Во имя порядка. Кузница судеб

Велисарий знал о трудном положении. Очередная волна уныния нахлынула вместе с докладами о стоянии фронта, который по центру планомерно отступал, слева морпехи и рота прикрытия готовятся держать оборону и не могут прийти на помощь, а справа есть лишь три сотни кавалеристов тёмных аэтерна. Этого недостаточно, чтобы стойко стоять на позициях, не говоря о контрнаступлении.

– Ох, как бы сейчас он нам пригодился, – сказал Велисарий, оглянувшись на городские ворота… неподвижные оттого и устрашающие.

Если бы Теорн это услышал, то вряд ли бы его это растрогало. Новоиспечённый монарх Маркизата заперся в крепостнице здания стражи, которое возведено недалеко за вратами. Спина тёрлась о меха, обившие трон, ладони перебирают пергаменты на которых расписаны отчёты из сокровищницы, казначейств, собраны подсчёты ресурсов и доклад о лояльности населения. Пара листов уже лежит на грубом дубовом столу подле него, их место мгновенно занимали другие отчёты и списки. Он пытался полностью уйти в изучение документов, не замечать звуков выстрелов и раскатов магического грома.

«Плевать, что там происходит… наплевать!», – твердил Даль’Теорн себе.

Деверь не просто открылась, отлетела и ударила в стенку, её ручка зазвенела о камень, сам маркиз быстро отвлёкся от чтения.

– Господин, наши в беде! – заявил лысый мужчина в латах поверх которого сюрко с символом маркизата, шлем-салад. – Теорн, забери тебя Мальфас, они же гибнут!

– И что? На войне погибают, это факт, но я не собираюсь терять власть ради битвы, – маркиз посмотрел на бумаги и протянул их вошедшему. – Ты посмотри, Аннкрат, сколько тут золота, серебра, пищи и оружия. С «бригадой прорыва» мы можем долго здесь сидеть… и даже переждать бурю за стенами.

– Ты совсем сбрендил!? – Аннкрат не выдержал и швырнул шлем под ноги, тот забренчал и подскочил. – Их всех уничтожат.

– И всё равно… власть, богатства. Теперь этого у меня предостаточно, и я не собираюсь это терять ради Союза, который сам предпочёл сражаться, а не сидеть за стенами, – Аннкрат осудительно покачал головой, когда увидел огоньки безумия в глазах маркиза. – Как истинный правитель, я защищу свой город.

– Ты не монарх…

– Я – маркиз и буду делать, что пожелаю!

– Ты – убожество! Ты мог бы стать монархом, но он не будет отсиживаться за стеной и трястись над барахлом. Он выйдет и защитит свою землю, придёт на помощь… ты не монарх, ты просто ничтожество с короной, сидящее на мешке с деньгами.

Аннкрат поднял шлем и с хлопком закрыл дверь. Теорн остался наедине со своими мыслями, которые продолжили грызть его:

«Нужно прийти на помощь… но завоевания важнее… их же всех перебьют и чем тогда правит? Разорёнными землями? Если пересидеть, то можно остаться в живых и править… они же люди и аэтерна, многие из них соратники, я не могу сидеть здесь, не могу их оставить на волю Аркта… но жизнь, к чему все эти завоевания, если я полягу на том поле… к чему мне эти завоевания, если друзей убьют, а землю осквернят?»

От количества мыслей, противоречий и споров внутри на миг мужчина ощутил себя опьянённым. Голова вскружилась, он еле удержался в кресле – только вцепившись в крышку стола и кольнувшись щепкой.

«Сегодня они, завтра Кроссватч, а послезавтра и до Арка дойдут, где твоя дочь», – возникла мысль слабая, за которую маркиз ухватился; монарх почувствовал, что при одной только возможности, что родная кровь окажется в смертельной опасности в сердце загорается неприятие, ярость.

