Восхождение к власти: Противостояние

– Так что с ним произошло? Это как-то связано с Иберией? Или это ещё со времён «Часа падения ангелов?»

– Знаешь, лучше спроси сам у Данте. Мы хоть и братья, но если я что-то вякну, боюсь, он мне голову оторвёт.

– Да, наш Магистр полон тайн, – недовольно промолвил Карамазов.

– Я бы на твоём месте так не ёрничал, поскольку это он тебе разрешил участвовать в операции. Я тебя бы не подпустил и близко к этому катеру. – Заметив смущение на лице собеседника, Яго напористо продолжил. – Давай только без обид, но ты не слишком уж и готов тут быть.

– Это всё из-за…

– Да, – прервал его Яго. – Ты совершенно прав. Чувства делают нас слабыми и опрометчивыми, расслабляют или наоборот, делают насколько заведёнными, что мы перестаём внимать голосу разума.

– Понимаю…

– Лучше соберись с мыслями и приготовься, скоро высадка. – Яго тут же отстранился со словами, – Капитан, сколько…

Пока командир судна отвечал главе операции, катер неустанно приближался к северному побережью Крита, прямиком ко Дворцу Наместника. Впереди возник образ скалистого высокого берега, разделённого надвое, в небольшой расселине песок и небольшой пляж. Катер меланхолично свернул на запад, в сторону понижения брега до одной длинной скалистой полосы.

– Слава Богу, миновали сигнальные заграждения и охранные периметры, и теперь мы должны выполнить операцию наиболее быстро и тихо, – с этими словами Яго подошёл к самому краю металлической платформы, встав у плотного закрытого трапа.

– Какова численность противника? – спросил Андрагаст.

Вместо Яго слово взял один из бойцов гвардии Магистра:

– Весь остров полон частей духовно-просветительских войск, полиции и простой армии. К югу от замка старый городок Скиниас, и судя по данным разведки, там расположился полк «Лекс Милитарис».

– Солдаты, – начал приказ Яго. – Приготовиться к высадке.

Катер медленно проследовал к берегу и, развернувшись к нему задом, сохраняя покров ночи и не нарушая маскировки, высадил отряд воинов, опусти трап по которому застучали сапоги бойцов. Нога Яго уверенно ступила на остров, визоры маски тут же покрылись каплями дождя, а за спиной раздалось громкое шипение удара морской волны о каменистый брег. Холодный порывистый ветер нагоняет волны на остров и с бешенной силой воет скорбные напевы.

На берег ступил и Карамазов. Его непокрытая голова ощутила весь холод ночи и по щекам ударили капли жесткого дождя. Он взглянул вперёд и узрел образы огромного дворца, раскинувшегося у самого брега камнем и мрамором, металлом и деревом, выстраиваясь в грандиозную, устремлённую в небеса композицию готического архитектурного ансамбля. Крепость выстроилась от холмистого возвышения и устремилась в большое ущелье между двумя возвышениями, и там утвердившись могуществом исполинского строения, похожего на огромный донжон. Он видит и башни и стены, пред которыми разбиты искусственные сады, ставшие небольшим островком зелени на высушенном сухом побережье. При виде дворца его перебирает волнение, пальцы, сомкнувшиеся на автоматическом арбалете, начинают дрожать от волнения. Там, за стенами томятся люди, важные для одного, ему любимого человека, и он пойдёт на всё, чтобы их вызволить.

– И приспичило тебя взять эту древность, – с укором в эфир высказался Яго. – Нет бы, нормальный автомат взять, так нет, решился вытащить это оружейное недоумение.

– Господин Яго, давайте сосредоточимся на выполнении операции, – холодно ответил ему Карамазов. – Вы сказали, что нас будет ждать агент.

– Да, подожди.

Яго, один, под прикрытием двух десятков дул мелкокалиберных автоматов, накрытых глушителями, направился в темень, приближаясь к чертам, похожим на человека.

– Сиро-102, мы на месте, – обратился в рацию, встроенную под маску, Яго, переключив на наручном дисплее канал. – Сиро-102, покажись.

Что-то шевельнулось у берега и встало – из-под маскировочного покрытия, похожего на тёплое одеяло мрачного цвета, поднялась фигура человека. В сторону Яго обратилось дуло винтовки, которое тут же припустилось, и человек, сидя на одном колене, продолжал ждать командующего.

