Тропы зазеркалья

– Завтра ты явишься в полицию и сдашь всех, включая себя. Пой громко, не ври, и ни слова обо мне и моем хозяине, я буду приглядывать за тобой.

– Да, да, я все сделаю.

– Еще ты возместишь ущерб. Переведешь все свои деньги в фонд ветеранов войны «Честь», и, конечно, возместишь уничтоженное. Ты все понял? Причем возмещать можешь начать прямо сейчас.

– Да, да, конечно, вскакивая с кровати и на полусогнутых, бросаясь к стене, где за огромным телевизором и фальшь панелью скрывался сейф. – Все забирай, – вводя код, бормотал Борец себе под нос, – я все отдам, только пощади.

– Сделаешь, как я сказал, пощажу, таково условие хозяина.

Радим снял сокрытие, возникнув у бандита за спиной, и шибанул того параличом. Тот опрокинулся на спину и уставился в потолок, только глаза бегали по сторонам. Жуткая, светящаяся маска, одолженная в магазине, прекрасно скрывала личность. Сотворив руну огня и заставив ее принять символ ада, Радим поднес ее к груди.

– А это, чтобы ты не забыл меня и свою клятву. – Запахло палеными волосами, и прямо поверх каких-то куполов появился ожег в виде козлиной головы. – А теперь спать, – произнес он на ухо парализованному бандиту, и руна сна надолго отправила Борца в небытие. – Посмотрим, что будет утром, – сказал Радим, выгребая из сейфа деньги, какие-то бумаги. Ювелирку он оставил там, где лежала.

Через минуту он был уже у себя дома. Кинув сумку на стол, стянув силиконовую маску, под которой голова жутко потела. Радим посмотрел на свое отражение в зеркале, и то ему подмигнуло. Что сказать? Прошли те времена, когда двойник за стеклом пугал его, еще в начале занятий с рунами подполковник Пряхин показал, как усмирить его, и больше тот, зазеркальный, не возбухал.

Выйдя на балкон, Вяземский прикурил. Он, конечно, воспользовался своими умениями в корыстных целях, что в отделе не одобрялось, но это возмездие, не стоило Борцу трогать его. И не убил же. А если тот побежит каяться и сдаст всех, то в городе станет куда, как спокойней. Нет, Радим ни о чем не жалел. С минуту он смотрел на темное небо, затянутое тучами, полными снега. Надо будет с Ольгой где-нибудь в феврале смотаться через зеркало туда, где тепло, забронировать номер через сайт, выти в каком-нибудь туалете, она-то наверняка невыездная. Но ведь через зеркало не считается. Никто и не узнает. Уехала на неделю к тетке в Саратов, и все норм. А про загар скажет, что в солярии валялась, от нечего делать.

Затушив окурок, Радим вернулся в комнату, решив для себя завтра приобрести электронку и попробовать пересесть на нее, не так воняет соломой, которой набивали сигареты, даже самые дорогие, да и отдышка появилась, и кашель курильщика. Ольга утверждала, что с айкосом ему это все грозить не будет. Усевшись на диван, Радим притянул к себе сумку. Ну что ж, посмотрим, сколько он наварил на этом упыре. Бумаги он отложил в сторону. Вообще непонятно, зачем он их забрал? Ну да ладно, пусть будут, потом мельком проглядит, а пока подсчитаем финансы.

Пачки посыпались на стол, евро в одну сторону, доллары в другую, рубли в третью. Закончив подсчет, Вяземский улыбнулся. На новую машину теперь точно хватит, два миллиона в рублях, тридцать тысяч евро, и сорок тысяч в зеленых президентах, то есть, он вытопил с этого борова десять лямов деревянных наликом. Нормальная цена за старый Ленд Ровер. Сам себе злобный буратина. Не соверши он эту глупость, и дальше бы жил спокойно, Радим про него уже забыл, а эта скотина не простила, что он его послал.

Прибрав деньги в тайник и осознав, что там заканчивается место, Радим дал себе зарок, что после нового года обязательно сходит в зазеркалье и попытается найти мастера, который возьмется сделать из черепа стрижига артефактную маску.

Применив на зеркало руну дальнего взгляда и удостоверившись, что Борец все так же валяется на полу, Радим завел будильник и забрался в кровать. Правда, прежде, чем вырубиться, отправил Ольге сообщение, что с ним все в порядке, он целует ее и ложиться баиньки.

