Молот империи

Я присмотрелся к этой куртке. Она чёрная, но на груди нашивка золотой нитью. Ромб, внутри которого схематичное изображение дерева, это ель. Нерские стрелки, элитная пехота Огрании, гвардия Великого Дома Варга. Хм… а что им от меня нужно?

– Прошу вас следовать за нами, – попросил старший. – Мы поедем на север, в одну деревню. Там вы сможете поесть и отогреться. И поговорить с нашим хозяином.

– А вы, случаем, не собираетесь увезти меня назад? – с подозрением спросил я и кивнул на юг, в сторону тюрьмы. Бой уже закончился, оттуда ничего не слышно. Но зарево пожара всё ещё видно на горизонте.

– Исключено. Со всем уважением, господин генерал, я чётко выполняю свои приказы. Приказа вернуть вас в тюрьму не было. Только приказ доставить вас на север, в заброшенную деревню.

Я оглядел всех. Пятнадцать человек с оружием. Напасть на них – верная смерть. Так что если пойму, что они тащат меня в тюрьму, я нападу. Их будет ждать особый сюрприз, привет от мёртвых Небожителей.

– Ну пошли, – сказал я, кутаясь в тёплую куртку. Правда, теперь начали мёрзнуть ноги.

У этих ребят были мотоповозки, поэтому они так быстро приехали. Таких я не видел раньше, наверняка их сделали за морем. Не длинные и тяжёлые машины с плавными формами, которые быстро рассекали по улицам Урбуса и Мардаграда, а более компактные и приспособленные для езды по бездорожью.

Чёрный цвет, большие колёса, броня, на крыше одной из машин закреплён пулемёт с кожухом водяного охлаждения. На бронетехнику не тянет, зато ездит быстро и работает на игниуме, как и вся техника. Это понятно по характерным трубам на капоте, сделанных специально для отвода паров.

Я сел на заднее сиденье ближайшей ко мне мотоповозки, а зевающий водитель включил калорифер. Тёплый воздух подул в мою сторону, и меня сразу начало клонить в сон. Но спать пока не буду. Я запахнулся плотнее и сжал правый кулак.

Если сконцентрироваться, можно почуять, как он нагревается, и начинают чесаться пальцы. Если это ловушка, то для них самих. Ведь у меня есть не только цепи.

Мужик с большими чёрными усами, который был старшим, сел впереди, держа на коленях автомат с дисковым магазином и деревянным прикладом. ППР-25? Это же старьё.

– Кто напал на тюрьму? – спросил я. Всё никак не могу привыкнуть к голосу, который ещё и слишком сипит от купания в холодной воде.

– Ещё не выяснили, но имело место предательство. Мы слили неверное время визита – и вот результат.

И всё, больше никаких подробностей.

Ехали недолго, совсем в другую от тюрьмы сторону. Я боролся со сном и смотрел на лесную дорогу, которую освещали фары.

Уже через полчаса там показались несколько деревянных покосившихся домиков. Рядом с ними – несколько мотоповозок, похожих на те, на которых мы приехали. Это деревня, но свет горел только в одном окне. Собаки не лаяли.

– Приехали, господин генерал, – доложил усатый гвардеец и вылез первым.

Меня завели в дом, но не в тот, в котором горел свет. Этот, наверное, был домом старосты, он сохранился неплохо. Даже осталась какая-никакая мебель: лавки, столы, стулья и даже кровать.

Один из бойцов, веснушчатый парень, развёл огонь в печке. Другой, седеющий мужик с сломанным и криво сросшимся носом, принёс походный чёрный котелок и вывалил туда банку тушёнки. Котелок поставили на печь, рядом с ним облупленный жестяной чайник, а мне вручили ломоть чёрного хлеба, почти свежего.

– Наш хозяин велел, – сказал усатый. – Чтобы вы отдохнули и перекусили перед разговором.

Желудок взревел от голода, едва я почувствовал запах греющейся тушёнки. Сколько я не ел мясо? Уже и не помню.

Ел всё это я один, остальные смотрели, стоя по углам. Оружие при них, но они не брали его на изготовку. Пока не брали.

– Генерал готов к встрече, – доложил усатый в переносную рацию, которую ему подал сержант.

И вот теперь все напряглись. Почти каждый в этом доме взялся за оружие, снимая автоматы с предохранителей и взводя курки револьверов. Темноволосый парень подошёл к двери и взялся за ручку.