«Эрих, Тилиль… они ведь умерли от рук слуг «кузенов»… от нечисти и всего богомерзкого, что сейчас служит Аркту… и может победить», – вспомнил об умерших родственниках маркиз, которые пали в войнах за Сердцеземье при Арантеаеле.

Теорн поднялся и пошатываясь, смог подойти к мечу. Ладони сжали шершавую рукоять, ощутили остроту, дух снова почувствовал давно ушедшее желание битвы, сердце вспомнило клятвы мести, произнесённые перед Верховным магистром, когда сообщили о смерти кузенов.

«Да будет так».

На улице гвардейцы маркиза собрались перед крепостницей. Они ругались, кричали, что-то яро обсуждали, негодовали и взывали к Небесам, чтобы они образумили Теорна. Все были полны решимости броситься в атаку – полторы сотни латников, конников сверхтяжёлой кавалерии, томились оттого, что не могут помочь союзникам. Они срывались друг на друга – спорили, пойти в атаку сейчас, или предупредить маркиза, или всё же повиноваться его приказу.

Теорн в полном молчании показался на крыльце. Маркиз был препоясан дорогим мечом аркской работы, в руках покоился шлем, а взгляд выражал полную уверенность.

– Маркиз, – прохрипел Аннкрат. – Мы…

– Не нужно, – приподняв руку, сдержанно ответил Теорн, но силу голоса ощутили все; монарх облачил голову в шлем с короной, проблестевший золотом даже в свете затянутого солнца. – Мои храбрые рыцари, я вас прошу, приказываю вам, заклиная долгом и клятвами, провидите меня в битву так далеко, чтоб я мог нанести хоть один удар по Аркту!

Ворота распахнулись в тот момент, когда Консул видел, как массивная толпа тяжёлой пехоты Королевства рассекли строй в центре. Он не мог прийти им на помощь… под его рукой двести всадников-телохранителей, которые вооружены лёгкими копьями и мечами. Блистающие широкими наконечниками тяжёлые копейщики из Эрофина станут для них могильщиками, а атака быстро выдохнется. Сейчас пехота имеет мизерный шанс удержать позиции от них, на что Велисарий и надеется… ещё немного, и он отдаст приказ об отступлении, битва будет проиграна и десятки деревень южнее окажутся в смертельной опасности, а их жителей ждёт незавидная участь.

Легионеры, не способные удержать позиции, стремительно отступали, но в какой-то момент за их спинами не оказалось укреплений, и они расцепились, пытаясь спастись за баррикадами и надолбами последней линии обороны. Тела их многих товарищей устилали путь отступления, кровь очертила линии сражения. С подавленным криком души Велисарий смотрел на то, как его воинов оттеснили и прорвали строй, как наёмники и предатели хлынули в «рану», наступая по телам убитых и врываясь в новый бой, чувствуя скорую победу. Но они остановились, встали как вкопанные, когда прозвучал тяжёлый горн, возвестившие рок для них.

– Маркизат! – прокричали телохранители Велисария. – Теорн вышел!

– Что!? Не может быть! – с радостью и смущением обернулся Консул; ликование и бодрость залили душу Велисария, радость и готовность идти в сражение овладели его сердцем.

Больше сотни рыцарей появились на поле боя. Они прошли мимо порядков пушкарей и артиллеристов, миновали лагерь ставки, стремительно разгоняясь. Все конники блестели красотой лат, роскошью сюрко и устрашали остротой и массивностью зачарованных кавалерийских ударных пик. Зелёные перья на шлемах слегка дрожали при езде. Когда развернулся стяг с геральдической изумрудной лилией и прозвучали боевые трубы, по рядам защитников пробежала волна радости, шеренги, сражающихся разверзлись одобрительными криками, спустя секунду воины с неистовостью и яростью захлестали по неримлянам.

– Давай Велисарий, – зазвал его маркиз, подняв меч. – Наступай прямо за нами!

