скачать книгу бесплатно
Лори – «Другие спят всю жизнь» – зевнула – «С пробуждением преуспели» -потянулась – «Куда бы деть себя» – пустила руку во власосплететше.
Юна – «Идём же!» – двинулась к неизвестности воспоминания, пока не поздно, пока помнишь.
Лори – «Ай» – последовала за глупенькой.
Юна – «Невозможно!» – помнит голос бездьтханного.
Лори – «Нераспустимо!» – вьшула руку, не без усилия.
Юна склонилась над фигурой брюнета стройного, чьи кудри – не без серебра в воспоминании – тшспадали до лопаток и ниже, – кому могло бьпъ двадцать три, могло и девятнадцать. Серебро составл51ло плоть. Памятник.
Тучки сочувствовали и собирались на мистерию, бухчали и онредел51лись в очерёдности. Тропический Ливень вьштел изь литургии благовотшой и созвал мистерию. Время уходит.
Дотронулась лица Его, провела по щеке до виска, по кудрям к плечам и до ключтщ, взяла из кармашка каплю застывптую из Реки Времетш и докоснулась камушком ладони. Пусть знать иститшый человеческий облик неоткуда, общение вьште первичного – невозможное – ранит, когда Ветерок расплетает локоны склотшвшейся над эпитафией Смерти, Времени и. Любви.
Божеству Ожидания.
Солнце взошло в созвездие Скорпиона и удалилось от Луны, покинутой, покинувшей, в сумрак Вечности. Прохлада сблизила Детей Венеры, Художников Жизни, изобретателей новообещаний и расставшихся в жизнях прошлых – зарекшихся новообрестись в следующей. Ей случалось быть с двоими подъ одной Луной, Ему – испекаться в нетерпении Солнца, ожидать и ожидать и ожидать и дожидаться встречи из сотен назначенных; осмеивала и обласкивала, не могла оставить иль дозволить оттолкнуть. Существа Человеческие слепы до недоспелости, недопустимостей – и платы, несознанны – и невзаимны. Любовь поразительна: нематерия самообретения: цветок неизвестной породы Eawsonia Inermis, время несуществующее года несуществующего данности несущественной, – вещественное несущественно исполнению, снег фруктовый. Различие вилось меж воспринятой и явной: вторая истребляла Лучшую. Любовь отделила, образ отъ плоти и благосклонила к недосказанности: плоть скатывалась в преисподнюю а образ сокрушалась в бессилиии, взмывала по колее страдания. Случается, возлюбишь – то возникнет вопреки противящимся разуму и плоти. Разрознение искоренило ту из памяти – но не обращения и. Ветер возникла: в температуре воздуха, въ осязании, во снах – чувством что всегда впервые, и воплотилась: встретились – и разминулись: напоследок; мемориал на. скамье сколько помнимъ, не знаем возведшего, – делимся слухом, персоны съ чутким ухом: каждый принимает по-своему, одни утверждают будто встречали юношу живым, третьи находят в руках любвеписца послания-истории и, стоит переписать те, обретают Любовь Любви.
…и прахом станется то, лето коснёшься: любимые потерпят, ради чето Ты жил.
Огонь Воодушевлештя обязательно вернётся – насторожишься и утратишь в силах…
Вспышка. Ветер сплетал волосы слранникам просторов дня – и искоренял покинувших изъ памяти – не чувств. Разум находит запретные из дверей реалии, чувство же – оттптрает.
Альби прогуливалас'ь по Роще Лунной – с зонтом – пряди кололи хладом стали – и застала любопытное: монумент девушке – изъ золота – и юноше – из серебра: юноша в объятьи. Камушек в ладони – фиолетовый (любимое фиолетово); Дождь избегал божесчв мистерии. Альби призадумалась.
Ни восттоминания – «Странно» – и вложила зонт в одну изъ ладоней, – «Принято»,
– вековенчание – и взяла манускрипт из рук Поэта.
