Возле Чистых прудов

«Месяц в небе мелькнул, словно в море пропавшая лодка…»

Месяц в небе мелькнул, словно в море пропавшая лодка,И туман за окном, и колючим кустарником скрытВ серой тьме силуэт. Снова снится мне друг мой Володька —Здесь, у нас, – это он возле дачной калитки стоит.Нас жизнь развела. Таких не забыть. Он из тех ребят,Кто в пекло – в разведку, в бой идет впереди.Володька, сюда, я здесь, я ждал тыщу лет тебя!Куда ты опять, куда? Постой, подожди!Помнишь: клумба, бульвар, ночь, и мы под дождем – два подросткаРвем цветы для нее, – помнишь, Галька такая была?Королева двора – кудри, бант, та еще вертихвостка, —Только даже она нас поссорить с тобой не смогла!Терраса скрипит в ночи – дощатая, летняя,И сердце, сердце в такт колотит в груди:Володька, где ты, где, я ждал тыщу лет тебя,Куда ты опять пропал? Постой, подожди……В рукавицах свинец – помнишь, было, как шли по району,Как чужая шпана растереть нас хотела в песок?Помнишь, как я с тобой круговую держал оборону?Весь-то круг – я да ты. Мы отбились тогда, Бог помог.Рябина дрожит на ветру, как кошка бездомная.По саду к калитке иду, очнувшись от сна.Уплыл, пропал силуэт. Да был же он, помню я!Володька, постой, подожди! Туман. Тишина… 2016

«Пульс, как пьяный балбес, пляшет польку…»

Пульс, как пьяный балбес, пляшет польку,Нас с Серегой накрыли снега.Мы подругу, красавицу ОлькуПровожаем к чертям на рога.И скучает впотьмах поневоле,И застыл, окунувшись в пургу,Как пиратский фрегат на приколе,Одинокий трамвай на кругу.Миг остался всего лишь, и только,Он вздохнул и отчалил. Беда!Королева, красавица Олька,Уплывает от нас навсегда!И унылый фонарь среди ночиСветит нам сквозь мороз и метель,И стучит по вискам, и грохочет,Как кувалда, трамвайная трель.Словно колокол бьет корабельныйПо засыпанной снегом стране —Да, по ней, окаянной, похмельной,По Сереге, по Ольке, по мне!Мы коньяк закусили конфетой.Наша Олька трясется в тепле,Машет варежкой нам и монетойПишет «SOS!» на морозном стекле.Эй, родная страна, ну-ка спой-каНам про жизнь и умри от стыда —Королева, красавица Олька,Уплывает от нас навсегда… 1998

«Путь-дорога дальняя без конца и края…»

Путь-дорога дальняя без конца и края,Месяц в небе ерзает хитрою лисой.По ночному городу едет на трамваеДевушка красивая с длинною косой.Жалкий и потерянный, словно собачонка,Из тумана светит ей сонный светофор.Ветер, пьяный вдребезги, воет зло и звонко,И трамвай качается – стар, сутул и хвор.Девушка красивая друга вспоминает —Жаркие объятия, лилии в пруду,Будто он опять ее любит и ласкаетВ яблоневых зарослях, в городском саду.Ночь терзали криками глупые синицы,Он ей косу русую теребил рукой:«Ты ко мне на поезде приезжай в столицу,Спросишь Ваську Рыжего на углу Тверской».И она приехала из дремучей дали,Все углы обшарила, больше нету сил:«Эй вы, люди добрые, Васю не видали?Он меня в Москву к себе, в гости пригласил!»Девушка красивая едет на трамвае,Шепчет: «Ну и гады здесь, ну и фраера!»Вот ей пес ободранный головой кивает,Вот и круг, конечная. Вылезать пора… 2002

«Раненым волком вдали электричка воет…»

