Человечный человек

Вибрации телефона, лежавшего на диване с левой стороны от человека, переключили его внимание. На экране высветилось «Мэр».

– Алло… Да… Человеков всё ещё колеблется… Нет, я уверен в нём. Из него получится замечательный скальпель, что удалит въевшуюся в тело города опухоль…

Родион вновь вышел на балкон. Устремив свой взгляд в сторону противоположного многоквартирного дома, он беспредельно удивился. Окно пятого этажа, там, где находилась квартира Человекова, переливалось красным, синим, фиолетовым цветом. Открыв окно, до слуха донёсся громкий бас музыкальной колонки.

– Господин мэр, я вам перезвоню. – бросив трубку, парень незамедлительно стал искать в номерном списке контакт Человекова…

***

Открыв глаза, Человеков не сразу осознал, где находится. Комната была знакома. Бледно-синие обои, футуристическая люстра в форме трёх колец, тёмные шторы и этот знакомый запах спиртного. Попытавшись опереться на свои локти, человек неожиданно для себя ощутил, как его движения что-то сковывает. Повернув голову влево, он увидел причину своей физической скованности. На его груди лежала голова Инги. Её белоснежные волосы скрывали лицо. Её бледные тонкие руки обнимали саму себя. Она, как ребёнок, невинно посапывала, поджимая свои колени.

Тело начинало затекать. Но ещё неудобнее было бы её потревожить. Вспоминая вчерашний день, человек несколько раз проклял себя за несдержанность, ведь если тот недолюд с пронзённой насквозь ладонью обратится в полицию, значит, Человекову придётся объясняться, а объясняться он не любил больше всего на свете. Оправдать себя, когда у тебя ноги трясутся от выступления на публике, означало бы сболтнуть чего-нибудь лишнего, а сболтнуть лишнего означало бы подать полицейским ниточку от клубка, а подать полицейским ниточку от клубка означает дать возможность раскрутить его, что ознаменовало бы поражение.

Неожиданно из коридора стали доноситься шаги. Медленные, вальяжно стелющиеся по скрипучему полу квартиры. Кто бы это мог быть? Входная дверь обычно всегда была закрыта на ключ. Вчера же Человеков забыл её закрыть, оставив открытой на целую ночь. Дверь в комнату Инги стала приоткрываться, и во входном проёме появился Родион. Его лицо было каменным, но глаза бегали по комнате до тех пор, пока не увидели Человекова. Поражённый представшей перед ним картиной «человек и недолюд», Родион нахмурил брови, а его ноздри, то ли от гнева, то ли от неожиданности, расширились. В его руке был складной нож, остриём которого он что-то начертил на одной из деревянных частей косяка. Затем, не сводя с Человекова глаз, он стал медленно уходить, закрывая за собой дверь.

Человеков, не менее поражённый, чем сам Родион, застыл в исступлении. Если этот человек в очках и страшной мимикой принял это событие как нарушение одного из пунктов контракта – не возлегать с недолюдом, значит, Человекову осталось жить не больше суток. Страх мурашками пробежал по затёкшей спине.

На груди становилось легче, Инга просыпалась. Человеков успел закрыть глаза раньше, чем девушка успела опознать свою подушку. Человеков не видел выражения её лица, но готов был поклясться, что её удивлению не было предела. Девушка быстро встала с постели и направилась в коридор.

Мысль что Родион всё ещё мог находиться в квартире, не покидала голову Человекова. Если он в квартире, значит, Инга направилась прямиком на лезвие его складного ножа. Неаккуратно вскочив с кровати, парень запутался ногой в простыне и упал на пол, но, быстро встав на ноги, поспешил на выручку. В коридоре его встретил лишь шум воды, льющейся из ванной комнаты. Родиона не было. Но не было его только в коридоре, а что, если он сейчас в ванной? Не думая о последствиях, парень стал со всей силы стучать по закрытой двери в ванную комнату. Девушка не открывала. Тогда Человеков стал умолять её отпереть шпингалет на двери, уверял её, что это для её же безопасности. Он не понимал, почему он так волнуется о ней и почему вообще не думает о собственной безопасности. В груди начинала ныть, колкий ком подкатывал к горлу, а слезы начинали пробиваться сквозь закрытые веки. В этот момент Инга открыла дверь. Оголённое тело девушки скрывал лишь большой синий полотенец. Парень незамедлительно ворвался в ванную комнату, не замечая девушки, которая повышенным тоном интересовалась, зачем он ломится к ней в душ. Человеков открывал занавеску ванной, смотрел под ванной, залазил под ободок унитаза и даже пытался учуять запах яда в тюбиках шампуня. Его поиски не увенчались успехом, хотя сам человек мог бы поспорить, что именно считать успехом в данной ситуации. Получив в свой адрес ещё немного грубых слов, парень вышел из ванной и облегчённо выдохнул.

Так, значит, Родион оставил всё как есть и удалился? Не может быть, ведь этот человек был всегда прямолинеен и никогда не оставлял ничего на самотёк. Ну конечно, дверной косяк, он что-то нацарапал на нём ножом. Царапины должны о чём-то сказать. Подбежав к тому самому месту, Человеков принялся изучать образовавшийся знак на косяке. Это был рисунок буквы J. Чёрная метка. Обычно карту с джокером выдают тем, кому уготована участь стать мертвецом. Но это не карта, а лишь буква. Значит, Родион дал предостережение.