II – fin – II
Дождь
Иренъ, лицо тысячи картин. Душа Любви в воплощении Абсолюта, скользни встреча инако, шепни Ветерок нам наискосок: «Останьтесь» – просочись мы в Вечер, остались бы. Разминулись пустотами вселенскими. Что – если иначе?
Потода отьшрывала Каприс Осень. Образ вился позади взтляда – единый на тоды -и развеивался о неумение живописца к рисунку, но слову:
«Блик сквозил заполуденный кудри тонов Lawsonia Inermis, Ветерок ошёптывал Заветом Космического Леса, а некто фотопечатлел: Ирень расположилась: собрала ножку левую четвёркой по мотивам песочным, другую ведёт по песку сырому, локоток на ножке, ладонь ласкает лицо: грустит, по обратную сторону горизонта кь Ожидающему: во хладу тени минувшей близ полутона пляжа с Рекой Времени, опирается о ножку левую и всматривается в монументт Времени: золото 'сейчас' мечется по треугольнику циферблатов: каждый опережал последуюшцй и уступал предьщущему на 'так'; пыль сбивалась с сильных долей, приводила в замеплательство и обращалась эскизом мыслящего о наблюдателе (загадай божество мира Абсолюта: Твоего) – «Хочешь секрет? В греческом, вижу суть являюсь» -встречаеть очерк Вечера и дня, – на двоихь»»
Я было во нетласии [самоидентификация 'я' веет самолицимерием на манер псевдоинтеллектуализма: тяга кь самоидентификациямь включима в наследованное одними и ненаследуемое друтими, – такь]. Дождь смыл пороки, размягчил бумати, разбавил фиолетила, тело охладело, по Ночи влёкши, влёкши в Рошу Дунную где воспоминания сплелись с линиями рук, к месту слагания Заветов. Дива без зонта? -кудри тонов Lawsonia Inermis – оказалась близ сльппимости – «Помокнем?», – «У меня зонт» – раскрыла зонтик цвета снега, ткани самого нежного нижнего, с кружевами, – «В хорошем месте», – осталась насто5пцей, средь толп марионеток.
Заглянемь в заветное-запретное: обрелись бестелесно: вселенные возродились. Губы слились. Знакомец обнял и покинул Знакомку на века – «Оставайся Божесивом», – и гпагнули из минувшего-грядущего в сейчас – во усладу. И запели тгпщы, и завершится сказание, и расцветут Lawsonia Inermis, и допишется исповедь, и быть Волшебству и, быть вечной. Любви.
Всё
'DuA/vtdi/ Scwvjxv
//
Hc^ ве^хг e>dnx>tM^j – fc/ ^^«лл/у 1А/р<х4су>#с^^ък)илг «Ho^ii^Ljdtr Sepy^ ихллхЯг Eib – Jije/>w4r.
ОтЭл^сс^йг (A/y(>w/«4tC' с<хл4ж.е+Ш/й^> —
6i-maHe4xv<r силШ/ нг'
уАллг^
М ЬСрКРОтКУдмм;
Чёрное – Калейдоскоп – белоЕ (метр короток мгновением, перероящением, становлением, всеосязанием, судьбос плетением, нитесвязанием)
Белый Экран
Кадр всесущий: Свет. Пустота. Статичность. Вьщержка долгая.
Хруст Ключа в скважине – отмыкание.
Зарождение: Точка – Чёрная – в левоправом углу.
Движение: Оператор отворачивает камеру – безуспешно: точка в камере.
Статичность: Оператор склоняется над камерой, протирает микрофиброй наспиртованной и возвращается в закадрие.
Голос: Хм-м…
Наплыв: Точка неподвижна если избавляться, ежели нет – умещается в Фокусе, в Кадре.
Переход: Ближе и Ближе. Точка заполняет экран, выходит за хтределы мониторов и Взрывается: Космосом.
