скачать книгу бесплатно
– Конечно, так вас, лис, проще понять. Но если это такая проблема, – вздохнув, Лео подошёл ближе и, глянув на всё ещё отводящую взгляд девушку, осторожно коснулся её ушек.
Пушистые, тёплые, мягкие и упругие… Конечно, они были приятными на ощупь, и Лео стал их легонько поглаживать, даже провёл пальцами по меху, торчащему изнутри. Настолько увлёкся, что, когда опустил взгляд, встретился глазами с Шакко. Выражение её лица можно было охарактеризовать не иначе, как довольное, но когда девушка поняла, что себя выдала, то тут же отшатнулась и прижала ушки к голове, закашлявшись.
– Кхм. В общем, мы почти квиты, сойдёмся на этом?
– Сойдёмся. И что дальше? – пожав плечами, Лео посмотрел на свои руки и приблизил их к носу.
– Не надо нюхать! Да что ж такое-то?! – взвизгнув, Шакко не выдержала и, подскочив к Лео, принялась легонько дубасить по нему кулачками.
– Ты вся пахнёшь цветами, это занятно, – улыбнувшись, Лео потрепал лисичку по голове, смяв ушки, и отошёл от неё. – Вроде о практике шла речь?
– Д-да. Бака.., – обняв свой хвостик, лисица закрыла лицо и немного посмотрела вслед удаляющейся к выходу спине Лео, и только после этого поспешила за парнем следом.
Глава 5. Поддержка
После произошедшего инцидента путь до зала собраний проходил в тишине. Лео не считал нужным что-либо комментировать, а Шакко пыталась справиться с бурей охвативших её эмоций. Неловкость, радость, удивление… Там был и страх: хотя лисичка предполагала, что подозрительный призыв вызовет вопросы, внезапная проверка выбила её из колеи. Оставалась опасность того, что как только первые впечатления улягутся, может нагрянуть новая проверка, но если Генко накажут за непочтение, то будет время подготовиться.
Вместе с этим Шакко задумалась над сказанным Лео. Да, страх… Он бывает разный, судя по всему. Девушка не слишком об этом задумывалась. Проблема в сражении с ёкай чаще всего состояла в сложности их выявить или вовремя найти способ уничтожить: напрямую угроза жизни перед ученицами никогда не стояла, и только после холодного взгляда Лео лисичка осознала, насколько разным может быть впечатление. Она так ничего и не знала толком о парне, но природное любопытство подстёгивало её, несмотря на то, что Шакко всё ещё была возмущена. И удивлена.
Сглотнув, лисичка вспомнила о том, как Лео снял с неё сапожок. Его руки были такими сильными, но бережными. Так у всех мужчин? Или у кузнецов? Шакко настолько ошеломило подобное отношение, что она в сердцах позволила коснуться ушек. Это весьма личное… Когда-то давно её гладила по волосам мама. Когда ещё не была директором, и не считала проявление близости к дочери особым отношением, непозволительным для кицунэ на подобной должности. А ещё тётя.
Вздохнув, Шакко невольно вспомнила о ней и грустно улыбнулась. Тётя родилась в запретной любви, без Связи Судеб, между кицунэ и человеком, потому и оказалась простой женщиной, но сказочно красивой, как любая кицунэ. И слишком доброй для своего незавидного положения. В итоге её просто изгнали, у неё даже не было имени… Лишь под конец она назвала сама себя Ками, будто бы насмехаясь над обществом, что её отвергло.
«Почему это меня понесло на такие мысли? Кицунэ и человек… Это дикость!», – сглотнув, Шакко посмотрела на спину идущего впереди Лео. Другие лисицы уже нафантазировали себе невесть что! «Глупые сплетницы. Как вообще можно терпеть рядом с собой мужчин, если они такие заносчивые, самодовольные всезнайки, и вообще ведут себя странно» – насупившись, решила для себя лисичка. Почему-то вспомнилось, как Лео расстроился из-за глупости Ясухиро, как одёргивал ей юбку, как поцеловал её ног…
– Шакко?
– Хай! – встав, как вкопанная, лисичка замерла и тут же покраснела, стоило Лео позвать её.
