Дорогой скорби: всё начинается с запада

Глава пятая. Империя обречённая

Вечер этого же дня.

Закат на этом клочке земли вдалеке от шумной части мира прекрасен – солнце погружается за линию горизонта и злато, раскалённое небесное полотно, медленно уходит в сине-бирюзовую гладь, оставляя небо на попечение мириад серебристых «монеток» и хладно-тёмной небесной тверди, что несёт с собой покалывающую прохладу ночного мрака.

У городских врат большое собрание – полсотни легионеров, облачённых в лучшие доспехи, всё ещё отражающие на себе свет уходящего дня, с клинками в ножнах и широкими щитами. Они с заворожением смотрят на редгарда, что стоит впереди них и взирает на своё воинство, грозно толпящееся на фоне городских стен. В его руках зажато древко, на конце которого трепещет под напором слабого ветра алое знамя, украшенное ромбовидным золотым символом.

– Господин командующий, – вперёд выступает воин, имеющий как знак отличия, тёмно-фиолетовый плюмаж. – Отряд для зачистки деревни построен!

– Хорошо, можете возвращаться в строй.

– Есть, господин.

Редгард, на котором серый доспех, шлем украшенный несколькими яркими разноцветными перьями, решил всё-таки выступить с речью перед воинами, чтобы те знали, какова их священная миссия:

– Мы пришли сюда из самой Империи Тамриэль – страны, что создана славным Тайбером Септимом, возвеличенным в ранг божества за заслуги свои. Он строил страну, которая чиста и лишена всякой даэдропоклоннической нечисти, – голос мужчины вдохновенен, глубок и пылает внутренней убежденностью. – И мы явились сюда, в этот час, вовсе не просто так. Нас ведёт рука самих Девяти, и мы несём их праведный гнев на головы наших врагов, – капеллан махнул рукой назад, указывая на место, куда они несут ярость. – Там, за рекой, всё кишит теми, кто подвергся разложению и растлению от магии даэдра. Вот она угроза. Солдаты, сегодня каждый из вас пожертвует собой, своими силами и жизнями, чтобы отчистить мир от скверны. Мы – кара Девяти! И не будет от нас им проповедей о покаянии, ибо мы несём не милость, но яростную чистку. Мы их спасём огнём веры! – горячо закричав, завершил свою речь Амрен, и в ответ ему раздалось выверенное солдатское, в котором всё же бегут нотки сомнений:

– Да будет так, по слову капеллана нашего!

Амрен, бегущий от боли потерь в пучину фанатизма, готов испепелить целое поселение, лишь бы выказать себя правым перед тем, кому он кланяется. Он нашёл смысл своего существования в культе и настолько яростно стал его исповедовать, что даже с Саммерсета его отправили куда подальше, надеясь, что он сгинет где-то на диких землях. Он больше не слуга императора и Империи, а раб личной травмы, которую лечит пристрастием… отвлечением и если он увидел бы ересь в самом повелителе страны, то наверняка пошёл бы и против него. И сейчас, он готов потешить собственные домыслы сжигая целую деревню, лишь снова его не охватила скорбь от неудачи, и он выполнит это… его почти никто не может остановить.

– Командующий! – раздался звучный голос от одного из воинов. – К нам в расположение пришли рыцари.

Губы разошлись во скошенной улыбке. Амрен предполагал, что к ним нагрянут рыцари Ордена, а поэтому радостно и лелея надежду на их союзничество, заголосил, словно старый приятель, ждущий друзей. Он развернулся и перед его глазами предстала картина того, как десять тяжело экипированных латников ступают по зелёной траве, с арбалетами в руках и их сопровождают трое лучников, в кожаных доспехах и эбонитом на груди.

– О, доблестные слуги Ордена. Вы пришли сюда, чтобы поучаствовать в нашем славном походе против нечестивцев?

– Не-ет! – прорычал один из рыцарей, по чьему доспеху касались серые волосы; он сильнее всех спешит, едва ли не переходя на бег. – Останови это безумие! Живо!

– Не стану, – сплюнул Амрен. – Мы есть длань Девяти, которая несёт очищение и тебе нас не остановить!

– Там же обычные мирные жители! – продолжает уговаривать Ремиил, ожидая, пока остальные войны подтянутся. – Они ничего не сделали. Наши следопыты и рыцари исследовали то место и ничего тёмного не обнаружили.