– Командир, тут очень холодно, можно было бы и быстрее прибыть.

– Докладывай по делу, воин.

– Периметр Дворца охраняется сто третьим полком «Ястребы Крита», его внутреннее помещение сплошные баррикады и крепостные уловки. У него есть один безопасный вход – канализационные тоннели, выходящие в душевые, а оттуда до карцера пройти пару помещений.

– Ага, есть ещё что доложить?

– Да, вчера сюда прибыл полк Золотых Гвардейцев Ислама и десяток Стражей Шпиля, а вместе с ними три реактивных установки «Вихрь».

– Это уже интереснее.

Воин-докладчик показал на восток, в сторону, где берег разделяется надвое и образует небольшой пляж.

– В той стороне они разместились и готовятся нанести удар по Анафи, судя по всему.

– Это я уже понял. Нужно их остановить. Где они дислоцируются?

– Пять сотен Гвардейцев и Пять Стражей Шпиля встали лагерем прямо возле артиллерии, заняв позиции к западу от каньона.

– Ох, то есть наше приближение только чудом не заметили, – усмехнулся Яго. – Где расположены ракетные установки?

– Они находятся к западной стороне от каньона, господин командир. Нужно что-то с этим сделать.

– Я это уже понял.

Яго пустился в размышления. Его взгляд уставлен туда, где сквозь плотный покров мрака виднеются слабые, практически неразличимые черты палаток и простых строений.

– Карамазов, – обратился по рации Яго. – Берёшь на себя командование первым отделением и через стоки дерьма прорвётесь к объекту. Сиро-102, – Яго потянул воина перед собой за плечо, – покажет вам дорогу. После чего, выбирайтесь к катеру.

– Меня отправил в канализацию, купаться невесть в чём, а сам чем займёшься?

– Второе отделение, за мной. Всё, начинаем!

Десять человек отделилось от группы воинов, и устремились под подножьем холма прямиком на восток, туда, где враг готовил коварный налёт на Анафи. Яго помнил, что «Вихрь» – восмидесятиствольная установка, напичканная ядерными ракетами и способная их остров превратить в пыль одним залпом. По-видимому, Архиканцлер решился использовать это оружие, как последний довод в войне с орденом и Яго понимает, что если что-то сейчас не предпринять, то всех их предприятия окажутся напрасными.

Отряд подошёл вплотную к базе. Тусклый свет фонарей и прожекторов слабо освещает периметр, окружённый решетчатым забором, за которым простирается площадка, отлитая асфальтом. Там Яго видит палатки и строения из пластиковых и жестяных стен, выполняющих задачу казарм и управляющих пунктов. Через каждые сто метров поставлены вышки, с которых ведут неусыпный надзор наблюдатели, а у забора то и дело блуждают патрули по три человека, через которые трудно пройти незамеченным.

Весь отряд прилёг на землю, в двухстах метрах от забора, слившись с местностью. Яго чуть приподнялся и уставился в бинокль, рассматривая лагерь врага, и то, что ждёт их там. Блики света то и дело падали на большой коробчатый военный бронетранспортёр, за которым нашли своё место три немаленьких гротескных механизма, похожих на контейнеры, стоящие на платформе.

– Что там?

– Наша цель, – ответил Яго одному из бойцов. – Они в пятистах метрах от нас.

– Как будем пробиваться?

– Буду, – буркнул Яго. – Я один пойду туда, воин.

– Не понял, господин.

– Вы, по моей команде атакуете лагерь, а я установлю взрывчатку на установки. Будем надеяться, что они разряжены, – командир указал на небольшое одноэтажное устроение у самого забора. – Займёте его по моему приказу и будете удерживать.

– А если вас схватят?

– Если я выйду на связь через десять минут, сообщите Магистру, что на Крите есть три ракетных установки залпового огня «Вихрь» и возвращайтесь.

– Есть.

Яго двинулся вперёд, сохраняя покров скрытности. Он перекинул за спину громоздкий автомат, и в его руках оказался пистолет с глушителем, уставленный вперёд. Его шаг осторожен и тих, глаза пытаются высмотреть очередной патруль, который можно различить по бликам фонарей и говору, доносящийся сквозь шёпот дождя.

«Проклятые сволочи», – выругался Яго, когда луч света преградил ему дорогу, и пришлось ждать, пока постовой на вышке не повернёт прожектор дальше.