– Ты чего? Я тебя напугал, что ли? – удивлённо приподняв бровь, парень почесал переносицу. – Я не против идти по твоим подсказкам, но хотя бы в зал может первой войдёшь?
– Да, конечно, – торопливо процокав мимо Лео, Шакко помахала на лицо ладошкой.
«Какая глупость лезет в голову! Надо сосредоточиться».
Пригладив одежду, Шакко вздёрнула носик и вальяжно вошла в открытые двери, медленно покачивая хвостом из стороны в сторону.
Зал для собраний был уже полон учениц, причём удивительным было то, что присутствовали кицунэ с разных годов обучения. Не увидев, впрочем, самых младшеньких и совсем уже старшекурсниц, Шакко задумалась и медленно прошла вдоль стены, дойдя до свободных мест. В отличие от многих других помещений Академии, отличных от учебных комнат, разуваться в зале собраний не считалось нужным по той причине, что зачастую кицунэ и мико могли быть подняты по тревоге, а поскольку у некоторых ёрикат снаряжение не предполагало быстрой возможности от него избавиться, пришлось идти на своего рода уступки.
Поправив дзабутон[31 - Дзабутон(яп. ???) – японская плоская подушка для сидения.] упрощённого вида, позволяющий расположиться довольно комфортно, Шакко пригладила юбку и села на пяточки, затем рядом с ней весьма неуклюже пытался расположиться Лео. Долго поправляя ножны, он всё-таки отцепил их и положил рядом, чем вызвал молчаливое неодобрение нескольких косящихся на него мико, у большинства которых к снаряжению была прицеплена пара ножен: для короткого и длинного клинка, дайсё.
У Шакко уже глаз задёргался, когда Лео со вздохами начал устраиваться поудобнее, и в итоге лисица не выдержала и дёрнула его за рукав. Плюхнувшись на задницу, Лео кое-как сложил ноги и с хрустом размял шею.
– Так это, у вас со стульями дефицит или что? Расскажи, где инструменты, я хоть для себя табурет сколочу, – шёпотом сказал парень, и Шакко шикнула на него, опять прикрыв ладошкой рот неуместно разговорившегося иноземца.
– Ты можешь поменьше выдавать всем, что гайдзин[32 - Гайдзин (яп. ??) – сокращение японского слова гайкокудзин (яп. ???), означающего «иностранец».]? Как будто это и так не ясно! – громко зашептала лисичка в ответ, зашуршав хвостом по татами. Недавние мысли стали казаться совсем уж дикостью.
«У него никакого чувства такта…» – подумав так, Шакко поймала себя на мысли о том, что попробовать поставить у себя в комнате стул или даже кровать на западный манер было бы интересным вариантом…
Обошлось без типичных сплетен и пересудов: все лисички были взбудоражены внезапным изменением формата практики, поэтому все разговоры были лишь об этом. Казалось, что тихое жужжание голосов с каждой минутой нарастает, но как только шум стал сильнее, появилась Бьякко. Окинув зал внимательным взглядом, директриса увидела Шакко и тут же отвела глаза, затем ещё раз глянула в ту сторону, теперь уже остановив взор на Леонарде. Покачав головой, белоснежная лисичка кашлянула и похлопала в ладоши.
– Тихо, тихо! – добавила Бьякко, несмотря на то, что девчонки уже сами затихли, навострив ушки. – Сегодня необычная практика, как вы уже знаете. Цель заключается в том, чтобы истребить как можно больше ёкай, обитающих в окрестностях. Конечно же, речь, в первую очередь, о вредителях, поэтому просьба быть благоразумными.., – предупредила кицунэ, вытащив прямо из воздуха свёрток. – Каждая из вас получит свиток с описанием самых распространённых ёкай, с указанием цены за их устранение в баллах.
Перед всеми парами сюрьо-ёриката тотчас появились свитки, и Шакко тоже поспешно развернула бумагу, оказавшуюся настолько длинной, что некоторые не предугадавшие подобный расклад лисички были вынуждены торопливо скручивать огромный перечень обратно в компактный вид.
– Время вам – до заката, – продолжила Бьякко. – Конечно, все вы прекрасно знаете, что лучше всего охотиться в оума-га доки, но мы считаем это слишком опасным, ведь сегодня вам разрешено отдаляться от Академии на весьма существенное расстояние.