– Да ну! – с безумной улыбкой выкрикнул Амрен. – Значит плохо смотрели! Вы – ослепли, господин Ремиил. Ослабли и не желаете выполнить того, что от нас требует наша вера.

– Будьте милосердны, как Мара! Не нужно на них нападать, они же обычные туземцы, ничего не стоящие, – Ремиил, взялся за рукоять меча, предчувствуя, что воевать всё же придётся.

– Но мы должны быть яростны, как Талос, чисты как Стендарр и нести волю Акатоша, что изничтожает даэдрическую мерзость, – неуклонен командующий, в его взгляде Ремиил видит уверенность и огонь.

Рыцарь печально покачивает головой. У него остаётся всё меньше точек воздействия на Амрена, но доставая из подсумка бумагу, он пускает в ход свой последний аргумент:

– У меня есть Решение Совета старейшин, по которому мы имеем право отдавать любой приказ командующим Легиона и Легионной Разведки в звании не старше рыцаря-вассала. Идти против Империи, значит идти против Девяти.

На этот раз Амрен задумался. На его лице проявилось смущение, а блеск в глазах стал спадать… даже голова чуть наклонилась, но он нашёл решение, которое с радостью озвучил:

– Совет… я получил приказ от Рыцаря-Протектора Саммерсета, а тот исполняет прямую волю императора! Да и я не стану выполнять приказ, который исполнен ненужной слабостью и жалостью, сыны Ордена!

– Тогда, – Ремиил потянул за рукоять и в его руке засияло закатным отблеском острие меча. – У меня не остаётся выхода… я не дам погубить невинных людей… ты сошёл с ума.

– Хорошо, – Амрен вонзил древко знамени в землю и с дрожью заговорил. – Тогда вы падёте как пособники проклятого культа, – рука командующего поднялась. – Лучники, по моей команде!

– Воины Имперской легионной разведки, – на этот зазвучал мягкий голос Люция, называющий полное название подразделения. – Подумайте, ваш командир отдаёт заведомо противоправный приказ на уничтожение группы населения не представляющей угрозы. Да ладно – противозаконность, как вы потом будите смотреть в глаза жёнам и детям, которые спросят вас, что вы делали в этой миссии. И что вы им ответите? Вы не защищали Империю от сепаратистов, мятежников и даэдропоклонников… нет… вы же им не скажите, что убивали невинных мужчин и женщин, стариков и юношей, только потому, что вам отдал приказ безумец? Как вы будите смотреть в глаза обычным жителям Империи? – кажется, что слова Люция достигли сердец воинов и по рядам отряда прошёлся шёпот, солдаты дрогнули, а сам рыцарь продолжил давление, увидев, что его слова проникают в души. – Воины, а что скажут имперские власти по возвращению домой? Не будите ли вы подвергнуты порицанию за то, что в мирное время напали, словно Изгои скайримского Предела, на мирных жителей и всех вырезали. Как оценят это мерзкое деяние ваши семьи, власть и Девять? Чтущие Мару и Дибеллу навлекут на себя их негодование, а ревнующие к чести лишатся покровительства Талоса, Акатоша, Стендарра и Аркея, ибо где честь в убийстве обычных людей, не запятнанных черной магией? Вы говорите – противоправность, но, – Люций показал острием изогнутого меча на бумагу, которую несёт Ремиил. – На основании Решения высшей власти, мы отдаём вам приказ не участвовать в этой операции. Вы не будите не преступниками, не убийцами невинных. Выбор только за вами!

– Ха! – усмехнулся Амрен. – Ты думаешь, что твои слова возымеют эффект? Воины, сокрушите их!

В ответ на приказ легионеры возроптали и по отрядам пробежал голосок недовольства, переговоры непокорности и рассуждения о правильности вынесенного приказа.

– Солда-а-ты! – взревел Амрен. – Выполнять приказ!

– Господин, – вперёд выступил один из слуг Империи, – мы отказываемся выполнять ваш приказ! Он… он преступный. Я, как второе лицо и заместитель командующего, приказываю солдатам отменить боевую готовность.

– Говори за себя щенок! – раздался протест одного из легионеров. – Капеллан спас мне жизнь… за ним я пойду до самого конца!

– Я – центурион, а не капеллан и спешу напомнить, что прямое командование – за мной! – заявил воин. – Хоть его и назначили командующим экспедиции, по Артикулу воинской службы, солдаты должны подчиняться мне. Вы не имеете права не подчиниться мне! – отстранился в сторону офицер и стали вокруг него стекаться и окружать воины, которые не желают слушаться приказа капеллана.

