорила о том, чтобы я не встречался с ней. Это был уже какой то прогресс в наших отношениях!
Экзамен она сдала успешно, и далее я делал все возможное для того, чтобы она успешно сдавала другие экзамены- сидел на кухне, готовил для нас еду, убирался дома, ремонтировал сантехнику, выводил гулять ее на улицу и организовывал походы в кино. А мама, качая головой и прищурив глаза, при этом говорила мне любя:
– Как ты мне надоел. Ужас какой-то!
Вскоре я пошел на работу и мы стали реже встречаться. Эти встречи стали для нас более значимы, более ответственными, где проявлялась и росла, трогательная забота друг о друге. Сдав все экзамены зимней сессии, наконец то, она облегченно вздохнула -больше я ничем не мог ей помешать, и чувствуя себя свободной, была согласно на наши вечерние прогулки, походы в магазины, в кино.
А еще ближе нас сблизил второй случай, когда мы не смогли пойти в кино, когда пропали билеты. Заранее купив билеты на какой то именитый фильм в кинотеатр «Правда», находившийся на Люсиновской улице, рядом с моим домом, я поехал к маме пораньше, чтобы не опоздать на фильм, зная, как долго собирается она.
Меня всегда удивляла она, да и другие женщины, тому как они собираются куда-нибудь – в гости, в театр и тому подобное. После слов: «Еще пять минут и я буду готова», проходило как минимум минут двадцать! Конечно я понимаю, что каждая женщина хочет выглядеть красивой, неординарной и поэтому не сдвинется с места, пока не станет ей.
Так как мама жила одна, вдали от своего дома, у нее был скудный гардероб одежды и белья. Зеленое зимнее пальто, теплая демисезонная куртка-дубленка, большой красно-синий шарф, коричневатый костюм, красная и синяя кофты, одна кофточка, тонкой ручной работы, черная укороченная юбка, две блузки, летнее пестрое, с голубым оттенком платье, халат, пару комбинаций, один белый бюстгальтер, двое тонких розовых трусов и одних теплых, по паре простых и капроновых чулок, – вот, этот перечь одежды и белья, который был у нее. Из обуви были лишь туфли на низком каблуке, тапочки, да зимние сапоги. И все равно сборы проходили минимум минут тридцать….
Это была долгожданная суббота и желание посмотреть хороший фильм, создавало предпосылки к тому,что мы проведем этот день прекрасно, погуляем вдвоем по улице, а затем пойдем ко мне домой на пироги, которые обещала испечь баба Ксеня или же, возможно, пойдем в кафе, как захочет мама….
Но приехав к маме, я вижу, что она опять лежит на диване, укрытая пледом, а на голове опять влажная повязка из полотенца. Глаза ее выражали страдание, жалость, прощение за то состояние, в каком я увидел маму. Она скромно молчала, затем опустила глаза и сказала:
– Я плохо себя чувствую. В кино не пойду. Иди один, после расскажешь мне о фильме.
После этого подняла глаза и стала ждать мой ответ, мой приговор. Ничего не говоря, я сел рядом, прижавшись к ней. Она все ждала, что я скажу.
– У тебя, что, менструация? Что действительно так тяжело? – уверенно сказал я и посмотрел ей в глаза.
Мама вся покраснела, затем побледнела, и снова стала красной. Видно было, что у нее в горле встал ком от моих слов, но поборов его, все же тихо произнесла:
– Да.
Смущаясь, опустила свои глаза, пряча их от меня.
– У тебя все есть в наличии – вата, марля, таблетки? – поинтересовался я.
Подумав, что деваться ей некуда, она пролепетала:
– Таблеток осталось три штуки, а вата почти кончилась.
– Значит так, ты лежи и отдыхай, а я пойду в аптеку, – твердо сказал я и пошел одеваться.
Записав название таблеток, я пошел в аптеку. Купив все, я пришел домой, разделся, затем одел тапочки. Мама молча смотрела, как я вынимаю из сумки таблетки, вату и бинты.
– Куда положить все это? – спросил я.
Мама покраснела и тихо промолвила:
– На стул.