В воздухе возникло что-то вроде тумана, плавно формирующего нечто вроде карты, где схематичным облачком была обозначена возвышенность с Академией, а земли вокруг выглядели, как группы домиков и прочих аляповатых символов. Кто-то, при виде такого, присвистнул, остальные же выглядели озадаченно.
– И, слушаем внимательно… Баллы – показатель вашего успеха, – торжественно заявила Бьякко. – Лучшие охотницы получат достойное вознаграждение за труд, но за промашки вы будете оштрафованы, – при этих словах кицунэ посмотрела в сторону Шакко, но лисичка лишь тихо фыркнула, отвернувшись. – Пользуйтесь своими инстинктами, помощью людей, собирайте информацию и ищите сами. Все ваши достижения отметит Инари-сама, поэтому об обмане не может быть и речи! – предупредила Бьякко. – Удачной охоты.
– Уже? – робко спросила синеволосая лисичка, которую звали Ао-сан.
– Да. Вперёд!
Кто-то из девушек исчез в почти беззвучном хлопке «лисьего хода», другие торопливо свернули свитки и поспешили к выходу. Шакко тоже резко вскочила, но Бьякко в этот момент произнесла:
– Шакко-сан, прошу подойти ко мне.
Напрягшись, лисица бросила быстрый взгляд на Лео, но тот выглядел невозмутимо, поэтому девушка немного успокоилась, подумав, что ещё одна проверка прямо сейчас не должна их выдать, если парень снова что-то натворит.
– Шакко-сан… Вы не забыли одну важную деталь? – с улыбкой сказала директриса, когда девушка с горечью смотрела на то, как почти все кицунэ покинули зал.
– Не знаю, мама.
– Никаких «мам» по отношению к директору на занятиях! – взорвалась Бьякко, нервно шевельнув ушками. – Ты взяла снаряжение, а это означает…
– М-м…
– Означает.., – продолжила тянуть Бьякко, мимикой пытаясь вывести дочь на ответ.
– Что у меня его не было, – бесстрастно бросила Шакко, и директриса заскрипела зубами.
– Опять дурочкой прикидываешься? Ты же умная девочка… Если взяла снаряжение, то должна отработать на благо Академии, – безапелляционно заявила Бьякко.
– Сейчас?!
– Конечно. Подозреваю, что ты снова умудрилась слинять в деревню, несмотря на запрет, иначе бы Ями-сан тебя не выслеживала, поэтому уж будь добра в этот раз отработай сразу! – ледяным тоном сказала директриса.
– Но мама! Уже ведь началось! – чуть не взвыв от несправедливости, Шакко прижала ушки к голове. – Как так?!
– Не мамкай, кому говорят. Будешь думать в следующий раз, – фыркнув, Бьякко исчезла, и Шакко с Лео остались вдвоём в пустом зале.
– А-а-а! – закричав, Шакко торопливо выудила из сумочки платочек и впилась в него клычками. – Р-р-р!
– Может, лучше направить злость в нужное русло? – нейтрально спросил Лео, и девушка тут же навострила ушки и прищурилась.
– Да ладно? Куда же это? Тебя покусать?
– Я, конечно, мог бы пока и не брать меч, и ты бы не попала в такую ситуацию, но виновато ведь не это? Ты продолжаешь всех настраивать против себя, – пожав плечами, Лео поправил ножны и, прикрыв рот, закашлялся.
– Ой, от тебя ещё не хватало нравоучений, – фыркнув, Шакко гордо пошла к выходу из зала.
– Знаешь, мне сначала показалось, что твоя шёрстка белого цвета из-за того, что ты хотела походить на мать, – задумчиво произнёс Лео. – Неужели всё наоборот? Ты перекрасила свою рыжую шерсть в белый, чтобы ей насолить?
– Фыр.
– Может, лучше выделяться не внешним видом, а своими делами? – продолжил упрямо говорить Лео.