Перейдя на бег, он рухнул под самый забор и луч света от мощного источника света прошёл мимо него. Яго достал небольшие, острозаточенные кусачки и разрезал металл забора, раскусывая его и делая небольшой разрез, чтобы можно было приползти.

– Давай-давай, – натужно шепчет Яго, терзая металл, в то время как справа он услышал патруль.

Понадобилось ещё усилие, чтобы сделать щель, дабы пролезть в неё и Яго юркнул в неё, оставишь в тени и сцепил меж собой порванное полотно так, что место, разрезанное, осталось малозамеченным.

– Господи, не дай меня поймать врагу, – взмолился Яго и продолжил ход.

Он оказался на территории базы, где по краям у забора поставлены ангары и палатки, вместе с простенькими постройками, а середина похожа на военный плац, на котором достаточно техники. Воин быстро заполз под первую машину, чтобы избежать судьбы замеченного. Впереди, из-под военного авто он заметил форму бойцов – высокие сапоги, лоснящиеся атласные штаны, вычурный узорчатый бронежилет поверх облегчающей куртки, красивый шлем с перьями и всё выкрашено в цвет матового золота. Для Яго эта форма показалась сумбурной и неподходящей для войны, но в то же время Гвардия Ислама так светилась своим нарядом, что среди ночи их можно узреть без специальных средств, чему Валерон ряд.

Когда пара солдат миновала его позицию, он вылез и, полусидя, пошёл дальше, кроясь посреди аккуратно выстроенного леса техники. БТРы и танки, военные машины и крупные вездеходы – всё это выстроено вплотную ряды и представляет собой хорошее место, чтобы скрыться.

– Отряд, – обратился Яго по рации. – В переделах пяти минут.

Воин стих и дальше продолжил ползти под техникой, смешивая это с быстрыми перебежками от борта БТР к борту такой же машины, чтобы не попасться на глаза внутренним патрулям.

Десять метров Яго отделили от заветной цели, представленные пустой полосой, где нечем прикрыться. Тревога и возбуждённость взыграли ещё сильнее, и Яго обратился к рации:

– Андрагаст, приём.

– Карамазов слушает.

– Как у вас происходит выполнение задачи?

– Объекты спасены, возвращаемся к катеру через тоннели.

– Приготовьтесь, придётся немного повоевать. Через минуту будет поднята боевая тревога.

– Что!?

Яго отключился. Он выскользнул из-под борта авто и бегом направился к заветной цели. Пистолет в его руках пару раз дрогнул, и пара патрульных упали на землю, замарав золото алым, прямо возле одной из боевых машин. Оказавшись у огромных машин, которые несут на себе реактивную установку размером с громадный грузовой контейнер, Валерон достал три из пяти взрывных устройств и, оставаясь незамеченным, он закрепил их у места стыковки устройства запуска и бросился бежать, достав активатор.

– Эй… – кто-то готов был уже поднять тревогу, но Яго того залил пистолетным огнём и спрятавшись за корпусом очередного БТР нажал активатор, одномоментно обращаясь по рации:

– Начинайте штурм!

Страшный взрыв прогремел в пятидесяти метрах от Яго и боевые машины взметнулись к небесам оплавленным салютом раскалённого металла, озарив местность пламенным дождём. Мгновенно рёв огня был заглушён истошным воем сирен, звучание которых подняло сотни бойцов на ноги.

– Понеслась песнь лиха! – воскликнул Яго, касаясь ручки автомата и поднимая его в боевое положение.

Затвор лязгнул, и воин ордена бросился в перебежку между укрытиями, пока по его позиции не ударила автоматная очередь. Яго упал на мокрый асфальт и пули пролетели над ним, ударившись в борт БТР перед воином. Валерон мгновенно обернулся и дуло его орудия издало громоподобный грохот и спустя секунду форма Золотых Гвардейцев стала шматом бесполезной ткани, измаранной кровью, тела же пали на площадку.

Яго понёсся со всех ног, уходя от плотного неприцельного огня, который оказался рассредоточен. Вой сирен сбивает, глушит звуки приближающихся бойцов, чьи возгласы слышны с разных сторон и Валерон снова перешёл на быстрый бег, чувствуя, как его броня ловит рикошеты, ощущая, что пули проходят мимо него, создавая противный и пугающий писк.

– Командир, мы заняли здание, дальнейшие задачи, – раздалась реплика из рации.