Шум от фена заполонил квартиру, и даже закрытая дверь в комнату Человекова не спасала его от неприятного шума в ушах. Инга сушила волосы, пока Человеков сидел за компьютерным столом и путём черкания на страницах истрёпанной тетради своих мыслей искал выход из сложившейся ситуации. «Я мог бы оставить всё как есть и дождаться решения Совета, но риск быть оправданным несусветно мал. Можно бросить Ингу здесь, а самому попытаться сбежать, но как долго я смогу скрываться? Или рассказать всё Инге и вместе придумать план, но каковы шансы, что она не примет меня за сумасшедшего, в особенности после этого припадка сегодня утром? Что же делать? Если она стала для меня яблоком раздора, то какой же после этого я рациональный человек» – откинувшись на спинку кресла, Человеков зажмурил глаза и попытался уйти от рассуждений.

Представляя белый лист, он несколько раз вслух произнёс слово «забывай». Ему хотелось в момент свалившейся на него беды попытаться представить, что этой беды не существует. Своеобразный психологический приём, способный освежить разум, мог на время облегчить его страдания, но, к сожалению, не мог избавить от них навсегда. В такие моменты Человеков любил представлять себя в образе миссии, выполнившей своё предназначение, ведущего умиротворённый образ жизни где-нибудь в тихой глуши, где кругом зацветает различная зелень, ароматы цветов переливаются между собой во что-то необычайно благовонное, холодный ветерок раскачивал ветви берёз, горизонт озарялся алым цветом, сталкиваясь с синевой рассеявшегося урагана, а грохот грома раскатывался по небу где-то далеко-далеко. Такая жизнь была ему по нутру: спокойная, одинокая, но главное, как можно далёкая от забот.

– Ну и что это было? – мягко, но не менее рассерженно спросила Инга.

Человеков не сразу заметил отсутствие жужжащего фена, но голос позади услышал отчётливо.

– Ты про свою вчерашнюю выходку? – безэмоционально парировал парень. – Может быть, это ты мне расскажешь, почему вместо твоей матери в квартиру пожаловала эта шайка дикарей.

– Я… – сбилась со своей мысли девушка. – Я про утро. – явно с большой долей смущения в своей речи произнесла Инга.

Смущение являлось удивительным изменением в её поведении, которое могло говорить о том, что девушка всё же могла испытывать чувства стыда.

– Почему мы спали в одной постели?

Задумавшись над заданным вопросом, Человеков не мог вспомнить, почему лёг рядом. Во время вспышек гнева, что затуманивали здравый смысл, функция памяти давала сбой. Последний фрагмент памяти воспроизводил то, как он ложился на кровать, развернувшись спиной к девушке.

– Так это ты всех выгнал? – без доли смущения спросила девушка. – Извини, но мне не верится.

– Если думаешь, что я лгу, позвони своим…

– Хорошо, но меня интересует ещё один вопрос. Почему принимать водные процедуры в этой квартире стало опасно для жизни?

– Потому что твои… Никогда не знаешь, что оставят после себя.

– Ясно. – Инга уже стала отворачиваться от разговора, когда Человеков остановил её ударом кулака об стол.

– Ясно!? После твоего обмана, после рвотных следов по всей моей квартире, ты говоришь, ясно? – парень выходил из себя. – Пустив тебя пожить, я и представить себе не мог, во что мне всё это упрётся. Какой счёт мне придёт от твоих выходок. Да ты вообразить не можешь, что ты натворила, потому что безмерно глупа. Твоя мать, думаю, она не приезжает к тебе не просто так, я думаю, она в глубокой депрессии от своей любимой дочурки. Вечно пьяной, вечно вульгарной и невероятно нравственно отсталой от человека разумного!.. – сорвался Человеков, но, остановившись у обрыва, дрогнул голосом.

Взглянув на девушку, парень быстро пришёл в себя. На её лице горела обида, красное лицо и намокающие глаза. Её губы начинали дрожать, будто пытаясь удержать громадный обвал, что вот-вот обрушится.

– Я… Не… Ты… Даже представить себе не можешь, кто… Что я… Мои увлечения… – обвал случился, девушка забежала в свою комнату и громко хлопнула дверью. Квартира на несколько часов утонула в слезах.

***

Не находя себе места, Человеков повторял маршрут: дверь в комнату Инги – зал – кухня – дверь в комнату Инги. Останавливаясь возле двери, парню не хватало духа постучать и войти внутрь. Он понимал, что обидел её, что был груб и даже сболтнул лишнего. Но смелость куда-то резко улетучилась, когда вместо обвинений нужно было извиниться. Прорабатывая в своей голове предстоящий разговор, Человеков несколько раз сбивался, несколько раз ругался и несколько раз терял основную мысль.

Дверь распахнулась, и в коридор вошла Инга, она была одета в повседневную одежду. Быстро забежав в ванную комнату, она стала смывать с себя слёзные подтеки. После проделанной процедуры она подошла к парню и заявила.

– Хочу тебя обрадовать, я съезжаю. Спасибо, что приютил меня в трудную минуту, и прости меня, пожалуйста, за вчерашнюю выходку.

Инга зашла в свою комнату, взяла свой рюкзак и, надев свои белые кеды, вышла за дверь квартиры.

Человеков долго проматывал момент их расставания. Вначале он был шокирован произошедшим, прожигая входную дверь взглядом. Потом ему казалось, что Инга ещё вернётся, и ничего страшного не произошло. Дальше он начал ругать её, и поделом ей, и пусть её убьёт какой-нибудь Родион, и что плакаться о ней он не будет, а только вздохнёт с облегчением. В конце он уверял себя, что теперь всё будет хорошо, что выменяет у совета её жизнь на свою. Придя к тому, что жизнь его теперь не будет прежней, и лучше самому броситься на нож. Всё же закончил тем, что заварил себе чай и, растягивая удовольствие, опустошил всю кружку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.