Узнав, что мама хочет спать, я укрыл ее потеплее одеялом, взбил подушку. А ей сказал, что пойду сделаю кой-какие дела, и пошел в ванну стирать грязное нижнее белье. Предварительно замочив это белье, я приступил к ручной стирке и через некоторое время, пара тонких трусов, бюстгальтер, одна комбинация и простые чулки былипостираны и повешены на веревку в ванной.
Закончив дела в ванной, я пришел в комнату, где была мама, сел рядом с ней. Она еще не заснула и почему-то задала вопрос :
– А что ты, так долго делал в ванной?
– Постирал твои трусы, -ответил я.
Она покраснела как рак, в глазах стоял настоящий страх:
– Зачем ты это сделал, я тебя не просила?
И слегка прикрыв ладонью свои глаза, промолвила:
– Мне так стыдно. Так стыдно.
– А вот мне не будет стыдно, когда ты будешь стирать мои трусы, – быстро ответил я.
– В честь чего, я должна стирать твои трусы?, – придя в себя, сказала она.
Тут уж выдал я:
– Когда мы с тобой будем жить вместе, ты будешь за мной ухаживать, в том числе и стирать мои трусы.
– Никогда! – стараясь показать свой нрав, сказала мама.
– А я буду! – произнес я, прижавшись нежно к ней.
И действительно, в нашей жизни было много ситуаций, когда она не могла стирать и вместо мамы, стиркой занимался я, стирая как свое белье, так и ее и наших детей. Поэтому хочется сказать спасибо бабе Ксени, которая приучила меня готовить еду, проводить различную стирку и правильно шить иголкой, в зависимости от того, какое необходимое шитье надо было выполнить. Все это мне пригодилось, как нельзя, во время службы в армии и, как видишь, и в нашей с мамой жизни. Хотелось, чтобы и мой внук Женя умел все это делать, так как точно, это ему пригодится.
Мама была шокирована этим, и это я увидел в ее очень удивленных глазах, она опять вся покраснела, и отвернулась от меня, повернувшись на другой бок. Через десять минут она оборачивается ко мне и чуть не плача, произносит:
– Мы никогда не будем вместе! Мне и так плохо, а ты достаешь меня своими дурацкими разговорами.
Тогда я выдал:
– Извини меня пожалуйста, родная, больше не буду. Но мне кажется, что из нас получилась бы неплохая пара- нежная, любящая и заботливая. Быть рядом, друг с другом, так хорошо, что забудешь и про свои болячки. Хорошо, когда у тебя есть друг, который всегда придет тебе на помощь.
Посмотрев на меня, как на что-то необычное, ничего не говоря, она еще сильнее прижалась ко мне, расслабилась и скоро заснула….
У разных женщин менструация протекает по разному, у кого то очень болезненно, у других нет, все зависит от физиологии организма. Мама в эти моменты теряла много крови, все это происходило с очень сильными болями. Поэтому у нее возникали и головные боли и слабость в организме, стресс и конечно, это все влияло на психику, особенно, когда появился я.
Никого, в этот момент, она не хотела видеть, все ей мешало, все ее раздражало, а так же ничего не хотела кушать. Но еще это усугублялось тем, что они иногда начинались чуть раньше или позже ее графика, чем еще больше расстраивали маму. И только после того, как родила Алешу, сильные боли почти пропали, потеря крови стала более-менее сносной.
А пока она спала, я сидя рядом с ней, думал о том, что еще надо было сделать для мамы в этой ситуации. Чем помочь ей, что бы она не расстраивалась, чтобы у нее не было слез на глазах, а чувствовала мою заботу, мое доброе отношение к ней. И я придумал, как ее отвлечь от тяжелых дум.
Решая кроссворды, просматривая и читая журналы, когда мама зубрила учебники, мне попадались хорошие рассказы, красивые картинки, юмористические зарисовки, кулинарные рецепты.
И когда она проснулась, я как ни в чем небывало, с юмором стал пересказывать один рассказ про студентов, про их взаимоотношениях на уборке картошки. Внимательно слушая, иногда мама улыбалась, при этом еще сильнее прижималась ко мне, глядя в мои глаза. Вдруг неожиданно сказала:
– А я есть хочу!