Ровно в восемь он был снова на ногах. Сделав себе кофе, он уселся на кухне и, достав зеркало ведьмы, быстро наладил визуальный контакт с домом бандита. Тот уже оклемался и носился по дому, пакуя чемоданы. Блондинка, с которой он развлекался ночью, сидела зареванная, поджав под себя ноги, и с внушительным синяком на скуле. Похоже, не вовремя сунулась к любовнику, за что огребла. То, что происходило в доме Борца, было мало похоже на сборы в полицию. Этот дебил решил, что днем демон не явится и, прикинув расклад, собрался дать по тапкам.

– Нет, так дело не пойдет, – усмехнулся Вяземский и, применив сокрытие, быстро создал руну пути в соседнюю комнату.

Выйдя из зеркала, он внаглую направился к гостиной, по которой, как наскипидаренный, носился Борец, тот как раз запихивал в чемодан какие-то рубашки.

– Замри, – прошипел Дикий ему в самое ухо так, чтобы блондинка не услышала. – Бежишь? Я же предупреждал тебя, что буду приглядывать. Одна ошибка, и все, твоя черная душа моя. Молись!

– Пощади, – бухнулся на колени бандит, – я все сделаю. Я, я испугался.

Блондинка даже рот открыла от такого зрелища.

– Последний шанс, – прошипел Радим. – Беги, червь, куда приказано, и пой так громко, как только сможешь. Клеймо на твой груди всегда скажет мне, где ты, и что делаешь. Еще раз ослушаешься, и все, твоя душа отойдет мне.

– Я все сделаю, – лицо Борца искривилось, на нем появилось мерзкое плаксивое выражение, он был сломлен и жалок.

– Я услышал, – прошипел Вяземский. – У тебя есть ровно полчаса добраться туда, где ты уже должен быть. Если нет, ты мой. – И тут он рявкнул на всю комнату, – беги, червь, беги, – а потом захохотал.

Блондинка, услышав голос из пустоты, моргнула своими длинными ресницами и отправилась в обморок, а Борец вскочил с колен и просился на выход из комнаты.

Радим же усмехнулся и направился обратно к зеркалу, в котором был открыт проход в его квартиру.

Дальше все пошло по накатанной. Упырь прыгнул в гелик и рванул из дома, едва не снеся ворота. Радим следил за маршрутом через зеркало заднего вида. Не прошло и двадцати минут с их разговора, как мерседес уже влетел на стоянку следственного комитета. Почему он решил поехать сюда, Вяземский не знал, но результат его вполне устраивал. Он едва не расхохотался, когда в допросную зашел, ни кто иной, как его старый знакомец майор Агапов.

Допросная тут была в лучшем стиле Голливуда, с двусторонним зеркалом, через которое на не замолкающего ни на секунду бандита пялились сразу человек двадцать. Ну и Радим смотрел спектакль с покаянием через стекло, жаль только, оно звук не передавало.

Сеанс продолжался четыре часа. Наконец, Борец выдохся и его, заковав в наручники, увели, но это было только начало.

Радим улыбнулся и деактивировал руну дальнего взгляда, откинулся на спинку дивана, после чего заглянул в особняк бандита и обнаружил там ребят из следственного комитета, которые уже бодро перерывали его вверх дном. Быстро просмотрев бумаги, и ничего в них не поняв, Вяземский открыл дорогу в коттедж и зашвырнул их в одну из комнат, куда только должны были наведаться следаки.

А потом началось самое приятное, он залез на сайт по автопродажам и принялся искать замену своему старенькому Ленд Роверу. Его выбор пал на черный Jeep Wrangler, довольно-таки свежий, и ценой в три миллиона с четвертью. Договорившись о встрече с владельцем, Радим отправился смотреть тачку. Хозяин без вопросов согласился отогнать ее к знакомому автомеханику для осмотра, и уже через три с половиной часа Вяземский снова был на колесах. Доллары перекочевали в карман продавца, в документы были оформлены в один момент, и с ГББД никаких проблем не возникло. Так что, к вечеру Радим уже крутил баранку собственной машины. Тачка была поновее его старого внедорожника, комфорт и начинка, все на уровне, так что, он не жалел, и оплачена она была не из его кармана, вернее из его, но все же левак.

Зазвонил служебный телефон высветивший номер Бушуевой.

– Слушаю, товщь подполковник, – с легкое, едва заметной иронией произнес он, беря трубку.

– Дикий, это ты кашу заварил? – поинтересовалась она весело. – Весь город на ушах стоит, все в разгоне, десятки обысков, число задержанных приближается к полусотне.