Раненым волком вдали электричка воет,Поздний троллейбус скулит, как бездомный пес…Вот и случилось. Сдаем все, что есть, без боя —Дом наш назначен, записан под слом, под снос.Вот и случилось. Коты вместо нас на лавке,Что-то почуяв, пируют в охотку, всласть.Дядя Сережа – сосед наш, артист в отставке,В спячку, в столбняк не дает нам сегодня впасть.«Эй, – кричит, – где душа?Сгинет все и сгорит, чем жили мы,Все, чем каждый дышал!Станем хворыми мы и хилыми.Что свобода и честь?Так, пурга, дребедень, названьице!Жизнь, как ржавая жесть,Расползется по швам, развалится!»Дядя Сережа в беседке сидит с гитарой,Дядя Сережа сегодня слегка нетрезв.Сохнет крапива, и в сумерках тополь старыйВозле забора застыл, как могильный крест.Дядя Сережа портвейн наливает в кружку,Бесится ветер, и птицы летят на юг.«Черт вас возьми, да вцепитесь же вы друг в дружку, —Он нам поет, – нам иначе конец, каюк!»Стены стонут, скулят:«Все, прощайте, ребята, по́жили,Спилят нас и спалятЧерез пару недель, чуть позже ли.Вор, предатель и трусЗельем сладким вас будут потчевать.Крепок был ваш союз,Да и он станет пылью, точно ведь?»Ветер кусты изломал. Старый двор безлюден.Дядя Сережа до одури горло рвет:«Братцы мои, неужели мы все забудем,Порознь пойдем, и душа превратится в лед?»Дождик, танцуя, скользит по скрипучей крыше.Тяжко, как в ночь перед казнью, вздыхает дом.Дядя Сережа играет, никто не слышит.Жизнь впереди. Что он пел, мы потом поймем.Вкось и вкривь, так и сякМы несемся по жизни, кружимся —Вразнобой, враскосяк,Все со швалью какой-то дружимся,Черт-те с кем, во всю прытьРвемся вдаль – чуть быстрее, тише ли…Нам его не забыть,Как он пел нам, а мы не слышали… 2014

«Скрип полозьев веселый слышу…»

Скрип полозьев веселый слышу —Отзвук давней лихой поры!Я один наверху, всех выше,Я на санках качусь с горы!Ветер в варежках, снег в ботинках,Стужа лютая, злой мороз!И внизу, вон, соседка НинкаЧто-то шепчет себе под нос.Раз за разом лечу в сугробы!Нам по восемь неполных лет.Нинка смотрит за мною в обаИ снежки мне бросает вслед.Мне катиться под этим взглядомХоть по радуге – трын-трава!«Милый, родный, держись, не падай», —Вот такие ее слова.…Наши с Нинкой пути-тропинки —Вкривь и вкось. Мы сто лет назадРазлетелись, как две снежинки.Я вдали от ребят, от Нинки,Я в кольцо холодами взят.Я вершину руками трогал.Я на спуске увяз, пропал.Я в тумане ищу дорогу,Среди черных петляю скал.И беда уже бродит рядом,И звучит, что за черт, в ночиНинкин шепот: «Держись, не падай,Поднимайся, ползи, кричи!»Я от страха горланил песни,А она мне из мутной мглыТо махнет, то опять исчезнет,То срезает со мной углы.Белый омут, покой холодныйЗвал, цеплялся, дразня, маня.«Да шагай же ты, милый, родный!» —Нинкин крик поднимал меня.…Мне дают сухари на полдник.Я для Нинки прошу конфет.Как я в лагерь приполз, не помню,Нет метели и Нинки нет.Все смеются: «Меняй пластинку,Ты из вечных вернулся льдов!Да очнись ты, какая Нинка?Мы чужих не нашли следов!»Вот с бинтами подходит тихоИ зеленкой меня прижглаКатька, та, что у нас врачиха:«Это Нинка тебя спасла.Эх, счастливые вы, ей-богу!Столько помнить… Ты бредил ей.Будь здоров, дорогой Серега,Поправляйся, таблетки пей!» 1997

«Слепого дождя заунывное соло…»

Слепого дождя заунывное солоВдали замирает в предсмертной тоске,И солнечный зайчик – как лета осколок.Последние листья плывут по реке.Их снова и снова в чужие пределыСтремнина уносит навек, навсегдаИх ветер несет наугад, неумело,Их тащит под камни шальная вода.Окрашены волны в закатное пламя,И рядом два желтых прозрачных листаПлывут, как танцуют, касаясь краями,И даль впереди холодна и чиста.Они без оглядки в дорогу пустились,Эх, нам бы вот так – до конца и вдвоем,Они друг за друга в пути зацепились,И Бог им не страшен, и черт нипочем.Других, вон, вовсю по камням и корягамТаскает и крутит, мотает и рвет,А эти в обнимку вдоль берега, рядом,Забыв обо всем, продолжают поход.Вот так нас носило с тобой этим летомСквозь ночи и дни, тут и там, налегке,И наша нехитрая песенка спета.Последние листья плывут по реке.Нам ветер свистел про любовь и разлуку,Дудел в свою дудку опять и опять,И время летело, и я твою рукуДержал, как умел, и не смог удержать.И город в закате, как в омуте, тонет,И берег размыт. Я один на мосту.И холод перил обжигает ладони,И птицы, прощаясь, кричат на лету.И в небе – веснушками – ранние звезды,И след самолета – как шрам на виске.И ветер холодный куражится вдосталь.Последние листья плывут по реке… 1979, 1999

