скачать книгу бесплатно
– Дома бедняков, – обозначил их Вилдас.
Без видимым стен, с крышами, прилегающими к земле и уходящими в неё, больше походящими на землянки. Они могут обрадовать только руническим орнаментом на перекрытиях и балках, от которых постелена соломенная крыша. Среди них рубленные колодца и отхожие ямы, в которые швыряют траву, чтобы никто не задохнулся. Где-то, из среды маленьких узких улочек, доносятся ругани, крики и перезвон кузнечных молотов. Всюду ходят крепкие люди, носящие не самые дорогие одежды – простецкие рубахи, проштопанные и заплатанные во многих местах, чёрные штаны под короткие сапоги. Но поясах ничего лишнего – кошель да может нож. Женщины облачены в матовые или даже серые платья, без всяких излишеств, распустив волосы.
Джаэль с Вилдасом пошли в улочки, тут же попав в лабиринт и перемежение между домами. Простой люд занят своими делами, отвлекаясь от которых лишь чтобы кинуть мимолётный взгляд на них. Стук молотков, скрипы досок, звенящий звон пилы и пересуды слились в один звук. В сырой тени домов достаточно прохладно, несмотря на солнечный день, и напарники чувствуют себя тут спокойнее. Углубляясь внутрь града, на этом ярусе Вилдас нашёл всего пару торговых лавок, и причём настолько скудных, что не подумал, будто бы это они, если бы не хаотично разбросанный товар из безделушек и торговый процесс.
– А ты слышала, что Конан одержал победу в большой битве у Трёх рек и возвращается сюда, – из закутков города уши Джаэля уловили слухи и сплетни. – Скоро наш король снова вернётся и прогонит этого наместника!
– Хорошо было бы. Говорят, что Валиистер и Маллахнагр испортили всех придворных девок, и грабят казну.
– Их нужно повесить за причинное место!
– Тише, Виола, не то их шпионы услышат.
«Что-то в городе не так», – подумал Джаэль, пробираясь через сеть витиеватых улиц. После парень повернул голову влево и дрогнул от игры маленькой девочки. Золотистыми локонами и милым лицом она тронула его сердце, зацепив воспоминания о дочери. Перед глазами невольно вспыхнули картины прошлого, веющими теплом о прошлом. Ему привиделось, как он разгуливал по улицам Речного, как Оливия радостно шла рядом с отцом, доставая его вопросами. Её интересовало всё – почему солнце светит, почему бабочки летают, почему есть холод и тепло, да и многие другие. Вопросы ребёнка, столь простые и, казалось бы, утомляющие, для Джаэля не были в бремя; он радовался, что его дитя проявляет интерес к миру, что так живо за ним наблюдает. Дальше, миновав мощёную дорогу второго яруса Речного, он и дочь вышли на природу, и девочка побежала в поле, где только зазеленела трава, смеялась и играла. Смотря на дитя Золотого берега и как, она взяла руку матери, парень с болью в сердце и комом у сердца вспомнил, как Оливия радовалась каждому его приходу со службы, кидаясь на шею со словами – «Папа вернулся! Я люблю тебя». Они встречали его – дочь радостными или Эсса, спокойно и улыбаясь. Натужно ухмыльнувшись, он пришёл в реальность, где нет жены, нет дочери, у него ничего не осталось, кроме цели, кроме Оливии, о которой он практически ничего не знает.
«Что ведёт отцом или матерью, когда они теряют дитя? Когда оно пропадает из-за удивительной и безумно болезненной ситуации. Это же какие чувства в нас заложены, что ради отпрыска мы готовы свернуть горы? Это кому же пришло в разум заложить в нас подобное и зачем? К чему людям такая любовь?» – спросил себя Джаэль, готовый утонуть в горечи.
– Вилдас, помнишь, как Оливия с Эссой встречали торговцев из Арка, – спросил с «щёлочью» мужчина, пытаясь разделить скорбь с другом. – Я никогда не забуду, как Оливи решила поиграть с ребёнком одного из купцов, а тот не отпросился у отца и побежал с ней.