– Обеспечьте мне прикрытие, солдаты.

– Есть, господин, – произнёс сержант.

Со всех ног Яго снова рванул, на этот раз выйдя к середину площадки. Перед ним уже отчётливо виднеется нужное одноэтажное белое строение, и он побежал, что было силы. Воины Золотой Гвардии Ислама атаковали неистовой волной, забыв об укрытии и боевых порядках, распевая молитвы Аллаху и неся компактные блестящие золотом автоматы по системе Булл-Пап, на их же бёдрах сияют клинки, выкрашенные в цвета солнца.

Гвардия Данте, рассредоточившись у стены помещения, внутри которого обычный склад с ящиками, поливаемый тусклым освещением, ведёт тяжёлый бой. Их десять против пяти сотен, но они будут сражаться столько, сколько потребуется.

Яго, путём коротких перебежек и постоянного укрывательства за машинами, смог добежать до помещения и проникнуть в него, уставив дуло автомата в окно и выпустив весь оставшийся боезапас. АК-899 выдал пятнадцать тяжёлых пуль разрывного действия, скосивших ряды наступающих как коса пшеницу, и они пали на асфальт, измарав его кровью.

– Командир, дальнейшие действия? – вопрошают солдаты, продолжая отстреливаться.

– Карамазов, вы как там?

– Мы практически выбрались, ещё пара минут.

– Как только окажетесь на катере, подойдите поближе к нам, иначе мы не дойдём до берега. Нас снимут с базы или замка, как понял?

– Вас понял, ждите моего сигнала.

– Давай мужик, не подведи меня! – воскликнул Валерон, загнав новую обойму и обратившись к солдатам. – Стоим, пока.

Солдаты ответили молчаливым согласием. Вся площадка озарилась яркими лучами прожекторов и секундными вспышками из дул автоматов. Гвардия Ислама продолжает наступать, расходясь между боевыми машинами. Воины ордена поливают их метким огнём, прячась за стенами, и убивают тех, кто пытается забраться в БТР, дабы обратить его против вторженцев.

– Танк, прямо по курсу! – кричит кто-то из воинов.

Один из гвардейцев достал из-за спины большую трубу и навёл её на грозную машину войны приплюснутой формы. Спустя мгновение и из её дула с рокотом пламени вырвался снаряд, за долю секунды преодолевший расстояние и ужасающий вестник разрушения с тяжёлой стопятимиллиметровой пушкой разлетелся на куски под раскаты грома битвы.

Яго увидел, как в свете лучей зенитных фонарей, уставленных на поле битвы, сверкнула громоздкая фигура, покрытая серебром и сияющая начищенным металлом. По традиции своего воинства он бежит прямо на врага, вознеся устрашающего вида глефу с изогнутым лезвием.

– Страж!

– Братья, – указал на Стража Шпиля один из гвардейцев. – Приоритетная цель.

Элитные бойцы восточной страны расступились перед двухметровым живым монументом гнева и ярости. Все одиннадцать бойцов открыли огонь и по крепкому доспеху и шлему застрекотали пули, ложась покровом звонких и ярких рикошетов, но его не остановить. Даже автомат Яго, дёргающийся в его руках и посылающий тяжёлый пули, оказался бесполезен, оставляя лишь небольшие вмятины.

Все понимают, что если он ворвётся, то разорвёт их на части грозным оружием и Яго отдаёт команду, позволяя использовать последнее тяжёлое оружие:

– Огонь лазерной пушкой.

Кто-то моментально сдёрнул со спины большое устройство, похожее на вытянутую чёрную трубе с зауженным концом и с кончика орудия в Стража устремился яркий насыщенный алый луч. Спустя секунду шлем стал сначала красным, а затем белым, зашипев под саваном дождя, и страшный воин попросту упал, обмяк, словно в нём и не было жизни. С гулким стуком брони он упал на асфальт, а его глефа отлетела в сторону.

Яго продолжил вести огонь, наблюдая за наступающими толпами воинов. Их укрытие превратилось в решето, просвечиваемое сотнями лучей, руку и ногу жжёт страшная боль от того, что броню на этих местах едва не прорвал выстрел.

Враги подходят всё ближе, сжимая расстояние между собой и складом. Площадка завалена телами, расписавшими асфальт окровавленным золотом, дождь же холодной рукой и шипящим перестуком накрыл поле боя. Полетели в строй Гвардии Ислама гранаты из подствольного гранатомёта и пространства между линиями машин взметнулись кусками асфальта и раздались вопли агонии.