– Я, – ответил Вяземский. – Правда, я молодец?

– От скромности ты не умрешь, – рассмеялась Бушуева. – Но ты действительно красавчик. Одна ночь, а такой результат.

– Только в Москву не сообщай, – попросил Радим, – им это без надобности. Если сами пронюхают, я разберусь.

– Договорились, – легко согласилась Ольга. – Все, пошла, сегодня буду до ночи занята в управлении, а в субботу мы с девочками встречаемся в гипермаркете, нам закупки пора начинать. У тебя замечательные друзья. Увидимся завтра вечером.

– Хорошо, – легко согласился он, – до завтра, милая.

Веселым выдался этот новый год. Радим стоял у мангала, на котором рядком лежали одиннадцать больших шампуров, за его спиной в главном зале коттеджа прекрасная половина человечества сервировала стол. Мужчины сидели на плетеных креслах на веранде и трещали за политику, до полуночи оставалось два с половиной часа.

Стас поднялся и направился ко второму мангалу, где запекались овощи, и так пожевать, и на салат.

– Может быть, тебе помочь? – предложил он, проверяя готовность.

– Знаешь же, что отвечу, – отмахнулся Радим.

– Конечно, знаю, – втягивая носом аромат жаренного мяса, ответил друг. – Поговорить о том, что случилось, некогда было, – произнес он. – Может, расскажешь, как ты попал на службу в ведомство «плаща и кинжала»?

– Случайно вышло, – вертя шампура и сбрызгивая их маринадом, ответил Вяземский. – Правда, случайно. А как? Это уже государева тайна, и говорить я насчет этого не имею права.

– И, конечно, ты не скажешь, кто твою машину взорвал?

– Вот тут без понятия, – соврал Вяземский. – Хорошо, заначка на черный день была, и я себе джип прикупил.

– Да уж, серьезный агрегат. И в городе не стыдно показаться, и по бездорожью пройдет.

– Секретничаете? – раздался у них за спиной голос Ольги. – Я вам тут принесла немного счастья.

Радим обернулся. Бушуева была невероятно красива, правда, зря она в платье на мороз вышла, но хорошо хоть догадалась надеть короткую шубку и шапочку. Ее черные локоны рассыпались по плечам, а серые, почти серебряные, глаза смотрели на Вяземского с теплотой. В руках она держала поднос, на котором четыре рюмки, одна с коньяком для Стаса, одна с виски для Радима и пара с водкой для Темы с Серегой. Еще тут имелось блюдце с маринованными огурчиками, стаканом с томатном соком для запивки. Мужчины разобрали рюмки, но прежде, чем Дикий успел что-то сказать, влез Стас.

– За прекрасную спутницу Радима. Мы очень рады, что ты примкнула к нам, и что ты позаботилась о четверых замерзших мужиках. За тебя, Оль!

– За Ольгу! – дружно гаркнули остальные в три глотки, опрокидывая в себя спиртное.

– Спасибо, – засмущавшись, произнесла Бушуева. – Заканчиваете и двигайте домой, мороз крепчает.

– Правильно, – возвращая рюмки на поднос и залпом допивая остатки сока, согласился Сергей. – Иди в дом, мы-то нормально оделись, а ты в платье тонком.

– Скажи там всем, пять минут, и можно садиться, – попросил Радим, и под одобрительный гул друзей притянул к себе Ольгу, поцеловав ее в губы. – Беги, – шепнул он ей и, развернувшись к пышущему жаром мангалу, принялся вертеть шампура, не давая мясу подгореть и высохнуть, нет ничего хуже шашлыка, из которого ушел сок, разве что угли.

– Радь, овощи готовы, мы тоже пойдем, – крикнул Стас, сгружая все на блюдо и направляясь к дому. – Давай, не задерживайся, жрать уж больно хочется.

– Конечно, – ответил Вяземский, – у меня почти все готово.

Вскоре хруст снега под подошвами тяжелых зимних ботинок стих, хлопнула входная дверь. Радим покрутил пару шампуров, которые подрумянились чуть больше других, и тут его взгляд упал на темный лес, начинающийся метрах в пятидесяти от него. Он словно прикипел к нему, высокие сосны, сугробы по пояс, и тут сердце снова кольнуло, на мгновение захотелось тишины, чтобы потрескивали в печи дрова, отблески пламени метались по деревянным стенам. Захотелось спокойствия зимнего леса, чтобы, когда входишь покурить, слышать треск стволов деревьев в мороз, а не шум города, ругань из-за парковки и орущую среди ночи сигнализацию. Не зря Радима прозвали Диким, одиноким в брошенной деревне он чувствовал себя куда лучше, чем в суетном шумном городе.