– Да, сын мой… я ведь тогда тоже помогал их искать.
– А нашли мы их за домом мэра. Они там играли в прятки, – втриторопя молвит парень. – Торговец тогда сказал, что не собирается тут больше цены сбивать. Что это некультурное место.
– Ты… не бойся, – всё так же говорит Вилдас. – Мы её найдём.
Проповедник смолк, оставляя Джаэля наедине со своими мыслями, понимая, что любое неосторожное слово может порвать струну его души. Вместо этого он опять внимал городским пересудам:
– Слышала, говорят, что по ночам в закромах замка народ ходит со свечами, и воет молитвы разные.
– Тайный культ, небось!
«Байки и сплетни», – подумал теперь Вилдас, не находя в разговорах горожан ничего стоящего и продолжил ход мысли – «разве они не понимают, что, разводя сплетни, только разделяют нас. Ведь Эндерал сейчас нуждается в единстве, а не в пересудах. О, божественный огонь, укажи им путь, освети их дороги и рассей кромешную тьму в душах».
– Сколько отдал за дрова?
– Крон тридцать.
– Хорошо это. Думаю, ещё пару месяцев поработаю на каменоломне, помашу киркой и смогу купить себе новые тряпки.
– Доброе. А я вот скопил тыщу крон. Могу пойти да купить себе край в верхнем рубеже.
Или другое с иной стороны лилось в ухо:
– Скоро свиньям задать нужно. Ох, хорошо-то поросятки растут.
– Можно-можно. А мне морковку тыкоть-то на огородах.
– Да. Только-вот у меня спина что-то стреляет.
– Так иди и воздай молитвы Единому, чтобы он помог тебе исцелиться.
Такие и много подобных пересудов встретил Вилдас на улицах. Люди, поимо придворных причуд, весело обсуждали и хозяйственные, бытовые моменты. Вдохнув полной грудью, Вилдас почувствовал влажный аромат сена, запах отходов и зерна. Полог холма и града больше похож на огромную деревню, чем на город. Но тем не менее жизнь тут бурлит, а солдаты короля, которые сосредоточены у больших каменных построек, с башенками и оградами, мощёными стенами и острыми крышами. Казармы и военные пункты выставлены так, чтобы показать путешественникам силу града и обеспечить наилучшую оборону столицы.
– Так, – Вилдас указал на небольшой покосившийся деревянный теремок, с острой конусной крышей и десятью ступенями, – может зайдём спросим дорогу.
– Почему ты думаешь, что нам там ответят?
– Чувствую, – вдохновлённо и с улыбкой произнёс Вилдас, ревностно заявив. – Божественный огонь подсказывает мне, что тут мы найдём ответ.
Оба немедля отправились к зданию, которое заботливо ограждено деревянной изгородью, немногими кустиками и дорожками из камешков. За калиткой Джаэль обнаружил пару лавочек, да и урну для мусора на вычищенной земле. Небогато, но нос Вилдаса втянул приятный сладкий запах дорого ладана, сильно знакомого ему по службам.
Скрипнув дверью, Джаэль аккуратно прошёл внутрь, стараясь не нарушать молитвенной тишины внутри помещения. Его сапог мягко ступил на пол, но всё равно доски проскрипели, и парень вздрогнул от неожиданности. Теперь и он ощутил ладан, а обстановка вокруг не оставляла сомнений, что они в часовне. Сквозь пару узких маленьких рубленных окон проникает свет, но больше его от свечей, расставленных на неброских сколоченных из тёмного дуба подсвечников, что ютятся по углам. Посредине же маленький алтарик, «укутанный» в медь и над которым мужчина в серой рясе совершает каждение, поставив возле себя чашу. Из неё исторгаются клубы приятного дыма, а сама она слепит начищенным серебром.