«Славка, старый мой друг, машет, машет мне вслед из окна…»

Славка, старый мой друг, машет, машет мне вслед из окна,Тает в сумерках двор, хоть по-волчьи, взахлеб, голоси.«Все, сынок – шепчет мать, – мы свое здесь испили до дна,Здесь погибель, беда!» Мать увозит меня на такси.Под трамвайные трели, под скрежет железных колесВоробьи и вороны по нам панихиду поют,И безумный конвой ошалевших от стужи березКолыханьем ветвей отдает нам прощальный салют.Ветер лютый, лихой по окрестным гуляет дворам.«Эй, куда вы, постойте!» – свистит, удила закусив.Я шепчу: «Мы вернемся. Я буду большой, я не дамНикому никуда насовсем уезжать на такси».Ночь в окошке. Окраина. Айсберги белых домов.Мы в ночи среди них, как затертая шлюпка во льдах.Наша новая пристань – подъезд – нас встречает без слов,Ничего, мы свернем тебе шею, погибель-беда!Снова ветер колючий свистит, как свинец у виска,И пустырь под луною безлюден и мертв, хоть кричи,И шофер нам сигналит: «Удачи! Держитесь! Пока!»И фонарик зеленый от нас уплывает в ночи… 2004

Баллада о колесе

Соскочив, сорвавшись из дурдома,Леха превозмог упадок сил.Он, ветрами вольными влекомый,Колесо на свалке раздобыл.Он сказал себе: «Боец, кремень я,Чтоб в застенках дохнуть взаперти!Если жизнь возникла из движенья,Значит, надо быть всегда в пути!»Ощутив веселость и беспечность,Он нашел задачу по уму:«Я хочу увидеть бесконечностьИ понять по правде, что к чему!»И, жуя травинку, всех ретивей,Мимо рек, озер, полей, лесовЛеха, псих в законе, в реактиве,По дороге катит колесо!Вот застыл под яблоней в укропеШо́фер Юрка, у него тоска.Он проткнулся, а запаску пропил,И лежит, и смотрит в облака.Леха резв и короток в беседе:«Три секунды, чучело, подъем!Мы сейчас куда-нибудь поедемИ в пути чего-нибудь найдем!»И расправил плечи шо́фер Юрка,Со щеки кузнечика прогнал,И восстал из пепла, из окурков,И домкрат руками распознал.Он припомнил старую закваску,Пелену смахнул с залитых глаз,Он приладил Лехину запаску,Он двумя ногами жмет на газ!«Мы в пути, спасибо, друг мой милый! —Юрка счастлив, чуть навеселе, —Я уж думал, сам себе могилуПролежу спиной в сырой земле!Мне с тобой похвально и почетноШуровать по ходу напрямик,У меня горючего до черта,Мы сейчас прокатимся, старик!»Вот они по тракту едут, едут,Вот уже и север, снег, мороз,Вот их девки ложками к обедуЗазывают, мокрые от слез.Вот, расправив бицепсы тугие,Леха лезет лапою в лапшу:«Вы чего угрюмые такие?Я сейчас чечетку вам спляшу!»«Потому что ползаем по жизниЧерез пень-колоду, кое-как,И душа, как в бочке, вязнет, киснет,И скулят над ухом сто собак!Мы лежим на койках, словно бревна, —Из родных краев куда-то вдальВсех парней забрали поголовно —Закалять их, плавить, словно сталь.Кто-то важный, злой, лихой и ловкийИх конкретно ставит на рога,Он их шлет для смеха, для издевкиНа войну, на лесозаготовки,Вглубь земли и в логово врага.Мы в снежки для общей физкультурыМеж собой играем по утрам,Мы одни кукуем здесь, как дуры,Пыль глотаем с горем пополам!»«Ничего, девчата, не боитесь», —Леха встал, над картою навис,Он на лавку прыгнул – воин, витязь:«Раз-два-три, в колонну становись!»Он расправил локоть и предплечьеИ рукою прямо показал:«К женихам поехали, в Заречье,Будут танцы, пьянка, праздник, бал!»Вот погрузка. Старт. А крик, а звон-то!