Во истину одним из символов рыцарской доблести и безрассудной храбрости стала атака Теорна. Велисарий вздрогнул, когда увидел, что сто пятьдесят всадников связали поводья лошадей, чтобы нельзя было разъехаться, тем самым превратив себя в таран.

– Передайте тёмным аэтерна и техно-отрядам звёздников, чтобы они наступали по своему флангу! – приказал Велисарий.

Неримляне не ожидали такого, как бы не пытались перестроиться подразделения наймитов, им не было суждено устоять перед сумасшедшей атакой рыцарей. Секунда, когда всадники столкнулись с порядком пехоты, ознаменовался истошным звуком хлюпанья металла и треска дерева. Копья бессильно тыкали в латы и ломались, людей сносило будто бы поездом – пики в лёгкую прошибали самые крепкие и толстые доспехи. Элита Королевства и ратники Ордена ночи попытались парировать «наскок» кавалерии и бросились к месту прорыва… больше трёх сотен человек оказались бессильны против напора коней, пики прорезали нагрудники, огонь и электричество, обвивавшие яркими всполохами древки, прожигали пластины и приносили страшную боль. Солдаты попадали под лошадей, те несчастные, которые выживали, оказались затаптываемы массивными животными. Неримские чародеи и эндеральские чернокнижники призвали столпы огня с небес, чтобы хоть как-то остановить продвижение фогвилльцев. Хищными потоками огонь устремился вниз, на головы рыцарей, но пламя рассеялось об эфирные барьеры, сотканные умами легионных магов.

Теорн рубил налево и право. Его меч поражал презренных предателей и тех, кто оценил золото дороже своей жизни. Удар вправо, и воин с обагрённым порезом летит в сторону, укол влево и вот уже отступник из Ордена кряхтит и зажимает горло. Всадники рядом с ними удерживая пики, продолжали нестись вперёд. Дерево стало красным, металл стал гнуться, но оружие продолжало опрокидывать десятки воинов, который пропадали под валом всадников.

Неумолимое движение рыцарей стало постепенно замедляться, импульс атаки спадал, но тот урон, который они нанесли оказался поразительным. Воинства латников, ответственных за прорыв строя легиона, перестали существовать, поле битвы устлал красно-металлический покров тел, знамёна эрофинской кампании, геральдический череп с короной бронированных отрядов Королевства и «крыло ворона» оказались на земле, вместе с обладателями. Этим и воспользовался Велисарий, атаковав силы Королевства по центру, собрав всю имевшуюся под его рукой кавалерию и двести воинов резерва из «Палатина Гвард».

Во вражеской орде образовалась огромная брешь, созданная рыцарями, сквозь которую ринулись в атаку эскадроны всадников Велисария. Сам Консул, сверкая белой мускулатой и нёсся в атаку, а за ним кавалькада «красных» всадников.

Только наёмники смогли хоть немного прийти в себя, как в зияющую рану устремились сотни воинов Эндерала. Спаты против копий, всадники сошлись с пехотой, аркебузиры, отстрелявшись, достали короткие мечи и желая подороже продать свои жизни, чувствуя важность момента, с боевыми кличами отправились в бой, устремившись в место прорыва. Легионеры оттесняли противника, рубили и кололи его с яростью и отчаянием приговорённых, неримляне и отступники быстро смогли собраться оставшимися силами и всей гурьбой навалились, вперёд, чувствуя скорую победу. Десятки тысяч человек и аэтерн пришли в движение единым разом, встретились в озлобленной схватке на влажной земле, сменившей цвет с тёмно-зелёного на грязно бардовый.