– Единый, благослови день наш, освяти его присутствием Своим и благослови нас на всякое дело! – провозгласил пожилой мужчина. – Не остави слуг Своих, не остави нас слабых. Защити от всякого зла.
Мужчина закончил молитву и секундой позже установилось полное безмолвие. Почувствовав, что кто-то пришёл, он оборачивается, и Джаэль посмотрел в тёмно-зелёные глаза, на слегка смуглое лицо, чертами создающее образ строгого, но доброго человека.
– Господин, – с почтением заговорил Джаэль. – Мы пришли сюда… в…
– Часовню Единого, – помог мужчина. – Я – дикон[4 - Дикон – предсвященнический сан в Церкви Единого. Дикон помогает священникам в отправлении богослужения, читает молитвы в часовнях и руководит малыми службами, проводимыми в часовнях. Также отвечает за раздачу милостыни, поддержку наполненности стола для нуждающихся и сборы на нужды храма.] Маас.
– Да. Пришли в часовню в поисках помощи. Мы ищем караван с беженцами, он должен был проходить здесь примерно недели две тому назад. Вы не знаете, был ли таковой?
– Эка какой вопрос, – молитвенник перемялся с ноги на ногу, – да, насколько я помню, здесь были беженцы. И я даже помню средь них маленькую девчушку, Оливи звали вроде.
– Что!? Когда!? – Джаэль буквально взорвался эмоциями и если бы не осознание присутствия в святом месте, то он бы накинулся на старика с вопросами. – Прошу, во имя твоего Бога, помоги мне её найти!
– Я так понимаю, она дорога тебе?
– Она – моя дочь, – с придыханием и волнением, изливающимся из каждого слова, твердит парень, сердце его стучит как бешенное, в груди всё перехватило болезненно-щекотливым чувством. – Прошу, либо убей меня, либо скажи, как она и куда ушла?
Дикон внимательно смотрел на Джаэля, изучая его и оценивая, тому же казалось, что прошла целая мучительная вечность. Мужчина по-отечески хлопнул его по плечу и как можно быстрее прекратил томительное и доставляющее терзание волнение:
– Многие не остались надолго в Златоброде, в том числе и Оливия. Я помню её по молебнам здесь. Женщина, смотрящая за ней, ходила на совместные службы, но, когда появилась возможность уплыть, они сделали это. Только я не знаю, куда.
– Проклятье! Что б его! Пусть всё сгорит! – закричал Джаэль, но тут же осадился, сами стены с образами праведников из Предания, окуренные ладаном, «устыдили» его; немного приопустив голову, он лишь сказал. – Простите.
– Я разумею ваше состояние, – дикон понимающе посмотрел на отчаявшегося отца. – Сам потерял дочь в войне с Неримом.
– Она… что с ней, – решил спросить Вилдас, но тут же получил ответ – дикон обратил в его сторону лицо и мерно заговорил, голосом глубоким и проникновенным:
– Силленн, моя девочка, тогда пошла работать при шахте, подшивать и чинить одежду для работников, – мужчина чуть улыбнулся. – В Речном работы не было, вот она её и нашла на юге Солнечного берега, – его голос отяжелел, а в глазах промелькнул болезненный взгляд. – Как раз Велисарий с Югаром стали поднимать край с колен. Но ей не повезло… ей… она, – дикон выдохнул, видно, что он не в силах сказать, а картины страшного прошлого не дают ему покоя.
– Западный горный хребет… шевоше, – завершил Вилдас. – По пути неримского отряда, что шёл от берега вглубь страны, никто не спасся.
– Да, вы правы. Я помню, как сам туда приехал. Всех мужчин замуравали в шахтах, и они умерли от голода и жажды. Девушек же… не хочу говорить, что с ними делали… их нашли в яме, заваленных ветками. Каждую либо прирезали, либо задушили.
– Это печальный день, – сокрушается Вилдас. – Что стало с тем шевоше? Я слышал, что его разбили вблизи Речного.