– Господин, там ещё один танк.

Его дуло уже было направлено на отряд и единственно, что успел сказать Яго, так это короткий приказ:

– Прочь от окна!

Взрыв раздался прямо у самой стены. Валерона отбросило в сторону и накрыло почерневшим куском металла, в то время как два воина распрощались с жизнью и пропали в вихре яростного огня. В ушах Яго вопит истошный писк, а в каждой части тела пылает боль, ему тяжело подняться, но всё же он с силой отбрасывает кусок металла и встаёт на колено, сжимая спусковой крючок. Пустой лязг.

– Проклятье!

Гвардейцы Данте уставили оружие и продолжили отстреливаться, кто-то швырнул дымовую гранату перед собой, чтобы скрыться от прицела танка. Яго посмотрел назад и увидел, как со склона, со стороны замка к ним спускается не менее двух десятков бойцов. Их медленно берут в окружение и спасения не будет.

Перезарядив оружие Яго, продолжил бой, обдав короткими очередями наступившее отделение Гвардии Ислама. Все его мысли наполнены битвой и в них нет места сожаления о прошлом или о том, что он делает. Это не первый раз, когда он ведёт самоубийственный бой, не первый раз, когда смерть приблизилась к нему вплотную, и он с молитвой обращается, цепляется за надежду:

– Господи, помоги.

В глубине души он понимает, что его жизнь полна грехов и ошибок, но есть один жизненный момент, который до сих пор его терзает. Если бы тут рядом был брат, он бы к нему обратился с просьбой о прощении, глубоким покаянием и это единственный страх, который в нём есть – уйти без раскаяния перед братом и Господом.

Внезапно врывается один из воинов Аравии в развороченный склад и с клинком устремляется на Яго и Валерон успевает лишь выставить перед собой автомат как щит. Второй удар должен был рассечь шею бойцу, но появляется ещё один воитель. В крепкой цельной броне он ворвался в битву подобно шторму – его прямой вытянутый клинок вихревым движением подсёк под коленом гвардейца, а пистолет, уставленный к голове ослепительной вспышкой забрал его жизнь.

– Карамазов! – радостно воскликнул Яго. – Что ты тут делаешь, разрази тебя гром!?

– Пришёл прикрыть вас, – холодно ответил бывший инквизитор, протянув руку Валерону. – Надеюсь, ты запомнишь, то, что я для тебя сделал, Яго.

– Да, – даёт ответ Яго и, цепляясь за ладонь Карамазова поднимается.

– Говорит катер, – раздались слова из рации, – дайте нам координаты для огня.

– Залейте всё по точке, где белый дым, – Яго сорвал ещё пару дымовых гранат и швырнул их вперёд, командуя своим. – Всё, отступаем. Берите трупы наших и уходим.

Пара солдат подняли тела павших и отряд устремился прочь с базы. Пять солдат, прихваченных Карамазовым, обеспечили прикрытия, удерживая на расстоянии подкрепление из замка, пока отряд отходил.

– Что ты за мной вернулся?

– Так ты же без меня не выбрался, – ответил на бегу Карамазов. – Дело хоть стоящее было?

– Ты не представляешь насколько, – ответил Яго. – А зачем ты взял эту стальную палочку? Я думал, ты их вообще не будешь использовать, это же… прошлый век. То арбалет, то…

Слова Яго, спускающегося к катеру на берегу пропали в страшном грохоте опустившегося на землю дождя гнева, состоящего из ракет, которые разворотили край базы. Огонь вспыхнул высоким столбом за отступающими воинами ордена, осветив часть острова ярким пламенем и поставив точку в конфликте.

Глава тридцать первая. Задворки в огне

Спустя сутки. Вблизи города Вергенгардия (Бывший Мон-де-Морсан)

«Всё в огне! Мы не справляемся с такой нагрузкой, чтобы нам не приказывал делать Великий Трибунал Рейха. Не одна карательная структура не справится с таким безумием! Трибуналы не могут справиться с таким количеством паникёров. Не менее шестидесяти судебных приговоров в день на одного судью. Комиссары делают всё возможное, что бы предотвратить этот кошмар. А «проповедники» из Конгрегации Веры в Государство поют свои песнопения направо и налево, пытаясь всех переубедить. Мне кажется, что скоро и за мной придут, чтобы казнить за то, что столько паникёров ещё не осуждены. Такое ощущение, что Империя, наше Автократорство начинает полыхать.