Снаружи послышался стук чего-то металлического по деревянному крыльцу. Стрелок открыл дверь, и в домик вошёл скрюченный старик, опирающийся на трость из гладкого чёрного дерева с золотыми узорами и рукоятью.

Это не обычный дед. На нём – чёрный с роскошными аксельбантами и погонами мундир, а на груди – куча наград, включая высшие военные. У меня была парочка таких, ещё давно. На шее у него был повязан чистый белый шарф.

Один из гвардейцев подхватил его за руку, чтобы помочь, но старик отмахнулся. Для него принесли табурет, но садиться он пока не собирался. Он шумно дышал через нос и внимательно смотрел на меня.

А он похож на своего деда или прадеда… не знаю, какой он там сейчас по счёту. Большинство Громовых в молодости были высокими и крепкими блондинами. Этот тоже когда-то был таким.

– Вот, наконец-то, я тебя и увидел, генерал, – сказал старик, громко и устало дыша. От него несло лекарствами, пылью и смертью. Ему недолго осталось стучать клюкой. – Роман Загорский, Наблюдатель бывшего Малого Дома Загорских. Знаменитый Молот империи.

Он замолчал несколько секунд, чтобы перевести дыхание.

– Твоим именем пугают детей, но курсанты в академии Сильва очень внимательно изучают тактики боя на риггах. До сих пор. Ты – легенда.

– Вот он я, – я вытер миску хлебом, собирая остатки тушёнки. – А ты, я так понял, очередной император?

– Да как ты смеешь так говорить с Его Императорским Величеством? – ко мне подскочил молодой темноволосый гвардеец, что держал дверь.

А только что общались со мной очень вежливо. Сопляк явно хочет выслужиться, но зато понятно, причём здесь нерские стрелки. Это гвардия Дома Варга, но каждый год лучших их них набирают для охраны императора. Нерские стрелки и нарландские штурмовики, элитная пехота империи.

– Потише, парнишка, – сказал я и вручил грязную миску гвардейцу. – Помой-ка лучше, займись делом, – я повернулся к старику. – Знаешь, я так долго сидел, что уже подзабыл манеры.

– Отойди и не мешай, – император глянул на молодого гвардейца и выдохнул. – Мне надо с ним поговорить.

Старик тяжело рухнул на деревянную табуретку, покрытую облупившейся краской, и выдохнул громче. Табуретка скрипнула.

– Тяжело поверить, – сказал император. – Кажешься молодым, но ты видел моего деда живым. И убил его.

– Было дело, – согласился я. – И убил бы его ещё раз. И ещё. Потом ещё и ещё. Если бы ты знал, для чего я это сделал, ты бы меня понял, старик.

Кулаки сжались против воли. А татуировки с цепями начали нагреваться.

– Да как ты смеешь так говорить с Его Императорским… – темноволосый гвардеец снова подскочил ко мне.

– Уйди! – приказал старик на удивление громким голосом. – Выйдите все!

Охрана вышла из дома, с опаской глядя на меня. Один из охранников оставил императору большой белый конверт, который тот положил себе на колени. Топот сапожищ стих на крыльце. Мы остались вдвоём. Старик поправил шарф и откашлялся.

– Я тебя понимаю, – тихо произнёс он. – Очень хорошо понимаю, генерал. Поэтому пришёл с тобой поговорить.

– Не страшно так оставаться со мной один на один? – спросил я, хрустя костяшками пальцев. – Я же всё-таки угроза империи, как меня называли.

– Я боюсь только одну вещь, – сказал старик, глядя мне прямо в глаза. – И это не моя смерть. Я пришёл к тебе по делу. Ведь вопреки заговору я тебя всё-таки увидел.

Он взял конверт обеими руками, скрюченными артритом.

– Я много знаю о тебе, генерал. Знаю, почему ты поднял мятеж, почему убил моего деда, императора Валерия Громова. Всё ради них, верно?

Старик протянул конверт мне.

Глава 3

Я взял конверт из скрюченных рук старика. Ни надписей, ничего. Я осторожно надорвал край и взглянул внутрь, там лежало много чёрно-белых снимков.

– Я изучал историю твоего восстания, – сказал император Громов, не отрывая от меня взгляда. – И там всё было не так, как писали в учебниках истории.

– А что там писали?

Я поглядел на первый снимок. Я и мой брат Кир, Кирилл Загорский, на фоне нашей боевой ригги. Он был вторым пилотом, а я готовил его, чтобы стал первым.

