скачать книгу бесплатно
– Ты спрашиваешь зачем? На что похоже это занятие?
– На идиотство!
– Верно! А точнее, на человеческую жизнь. Человек всю жизнь стремится к вершине, неся груз своих грехов. Ему невдомек, что проще от них избавиться на полпути. Но когда высота достигнута, стоит только оступиться, и грехи утянут его вниз.
– Ты! Это ведь ты сказал, что мне нужно затащить их на гору!
– Да, сказал. И ты решил, что, действительно, должен это сделать. Что такое долг? Вам всю жизнь говорят, что вы кому то что то должны. И вы начинаете в это верить. Вы хотите быть выше друг друга, но не понимаете, что высота всегда одна. А путь вниз разный. Можно спуститься медленно, а можно быстро, так и не ощутив той высоты, на которую так стремились.
– Но меня бы убили твои люди, откажись я от этой затеи.
– И все бы закончилось. Этот сон перестал бы существовать. Что ты видел наверху?
– Ничего. Обычные камни.
– Потому что это была не твоя вершина. Твой путь – это твоя гора. Что будет в конце, то будет и на вершине.
Безликий щелкнул пальцами, и облака над головой стали закручиваться в воронку.
Пыль столбом взвилась до небес, унося с собой камни средних размеров. Земля не просто дрожала, она гудела, перекрывая свист ветра. Когда буря стихла, Писатель увидел пять аккуратных, прямоугольных могил. Безликий приказал положить тела внутрь, и Писатель подчинился.
– Это не так тяжело. Зачем умирать из-за такой глупости? Пусть даже и во сне?.. – Писатель принялся за дело. Механик, Нотариус, Хирург, Мясник. Когда дело дошло до Банкира, он неожиданно ожил.
– Уйди, я сам! – оттолкнув своего могильщика, он сам лег в могилу.
– Но ты же мертв? – недоумевал Писатель, глядя на истерзанную пулями плоть.
– Это всего лишь сон. Давай закончим с этим. Мне вредно долго спать, начинают сниться кошмары, – Банкир улыбнулся, сложил руки на грудь и закрыл глаза.
– Что дальше? Я должен их закопать?
– Это лишнее. Есть средство попроще, – Безликий щелкнул пальцами, и облака снова закрутились в воронку. Могилы исчезали под слоем камней и пыли. Писатель успел увидеть, как один камень разбил Банкиру лицо. Прошло несколько секунд, и уже ничто не напоминало о похороненных людях.
– Ты маньяк! Кем бы ты ни был, на самом деле ты – урод! – Писатель кричал на Безликого.
Ответа не последовало.
– Все! Надоело! Я больше ничего не стану делать! Можешь стрелять в меня, сколько захочется, – сев на землю, Писатель обнял колени.
– Как это по-людски: остановиться, когда осталось пройти совсем немного.
– Да что ты знаешь о людях? Ты не человек! Да и на бога не очень-то похож! Как ты можешь судить меня?
Позади Безликого со скрипом открылись ворота.
– Ты свободен!
Писатель недоверчиво посмотрел на тюремщика.
– Я так и не понял, для чего все это?
– А тебе и не надо. Главное, чтобы они поняли. Люди не станут чище сами по себе. Им надо помогать. Но нет четкого определения чистоты. Так возникла война, которая никогда не приведет к миру. У тебя есть сильное и в некотором роде страшное оружие. От того, как ты им воспользуешься, зависит, скольких еще нам придется расстрелять, отправив на страшный суд. Несмотря на то, что на каждого заготовлен свой патрон, нам совсем не хочется использовать их.
Писатель молча поднялся. Не успел он покинуть тюремный двор, как ворота с грохотом закрылись. Бронзовые облака плыли над безжизненной каменистой землей. На горизонте виднелась серая полоска мертвого леса. Писатель обернулся. С высоты ржавой вышки на него пристально смотрел часовой.
– Солдат! Мне нужна твоя помощь! Застрели меня. Пожалуйста! – Писатель рассмеялся. Ему некуда было идти и ужасно хотелось, чтобы этот сон поскорее закончился. Мысль об убийстве пришла неожиданно.
Солдат молчал. Писатель смутно помнил про обязанности часового. В голову пришла еще одна мысль. Он решил спровоцировать часового. Подобрав с земли камень средних размеров, Писатель кинул его в солдата, угодив прямо в каску. Восприняв подобное поведение как прямое нападение, часовой ответил выстрелом, попав Писателю прямо в лоб.