– Слушай, прекращай болтать так, будто ты меня знаешь! Ничегошеньки ты не знаешь! – обернувшись, крикнула Шакко, гневно сжав кулачки. Её ушки мелко подрагивали, а хвост непрерывно ходил из стороны в сторону. – У меня лишь один хвост! У всех уже два-три, а у меня один! Выше хвостика не прыгнешь, понял? – в сердцах крикнула девушка, и, несмотря на звонкий милый голос, выглядела она несчастной. – Вам, людям, не понять важность подобного. Ну же, смейся! Думаешь, глупо это? Из-за хвоста убиваться? А если бы я пошла, то могла бы получить хотя бы возможность на второй хвостик.., – шмыгнув носом, сказала Шакко, закусив губу, чтобы не заплакать от обиды.
Лео не спорил, не психовал из-за её вспышки, не обижался и не пытался успокоить. Шакко не знала, хотела бы она этого на самом деле, или наоборот, если бы он только попробовал что-то сказать, восприняла бы в штыки любые его слова. Чувствуя себя скверно, девушка не нашлась что ответить в итоге, когда Лео начал говорить после затянувшейся паузы.
– И ты уже сдалась?
Так коротко, но эмоционально. Не простая дежурная фраза для ободрения, казалось, словно это что-то личное, но Лео продолжил наседать:
– Да? Сдалась? Из-за такой мелочи? Если ты так хочешь чего-то, то кто может тебе помешать? Или ты всё-таки не так уж и хочешь второй хвост?
Опешив, Шакко молча открыла рот и тут же закрыла, но затем всё-таки потупила взгляд и, коснувшись хвоста, посмотрела на него.
– Хочу. Все кицунэ хотят.
– Ты хочешь, потому что другие хотят, или всё-таки это твоё личное желание? – вновь строго спросил Лео, и Шакко не сразу ответила.
– Я хочу. Но…
– В моих краях смерть каждому дышит в затылок. Ты ведь не задумывалась, почему кто-то торчит в деревне, если можно жить за городскими стенами? – внезапно начал рассказывать Лео, и Шакко заморгала.
– Нет.
– Огонь фей очень нужен для кузницы. Но не настолько, чтобы выделять городскую охрану на каждую захолустную деревушку, рискнувшую обосноваться рядом с огнём, – ответил Лео. – Деревень много, кто-нибудь да доставит заказ, благо болотного железа пруд пруди.
– Почему ты мне это рассказываешь? – тихо спросила Шакко, шмыгнув носом.
– У каждого из жителей деревни есть мечта. Была мечта? Открыть ткацкую мастерскую. Стать поваром в Лондиниуме. Гнать эль. Служить королевским наёмником. Готовить сладости. Преподавать для детей. Вступить в Орден, – Лео рассказывал отрывисто, улыбаясь и смотря куда-то в стену, будто за каждой фразой стоял кто-то знакомый. – Простые и замысловатые, глупые и заумные, но искренние. Мечты, к которым хочется идти, но каждое утро просыпаешься, чётко зная, что этот день может стать последним, – закашлявшись, Лео хрипло выдохнул. – Не минуты опасности, которые надо переждать. Не час, не день… Всегда. Можно было сдаться – и просто покориться судьбе. А можно бороться. Или ты считаешь себя хуже других? – вопрос прозвучал резко, и таким тоном, что ответ точно не требовался.
Шакко промокнула уголки глаз слегка слюнявым платком и, шевельнув ушком, посмотрела на Лео с недовольством. Он её провёл. Хочет заставить думать о том, что её текущие проблемы – сущая ерунда, и он даже прав, но от этого её переживания слабее не становятся. Хотя это она понимала разумом, а чувства подсказывали, что она и впрямь сдалась раньше времени.
Фыркнув, девушка развернулась и направилась к выходу, на ходу продолжая протирать уголки глаз, будто боялась, что слёзки ещё остались.
– Так ты пойдёшь? – со слабой улыбкой сказала лисица, глянув через плечо.
– Да… Не люблю женские слёзы.
– Я не плакала.
– Ну да. Слишком ранимая для бунтарки, нет? – улыбнувшись в ответ, Лео получил тычок кулачком в бок.
– Ха. Я просто прикидывалась… Конечно же, какая-то дурацкая несправедливость не выбьет меня из колеи, – фальшиво захихикав, Шакко вскоре привела парня в необычное помещение.
Разувшись, кицунэ подождала, пока Лео сделает то же самое, после чего подошла к мерцающему столику, расположенному в центре затемнённой комнатушки. На нём было начертано множество иероглифов, цифры, слова «да», «нет», а по центру – изображение тории.