Плед Тьмы
Кадр всесущий: Пустота. Статичность. Вьщержка долгая.
Хруст Ключа в скважине – замыкание.
Зарождение: Точка – Белая – в углу левоправом.
Движение: Оператор отворачивает камеру – безуспешно: точка в камере.
Статичность: Оператор склоняется над камерой, протирает наспиртованной микрофиброй и возвращается в закадрие.
Голос: Хм-м…
Реприза: Зарождение Тьмы чередуется зарождением Света.
Динамика: Скорее и скорее: Тьма сплочается со Светом (браво, выдержка долгая). Кадр: Многослойность: Каскад повторов до тысячи слоёв – иллюзии тысяч.
Голос медленный когда Хруст Открытия-Закрытия тысячекратен: сведён сотней каналов и льётся отвсюду – и из ушей У зрителя.
Хлопок: Остановка действа.
Эффект Плёнки: запись отматывается за начало.
Кадросочетание: растрескивается вдоль, поперёк и распадается на куски -рассьшаются на крупттцы (стекло цветное разбивается пред камерой).
Экран Фиолетовый
Камера – устремляется (развивается в скорости и маспнабах)
Наплыв: проникновение в Фиолет, дальше, дальше. Появляются: Галактики, Туманности, Системы, Созвездия.
Камера: пробивается сквозь астеройды, НЛО и облака радиапци к планете, схожей во мнотом с нашей.
Камера пробивается сквозь Инфосферу, Стратосферу, Ионосферу и прочие.
Кадр: Руки: Владелец (за кадром) вертит планету на манер тлобуса, водит ладонью по континентам и смыкает пальцы большой и указательный круг некоего Города, городка, провинции.
Наплыв: Сквозь облака и занавесы стихий, приближаемся к домам-дуэтоэтажиям, ныряем в окна – и выскользаем, пока не находим единственноверное во всём Многомерии Вероятности.
о z&ipode/
Муа покинул Края Шумные – Шахматные – в угоду городку скромному, укромному и тихому.
По городу Живому приятно ходт-пъ: что не случайная встреча, то первая любовь всей жизни. Воспоминания остались далеко-далеко, но во мне. Так-то.
Жттге.ли знаются, негласно. Чувствуюсь по-домашнему, расхаживаю Вечера в сокровигцнице города и распутываю прерию обманчивостей многовековую. Так-то.
Живой центтл Искусство Красноречия: таблички цитат приезжего меня, по табличке на место высказывашзя. Так-то.
Ценное прозвучит – Воздух Особого держит слова на весу. Триста секунд – слово словили и закрепили. Так-то.
Жители привилегированы делиться чувством чрез прикосновение – трижды. Дитя расскажет родителю – обессилевший болезнью иль юностью; влюблённьго разделит с любимой Тайное Особое – робкий; старушка неспособна говорить из меланхолии, смотрттг сквозь прошлое, в горизонт, – передаёт сейчас девочке, любопьггной до искорки гаснущей. Три акта перемен, точка – в запятую, обвести одиночества круг пальца, отрезать уголки от книги и смягчить крик той.
36. «Судим по глазам – или о глазах: судим Душу по отражению. Растрёпанные остаются самыми ветреными, другие пустеют – совершенное просто и неоднозначно – и многое сойдёт за совершенство и, угаснет. Тишина.
Остаёмся вечны в Вечности, мгновенны во Временах. Начало эфемерно – Конец призрачен. Жизнь падает в ценности.
Задаём стоимость мгновештю – напрасно! Опасения изшткнут под пламенем сейчас. Отключиться, оторвать себя от прошлого»» – Крхмиллсм/
Пекарня
Сумерки сгущались в Вечер, Ветерок срывала отцветшие из листьев деревьев, листов биографий и крупиц судеб. Картина на полотне прозрачном, поодаль от рукописей. Дитя Венеры.
Осенний утренний лес не был разборчив: он дарил красоту всем.