Справа всадники тёмных аэтерн врубилась в шеренги эндеральцев Королевства, сковав их боем. Сабли рассекли море плоти, ятаганы с лёгкостью перерубали конечности, и разбивали лёгкие щиты. Но и пехотинцы не оставались в долгу, встретив конников стойкостью и рощами коротких копий, крюков и секир, разрубавших чёрные кирасы, стаскивавших конников и добивавших на земле. Потомки Зораса, под прикрытием своих светлых собратьев медленно, но верно шли вперёд, оставляя жуткие просеки в отрядах противника. Позади них аэтрнийские лучники, облачённые в золото, без устали стреляют из длинных луков, превращая поле битвы в зону смерти. Свистящая гибель сыпалась на головы врагов, стрелы с лёгкостью проникали под броню, лишь редкий нагрудник мог остановить подобный снаряд.

Морская пехота Арка смогла перестроиться, перевести дух и широким фронтом двинулась в атаку. На ветру развеялись бело-красные знамёна, идеально ровные ряды явились из тумана битвы и врезались в наёмников, уже приготовившихся к сражению. Молоты и клевцы забарабанили по павезам, копья лязгнули о нагрудники, но тут же врагу пришлось укрыться от арбалетных болтов. Морпехи столкнулись щит в щит с эрофинцами, по дереву забарабанили молоты, клювы клевцов раскалывали эгиды, вырывали доски, куски лат, прошивали нагрудники и дробили кости.

Оставив на укреплениях аркчан и ламетонов, резервы бросились в бой. Обе стороны тут же сошлись в кровопролитнейшем бою. Рыцари сменили пики на длинные мечи и палицы, икрившейся от переполнявшей их магической энергии. В центре столкнулись легионеры, малые числом, однако сплочённые и сражавшиеся под началом Велисария и Орден ночи с Королевством, малодисциплинированные, но свирепые и бесчисленные. Расчёт был прост – отбросить противника за первую линию укрепления, в надежде на то, что у Королевства не схватит сил для повторного наступления.

Спата Велисария «окунулась» в море врагов, прорезав горжет брони, его щит «принял» стрелы врага. Он лихо хлестанул с лошади, окропив местность кровью брата Ордена ночи и тут же кольнул в сторону. У него нет зачарованной брони, колец и гладиусов – всё это отправилось в утиль после боя с Немеротом, и теперь полагается на укреплённые доспехи и простой острозаточенный меч. Рядом с ним бой ведут сотни всадников, обрушивая на головы сил Аркта всё возможное оружие, «Палатина Гвард» длинными легионными мечами не желая себя и сил орудуют ими, сплочённо продвигаются вперёд и сходятся с противником, а над полем битвы, плечом к плечу с эндеральцами сражались серафимы. Ангелоподобные воины светлой магией и клинками превращали рычащие и галдящие шеренги противников в дрожащие толпы, на которые налетали крылатые воины. Силы Аркта не думали так просто сдаваться – лучшие части наёмников и братьев Ордена кинулись в горнило битвы. Сталь танцевала и звенела адским крещендо, воины видели перекошенные в злобе и боли лица друг друга, магия хоть и меньше витает над головами, но продолжает рисовать на картине битвы причудливыми убийственными разноцветными вспышками. В течении нескольких мгновений судьба сражения висела на волоске. Обе стороны находились на грани от победы, ни одна сторона не желала уступать не пяди земли, но в игру вступили те, кого не ждали.

Предводитель Союза оторопел, его взор увидел, как вдалеке развиваются жёлтые знамёна с чёрным орлом, как оттуда поднимаются клубы пыли. Злоба и отчаяние забурлили в сердце, от досады Велисарий окатил спатой щит эрофинца, разрубив его в щепы, и рубанув по ключице. Появление этих стягов сулило лишь одно – поражение.

– Неримляне! – доложили Велисарию.

– Я вижу! – прорычал Консул, подняв щит и защитившись от топора, который увяз в нём; извернувшись, Велисарий уколол врага, вогнав меч в грудь, распоров кольчугу.

– Проклятье, если не отступим конец! – дрогнули бойцы.

– Подожди, что-то не то!