– А почему бы и нет? – произнес он, снимая шампур из центра и перекидывая его на край, чтобы не сгорел.

Деньги есть, машина есть, вокруг Энска хватает деревень. Почему бы не прикупить домик на окраине? Да, конечно, там тоже бывает людно, особенно летом, но все равно куда меньше, чем в городе. А насчет удобств – есть немало поселений, где вода и газ. А септик поставить – не проблема. Решено, он покупает дом, не сейчас, по весне, чтобы привести его в порядок, чтобы было, куда вырваться из суеты. Высоцкий пел о романтиках, которые возвращаются в суету городов и потоки машин, а его тянуло убраться от всего этого. Кроме того, он – ходок, секунда, и он в городе, прямо в своей квартире.

Ольга подошла к большому панорамному окну, оставив за спиной суетящихся возле стола мужчин и женщин. Ей стало жарко и она, сунув ноги в валенки и набросив на плечи шубку, вышла наружу. Раскочегарив электронную сигарету, Бушуева остановилась на крыльце, выпустив в небо струйку дыма. Здесь было очень тихо, пред ней открывался вид на заснеженную беседку, в которой сегодня пили чай по приезде, из настоящего самовара на дровах. Бушуева даже не знала, что такие еще остались, большие, со слегка мятыми латунными боками. Было здорово. За беседкой был не такой уж и далекий лес, справа дорожка к замерзшему озеру, где завтра по плану катание на коньках. Это так здорово, выбраться сюда на целых два дня, первый раз она отмечала новый год вне города. Ольга нашла взглядом Радима, тот стоял у мангала и крутил шампуры, но смотрел он не на мясо, а в глубину леса. В этот момент она ощутила его отчужденность, поняла, почему его прозвали Диким. Она почувствовала, как он от них всех в этот момент отдалился, замер, готовый рвануть туда, во тьму, в холод, чтобы побыть одному в тишине и покое. А еще она подумала, что не прочь уйти с ним. Вот он подхватил шампуры и уложил их на здоровое блюдо, затем настал черед решеток с курицей, которые жарил на соседнем мангале. Развернувшись, он заметил Ольгу и, подмигнув, направился к дому. Вообще, когда все это начиналось, она сунулась было со своей помощью, но Стас, который знал Радима куда дольше, покачал головой и увел ее в сторону, сказав только одну фразу:

– Он никого никогда не подпустит к шашлыку, ни советчиков, ни помощников.

– Пошли, – произнес Радим, легко взбегая по ступенькам с тяжелым блюдом, от которого шел великолепный запах мяса, смешанного с дымом.

От его отчужденности не осталось и следа, он снова был с ней, с ними. И ей стало тепло, и уютно, как никогда не было ни с кем.

Это был замечательный новый год. С боем курантов били в потолок пробки шампанского, все друг друга поздравляли, звонили родне и знакомым, танцевали и запускали фейерверки. В общем, весело. Огромным преимуществом их дружной компании было то, что никто никуда никого не тянул, всем дозволялось проводить время так, как заблагорассудится.

Вот и Радим часа в три ночи, устав от движения, придвинул к камину большое, фактически двухместное кресло, уселся в него и замер, глядя на огонь. Вскоре в доме стало тихо, народ, утомившись и пожелав ему спокойной ночи, разошелся по номерам. Тихий цокот каблучков по деревянному полу, в комнате стало куда темнее, и фактически единственным источником света остались языки пламени, мечущиеся по темным стенам.

– Не помешаю? – поинтересовалась Ольга, привычно забираясь к нему на колени, и скидывая надоевшие туфли.

– Не помешаешь, – ответил Вяземский, и снова уставился на огонь.

Девушка положила ему голову на плечо, и тоже замерла, завороженная пляской огня.

– Я покупаю дом за городом, в тихом месте, – задумчиво, словно самому себе, произнес Радим.

– А меня с собой возьмешь? – неожиданно для самой себя спросила Ольга.

– Если ты захочешь, – на полном серьезе ответил Вяземский и замолчал, только приобнял Бушуеву и покрепче прижал ее к себе.

Так они сидели, обнявшись и молча глядя на огонь, пока тот не начал затухать.