Я пошел на кухню разогревать суп и второе. Когда все было готово, я понес еду в комнату. Мама уже сидела за столом в халате и смотрела на меня, как я накрываю стол. Разлив суп по тарелкам, я пожелал ей приятного аппетита, на что она, усердно работая ложкой, махнула головой- мол все в порядке! Съев первое и второе, она отказалась от чая. Приведя себя в порядок, мама села на диван, поджав ноги.
Когда я убрав все со стола, появился в комнате, она тихо сказала:
– Сядь со мной, пожалуйста.
Укрыв ее ноги одеялом, я сел рядом с ней, а мама прислонившись ко мне, обняла своими руками мою руку. Чувствуя, что ей в данную минуту хорошо со мной, я, потихоньку, стал рассказывать анекдоты и смешные истории, которые приключались со мной. Так мы просидели до позднего вечера и в одиннадцать часов вечера я уехал домой.
На следующий день, взяв кое-какие продукты я приехал к маме. Она уже позавтракала, не дождавшись меня и легла на диван. Тогда я сел рядом с ней на стул и поинтересовался:
– Как самочувствие? Все также болит?
– А как ты думаешь? – бросила она мне, затем отвернулась от меня.
Вот так быстро меняются настроения любимых женщин. К этому не просто привыкнуть. Что же случилось за ночь? И что сейчас сказать? Не придумав ничего, пошел на кухню выпить стакан воды. Возвратившись в комнату, сел в кресло и стал ждать дальнейшей развязки. И она наступила через тридцать минут.
Мама повернулась в мою сторону и выдала целый монолог:
– Ну, что ты все ходишь за мной, как собачка. Заставляешь меня нервничать, переживать. Ты что, хочешь сломать мою жизнь? Я хочу спокойно доучиться, уехать в Тулу и работать в аптеке. Очень хочу стать заведующей. Семья точно мне не нужна, замуж не собираюсь и тем более иметь детей, они мешают карьерному росту. И я буду, невзирая ни на что, заведующей. А ты посмотри на себя – ни хорошей специальности, ни образования и вообще, ты ничего не представляешь из себя. Подумаешь отслужил в армии, лучше надо было учиться. Прошу, не мешай мне, уходи!
– Мда… Вот это дела! -пронеслось у меня в голове, мыслей никаких не было и не зная, что делать, сделал небольшую паузу.
Короче задумался. Чувствуя, что пауза затягивается, я спокойно сказал:
– Ладно, значит так тому и быть! Закончишь институт и поедешь в свою Тулу. Станешь большим начальником. Станешь заведующей. Кстати, тебе сколько еще учиться – три года?
– Два с половинкой, – буркнула мама.
Пододвинув стул ближе к дивану, я сел на него. Хотел взять мамину руку, но она резко ее отдернула и спрятала под одеяло. Я продолжал:
– И вот представляешь, что через пять лет, случайно вспомнишь обо мне, о наших взаимоотношениях, о том. как ты писала мне письма. Неужели тебе, не приятно будет вспомнить, все то, что было?
– Нет! И вообще я писала тебе письма из-за жалости! – призналась она.
– Ничего себе, из-за жалости! А кстати, письма были очень трогательные, ласковые и нежные. Да ты, я смотрю писатель, да еще с большой буквы, – ответил я.
Мама молчала. А я продолжал:
– За эти пять лет окончу институт, стану инженером, правда зарплата, как я и раньше говорил, будет не большая, зато высшее образование. Значит буду интеллигентом. Ты же хотела, чтобы муж у тебя был с высшим образованием?
– Да, – услышал я.
– Ну вот, и став настоящим человеком, я буду жить свободно, ни о чем не думая. Возможно даже и о тебе. Но когда ты позвонишь мне и скажешь « Приезжай, я жду!», я брошу все и приеду к тебе, – закончил я.
Наступила длительная пауза, мы оба молчали, видимо каждый думал о своем. Первой не выдержала мама, сказав:
– А ты, точно приедешь ко мне в Тулу?
– Приеду, приеду. Если только ты будешь мне помогать в учебе, ведь я только восстановился и думаю, что мне будет тяжело учиться, ведь надо еще и работать. А так просто, высшее образование не получишь. Ты же этого не хочешь? – констатировал я.