– Там писали, что знаменитому Молоту империи в голову ударила власть, и он казнил всеми любимого императора Валерия Громова, прозванного Мудрым, чтобы самому занять его место.

Старик усмехнулся.

– А разве всё было не так? – теперь уже ухмылялся я, всё ещё разглядывая снимок.

Это фото ещё с тем телом, моим старым, которое было со мной с рождения. Сегодня я видел себя в отражении воды: слишком худой, высокий и с более светлыми волосами. А тогда был мужиком хоть куда: сильный, здоровый, бородатый и громкоголосый.

Мне было всего двадцать семь, когда я стал генералом во время войны с империей Дискрем, получив под свою команду квадру ригг, отряд из четырёх шагоходов. Когда мне было тридцать три, под моим управлением была вся имперская армия, и тогда же я получил своё прозвище. А мятеж я поднял в тридцать пять, уже после войны с заморскими захватчиками.

Хотя вряд ли бы старый я выдержал этот рывок через озеро и лес, сразу бы пошёл камнем ко дну. Так что свои плюсы есть и у нового облика.

– Я долго изучал, что случилось тогда, – император посмотрел на меня. – На момент восстания я был совсем мал, поэтому не помню, что тогда творилось. А ты старше меня. Странное ощущение, совсем не верится.

– Я всегда чувствовал себя на тот возраст, когда меня посадили. В тюрьме будто не становишься старше, – я убрал снимок с братом и взял другой. – А теперь вообще помолодел и чувствую себя на двадцать, представь себе. Ну так что там с моим восстанием?

– Сейчас знаю, что мой дед боялся тебя и твоей популярности в войсках.

– Ого, – издевательски протянул я. – Никогда бы не подумал.

Старик нахмурился, услышав мой едкий тон.

– Он приказал арестовать твою жену и брата, – сказал он. – Когда они приехали в столицу по твоему поручению. Никто не ждал, что император их схватит. Он хотел, чтобы они уговорили тебя распустить армию и прибыть во дворец одному. Твой брат понял, к чему это идёт и отказался наотрез. Тогда его обвинили в измене и казнили.

Я помнил то утро. До сих пор помнил, как ко мне приехал посланник от Валерия Громова.

Ещё недавно мы с Киром смеялись до упаду. А сегодня он был назван изменником и казнён. Посланник императора, ублюдок в чёрном бархатном мундире, нетерпеливо ждал, когда я публично отрекусь от брата, чтобы спасти честь своего дома.

Но мне было плевать на какую-то долбаную честь.

– Вы убили моего брата, ублюдки, – тихо сказал я и сжал кулак, чувствуя, как он напитывается огнём давно мёртвых Небожителей. – Я перебью вас всех. Одного за другим.

А император тем временем продолжал. Пока он сидел и говорил, пришёл в себя. Голос стал более уверенным и крепким, теперь он действительно напоминал правящую особу.

– После казни от тебя потребовали отречься от брата, как требовали обычаи, и распустить армию. Твоя беременная жена была заперта во дворце, как заложница. Но верный тебе человек вывез твою супругу, и в тот же день твои ригги вышли в поход через горы. Вскоре ты захватил Урбус и казнил моего деда.

– Повесил его на статуе твоего прапрадеда, – сказал я. – Того самого легендарного Павла Громова. На той же площади, где твой дед казнил Кира.

– Ты хотел спасти семью, жену и будущего ребёнка, поэтому убил моего деда, – закончил старик, всё так же пристально глядя на меня. – Но тебя предали, и мятеж был подавлен. И вот ты здесь.

– И вот я здесь, – повторил я и, наконец, посмотрел на снимок, который держал в руках. Этого парня я не знал. Но он очень похож на меня прежнего.

– А мой отец был так зол на тебя, что воспользовался этим, – старик достал из внутреннего кармашка чёрную гладкую свечу предка. Эта не горела. – Переселение духа. Чтобы ты мучался вечно.

– Да, – я кивнул. – Кстати, твой дед хотел жить вечно с помощью этого, но для этого надо быть Небожителем. Знал бы император, что вместо него вечно живу я, перевернулся бы в гробу.

Я глянул в чёрный котелок, где мне грели еду, но он был пуст. Снова захотелось есть, но это позже. Сначала надо узнать, чего хочет император.

– Историю ты выучил, – сказал я. – Но всё равно не понимаю, зачем я тебе нужен. Чего явился? Если что, я уже говорил, что подзабыл манеры.