– Олухи! – стал призывать всех к повиновению высокий рослый северянин. – Вы разве не помните, как ваши жалкие душонки спас капеллан!? Вы забыли бандитские засады или стычку с пиратами? А может мелкий бой с мятежниками, где мы все могли сгинуть? – вокруг и этого вояки стали собираться подразделения легионеров, не ставших предавать своего господина, спасшего их не раз своим талантом и самоотверженностью в боях.

– Вы нарушаете приказ! – оппонирует воин, вынимая меч. – Вы понимаете, что предаёте Империю?

– Да-а…, но наш капеллан сделал больше, чем всякий бюрократ.

Ремиил ощутил холод ужаса, когда услышал, как верные подданные ратники Империи оружие ставят против друг друга. Прибывшие воины разделились на двое – сторонники фанатичного капеллана и лояльные Империи легионеры. Только на один миг повисла тишина и безмолвие, тут же разорванные жутким приказом:

– Всех тех, кто не с нами, уничтожить!

И бой закипел. Лучники на стенах сошлись между собой, легионеры перед воротами расступились на две части, чтобы потом, неуверенными выпадами, и замахами, атаковать тех, с кем ещё минуту назад были готовы идти на смерть. Зазвенели мечи друг об друга и терзая щиты, забряцали доспехи, сдерживая лезвия, чему Амрен обрадовался, завопив:

– Да падёт на всех неверных кара Девяти!

Вперёд вырвался Люций. Он одним ударом подсёк ногу легионера, мечом он оцарапал лицо второго человека и переведя удар в аккуратный укол, пройдя через локтевое сочленение и лишив имперца меча.

– Не наносите смертельных! – прокричал Ремиил и решил воспользоваться ситуацией и закончить как можно быстрее эту схватку; всё держится на капеллане, значит, только его пленение или смерть положит конец этому безумию.

Амрен не стал убегать и прятаться в городе, и вместо этого он обнажает клинок, который тут же покрылся всполохами пламени и раскалённого огня. Ему навстречу с непоколебимостью и решимостью двинулся Ремиил.

– Спаси своих, – подходит рыцарь, ступая аккуратно по притоптанной дороге.

Ни слова, ни усмешки, для Амрена всё давно решено – рыцарь, стоящий перед ним, не более чем еретик и отступник в глазах командующего. Тот подобрал валяющийся рядом щит и бросился с мечом прямо на Ремиила, но рыцарь защитился и контратаковал. Щит стал преградой, из-под которого легионер яростно колол и воителю Ордена пришлось отступать под выпадами и напором острого короткого меча.

Люций продолжает кровавую пляску педантично прорезаясь через доспехи и царапая противников, не давая им атаковать его. Рыцарь рассёк нагрудник легионера в области плеча точечно коснувшись плоти врага, и тот, взвизгнув отбросил меч и упал на колени от боли, не в силах продолжать бой.

Амрен закрылся щитом, когда меч рыцаря снова опускается, но на этот раз в удар была вложена вся сила и клинок угодил прямо по верхнему края защиты, войдя в неё и помяв. С силой выпрямившись редгард бросился на рыцаря, попытавшись его сбить с ног, но не смог, ибо тот отошёл в сторону и пропустил легионера, мгновенно попытавшись проколоть ему колено, но командующий резко развернулся и блокировал удар.

Рыцарь вновь бросается на легионера, но щит имперского воина крепкая штука, его трудно разбить, и поэтому Ремиил бьёт снова и снова, но попадает в защиту, и лезвие скользит по нему. Хладный Ремиил взбесился и тянется рукой к щиту, но вспышка ярости окупилась болью – огонь зачарования окружил латы у запястья, силы удара не хватило, чтобы повредить сухожилие, но огонь… он обжигает кожу.

– Аа-ах, ты! – прокричал от боли Ремиил и со всей силы вогнал меч во врага – острие клинка, сияющий меч прошёлся по цельному анатомическому доспеху и смог пробить его у подмышки, только кончиком поранив Амрена.

Вторым ударом рыцарь со всей силы ударил по руке легионера, но его бронированное запястье отразило удар, однако вложенная сила впилась зубьями боли и заставила разжать пальцы. Щит упал.

– Я… я не могу умереть! – редгард, держась за подмышку стал убегать в сторону городу, крича. – Девять, сохраните меня! Я ещё столько должен выполнить!