Колокол проснулся, старый хрен!Грузовик газует к горизонту,Режет мрак лучом, как автоген.Юрка-шо́фер техникою занят,Леха в дудку дует из окна,Девки песни в кузове горланят,«К черту все, – орут, – у нас весна!»Вот поселок вахтовый. Опилки.Гвозди. Гайки. Шланги. Провода.Девки – прыг! – и к дому по тропинке,Ноги в руки, горе не беда!Девки рвут галопом от печали,От тоски – сквозь вьюги и ветра,Все заборы к черту посшибали:«Парни, где вы?» Вот они! Ура!Девки внутрь влетают, словно кони, —На огонь, на свет, со всех копыт,Юрка соло шпарит на клаксоне,Полонез Огинского гудит!Мужики по хате ходят-бродят,Как медведи, шерстью заросли,Сапоги надели, блеск наводят,Понимают: девок привезли.Убирают мусор, палки, ветки,Снегом трут стаканы, котелки,Уступают девкам табуретки,Серпантин плетут, как пауки.Великан в фуфайке объясняет:«Я Иван, веселый бородач»,На любовь, на дружбу намекает,Прямо к Таньке скачет, словно мяч.На глазах у Таньки слезы счастья, —Вот как раз от дружбы, от любви,Он ей гладит варежкой запястье,Ей кричат: «Танюха, не реви!Ведь тебя по жизни, словно Жучку,Отродясь пинали все подряд,А теперь, смотри, – целуют ручкуИ стихи на ухо говорят!»От свечей искрится медовуха,Вот за Леху стоя пьют до дна,За огонь страстей, за силу духаИ чтоб денег было до хрена!Юрке дали звание героя:«Молодец, что девок к нам привез!»Из угла, из тьмы блондинка ЗояНа него нацелилась всерьез.За окном, как пьяные матросы,Злые ветры дуют и гудят,Дни летят, как камешки с откоса,Дом гульбой, как пламенем, объят.Вот и свадьбу первую сыграли,И еще, и снова, и опять!Вот скворцы летят из дальней дали.Солнце. Утро. Радость. Благодать.Юрка-шо́фер к свету от подругиИз-под ватных вылез одеял,И, приняв рассола с похмелюги,На сарай залез и речь сказал:«Все у нас наладится, ей-богу,Зазвенит, окрепнет жизни нить,Если каждый будет понемногуЧто-нибудь тянуть, толкать, катить!»Леха Юрку обнял, словно брата,Протрубил побудку в небосвод:«Я пойду. Спасибо вам, ребята!Счастья – всем! Пора. Труба зовет!»Парни зелье горькое допилиЗа девчат, за жизнь, за свет огней,Колесо для Лехи отвинтили:«На, браток, возьми, тебе нужней».Меж парнями Клавдия-дурехаХодит, вьется хитрою лисой,А вдали, вон, точка – это ЛехаПо дороге катит колесо!Но, впотьмах вращая черным усом,Проглотив поллитру под кустом,На хвосте висит легавый мусор,Хочет Леху в стойло гнать кнутом!Девки в окна машут, гонят марлейНа мента из печки черный дым:«Леха – положительный, нормальный,Мы тебе его не отдадим!К нам давай – без понта, без гордыни,Да с народом выпей, закуси!Мы тебя на Юркиной машинеОтвезем домой, как на такси».Мусор к Таньке сбоку примостился:«Гутен таг, мадам! Почту за честь!»Он свинью зарезать согласился,Чтоб сварить ее, а после съесть.Вот он встал с горящими глазами,Взял топор, пошел на скотный двор,И виском припал к оконной раме,И устал, и рухнул под забор.Вон в ночи застыл, во мгле холоднойСтарый клен, костлявый, как Кощей,И уснул, и замер хмырь болотный —Мусор, мент, профессор кислых щей.Из пустых сеней, из серой мутиСлышен лязг зубов его кривых.Он лежит, а Леха – на маршруте,Леха к ветру, к воздуху привык!Разрывая в честном поединкеХолодов железное кольцо,Леха вдаль, вперед, в рассветной дымкеПо дороге катит колесо… 1997

«Спят игрушки – и заяц, и кошка…»

Т. К.