Глава 5

На этот раз обошлось без трупов проституток, два замечательных дня в отличной компании. И на коньках покатались, и в баньке попарились, причем все вместе и голышом, такая традиция. Ольга сначала смущалась, а потом втянулась. И на снегоходе по полю гоняли, правда, чуть не подрались с соседями, уж больно были шумными и наглыми, но их женщины оказались умнее трех подвыпивших мужиков и уволокли их в дом. Больше они не совались.

– В суету городов и в потоки машин возвращаемся мы – просто некуда деться, – направляя джип в поток машин, пропел Вяземский, – и спускаемся мы с покоренных вершин, оставляя в горах свое сердце.

– Не хочется в город, – вдруг заявила с пассажирского сиденья Ольга. – Я впервые увидела зиму вне бетонных коробок и развязок, и это здорово. А ты дом, где хочешь покупать? Надеюсь не в глуши посреди леса, без воды и газа? Это тебе хорошо ты, зеркальщик, раз, и уже у себя дома, душ принимаешь, а я так не умею.

– Я – дикий, но не настолько, – развеселился Вяземский, – там я совсем одичаю, зарасту щетиной, сошью себе одежду из шкур убитых мной зверей, буду гоняться за селянками, которые по грибы пойдут, так что нет, не стоит впадать в крайности. Бревенчатый дом с панорамными окнами, газ, вода, электричество, канализация-септик, где-нибудь на окраине деревни, в десятикилометровой зоне от Энска. Чтобы все же был магазин и связь устойчивая.

– И когда планируется покупка?

– Думаю по весне, – ответил Радим, сворачивая к дому девушки, – не зимой же покупать.

– Это верно, но приглядывать можно начинать прямо сейчас, – заметила Ольга, – и съездить посмотреть.

– Зачем? – не понял Радим.

– А чтобы понять, каково там зимой, – последовал вполне разумный довод, – как дорогу чистят, как там со светом и водой. По весне все по-другому, и летом с осенью. Может, как снегопады начинаются, так там сразу со светом проблемы.

– Логично, – согласился Вяземский. – Я так понимаю, ты этой идеей загорелась. Так что, если на выходных заняться будет нечем, можешь поискать, потом покажешь мне, отберем варианты. Хотя сомневаюсь, что найдется то, что мне нужно, уж больно запросы большие. И окна панорамные, и на краю, и удобства все, которые можно.

– Это да, – согласилась Бушуева, – но я все равно посмотрю. Какие планы на оставшиеся семь дней праздников?

– Мне нужно в зазеркалье, потом видно будет. И это у тебя семь дней, а я официально нигде не работаю.

– Радим, а ты загранник сделал?

– Да все некогда было, – пожал плечами Вяземский. – Ты разве выездная? Ты в конторе работаешь, вы по жизни в Сочи, Анапе и Крыму отдыхаете. Теперь вон еще в Одессу можно, но это рисково, недобитые бандеровцы шалят.

– А у меня ты есть. Выехать-то мне нельзя, но паспорт левый я себе сделаю без проблем, он ведь нужен будет только в отеле зарегистрироваться, границу-то я с ним проходить не собираюсь. Никаких перелетов, раз – и мы вышли рядом с отелем. Десять баксов на такси, и мы на месте.

– Честно, я уже думал об этом. Решено, делаем паспорта и айда на солнышко, дней на семь. Куда хочешь? – паркуясь возле дома Ольги, поинтересовался он.

– Мальдивы хочу, но за себя я сама заплачу. И отель на сайте бронирования поищу. Семь дней есть, спать, пить, плавать и ни хрена не делать, это мечта.

– Вот и договорились. Отпуск тебе генерал даст?

– Не проблема, у меня не отгулянный с конца лета. Было сказано, когда захочешь, тогда и уйдешь.

– Вот и договорились. Как праздники закончатся, подаю на паспорт.

Ольга подмигнула и выбралась из машины.

– Не нужно ждать, фотки сделай на флешку и через Госуслуги, потом только съездить забрать.

– Ну, тогда займусь сегодня, завтра прогуляюсь в зазеркалье.

– А возьми меня с собой, страсть как интересно посмотреть, куда ты ходишь. Кроме того, ты обещал.

– Обещал – выполню, но только показать, к местным я без тебя пойду, – затаскивая сумки в лифт, оговорил условия Вяземский.

Ольга мелко закивала, подтверждая, что ее устраивают условия.

Радим закинул вещи в квартиру и уже собирался уйти, но руки подполковника Бушуевой не позволили.

– Мы идем в душ, – требовательно заявила она.

– Слушаюсь, – улыбнулся Радим и принялся раздеваться.