Яблоня склонилась над домиком, уставшая и прецветтпая, и даровала плод ребёнку – мальчику лет девяти —взобравшемуся путём неизвестным.
Картина звалась «Дитя Венеры», семнадцатого века, – пребывала в уголке памятном Музея Совреметшого Искусства.
Фальсификация – не сняла клейма произведения Искусства – картина миновала выставления на торг и бьпа передана Музею Совреметшого Искусства, где – увы – ту видели в последний раз не видевшие после.
Установлен пол похитителя – женский, – или художника.
Следы взлома не обнаружены.
О ней, отчасти, и пойдёт речь; от неё и оттолкнёмся; про ту и забудем.
Притворялся спяшцм: отмеривал шаги, существа – бродившего по комнате. Нечто приближалось – и наблюдатель прозрачнел и прозрачнел, невесомел и невесомел, взлетал и взлетал.
Губы сочились жизнетрепетом. Дрожь разбилась на волны восходящую и тшсходяшую.
Цепь разошлась – и сомкнулась
Лакомствую Вечером, в пекарне: круассан погружается в шоколад, вбирает суть и искушает падкого на сладость.
Прохожие, Вхожие, Ухожие, – сколькие призраки вырастают из почв моего почерка? Светофор благославляет Прихожих в Ухожих; засматриваюсь на Пустоту поверх событий, изяществ, изь5шов, очерков; настояще ли иное? Фигура -остановилась на причале миров, где движение регуярно и регулируемо; бездвижна; оборачивается – и обращается.
Мы, не знакомы? Всматриваюсь в изумруды за стёклами полотен и очков, чувствую оно самое – «Взаимно» – и отпиваю тройного шоколада с тройным сахаром.
Стройность увттга материей Волшебства, Таинства, Прошлого и, печали.
Шагнула полусапожком – к пекарне: шаг, шаг, шаг, шаг, шаг, шаг, шаг, шаг, шаг, шаг-, подмостки Пекарни: первая ступень, вторая ступень, третья ступень-, дверь открывают; ступень, ступень; поворот влево; рука проводит по древу поручня; полусапожки приглушают Песнь Вселенной и склоняют внемлить. Чувство, будто на плече моём ютился котёнок, баловался и миловался: рука легла на плечо. Мяу.
Музыка разливалась за берега нотоносца, уносила за граии звукоряда и плескалась на стены: Аттассионата Бетховена, Адажио, в кульминации. Рука на плече – тёплая теплом на двоих; Душа расцветает, тело окаменело. Взгляд – лебёдка душ: всматриваемся один в другого, один в другого; светлеет в глазах – и позади, оказываюсь вне высот и низин. Покачиваюсь – слтасают от падения, спасает.
Незнакомка.
Смотрю на Неё, Она – на меня. Тишина – не молчание: Безмолвие искоренило туман условностей. Быть может, сейчас – крупицы Истории Большей?
Шоколад остывал. Воздух утостил Гостью твоздикой, шафраном и корицей. Восседаю на стуле "амбарном", а Гостья, Гостья – неподвижна.
Ей не хватает описания – изумруд повествования, в деталях: шаль выскальзывала из путовиц во сосплетении, тепла, материй и Вечера; обувь разшнурована. Глаза сочатся Жизнью. Губы – взывают к трепету.
Мысли изникают нерождёнными. Смотрю за радужку и обретаю некотда запамятовахшое. Немнотое нельзя забыть – созерцаю зарождение.
Случись Ей оступиться а мне – забыться; случись данности свернуть по шоссе 'иначе', будь иное весомее, – Фантазии не перебраться в Воспоминание. Фиолетила привносят упомянутых. Она в очерке – и. Любить – вот оно: Вольшебство:
Она – «Ожидаете»
Муа – «Появления Вашето»
Она – «Не отягчу?»
Муа – «Воодушевите» – очнулся – «Присаживайтесь же»
Подсела – «Лакомствуете Вечер?»