– Я тоже забыл, – признался старик и криво улыбнулся. – Надо было представиться сразу. Император Игорь Громов, Верховный Наблюдатель и правитель Юнитума. Подданные прозвали меня Справедливым.

– Поздравляю, – мрачно сказал я.

– И я решил, что справедливость должна восторжествовать. По крайней мере, пока я жив. Знаешь, кто на этом снимке? – он показал на фото, которое я всё ещё держал. – Твой сын.

А похож. Тут ему лет двадцать. Интересно, жив он или нет? Я же собирался сбежать, чтобы хоть что-то узнать о нём и остальных. И попытаться защитить, если потребуется.

– Твоя жена была беременна, – продолжал старик. – Её вывезли в один клан на севере Огрании, родственный Загорским, там она родила. Ребёнка скрывали от моего отца. Я сам узнал об этом случайно.

– Он жив? – я посмотрел на снимок, потом на старика.

– Нет, уже давно нет. И его сын тоже умер недавно, а вот его внучка… Там дальше есть фото. Ей восемнадцать, вполне приятная, умная и добрая особа. Вот она, смотри.

На чёрно-белом снимке непонятен цвет волос улыбающейся девушки в студенческом костюме, но мне подумалось, что она наверняка тёмно-рыжая. Среди Загорских было много таких рыжих, но не я и не Кир.

– Если ты собираешься ей угрожать или…

– Не собираюсь, – твёрдо произнёс он. – Со вступлением покончено, теперь скажу, что предлагаю. А потом – что прошу взамен.

Старик хрипло откашлялся.

– Я признал твоего брата невиновным в измене, а для твоего рода объявил полную амнистию. Некоторые из твоих родственников переехали за море, но смогут вернуться, если захотят. Твою правнучку зачислили в академию Сильва Коллис под настоящей фамилией.

Я смотрел в его подслеповатые глаза, ожидая, когда он назовёт цену.

– А со временем, – продолжил он. – Ты сможешь воссоздать свой утраченный Малый Дом. И возглавить его лично. И никакой больше тюрьмы.

– С чего такая щедрость? – спросил я.

– Есть одно условие.

Он потёр горло и снова начал кашлять.

Этот старик прибыл не просто, чтобы дарить мне подарки за несправедливость многолетней давности. Кроме того, я же всё-таки повесил его деда, а цареубийц не прощают. И не важно, какие причины для этого у них были.

Два варианта, для чего я мог ему понадобиться. Или дело в моих способностях, которые в меня вживляли по приказу его деда, того самого Валерия. Или в боевом опыте. Второе вряд ли, все должно измениться за столько лет.

– Для чего я тебе нужен? – спросил я.

– Ты прославленный генерал и…

– Я в тюрьме уже много лет. Мир за это время должен был сильно продвинуться вперёд.

– Я тоже так думал, – с печалью в голосе сказал он. – Но всё пошло совсем плохо, когда мой дед был убит. Очень плохо. После отца мне досталась империя, обескровленная десятками лет войн и голода. Если что-то и менялось, то только в худшую сторону.

Он крепко сжал свою трость.

– Я подарил империи двадцать лет мира, который длится до сих пор. Но всё равно раны на этой земле не затягиваются. Эта деревня, где мы находимся, заброшена, как и многие другие. Мало людей осталось в империи, но ещё можно всё исправить. Может быть, мой наследник сможет завершить это дело.

В окно то и дело заглядывали охранники, встревоженные нашим долгим разговором. Но если бы я хотел прикончить ещё одного императора, давно бы это сделал.

– Тогда к делу, – сказал я. – Что тебе нужно, император Громов? У тебя враги, которых нужно разгромить на поле боя? Отправь против них ригги, и дело с концом. У Дома Варга было целых три Исполина, они раздавят кого угодно. Если, конечно, не появилось новое оружие.

– Эту угрозу не победить на поле боя, – сказал он. – Все мои ригги, пушки и панцирники бесполезны против неё.

Я ненадолго задумался. Бывают угрозы, с которыми нельзя покончить в бою: болезни, холод, голод и…

– Заговор? – предположил я, вспоминая, как ригга разносила тюрьму.

– Именно, – он кивнул. – Они уже убили трёх моих сыновей, и выставили их смерти за несчастные случаи, – в голосе послышалась злость. – То, что случилось сегодня в тюрьме, ты видел. Если бы я прибыл в назначенный час, погиб бы и сам. Под прицелом последняя… последний наследник. А дальше в списке – дети Наблюдателей Великих Домов. И тогда империя снова погрузится в хаос.