– Их перебили. Фриджидиэн из Арка, Конан и Свяослав взяли в клещи неримское шавоше и рассеяли их, – быстро ответил Дикон. – Ладно, вы из Речного же? Простите, к своему любопытству я не могу не спросить – что случилось в Речном? До меня доходи слух…
– Предательство, – сплюнул бы Джаэль, если бы не находился в часовне. – Я помню мы тогда только отпраздновали победу над Неримом в битве за Арк, Свяослав и Мстислав подняли народное волнение. Они стали призывать к независимости.
– А Стража Арка?
– Полки были расформированы и единственной армией стала Дружина Речного, полностью взявшая власть в городе. Что же мог сделать мэр? Он снял с себя одежды градоначальника, благословлённого к власти Святым орденом, но лишь бы надеть лиловый кафтан князя Речного и объявить о создании монархии, – Джаэль потёр руки, усилием воли рассеивая злобу, не давая ей себя захлестнуть. – А воеводы дружины, стали новой знатью страны. Им лишь бы урвать власть.
Нечего больше сказать. Дикон понимает, что парнем прежде всего ведёт злоба за разрушенную родину, где он лейтенант Стражи Арка, с дочерью и женой, верно и беззаветно служит Святому ордену. Прошлое, полное света, заменило мрачное и неопределённое настоящее, разрушившее картину жизни, приятную для души. Как здесь не родится злобе?
Дикон более не собрался ничего спрашивать. Он видит, что перед ним утомлённый человек, который желает лишь одного и для продолжения пути ему нужна зацепка, ещё одна нить и свет, укажущий путь.
– Вам, добрые господа, нужно к королевскому архивару. Он занимается записями о прибывших и ушедших.
– Где он? – с еле заметной улыбкой спросил Джаэль.
– Он живёт на втором ярусе, в большом доме. Там он организовал и свою канцелярию.
– Спасибо, – мужчина стал оттягиваться к выходу, ноги сами его понесли отсюда, и он на радостях вновь кричит. – Спасибо!
– Благослови вас Единый, – взмахнул рукой дикон, провожая «гостей»; что-то подсказывает ему, что этим людям предстоит много сделать и начерчены им великие свершения.
Джаэль нёсся сломя голову, сталкиваясь о людей и отпихивая их. Ему нет дела до того, кто встанет на его пути, он отпихивает всех. Вилдас же едва ли не бежит за ним по пятам, раздаривая извинения и помогая упавшим. Вскоре бывший лейтенант вышел к деревянно-бревенчатой стене, за которой начинается новый квартал.
Пройдя за арку, украшенную резным орнаментом, они оказались будто бы в новом городе, уже не смахивающим на большую деревню. Вилдас же не мог поверить, что недавно всё это были зелёно-каменистые склоны большущего холма, что теперь здесь кипит жизнь. Глаз созерцает улицы, уложенные досками, проходящие у домов о трёх и двух этажей. Деревянные бревенчатые избы, со стеклянными окнами, подкрашенные и украшенные резьбой. Вместе с ними можно увидеть и аккуратные изгороди, и изящные лавки с торговцами. Купцы, облачённые в цветастые, но простые одежды, алые и жёлтые рубахи, подтянутые штаны, выложили красивый товар. Блестящие клинки и доспехи у оружейников и бронников, прилавки, ломящиеся хлебом, луком, пшеном, мясом и картофелем у держателей ферм и перекупщиков; привезённые товары от странствующих мастеров купли-продажи не могут не радовать – пряности ароматов щекочут нос, выложенные в мешках, а чудесные золотые побрякушки из Арка так и манят глаз, шёлковые, льняные и атласные пёстрые одежды из Дюнного не могут не завораживать.
– Виглаф, как думаешь, что убудет дальше?
– Не знаю, Марран. Главное, чтобы король одолел этих арпов на севере и вернулся к нам. Вот он займётся делами государевыми, так налогов меньше будут драть. А то для моей лавки и так житья нет.