Арьергардные войска Королевства расступились перед союзными кавалерийскими эскадронами Альмы, начавшими наступления из лагеря, но они даже и не подозревали, что начнётся далее. Лёгкие всадники-хинеты, развернувшиеся широким фронтом, защищённые кожаными накидками, щитами и вооружённые дротиками да мечами, атаковали… артиллерийские дивизионы Аркта, сшибли его стрелков и двинулись дальше. Чернокнижники и колдуны не успели оправиться от шока увиденной расправы над союзными лучниками и арбалетчиками, как кара постигла их. Для мечей и ятаганов не вызвали особого затруднения мантии чародеев, и поэтому, когда всадники встретились с заклинателями, вторые были обречены – их рубили подобно капусте, втоптали в грязь и забыли. Десятки искусников моря возможностей пали, так и не поняв, что произошло.

На спины сражающихся наёмников и отступников-эндеральцев упал сумасшедший град острых дротиков. Они оказались настолько хорошо слажены и заточены, что проходили практически через любые доспехи как игла в ткань. Люди корчились и страдали, пытались скрыться, бежать или атаковать всадников, но всё заканчивалось одним – сталь прошивала всё, что угодно, тела пробивало насквозь, враг падал, однополчане умирали, пытаясь прийти на помощь товарищам. Залп, ещё один и ещё – небо почернело от количества дротиков, практически вся тыловая часть армии Аркта превратилось в утыканный и «ежившийся» багряный полог. Прибытие трёх тысяч всадников-южан оказалось катастрофой… катастрофой для Аркта.

После того, как запас был истрачен, Альма, обвешанная латами с волнистым элегантным топором наперевес, повела хинетов в атаку. За её ударом последовала убийственная контратака Консула, уничтожавшая каждого изменника на пути.

– Вперёд! – скомандовал Велисарий, прорубаясь к Даль’Теорну, сам он пришпорил лошадь и рванул вперёд, меч в руке держался увереннее, выпады оставляли страшные раны, щит дробил кости и оказался непреодолим для стрел или топоров.

Ободрённые воины Союза, смогли сломить сопротивление на всех фронтах и стали спешно отбрасывать врага, который больше не верил в свою победу. За пару минут битвы, когда хинеты терроризировали тыл, кололи и рубили его, играючи опрокидывая ослабленных и обескровленных, надежда и стойкость сил Аркта иссякли.

– Отходим! – прокричали командиры, когда их глазам открылась ужасная картина – с одной стороны рать Союза «избивала, с другой стороны южане Нерима истребляют паникующих солдат.

Приказы больше никто не выполнял. Ещё минута боя и выжившие тысячи пустились в повальное бегство, целые сотни и остатки компаний сдавались в плен. Битва начинала сходить на нет, повелители Ордена ночи и Королевства вынуждены были начать отступление бегством, бросив большую часть войск на произвол судьбы.

Битва была близка к завершению… но какой ценой? Велисарий придержал коня, лязг стали о стали практически спал, вместо него в ушах пульсирует боль, царствует гул. Но даже они не могут перекрыть воя и стона тысяч раненных, вопивших к небесам о милосердии и прекращении нестерпимой боли. Поле битвы… глаза хотелось зажмурить и не видеть того, что склон превратился в перепаханный, полыхающий и заваленный телами кровавый крутой полог перед городом. Траншеи, надолбы, низкие стены и габионы – всюду лежат мертвецы с открытыми глазами в которых отразилось серое небо.

– Не до докладов сейчас, – оборвал подбежавшего к нему паренька, – «я их не буду и завтра слушать», – подумал Консул, не желая знать, сколько народу пало в этом сражении.