– Тогда зачем тебе нужен я? В конце концов, за столько лет в тюрьме я мог и свихнуться.

– Поэтому я и прибыл поговорить с тобой лично. Вижу, что этого не произошло.

– Потому что с ума сходят только те, кто отчаялся, – я хмыкнул. – А у меня была цель. Но ты не ответил на вопрос, – я убрал снимки в конверт, посмотрю потом. – Зачем тебе я?

– Много причин, – старик закряхтел и начал подниматься, опираясь на клюку. – В таких делах верить никому нельзя. А ты в этом заговоре точно не участвуешь, почти никто в империи не знает, что ты жив. Даже начальник моей охраны думает, что ты лишь правнук Молота империи. Только самые доверенные бойцы знают секрет, и все они здесь.

– Я участвовал в другом заговоре, если ты забыл.

– Когда твоей семье угрожали. До этого не было более преданного империи человеку. И это именно ты разгромил тех, кто к нам вторгся и чуть не захватил нашу страну. Тогда ты спас империю от уничтожения.

Он подошёл так близко, что я легко мог его прикончить одним ударом даже не вставая. Запах лекарств стал сильнее. Охрана, стоящая за окном и дверью, напряглась.

– И ещё… – он показал скрюченным пальцем на предплечье, где под рукавом вытатуированы цепи. – Ты и она…

– Так это она? – спросил я. – Наследник – это твоя дочь?

– Внучка. Вы похожи… в этом смысле похожи.

И о чём это он? Хотя я догадался.

– Ты ублюдок, – холодно сказал я и посмотрел на него. – Ты и её пытался превратить в это? Ты хоть знаешь, что из себя представляет этот ритуал?

Но я ждал, когда случится подобное. Многие мечтают о такой долгой жизни, особенно правители. Но во время ритуала по переселению духа в другое тело могли выжить только Небожители, а ими можно было стать только в детском возрасте.

Я знаю, что опыты по превращению в Небожителей проводили и над взрослыми, но они всегда погибали. Будь всё так просто, Валерий Громов был бы жив до сих пор.

Небожителей готовят с детства, но и у ребёнка шанс на успех очень низкий. Нас было десять, выжил только я, после этого ритуалы не проводились. Валерий не захотел рисковать своим сыном, но этот старик подверг внучку опасности. Он не лучше своего деда, которого я повесил.

– У меня не было выбора, – император отошёл и сел на свою табуретку. – Но сейчас она – мой единственный наследник. Этого не знает никто в империи, кроме нескольких человек. Она даже живёт за морем, но уже завтра вернётся на родину и поступит в Сильва Коллис, как и положено любому отпрыску знатного рода. И когда я умру, ей потребуется защита. И ты ей это дашь.

Я коротко рассмеялся, но старик невозмутимо продолжал:

– За это, когда она взойдёт на престол, ты вновь получишь звание имперского главнокомандующего. Можешь даже зваться своим старым именем, Роман. Малый Дом Загорских будет восстановлен, ты снова станешь его Наблюдателем. И ждать совсем недолго, мне уже мало осталось.

Он уже устал говорить, но всё равно не затыкался.

– А ещё, – император сипло откашлялся в очередной раз. – По легенде ты один из Загорских, кто вернулся из-за моря по моему приглашению после амнистии. Так вызовешь меньше подозрений. Моя внучка будет носить фамилию другого уничтоженного рода. Она прибудет завтра в порт Нарланд, где ты с ней встретишься. Это рядом.

– Слишком много инструкций, – сказал я. – Твоя внучка, она… почему ты хочешь, чтобы её охранял я? Я военный, а не телохранитель.

Он снова поднялся и подошёл к печи, чтобы согреть руки. Старики всегда мёрзнут, но я так и не дожил до этого возраста. В той тюрьме сложно было прожить долго, а тела мне меняли как перчатки. Вечные муки… или кто-то придерживал меня на всякий случай, чтобы не потерять редкую душу Небожителя? Я часто думал об этом вечерами.

– Скажу правду, – произнёс император через несколько секунд. – Она не верит никому, особенно мне.

– После того, что вы ей устроили? Могу себе представить.

– Но ты, – он снова показал на мои татуировки. – Она как ты. Может, хоть это поможет ей довериться тебе. Иначе она пропадёт.