Вздохнув, Шакко села на колени рядом со столом и положила руки на край, почти одновременно с этим её пальцы слегка замерцали – зажмурившись, девушка слегка раскачивалась из стороны в сторону, после чего открыла глаза и посмотрела на Лео: её радужки стали яркими, светящимися в полумраке, а зрачки сменились на узкие и вертикальные.
– Всё нормально? – осторожно поинтересовался Лео. – Я думал, тебе сказали пол подмести… Или что-то такое.
– Нет, уборкой есть кому заняться. Это Коккури. Гадание, – слегка изменившимся голосом сказала Шакко. – Люди любят верить во всякое, надеясь, что предскажут свою судьбу или найдут ответ на вопрос. Это слишком приземлённо… Поэтому никто из кицунэ не любит таким заниматься. Только некоторые, надеющиеся вселиться в нерадивого человека…
Сглотнув, Шакко прошептала, будто повторяя за кем-то:
– Коккури-сан, Коккури-сан, додзе ойдэ кудасай[33 - «Коккури-сан, Коккури-сан, додзе ойдэ кудасай» (яп.) – «Коккури-сан, Коккури-сан, появись, пожалуйста!»]!
Поместив пальчик на торию, девушка улыбнулась и прошептала следом:
– Надо же, юная девочка… Вместе с подружками хочет знать, кому из мальчиков нравится.
– Мне это не надо рассказывать, – нахмурившись, ответил Лео, задумчиво почёсывая затылок – вся эта система парню очень не нравилась. Напоминала трюки фейри, играющихся с людьми – несмотря на опасность ёкай, абсолютно всех фейри тоже проблематично назвать дружелюбными существами. – И что же, ты знаешь ответ? – уже более заинтересованно уточнил парень.
– Нет, конечно. Кицунэ не всесильны, знаешь ли. Назови какое-нибудь имя, – предложила Шакко.
– То есть, ты хочешь обмануть их? Нельзя играться с чувствами, – осуждающе пробормотал Лео.
– Кто бы тут ещё в них понимал, – фыркнув, парировала Шакко.
– Взаимно. Что может ёкай знать о любви?
– Уж побольше, чем всякий бестактный мужлан, – возмутилась лисица. – Аргх! Не смей снова так самодовольно смотреть!
Лео коварно усмехнулся и, устроившись поудобнее, слегка подался вперёд:
– Да? Тогда расскажи мне, знаток человеческих душ, что для мужчины важнее всего в женщине?
Слегка покраснев, Шакко отвела взгляд и дёрнула ушками.
– Понятно, что. Хентай[34 - Хентай (яп. ??) – извращенец.]! – обвиняющее ткнув пальцем в сторону Лео, лисичка прикрыла хвостом свою белоснежную блузку с парой расстёгнутых пуговок. – Хоть и умеете говорить, ничем не отличаетесь от любых самцов!
– О-о-о, – протянув, Лео покачал головой. – Ладно, расскажу недалёкой. Женщина должна быть женственной. Необязательно красавицей с косой до пояса, но нежной, ласковой, мягкой… Доброй и преданной. Хранительница очага – то самое определение, которое очень точно подходит. В общем, все те качества, которых у тебя нет, – подытожил Лео.
Хвост Шакко распушился, ушки мелко затряслись, а глаза даже раскрылись шире от возмущения.
– Да кицунэ – мечта любого мужчины! Много ты понимаешь! В тебе тоже нет ничего хорошего, понял?!
– Как тебя задело… Я и не спрашивал про твоё видение мужчин, – усмехнувшись, Лео прищурился. – Но не сомневаюсь, что подойду не всем. Мне все и не нужны, собственно.
– Так я и думала, слова неудачника, – торжествующе воскликнула Шакко, чуть не вскочив. – Стоило сразу догадаться. Сколько тебе? Лет двадцать? Двадцать пять? Плохо понимаю ваши человечьи мерки, но точно знаю, что в таком возрасте только мико не в браке, потому что им нельзя!
– Да, тут ты права, в этом плане не везло, – невесело усмехнувшись, Лео отвёл взгляд. – Первая любовь? Слишком громкое название. Элизабет… Соседская девчонка, которая мне понравилась, мы даже целовались.