Но я должен соблюсти более-менее форму письма.

Всё началось ещё утром. С Западной Иберии поступили сводки о том, что некие не примирившиеся или не отловленные мятежники захватили один из городов, за час, уничтожив все местные подразделения войск, Трибунала и Корпуса Веры. Затем стали поступать подобные сводки с краёв Северо-Иберейской Территории и Южно-Иберийской Территории. Но связь с ними через полтора часа оборвалась. Имперор Магистратос, наше правительство, не в силах теперь отреагировать на вызовы и направить туда ещё войска. Но у них ничего не получается.

Это не самое страшное. Турецкий Султанат отправил к Южно-Балканской Территории и Владениям «Новой Спарты и Крита» свои корабли. Через час связь с этими регионами пропала. Архиканцлер лично распорядился, чтобы туда отправили четыре дивизии Армии Рейха.

К берегам Константинопольского «Униат Эклессиас» высаживались десантники Султаната и что самое ужасное – население встало на их сторону.

К середине дня мы потеряли связь с западными границами Центрально-Балканской Территории. У меня сложилось такое ощущение, что над половиной Иберии мы потеряли контроль.

В Великой Пустоши одновременно вспыхнуло шестнадцать бунтов на Мануфакториях, и поставки промышленных товаров встали клином.

Через три часа, после наступления полудня мы потеряли сообщение и связь с восточными границами Южно-Франкской Территории, с половиной «Иллирийских Владений» и со всей Северо-Балканской Территорией.

Если подытожить, то можно сказать, что наши задворки восстали против нас. Окраины Империи охватило пламя восстаний и революции. Или нас так хотят заставить думать.

Служитель Имперор Магистратос по отделу надзора за обще территориальным состояниям Фиро А.Р.

Приложение к письму:

При вскрытии письма, отделом внутренней цензуры были установлены элементы паникёрства, страха и неверия в силу Автократорства.

При рассмотрении жалобы, поданной в районный Трибунал Милана, трибуналом, в лице одного судьи, было заведено дело № 67982. По решению трибунала, вынесенного через десять минут, Фиро А.Р. приговаривается к тюремному заключению сроком в пять лет.

Трибун-Судья Варкен Н.С.»

– Из письма служащего во Все-Министерстве.

– Да-да. Близится конец. Да, конец этой истории.

Слова прозвучали шёпотом, доносясь только на сущие сантиметры от их источника, не способные преодолеть большее расстояние.

Вокруг свистел порывистый ветер, прерывавший всякие слова, останавливая их смысл у рта того человека, кто говорил. Снежная метель продолжала завывать, играя смыслами того, что люди могли пытаться друг другу сказать, а снежные вихри так и норовили залезть в самые незащищённые участки одежды и пробиться на кожу, холодя её до состояния обморожения.

– Ты что там шепчешь? – прозвучали иные слова, только раздавшиеся из небольшой бусинки у воротника говорившего.

– Это личное, – сурово ответил человек, грубым мужским голосом.

Всё тут же стихло, и успокоилось, но вот только это не предвещало покоя для самих окрестностей.

Десяток воинов, облачённых в белую броню, полностью слившуюся с раскраской и оттенками снежного покрова, постепенно сжимали кольцо возле одного небольшого села, где жители готовились мирно отойти ко сну. Солнце медленно опускалось за горизонт. Его свечение угасало, даря последние лучи уходящего дня. Там, где, солнечный диск соприкасался с земной твердью снежное покрывало превращалось из серебристого в золотое и могло сверкать так, что слепило глазам, но воинам было всё равно на природную красоту.

– Ну, всё же, Тит, о чём ты там говоришь? Ты и как-то в реактивном самолёте сумел что-то набросать в диктофон.

– Анжур, я тебе говорю, как командир, если продолжить забивать эфир ненужной информацией, я тебя высеку.

– Простите, лейтенант Стечко. Больше не повторится.

Десяток бойцов, заходя каждый со своей стороны, медленно продвигались к селу. Но их численность была обманчива, ибо за ними шёл целый «фронт». На десяток бойцов возложили миссию привести за собой целый пожар, который пожрёт эту область и оставит лишь пепел мятежа.