Союзные Ордену легионеры оттеснили мятежников в сторону города, нанося не смертельные повреждения, оставляя раны на ногах и руках, а рыцари погнали фанатиков обратно за стены. Ремиил оглянул поле боя – всюду лежат стенающие от боли легионеры, разбросано оружие и трава орошена кровью. Потряхивая ладонью от пульсирующей боли ожога, Ремиил отправил в нокаут бросившегося на него легионера, лишённого щита.

– Господин, у него в городе есть ещё расположение войск, которые он сможет поднять! – обратился легионер-союзник к Ремиилу. – Они наверняка уже услышали звук битвы и строятся… если он там будет первый, нам не пересилить их.

– Ариан, – рычит сквозь бой рыцарь, доставая свиток исцелений. – Нужно его подкосить, давай!

Кивок стал согласием для выполнения приказа. Глава следопытов Ордена бросился в сторону стены, разглядев там разбитый кусок, который рассыпался на части в две стороны, образуя подобие развала. Именно туда чёрной тенью бросился парень. Ариан, взобравшись со своими следопытами по неубранной насыпи, оказался на стене, где сошлись в поножовщине лучники Империи. Из арбалета он пробил ногу легионера, замахнувшегося на него, а второго, кто решил его заколоть он оттолкнул ногой со стены, заставив его прилететь на стог сена.

Разведчики рядом с Арианом мечами и быстрыми ударами положили на камень вопящих к небу от ран солдат Легиона. Но лучники, восставшие против Ордена, кидаются на Ариана, не давая ему положить болта на ложе арбалета.

– Воины Легиона! – добежав до расположения оставшейся части отряда, которая собралась на площади, обратился Амрен. – Против нас восстали! Предатели! Множество предателей! Вы должны их уничтожить!

Легионеры, воюющие за Орден оттеснили противника к стенам и за ворота, возглавляемые рыцарями, но им противостоит свежее воинство, собранное наспех командующим и ведомое лично им в пучину боя.

Люций больше не поёт речей убеждения и не льёт красивых речей. Вместо этого его с двух сторон заточенный меч впивается в щиты легионеров и режет их слово коса. Зачарование, усиливающее пробивную силу и остроту, превратило меч рыцаря в устрашающее смертельное оружие, которым он прорезается до вражеского командира.

И снова лезвие стремительно рубится о край щита, но не рассекает его. Особый командирский щит, на котором изображён золотой ромб, обит листом, окрашенного в алый, эбонита. Ещё один удар и снова молниеносный удар блокируется щитом, а пылающий огнём меч врезается в мерцающий магией доспех, отчего место соприкосновение вспыхнуло салютом искр. Люций взвизгнул и отпрыгнул назад. Его сердце уязвило самолюбие – он – искусный фехтовальщик не может обойти защиту какого-то фанатика?

Но Люцию не удалось дальше продолжить бой – десяток солдат закрыл ему ход к Амрену, и рыцарь вступил с ними в неравный бой, уступая территорию.

Всё же, рыцарям и легионерам удалось оттеснить от врат своих бывших собратьев по оружию и теперь бой во всю кипит на улицах старого города. Посреди древних эпохальных зданий шумит лязг стали, слышатся крики от ранений и речи презрений друг к другу и ветхие строения уподобились безмолвным свидетелям сущего безумия.

Ремиилу трудно смотреть на всё это… впервые, за всё время службы он поднял оружие не против сил тьмы, а несёт кару слугам Империи, которые только выполняют свой долг. Рыцарь ушёл от выпада и тут же с разворота ударил возле запястья легионера, чем выбил клинок и нокаутировал имперца.

Единственный выход для всех – поразить главу подразделений Империи и Ремиил направился к нему, выходя через улицы к старой площади. Пробившись через легионеров, Ремиил попал на просторную территорию, где раньше был алтарь, но сейчас на его месте красуется груда разбросанных чёрных камней – всё, что осталось от жертвенника.

– Амрен, останови это безумие! – кричит Ремиил.

– Нет! – в ответ рявкнул редгард. – В моей службе Девяти не будет компромиссов со слабаками!

Между Амреном и Ремиилом стоит стена из десятка легионеров, через которые один рыцарь явно не пройдёт и посланнику Ордена придётся пойти на самоубийственный шаг – прорваться через строй и заколоть Амрена… скорее всего его самого убьют после, но чтобы остановить побоище, он готов на это пойти. Ремиил смирился с этим, поднимая клинок и сгибая ноги в коленях.