«Кап… кап» – услышал Консул и протянул ладонь… на неё с неба упало пара капель влаги. Он повёл корпусом, чувствуя головокружение и гул, как у пьяного. Усталость свинцом наливалась в руки и ноги, но он нашёл силы, чтоб спуститься с лошади… спустя пару минут, а за это время разыгрался ливень. Сапоги плюхнулись в лужу, скитавшуюся между тел… Велисарий хотел верить, что это вода начинающегося дождя. Засохшая кровь и грязь потекли смешанными струйками с дождевой водой, белки глаз на испачканном лице особо выделялись… потухший, немного одичавший взгляд смотрел на рваные и потрёпанные знамёна, которые водружались над отвоёванными позициями, смотрел на сотни пленённых и на то, как маги и лекари помогают всем, кому нужно, несмотря на гербы и цвета.

– Велисарий, – тихо прозвучал немного грубоватый женский голос; перед консулом стояла девушка, её длинный шелковистый волос опускался на нагрудник, прилипая к нему от дождя, прекрасное лицо было осквернено шрамом.

– Альма, – узнал её Велисарий, став устало двигать губами. – Ирония, но полгода назад… или больше мы пытались друг друга убить. Спасибо, – выдавил Консул, растерев грязь на лице, – что пришли.

– Ситуация изменилась. Я пришла просить вас о помощи и этот жест, как залог…

– Давайте… позже…, – покачнулся Велисарий, к нему подоспели гвардейцы; перед тем, как уйти он бросил. – Найдите… генерала в городе… или… подождите.

Всего, что связано с политикой или войнами с него хватит. Для многих этот день запомнится как кровавый триумф, лиррова победа35, и не все смогут оправиться после этой битвы. Но все понимали, что сегодня была куплена вечная свобода для Эндерала, освобождение от наёмников, еретиков, предателей и той тени мрака и гибели, что именовалась Железным Королевством. Ныне приобретён вечный мир на землях страны, который оказался слишком высокой цены.

Глава 17. Огонь и лёд

Спустя неделю. Речное.

– Нет, Сигизмунд, я просто рад тому, что вы выбрались оттуда живыми и здоровыми, – бодро произнёс мужчина в красном жакете, убрав с пышного тёмного волоса сор; ладонь сжалась на кубке, по горлу полился пьянящий душистый мёд. – Даже не мог подумать, что вас занесёт в самое пекло. А у меня знаешь ли, всё спокойно. Ждём пополнения… у Оливии скоро будет брат или сестра.

– Я тоже рад тебя видеть Джаэль, – натужно улыбнулся инквизитор стряхнув с чёрного кафтана пожухший лист. – И ещё больше рад слышать, что Всевышний послал вам ребёнка. Не обращай внимания на мои бурчания… я, наверное, старею. Если пошлёт Творец сил, ещё пару битв точно смогу простоять.

– Видел я, как ты дерёшься, – допил медовуху Джаэль. – Так долго не живут. И вправду, что вас инквизиторов хранит Бог, иначе тебя бы убили.

Недавно построенная таверна не отличается особым изыском, воистину напоминая сельский кабак – соломенная крыша, простенькая дубовая мебель, приземистые столы, расслабляющий запах эля и мёда. Посмотрев по сторонам, в свете уходящего солнца, льющегося из оконцев, инквизитор приметил пару речников, который отдыхали после работ на полях. Из-за угла доносилась слабая и тихая мелодия местного лютниста.

– Тебя как принимают твои? – спросил инквизитор тыча пальцем в жакет. – Ты же баяррин, я не ошибся? А им вроде положены кафтаны алые, сапоги высокие. Или я неправильно понимаю… моду власть имущих в Княжестве.

– У меня, как у участника войн есть небольшие поблажки, – Джаэль протянул руку за орехами в меду. – Да и нет тут официоза сильного. Просто большинство баярр вышли из крестьянских мужиков, которые так понимают свою, местечковую, роскошь. Да и знаешь, в Бережницах, всем плевать на то, как я одеваюсь.

– Так вы назвали новое городище?

– Да… я попросил, чтобы дом бедняги Пентаса снесли. То, что там произошло, – речь стала более «тяжёлой». – Должно быть похоронено.