Спят игрушки – и заяц, и кошка,Дети спят. Ночь холодная тает.Мы на кухне сидим у окошка,И свеча на столе догорает.С нами глаз не сомкнул до рассветаДед Мороз из пушистого плюша.Я спою тебе песню про лето,Ты послушай меня, ты послушай.В стылом сумраке, морщась, маячатФонари, как сушеные груши,И метель завывает и плачет,Ты послушай меня, ты послушай.И трамвай, вон, надрывным фальцетомЕй, как флейта безумная, вторит.Я спою тебе песню про лето,Я спою тебе песню про море.За окошком, уныл и печален,Месяц в небе – как лодка на суше.Я к тебе прикасаюсь плечами.Ты послушай меня, ты послушай!Мы уедем с тобой на край света,Отогреем замерзшие души,Я спою тебе песню про лето,Ты послушай меня, ты послушай… 2005

«Ты был у нее. Твою тень на дороге…»

Ты был у нее. Твою тень на дорогеЦарапает луч одинокой звезды.В пейзаж окунаясь печальный, убогий,Уходишь, и снег заметает следы.Сквозь белые хлопья хмельной полуночникС нечесаной гривой, с гитарой в руке,Махнул тебе шляпой, и, зыбкий, непрочный,Над крышами ожил рассвет вдалеке.И ветер худую затискал рябину,И скучен, и строг светофор-ротозей.Так было сто раз – и сквозняк тебе в спину,И шепот ее: «Возвращайся скорей!»И ты возвращался и, сытый и пьяный,Опять на край света за длинным рублемСрывался, спешил, собирал чемоданы:«Все будет у нас. Погоди. Заживем».И ты колесил по дорогам разбитым,Летал, чтоб удачу за шкирку поймать,А счастье потом уж, как дом из гранита,Построить и жить в нем. И горя не знать.Она прижималась щекою прохладнойК щеке, невпопад бормоча у дверей:«Сто лет прождала, и опять. Ну да ладно.Бог даст, как-нибудь… Возвращайся скорей».И клен у подъезда, высокий и важный,Кривляясь, за ворот тебя зацепилКогтистою лапой, когда ты однаждыВ красивой машине сюда прикатил.И ты к ней влетел, ошалелый, усталый.И взгляд ее – вот он – потухший, пустой:«Полжизни ждала, а всего-то осталось…Прости, извини», – и махнула рукой.И тот – на диване – лохматый, с гитарой,Мурлыкал мотив про полярные льды.…Сквозь строй фонарей по ночному бульваруУходишь, и снег заметает следы… 1989

«Ты в автобусе трясешься утром рано…»

С. Филимонову и М. Филимоновой

Ты в автобусе трясешься утром рано,Постовые – вроде толстых поросят,А на острове Бали цветут каштаныИ на пальмах попугаи голосят.Твой начальник, пень трухлявый, злой и склочный,Крутит мордою, как рыба на мели,И не бесится никто, уж это точноС жиру, спьяну ли на острове Бали.У окошка среди гомона и трескаТы сидишь себе, а рядом за стенойВ серых сумерках за серой занавескойЖизнь проходит понемногу стороной.Вьюга чертова, колючие метелиНас с тобою доконали, допекли.Мы от холода, от снега одурелиМы в себя придем на острове Бали.Все мосты на всю катушку, в полной мереМы сжигали за собой, но не сожгли.Все наладится, все склеится, я верю,Мы любить друг друга будем на Бали… 2010

«Ты ее не украл, не отнял, не увел…»

Ты ее не украл, не отнял, не увел.Ты один, ты стоишь на перроне пустом.Ты проспал, ты промедлил, и поезд ушел,И она в нем, как в клетке, и ты ни при чем.Поезд комкает версты, врезаясь в закат,В черных окнах торчат пассажиры, как пни.И кричит воронье, и колеса стучат:«Догони, догони, догони, догони…»Ночь по шпалам крадется бесшумно, как мышь,И в холодных потемках не видно ни зги.Листья, падая, шепчут: «Чего ты стоишь?Да они еле едут, догонишь, беги!»Ты же знаешь, кто с ней – разодетый павлин,В перстнях дурень, долдон, с ним простой разговор.Так давай, прыгай в ночь из-под тощих рябин,Догони, зачеркни этот бред, этот вздор!Слышишь, снова гудок, будто кто-то тебеПохоронную песнь протрезвонил спьяна.Ты уйдешь, ты увязнешь в тепле и в толпе,А в купе – синий сумрак, и он, и она.Ты стоп-кран не сорвал, ты не дал им отбой,Посмотри – даже кожа не содрана с рук.Посмотри – только небо и ночь над тобой,Только крик воронья и колес перестук.И вот этот перрон без единой души —Твой конец, твой итог. Луч луны – словно нож.Ты не лез на рожон, даже лоб не ушиб,Так чего же ты хочешь, чего же ты ждешь?.. 1992