Арбалет Ариана смотрит в сторону площади. Слишком сложный выстрел, сильный вечерний ветер по любому сместит болт… благо дёргающиеся флаги и знамёна Империи в городе говорят о силе и направлении ветра.

– Господин, вы уже стреляли на такое расстояние? – спросил один из следопытов.

– Не отвлекай, – тихо произнёс Ариан.

– Да, господин.

Там внизу его собрат по Ордену, который решился на самый отчаянный шаг, но Ариан не даст ему пойти на это безумие. Ещё чуть выше планку, ещё чуть правее направление… болт смотрит куда-то в сторону, не туда, где стоит Амрен, но ветер и тяжесть болта сделают всё за него.

Ложе арбалета содрогнулось, когда раздался треск и стон тетивы – оперённая погибель устремилась в далёкий непродолжительный полёт, окружив себя соответствующим свистом. Острозаточенный наконечник сначала направлялся куда-то в сторону, затем стал наклоняться, а ветер сместил его и за мгновение до соприкосновения он лёг на желанный курс. Серый доспех с глухим звуком принял на себя болт не выдержав такого напора. Сталь прошла через броню и вонзилась в тело, поразив грудь Амрена. Командующий пытается сделать шаг вперёд, но не может устоять, его тело мгновенно теряет все силы, и он падает, хрипя и предавшись стону.

Легионеры, до сего момента охранявшие своего вождя, расступились. Им больше некому быть верными, да и Ремиил показал им акт, где высшая власть наделяет их полномочиями к командованию.

На площадь стали стекаться остальные легионеры, а бои по городу утихали. Множество раненных, убитых нет – сказалось то, что две стороны не стали к друг другу скатываться до состояния абсолютных врагов… что ж, это прекрасно для Ремиила, который склонился над поверженным Амреном.

– Посмотри, к чему привел твой фанатизм, – обвёл мечом град, Ремиил. – Верные сыны государства пошли друг против друга.

– Я-я-я, – задыхаясь и сплевывая кровь на сухие губы, заговорил редгард. – Я хо-хотел только прав-правды. Дев-девять сп-спасут за-за э-э-это ду-души мо-моих жены и-и-и…

– Да хватит! – оборвал того Ремиил, взирая на Амрена яростью серо-серебристых глаз. – Их уже не вернуть, а ты решил загубить жизни своих товарищей и невинных жителей острова. У тебя легионеры, а не карательный взвод головорезов.

Ремиил выгнулся, оставляя лежать на земле поверженного Амрена, захлёбывающегося собственной кровью. К нему уже спешат воины, чтобы оказать помощь, но вряд ли они его вытянут из пограничного состояния между миром духов и миром живых. Да даже если они его исцелят, его будет ждать имперский суд за явное превышение полномочий и противодействие воли Совету старейшин, что можно рассчитывать, как государственную измену.

– Господин, – к Ремиилу подоспел легионер, перетянувший на себя часть воинов и занявший позицию Ордена. – Что нам делать?

– Принимайте командование частью. Необходимо, что бы обеспечили вывоз раненных и покинули этот остров.

– Да, господин. А что нам делать с командующим и капелланом Амреном? Да он, поехавший, но он пару раз нас вытаскивал.

– Напишите рапорт, что он сошёл с ума. Если Империя сочтёт его тронувшимся, то не станет казнить, а отправит в лечебницу. Да и отметьте в рапорте наше минимальное присутствие, а если можно, то и полное отсутствие.

– Хорошо, – кивнул легионер и направился по своим делам.

Ремиил недолго оставался один. Краем глаза он увидел, как к нему приближается знакомый воин, только в руках его не клинок, но его осколок… видимо какой-то щит всё-таки смог совладать с мечом рыцаря.

– А ведь хороший выстрел у Ариана, не находишь? – задорно спросил Люций, швырнув в сторону рукоять разбитого меча. – Что будем делать?

– Собирай народ, мы уходим с этого проклятого острова.

Глава шестая. Отбытие

Час следующих суток.

– Посмотри, какая прекрасная ночь, – стоя на краю у самого борта, произнёс Люций; на рыцаре больше нет его доспеха, исцарапанного и покромсанного от боя, вместо него серый балахон, подпоясанный ремнём из ткани; очи цвета фиалки направлены на морскую гладь, которую рассекает корабль – там на воде отразилось серебро звёзд и двух лун, окружённых мраком чёрной спокойной ночи; по коже бежит холодок от лёгкого соприкосновения с ветерком.