Сон 10. Реклама
Я не знаю, как мне жить,
Залистал журнал PlayBoy,
А пластический хирург
Крутит у виска рукой…
(с) Театр иллюзий – Про рекламу
Солнце светило в лицо еще не открывшему глаза Писателю. Он уже ощущал, что находится в душной и пыльной комнате. Лежит на жестком скрипучем диване, а где-то в углу гудит компьютер.
Писатель медленно открыл глаза. Странное ощущение. Он не чувствовал боли. Ему казалось, что голова какбы чешется изнутри. Пуля в голову – отличный способ прервать ненавистный сон, но зуд не собирался проходить. Диван снова скрипнул.
– О-о! Ты проснулся? Я дико извиняюсь, у меня тут не убрано, все как-то руки не доходят! Все работа, работа! О! Чайник кипит! Сейчас кофе будем пить! – худощавый мужчина, средних лет, нестриженный и не бритый, в одних трусах проследовал на кухню. Писатель осмотрелся.
Небольшая комната вмещала в себя диван, два кресла, шкаф для одежды. В дальнем углу – компьютерный стол. Все, абсолютно все было завалено мусором: пивные банки, грязная одежда, коробки от пиццы и супов быстрого приготовления.
– Нормальный, человеческий бардак! – облегченно выдохнул Писатель. Каждый раз, когда он завершал очередную книгу, из его комнаты выгребалось раз в десять больше, подобного мусора. Но и комната у него была побольше этой, пусть и не в десятки раз.
– Ты что-то сказал? – в комнате вновь возник хозяин, держа в руках две большие кружки кофе. – У меня только растворимый. Никогда не понимал, зачем его нужно варить? Закинул, водой залил, и все! Сахар по вкусу! Так нет же, некоторые мучаются!
Мужчина подал Писателю кофе. Кружка давно не мылась, но гость переборол в себе чувство отвращения и сделал несколько глотков мутной коричневой жидкости.
– У меня только сахара нет! А еще денег, машины и девушки! – мужчина засмеялся.
– Скажи, а где я?
– В моей берлоге! Я программист, а это мой инструмент! – мужчина указал на компьютер. – Я вот так, вживую общаюсь редко. Ко мне никто не ходит, и я никуда не выбираюсь. Вся моя жизнь – комп!
– А покупки? В магазин же ты как-то ходишь?
– Зачем? Для этого есть интернет! Закажи, и все привезут. Даже за квартиру можно платить. Что мы все обо мне, ты о себе расскажи. Книгу пишешь, да? Я тетрадь твою видел! Есть интересные мысли, можно денежку заиметь. Знаю один сайт, может, закинем? М?
– Да, пишу понемногу. Но выкладывать еще рано. А это что? – писатель указал на разбитый телевизор.
– Да реклама достала, вот я и… психанул! Ну куда это годится, по всем каналам по сто раз одно и то же! Купите это, купите то! У нас лучше! Прокладки, памперсы и микробы в унитазе! Больше у нас нет проблем! Убил я телек, так в инете то же самое. Я уж и защиту поставил, так нет, лезет зараза такая втихую. И бабы, везде бабы, одна краше другой! Все, если красивая, значит, в рекламу дорога! Общался с одной по скайпу, красивая, вроде неглупая. Все нормально, а потом: бац! Купи, говорит, кроссовки новые! У меня подруга магазин открыла! И понеслось, какие они классные да распрекрасные! Тьфу! – программист закурил. – Все бы ничего. Я сам раньше на рекламе неплохо зарабатывал. Но куда? Куда ее так много? И бабы! Везде! Может, их специально выращивают? Они вроде разные, а присмотришься, копии друг друга. Насмотришься, обозлишься, и такую ненависть начинаешь испытывать ко всему, сил нет! Пишет недавно еще одна. По внешности так далеко не модель, ничего не рекламирует. Вроде и интересы схожие, и много общего, ан нет! Ворочу нос, не нужна мне такая. Мне модель подавай! Вот смотри! – мужчина кинул Писателю потрепанный номер «Плейбоя.» – Глянь какие, а? Что ни страница, то богиня, аж дух захватывает! А сейчас? Вот один из последних! Пара неплохих снимков, а остальное что? Правильно – ре-кла-ма! Что происходит с этим миром?
– Ну, реклама – двигатель прогресса. Вроде как.