– Ты это помнишь? – удивился инквизитор, взяв кусок сыра.

– Даже после всего пережитого и прошедшего времени. Не самый благовидный поступок, знаешь ли. Даже сидеть в столице, городе князя… такое себе.

– Ты не думаешь вернуться к прошлому? – инквизитор в пару глотков опустошил кружку пива. – Жизнь без опасности и приключении как тебе?

– Вот повесил я меч на стену и жизнь сразу стала скучна. Но я нисколько об этом не жалею!

– Всё благодаря жене и дочери?

– Да я это знаю. Если бы мне предложили снова отправиться на эти, прости Творец, «приключения», я не за какую монету не отправился бы. Хоть за все сокровища Киле не пошёл бы. Мне Элия и Оливия куда дороже, – Джаэль допил мёд, протянул кубок и громко выкрикнул. – Ещё!

Очень быстро владелец поставил две пинты пенящего душистого эля. Сигизмунд прикоснулся к ещё одной кружке, медленно став попивать горьковатый, но приятный напиток.

– Зачем ты меня сюда привёл? – спросил Сигизмунд. – У тебя есть какое-то официальной дело к Церкви?

– Не будь официозником, – поморщился Джаэль. – Разве нужен повод, чтобы встретиться с хорошим знакомым? Посидим, выпьем чуток.

– А твои дела?

– Встреча с князем только завтра. Знаешь, – усмехнулся речник. – Сколько бы я не видел достижений новой власти, всё не могу свыкнуться с тем, что они так просто скинули Орден. Какая-то странная обида, неприятие всё ещё держат меня, – Джаэль посмотрел в сторону, где услышал, как мужчина рассказывает другу, как изменилась его жизнь, как больше ему не нужно страшиться выхода за стены города, а второй ему ведал о том, как всего год назад детям запрещали на улицу выходить после наступления сумерек, об ужасах, обитающих в тенях лесов и о голодных временах.

– Это нормально. Главное не заниматься откровенной крамолой, а то… да ты сам понимаешь, к чему это может привести, – с оглядкой на всю кампанию Велисария сказал Сигизмунд, потирая ручку кружки. – Железное Королевство не на пустом месте образовалось. Только странно… с момента его появления, так никто и не увидел зачинщиков мятежа, подлую аристократию. Поговаривают, они были разбиты в самом начале войны.

– Как твои дела, если не вспоминать о битвах и операциях, Сигизмунд. Мне нынче тяжело слушать о войне.

– Ты думаешь мне легче? – смутился инквизитор. – Первые два дня я продолжал слышать стоны умирающих, а этот противный писк… проклятье, артиллерия не бог, это дьявол войны, – Сигизмунд припал к кружке, быстро допив до половины. – Прости, раны души… они так просто не затягиваются. Дела? У меня всё в порядке, у Церкви всё в порядке, у страны всё хорошо.

– Я же сказал – как твои дела. Твои, – улыбнулся Джаэль.

– Ты сам знаешь, что мои дела – дела Церкви, а дела Церкви – мои дела, – с толикой фанатизма высказал Сигизмунд, Джаэль увидел призрак грусти в глазах инквизитора, когда тот посмотрел на пару, веселящуюся за столом, обнимающихся и целующихся; медленно заговорив, Сигизмунд продолжил. – У меня… нет личных дел. Что мне смотреть, как свои дела? У меня ни семьи, ни друзей, ни детей, ни увлечений. Лишь молитва, меч и служба.

– Я тебя понял, – помотал головой Джаэль. – У меня всё иначе. Жена, семья, дом, да и постоянно приходится сидеть и слушать местную Думу. Политики, они везде политики, но эти… они в прошлом были крестьянами, простыми мужиками. Они проще, честнее, не такие… официозные, грацкие, как аркчане. А ты… ведь, что там в Писании у вас говориться про мужчину и женщину? – ухмыльнулся речник.