– Мне не до этого Люций, – скорбно говорит воин, убравший свои длинные волосы в хвост и примеривший так же балахон, только более тёмной расцветки. – Прискорбно, что сегодня пришлось сражаться против своих же.

– Но ты ведь никого не убил, – усмехнулся Люций. – Скажи брат, зачем же так нам тогда убиваться, если ничего страшного не произошло?

– Пойми… тут какая-то мутная история. Разве Империя и руководство Ордена не знали, что мы тут разойдёмся во мнениях с командующим? Разве не всё так очевидно было?

– На что ты намекаешь, Ремиил? На то, что нас стравили, но с какой целью? – Люций снова усмехнулся. – Ха, по-видимому Империя решила нашими руками убрать одиозного командира и зачистить остров. А Орден подыграл им в этом стремлении. Ты об этом говоришь?

– Может, всё так, – Ремиил опёрся локтями у самого края, рассматривая морские дали. – Знаешь, приказы от Ордена становятся всё боле… политизированными. Да, мы нашли источник выброса – сигил, и ликвидировали секту, но… всё это было сопряжено с политическим ходом. Видимо у Империи и её саммерсетских друзей, не было оснований для снятия с поста Амрена, вот они попытались нас стравить.

– Как они узнали, на какой почве можно нас свести?

– Предварительная разведка, Люций. Они это спланировали, когда побывали на острове. Мы же, по клятве Ордену, не можем оставить беззащитных и должны сражаться за них, когда есть возможность, – Ремиил отошёл от края борта, взглянув на немногих матросов, несущих ночную службу.

– Ага, а если бы их план провалился, и мы бы разошлись мирно, то имперское командование заявило, что тот подвергся порче даэдра, двинулся во время похода или что-то ещё придумали. Нельзя же было безосновательно его на островах скинуть с должности, – Ремиил протяжно выдохнул, то ли от всей этой интриги имперцев, то ли от того, что их Орден был в это втянут.

– Тебе не кажется, что всё это слишком… непросто, Ремиил. Я конечно понимаю, что Империя любит подобного рода многоходовки, но почему его нельзя было бы просто отстранить?

– А теперь представь себе – безосновательное лишение должности. Это странно, это можно обжаловать, а учитывая фанатизм Амрена, можно предполагать, что он бы и до самого императора дошёл бы.

– Теперь же он умалишённый помешанный, который нарушил приказ, – стал рассуждать Люций, сложив руки на груди. – Теперь с ним можно сделать многое. Если так, но мой брат, наш Орден действительно стал подплясывать под дудку Империи. Что будешь делать?

– Я продолжу служить заветам чести и благородства, брат. Я верен кодексу. Пусть мой Орден теснее будет дружить с Империей, мне нет до этого дела. Я служу Ордену ради Тамриэля, – гордо заявил рыцарь. – Ради спасения его народа от слуг тёмных сил, – ответил рыцарь и в последний раз кинув взгляд на остров, сказал. – Пойдём спать. Нас впереди ждут трудные времена.

– И всё же, – губы Люция расписала улыбка, а голос смешался с шёпотом ветра, никому не слышимый. – Регенту надо было меня назначить главой этой операции. Ни с кем не схватились и сигил взяли бы.

Тем временем на самом отдалённом клочке земли за уходящим в море кораблём наблюдает человек. Только силы высокого порядка знают то, сколько он тут живёт, сколько обитает и видели, что он за это время сделал своими руками. Поколения людей вокруг его менялись столетиями, пока он здесь обитал в тени от остального мира, предаваясь изучением тайн Обливиона и учения мистерий тёмного принца интриг. Позади него убогое селение, сотрясаемое порывами ветра, а сам он практически у берега наблюдает за мерцающим серебром на морской поверхности. Вскоре так же уйдут и корабли Империи, снова оставив остров на попечение туземцам.

– О, мой поверженный чемпион, Дунхарт, в инициации Ильго, – раздались тихий, будто шуршание морского песка, доносящиеся словно отовсюду голос. – Ты долго ждал и много сделал. Разорил храм Единого в первый день бытности тут, уничтожил град имперцев и остаток его жителей посвятил мне в услужение, осквернил шахты имперцев, устроив там ритуальную бойню в мою честь и создав пещеру и алтарь для сигила, где было подношение из мертвецов. Что ж, достойные дары для искупления твоей вины.