– Да какой, нафиг, прогресс? Сплошная деградация! – программист закурил вторую. – И, знаешь, что самое обидное? Есть у меня сосед, хирург пластический, бабы к нему табунами ходят. Я как-то обратился к нему, как мужик к мужику, так, мол, и так, расписал ситуацию, а он посмеялся надо мной и дверь перед носом закрыл! Сволочь! Может, ему морду набить? А?
Наступила пауза. Писатель уже начал привыкать к своему кофе. Попасть в сон одинокого и слегка придурковатого программиста еще не самое страшное, что с ним могло случиться.
– О! Слышишь?
– Нет. А что?
– Каблучки стучат! Опять к соседу краля пожаловала – программист вышел из комнаты. – Че сидишь? Вставай! В гости пойдем!
Писатель поставил недопитый кофе возле дивана и направился следом. Напиток был отвратным по всем критериям, но зуд в голове успокоил. Открыв дверь, программист вышел на лестничную площадку. Вальяжный мужчина лет сорока пяти, одетый в бордовый домашний халат, встречал молодую высокую девушку. Блондинка обернулась в сторону внезапно распахнувшейся двери.
– Богиня! – простонал Программист и выронил кофе. Кружка разлетелась, покрыв волосатые ноги мужчины темными брызгами. Девушка инстинктивно отпрыгнула. В этот момент шпилька на правой босоножке не выдержала и предательски надломилась. Девушка едва не упала, но Программист успел ухватить ее за блузку. Нежный материал треснул, обнажив прелести юной красавицы. Хирург тоже поспешил на помощь гостье, но зацепился поясом за дверную ручку. Халат распахнулся, выставив на обозрение далеко не атлетическое тело. Мужчина покраснел в тон халату, поспешив скрыть наготу.
Тем временем, красавица сняла испорченные босоножки и запустила один в Хирурга, другой в Программиста. Если первый достиг цели, то второй пролетел мимо, приземлившись в аккурат возле лежащего на полу Писателя. Слезы текли из глаз, живот сковала судорога, вызванная резким приступом смеха. Девушка что-то пропищала, сбегая босиком по лестнице.
– Козлы! – раздалось в темноте, после чего девушка выбежала из подъезда, громко хлопнув дверью.
– Сосед! Ну ты кретин! Кто тебя просил, а? Че ты выперся вообще?
– Я не выперся! Поговорить хочу!
– О чем? Такую девочку мне обломал! Эх!
– Вот скажи мне! Почему к тебе приходят девушки из телека, а ко мне нет?
– Ты что, псих? Ау сосед?! – мужчина засмеялся. – Эх, ладно! Заходи. Я там поляну накрыл, не пропадать же добру.
– Я не один!
– Мне все равно.
Стол ломился от угощений.
– Это для одной девушки? – удивился Писатель.
– Ха, ты даже не представляешь, какой бывает аппетит у этих милашек, – хирург налил себе коньяк и закурил трубку. Программист залпом выпил свой стакан.
– Сосед, ты на вопрос отвечать будешь?
Хирург смаковал трубку, от удовольствия прикрыв глаза.
– Извините, конечно, но вам это работать не мешает? – Писатель приподнял свой бокал коньяка.
– Нет. Я ведь давно уже не оперирую. Открыл свою клинику пластической хирургии. Нанял лучших специалистов. И теперь мне необязательно стоять у стола. – Хирург улыбнулся, выдыхая сизое облако табачного дыма.
– Я думал: такие, как вы, стремятся сделать мир красивее?
– «Мы делаем мир краше!» – лозунг нашей клиники, а «Мы делаем деньги!» – лозунг моего бухгалтера! Ха-ха! В наше время даже самая благородная идея – ничто, если она не приносит прибыль. Когда-то, в самом начале своей карьеры, я искренне верил, что смогу изменить мир. На моем столе лежали люди, изуродованные авариями, пожарами, различными несчастными случаями. Помню, даже была девушка, модель. Завистница, плеснула ей в лицо кислотой! Сейчас это происходит время от времени, но тогда это был нонсенс.
Я был неплохим хирургом. Со временем, ко мне потянулись политики, бизнесмены, артисты, музыканты. В общем, знаменитости всякого рода. Люди, в принципе, нормальные. Острой необходимости в операции ни у кого из них не было. Зато было тщеславие. Страх лишиться своего лица и стать никем. И делал то, что они просили, но не мог того, чего хотел. Ни один скальпель не может сделать красивее душу. Нейрохирург удалит опухоль головного мозга, кардиолог заменит сердце. Но душу никогда. И я устал. Они выходили из клиники свежими и помолодевшими. Их снова любили и боготворили. Но за внешним лоском никто не замечал гнилое нутро.