В итоге, домой он попал только поздно вечером. Удались праздники.

Ольга приехала к нему к десяти утра, как и было сказано. Оделась просто – джинсы, высокие ботинки, свитер осенний и куртка.

– Держи, – протянул Радим ей кукри с рунами на пробитие, который сделал еще до отъезда в Москву.

– Зачем? – вешая тяжелый нож на пояс, поинтересовалась она.

– Потому что на той стороне может быть, что угодно, – расплывчато пояснил Вяземский. – В общем, инструктаж такой. От меня ни на шаг, команды выполнять четко и по уставу. Скажу стоять – стоишь, упасть – упала, никаких вопросов. Скажу руби – достаешь тесак и защищаешь свою жизнь. Там не парк, куда по воскресеньям можно заглянуть, там мир, в котором чаще всего действует закон сильного, в свой последний выход я убил четверых зеркальных двойников и пятого стреножил для допроса. А мои спутники из потеряшек, в гости к которым мы направляемся, прикончили еще пятерых. Но не волнуйся, я покажу тебе исключительно общину, ну и по их территории пройдемся. Так что, это просто на всякий случай. Ах да, междумирье для тебя смертельно опасно, очень не хочу, чтобы ты на меня с тесаком бросилась или в туман рванула, а блокировку ты на себя поставить не сможешь, так что придется тебя усыпить и привести в чувство только на той стороне. Не волнуйся, донесу в лучшем виде. Готова?

Ольга решительно кивнула, правда, лицо у нее было бледным, видимо, струхнула госпожа подполковник. Ну да ничего, все будет нормально.

Дальний взгляд, чтобы удостовериться, что в служебном помещении никого, руна пути, и усыпить Бушуеву.

Подняв Ольгу на руки, Радим перешагнул границу и оказался на серебристой тропе. Тут же последовала ментальная атака. Надо сказать, довольно сильная. Первым ощущением было подозрение, что она изменяет Радиму. Черт его знает, что с ней генерал проделывает, когда она к нему на доклад ходит. Вяземский даже зубами заскрипел от этой мысли, захотелось бросить свою ношу на камень и сжать руки на горле, пока жизнь не покинет тело. Но справился, опустил медленно, после чего создал руну ментальной защиты. Сразу отпустило. Да, в голове слегка шумели чужие голоса, но это было уже вполне привычно. После блокировки шепот превращался в тихий неразборчивый гул. Подхватив Ольгу, Радим спокойно прошел эти сорок два шага, и вышел в маленькой комнатке, в которую пара недель назад привел Раису Пичугину. Интересно, жива ли, здесь осталась или ушла искать свое место?

Уложив Бушуеву на диван, он привел ее в чувство. Та села и завертела головой.

– Классное снотворное, – выдала она, окончательно придя в себя, – и наверняка никакого привыкания?

– Абсолютно, – заверил ее Радим. – Один минус, разбудить могу только я, или пока восемь часов не истекут. Кстати, забыл сказать, я подал заявку на загранник. А теперь вставай и пошли, только сразу предупреждаю, это анклав потеряшек, жизнь тут у людей трудная, так что, постарайся в обморок не грохнутся, они напоминают бомжей на улицах Филадельфии.

– Жуть какая, – отозвалась Бушуева, – видела я оттуда ролики.

Радим вышел в коридор и направился к офису Старпома, но там было пусто, вообще на втором этаже никого не было, и это начало Вяземского напрягать. Он вытащил из кобуры свой кукри. Ольга, как ни странно, последовала его примеру.

Крики, звон стали, стоны раненых и хрипы умирающих – все то, что писатели про разное средневековье называют звуком битвы, он услышал, когда начали спускаться по лестнице.

– Оставайся здесь, – приказал Радим, – вот тут у лифта. Если сюда ворвутся, беги обратно в комнату с зеркалом и забаррикадируйся, мне это пройти не помешает.

– Мне страшно, – сжимая в руках его старый кукри, прислушиваясь к звукам, идущим снизу, заявила Ольга. – Радим, сзади!

Вяземский обернулся и увидел, как из дверей, что вели исключительно на широкую лестницу, хлынули двойники, не меньше десятка, мужчины и женщины, да и редкость, когда получался двойник ребенка или подростка.

– На пол, – заорал Вяземский, переходя в боевой транс и творя руну пламени, придавая ей эффект метровой в высоту волны. Сама по себе руна из средних, но вот именно волна уже вызывает затруднение, и чем она шире, тем больше резерва жрет.