– Ты безумен, старик, – я смерил его пристальным взглядом. – Отдаёшь внучку в руки человека, который когда-то убил твоего деда.

– А если дойдёт до войны, – он будто не услышал последнюю фразу. – Лучше иметь тебя союзником, чем врагом. Ты получаешь свободу, справедливость, возможность возродить свой род и встретить семью, из-за которой всё и началось. Даже сходишь на могилы родных.

– И в чём подвох? – спросил я.

– Никакого подвоха.

Я не поверил, подвох точно есть, но решение уже принял. Старик этого не говорил, но и так понятно, что альтернатива – смерть или тюрьма. В тюрьму я не вернусь, так что смерть, но если соглашусь, увижу своих потомков.

Они выжили, мой род не был уничтожен вместе со мной. Император Валерий Громов всегда истреблял всех врагов и их семьи, даже детей. Так что всё тогда было не зря.

– Сколько лет твоей внучке?

– Восемнадцать. Как тебе сейчас. Я сам выбирал кандидата на переселение.

– Отправил какого-то невиновного парня на смерть? – я поёжился от неприятного ощущения. – Чем он такое заслужил?

– Он был моим личным телохранителем и вызвался первым, ведь это его долг, – старик отошёл к двери. – Всё ради того, чтобы империя сохранилась. Всё ради того, чтобы выполнить последнюю волю моего прапрадеда. Этой земле нужен мир. А твой род теперь связан с моим. Зайди!

Вошёл тот черноусый гвардеец, который сегодня меня встречал. В руке он держал ещё один конверт.

– Здесь документы и все прочие бумаги, – император закашлялся. И кашлял очень долго и громко. – Помоги ей взойти на престол. Набери для неё самых преданных сторонников, ты в людях разбираешься. А я возвращаюсь в столицу. Пока я жив, её тайна должна быть сохранена. Только после моей смерти она станет императрицей. Тебе помогут добраться до порта. Прощай.

Он посмотрел на меня и направился к двери.

– Ты в отчаянии, старик, – сказал я. – Поэтому хватаешься за всё. Даже за старого врага.

– Потому что когда я просил помощи у друзей, – хрипло произнёс он. – Мои дети погибли.

Для него придержали дверь. Император вышел, опираясь на клюку. Через несколько минут завёлся двигатель мотоповозки, и старик уехал. Поехали и другие машины.

– Выдвигаемся через три часа, – сказал черноусый охранник. – Она прибывает утром. С ней ещё один дворянин из старого рода, который Его Императорское Величество решил восстановить. А из академии за вами прибудет транспорт. Можете поспать.

– А вся эта охрана так и будет за мной ходить? – спросил я, показывая в окно, где курили гвардейцы.

– Только небольшой и очень надёжный отряд, – ответил гвардеец. – Чтобы не было подозрений. Потом мы уйдём. И ещё, – он очень пристально посмотрел на меня. – Если навредишь наследнице…

– Я не воюю с детьми и женщинами, капитан. Теперь иди и спи, – я подошёл к старой койке, стоящей у стены, и осмотрел. Удобнее, чем моя тюремная лежанка. – В нужное время разбудишь.

– Хорошо, – гвардеец кивнул. – А вот Василий, – он показал на меня. – Просто знай одну вещь. Он надеялся, что его жертва будет во благо империи. Не подведи его.

– Не собираюсь, – я рухнул на кровать, закутался в куртку и мгновенно уснул.

* * *

Дождь зарядил ещё ночью, а под утро усилился, ещё и поднялся густой туман. Хорошо, что одежду мне дали по погоде – плотный плащ и дорогой тёплый костюм под ним.

Вещи сидели на мне идеально, хотя мерки, конечно же, сняли заранее. Ведь тот парень был одним из этих гвардейцев. Их бывшим товарищем. Теперь понятно, почему они кидали на меня такие странные взгляды.

– Пристань там дальше, – подсказал черноусый.

С ним ещё пять человек. Они поменяли гвардейскую форму на обычную одежду, где-то оставили автоматы, но под их пальто были спрятаны револьверы. Боятся, что сбегу. Но я не собираюсь этого делать.

Ведь моё слово – не пустой звук.

Город был в стороне. Я был в столице Нарландии всего раз и мне не понравилось, слишком сильный ветер и слишком сыро. Мардаград намного красивее, хотя зимой это не самое приятное для жизни место.

В город мы не должны были заходить, сразу направились в порт, который был на солидном отдалении.