Однажды после операции я заглянул в бар. У меня была депрессия, и напился я неслабо. Вдруг среди посетителей я заметил девушку. Она была далеко не красавица, но что-то в ней привлекло меня. У нас завязалось знакомство. Пока мы разговаривали, я только и делал, что рассматривал черты ее лица, представляя в уме, что и как можно изменить. Все было нормально, пока не случилась роковая ошибка. Я предложил ей операцию в обмен на проведенную с ней ночь. Знаете, сколько девушек готовы принять такое предложение? Тысячи! Но не она. Ее серые глаза, наполненные обидой и злобой, смотрели сквозь меня. С той самой секунды я стал для нее никем. Пустым местом. Она отвесила мне пощечину так, что чуть не сломала челюсть. Молча встала, и гордой походкой направилась к выходу. Я был взбешен. Как? Как она могла отказать мне? Мне? Лучшему пластическому хирургу этого города! Дура! Она не понимала, от чего отказалась! Эти мысли гудели в моей голове. Причем было не понятно, от водки она гудит или от удара.
Конечно, теперь я понимаю, что била она не по щеке, а по моему самолюбию. Каждый раз, когда в моей постели – очередная модель, эта дурнушка – где-то рядом. Она стала моим личным призраком. Вроде бы ничего особенного не произошло. Девушки и раньше мне отказывали. Но эти глаза. Если честно, то я сам не до конца понимаю, какое именно чувство вызывает во мне ее образ. Страх, отвращение, ненависть, любовь.
Все мои попытки найти ее оказались тщетны.
– А если найдешь? Что тогда? – карандаш Писателя замер над тетрадью.
– Не знаю. Я хочу и боюсь одновременно. Иногда мне хочется упасть перед ней на колени и попросить прощения. Иногда – убить. Растерзать жестоко и беспощадно.
– Сосед, да ты псих!
– Что? А кто здесь нормальный! Твой приятель, возомнивший себя журналистом?
– Он писатель!
– Тем более! Все писатели психи! Или ты нормальный? Когда в последний раз ты выходил на улицу? Когда к тебе приходила девушка? А? Да я каждый день думаю о том, не сдох ли ты? Прислушаюсь порой: а нет, живой, молотит по клавиатуре. Ты на себя-то хоть в зеркало смотрел?
– Я не оскорблял тебя!
– А я буду! Имею право! Потому что ты ничтожество! Да и я! Я, такой весь богатый и знаменитый, тоже есть никто. Я штампую этих кукол, как конвейер. Это моя личная армия на случай войны с той девушкой. Хотя нет. Знаешь, война уже идет! С того самого момента, как я к ней подошел, я начал атаку. Война идет, и я проигрываю. Прежде всего, сам себе. Ко мне часто приходит мысль, что она обо мне даже не думает. Но я надеюсь, что это не так. Если она меня помнит, значит, все мои мучения не напрасны.
Все молчали. Только тиканье дорогих настенных часов нарушало тишину.
– Может, тебе к психиатру сходить?
– А тебе к сексопатологу, да?
– Я к тебе по-соседски пришел, за помощью, а ты…
– Не буду я тебе помогать. Ты такой же сумасшедший, как и я. Иди в свою конуру. Стучи по клавишам и пускай слюни на мои творения. У нас у каждого своя персональная тюрьма. Из нее нет выхода. Потому что у нас нет срока заключения. И сбежать мы не можем. Не убежишь ты от себя, понимаешь?
– Что же мне делать?
– Иди и смотри свою ненавистную рекламу. Как будто я ее снимаю! Кретин! Да и еще! Если ты хоть один раз посмеешь взломать базу данных моей клиники, я за себя не отвечаю. Ты уже сделал это два раза. Третьего не будет. И не надо делать такие круглые глаза. Тоже мне, хакер самоучка, следы путать не умеешь. Пшли вон оба! Что-то я с вами разоткровенничался. Надо пить поменьше. Ну, че расселись? Валите, говорю, отсюда.
Хозяин вытолкнул гостей за дверь.
– Ну, я, пожалуй, пойду, – Писатель пожал руку застывшему Программисту. Он обернулся несколько раз, а Программист все стоял на лестничной площадке с отрешенным взглядом.
– Загрузился! – подумал Писатель и, наступив на кем-то оставленную бутылку, полетел в темноту подъезда. Холодный бетон прервал еще один не обычный сон.
Сон 11. Белое платье
Мама, я пришла к тебе во сне.