Джаэль вышел на небольшую улочку и двинулся вглубь города, поднимаясь всё выше и выше, в холм. По бокам от него проходят мужчины и женщины, прилично одетые, не нищие и он внимает их разговорам, с отстранённым интересом слушая, чем дышит и живёт город:
– Ох, как же мука поднялась в цене, – сетовала женщина. – Что ещё принесёт эта проклятая война?
– Интересно, сколько богатств привезёт с собой Конан из похода? И сколько достанется народу? – размышлял мужчина у прилавка.
– Вот и откроются скоро торговые маршруты в Каганат Северной пустоши, а там новые жребчеки у нас будут, – деловито потирал руки и твердил купец.
– Сказал же ему, не та руда. Не того качества. Так и мечи – дерьмо получились, – возмущался кузнец, предлагающий длинный широкий клинок.
– Недавно меной занимался, оказывается аркские мальфаты не такой уж и убыточный бизнес в наших краях, – размышлял местный меняла.
Квартал зажиточного слоя населения радует глаз намного больше, нежели ярус внизу… но он и больше требует. Здесь жизнь дороже, кроны текут рекой, товара больше, а значит и потратится придётся больше. Жизнь раскрашена торгом, из-за закоулков доносятся звуки работы немногих кузниц и визг точильных камней. Джаэль посмотрел на свою одежду – изодранный грязный табард, кольчуга, чьи кольца распороты и разошлись во многих местах. Песнь молотов напомнила ему ремонте… или смене брони.
Вскоре, в итоге он нашёл двухэтажное, довольно простое строение, с большой дубовой вывеской – «Архивриус дел королевских», написанной на инале, но в руническом стиле. Только путь преграждали два воина, облачённые в кольчуги с меховыми воротниками, и широкими мечами на поясах. Пальцы сжали гвизармы, устрашающе поблескивающие на солнце.
– Кто ты и по какой цели собрался потревожить покой королевского советника? – спросил один из стражников.
– Я – Джаэль из Арка с напарником иду к Архивару. Мне сказали, что он занимается записями прибывших?
– Хорошо, – гвизармы разошлись в стороны. – У него как раз время для посещения.
Джаэль взлетел по высокому крыльцу и едва не снёс створчатые резные двери. Носок зацепился за высокий порог, и мужчина опрокинулся вперёд. Грудью он поцарапал деревянный пол, но тут же поднял себя и стал рыскать по помещению. Вокруг него несколько столов, нагромождённые множеством бумаг, за которыми что-то пишут люди. Стеллажи пугают количеством книг, свитков и карточек, который тщательно задокументировали жизнь Златоброда. Вилдас прошёл вслед за ним и втянул всей грудью воздух, ощутив приятный аромат чернил и бумаги, услышав царапанье перьев и перешёптывание канцеляров.
– Что вам понадобилось? – с долей флегматизма, понуро и отстранённо, спросил мужчина, на котором синий кафтан в пол, подпоясанный ремнём с сумками; на округлой голове странный цилиндрический головной убор.
– Господин архивар?
– Да, – чуть поклонился на удивление гладко выбритый мужчина в стране, где борода – это норма. – Я – Краусс «Чёрный», архивар дел королевских. Управляю дворцовой канцелярией и веду делопроизводства.
– Как же я рад вас увидеть, – улыбнулся Джаэль. – У меня пропала дочь. Она была в караване с беженцами, который сюда пришли может быть месяц или половину того назад. Вы должны знать об этом!
– У нас случилась беда, – горестно заговорил архивар, будто бы, не замечая сущности слов Джаэля.
– И какая? – аккуратно спросил Вилдас.
– Возлюбленная короля Конана – леди Альвеза слегла. К тому же его наместник ведёт себя не как благочестивый солнцебережец, а как эроифнский придворный интриган, на пару с некоторыми вельможами. И нам нужен опытный человек, который с этим поможет разобраться.
– Вот скотство! – выругался Джаэль, разойдясь матом. – И вы хотите, чтобы я помог с этим разобраться!? И вы, милостиво дадите мне информацию, только после помощи!? Вот как оно работает!? – крик Джаэля оторвал от работы всю канцелярию. – И не скажите, если я вам не помогу! Знаешь, да пошло оно всё!
Архивар не проявляя эмоций смотрел за истерикой мужчины. В широких тёмных глазах архивара есть глубина и покой. Как будто он видел это уже не в первый раз, как будто всё знает и всё прожил. Вилдас только хотел применить псионическое заклятье, как Краусс всё же стал молвить слово:
– Нет, я всё скажу тебе, – архивар за пару шагов оказался у огромного шкафа и за пару секунд вождения по стеллажам нашёл нужный документ; зацепившись тонкими пальцами за нужную карточку он вынул чуть пожелтевший лист бумаги и стал читать с него. – Караван с беженцами. Дата появления – пятнадцатое «Отъезда». Принятые меры – по благой воле короля Конана, обеспечить их пищей и водой, поддержать здравие духа. Дата отправки – двадцать восьмое «Отъезда». Место отправки – Дюнное.
– Всего пару дней назад, – обхватив голову, упал на деревянный ящик с бумагами Джаэль, тот жалобно скрипнул и едва не развалился. – Совсем немного не успели, – выдохнул мужчина, закрыв лицо ладонями. – Почему вы её не остановили? Почему вы отправили её туда? Почему…
– По согласованию с Магистром Эндеральского Союза[5 - Магистр Эндеральского Союза – союзный чиновник, назначаемый Великим Сенатом для обеспечения контроля союзных органов власти над государствами эндеральскими. Они имеют крайне ограниченный список полномочий, касающийся в основном сбора информации, управления материально-финансовыми потоками органов союзной власти, а также руководством ограниченных военных контингентов.].
– Магистр?
– Да, этакий союзный куратор, но не суть важно. Они выбрал Дюнное, как наиболее спокойное место для ребёнка. Часть других осталась тут, чтобы переждать бурю войн, и отправиться в Речное.
– А почему нельзя было просто отправить Оливию вместе с ними?
– Потому что на дорогах объявились звери и арпы, – «серо» отвечает мужчина, всё время смотря куда-то в сторону. – Дюнное было единственным более-менее спокойным местом, куда можно было отправить ребёнка, – флегматично твердит Краусс. – Вам не нужно волноваться.
– Тебе нечего бояться, – также, вкладывая минимум эмоций, говорит Краусс, – они отплыли на корабле с лучшими моряками, в столицу Державы Дюнного. Самый укреплённый город на востоке страны.
– Но почему нельзя было просто ребёнка оставить?
– Королевские припасы Златоброда слишком скудны, да и арпы подбираются всё ближе к столице. Мы молимся о победе Конана, но повстанцев слишком много, и они имеют возможность пошатнуть хрупкое равновесие. Говорят, что наступление через Дозор трёх рек возглавляет сам Ралаф Крокко. Мы и отправили её туда, где можно было бы более-менее спокойно жить.
– Хорошо, что так. Теперь мы знаем, что наш путь лежит в Дюнное. Сколько до него пешим? Три месяца? Четыре?
– На мираде не более недели, – ответил Краусс, даже не подозревая о болезненной иронии Джаэля.
– Хах, отлично. Учитывая, что большинство из них были перебиты во время войны с неримом, то чтобы пролетаться на этом звере, нужно выложить круглую сумму.
Джаэль стих. Его надежда, все мысли, что он вот-вот найдёт пропавшего ребёнка, рассеялись пылью. Корабль на всех парусах плывёт в Дюнное, а он здесь, в Златоброде. И с каждой минутой он всё дальше и дальше. Успокаивает только одно – Оливия была здесь, он видел её и знает, куда она плывёт. Но накаляет его другое – этот извечный вопрос, который задаст каждый.