«Ты не думай, Самыгин Санек…»

Ты не думай, Самыгин Санек,Что Серега Киреев – пенек.Вот пойду я сейчас и поддам, —У соседа в заначке – «Агдам».Вот уже я назло вороньюУ окна со стаканом стою —Гордый, сильный, по типу орла.Я хлебаю «Агдам» из горла́.«А стакан-то тебе для чего?» —Спросит Саня, я знаю его.Он дотошный, он скажет: «Кирей,Ты как пил из горла́, так и пей!»Нет, Санек, это бабам сигнал,Что напитком наполнен бокал,Что не гаснет во мне огонек —Ноу-хау такое, Санек, —В Первомай целый день дотемнаСо стаканом стоять у окна,Пить за мир, за свободу, за труд,Тут-то бабы к тебе и придут.А задача – не просто поддать,А эстетику, стиль соблюдать.Саня спросит: «А дальше-то что?»А сперва помаленьку, по стоЯ им нежно так, тихо нальюИ задумку исполню свою.«Кто вы есть? – я скажу. – Высший класс!Золотой наш ресурс и запас.Люди, личности – вот кто вы есть,Наша гордость, и слава, и честь!»Как форель в глубине горных рек,В каждой бабе живет человек,И душа, как весенний восход,В каждой бабе звенит и поет.Ты, конечно, Санек, возразишь,Что бывает, как серая мышь,И восход над рекой, и апрель,И что баба – она не форель,Что я в тему, в нюансы не вник.Я скажу: «Ты чего – уставник?»Ветер вольный им, как ни крути,Помогает не сбиться с пути.Светофор, пучеглазый, как краб,Освещает дорогу для баб.И гляди-ка ты, сам ЗодиакИм мерцает в ночи, как маяк.Да и я для Глафир и МарусьБыть источником света стремлюсь.…Я с повидлом купил пирожок.Я свечу у окошка зажег,Чтобы знала любая мадам:Здесь закуску дают и «Агдам».В этом вот и задумка моя —Баб понять, то бишь суть бытия.Я философ, романтик, эстет.Есть любовь, ничего больше нет!Где ты, Ева, я здесь, твой Адам!Я в стакан наливаю «Агдам»,Бабам делать добро – мой конек.Ноу-хау такое, Санек… 1996

«У меня не гаснет свет в окне…»

У меня не гаснет свет в окне,Ну-ка, девки, шагом марш ко мне!Все нормально – рюмок шум в ушах,Водка в ведрах, самогон в ковшах!Я расставил лапы,Сильный, вроде дуба я,Приходите, бабы,Толстые и глупые!Лесом в мою хатуВам тропа прямая,Меньше трех обхватовЯ не принимаю!Эй, худые, я ваш главный враг,Я кнутом вас загоню в овраг,Я на все село заржу, как конь!Развернись, душа, играй, гармонь!Песни и припевки,Пронесу по улице,Что ж вы, мои девки,Тощие, как курицы?!У избы у каждой,На любом углу пою:«Бабу жду и жажду,Толстую и глупую!»Я ищу зазнобу по плечу,Необъятное объять хочу!Эй, Господь, спустись с небес в наш край,И подругу мне по нраву дай!Хворую хотя бы,Страшную, беззубую,Но живую бабу,Толстую и глупую!Местным не по нраву я,Злой я, вроде волка,Вон идут костлявые,Где моя двустволка?Все сюда, любые —Вежливые, грубые,Только чтобы былиТолстые и глупые!Чтоб капусту ели,Чтоб не знали грамоты,Где вы, неужелиВымерли, как мамонты?Шагом марш, девчата,В мою хату с краю!Меньше трех обхватов,Я не принимаю! 1984

«У него вагон деньжищ…»

У него вагон деньжищ.Он пятнадцать лет назадИз «хрущевки», из МытищПереехал на Арбат.Вдоль по улице пустойОн в ночной несется мгле,В кашемировом пальто,В серебристом «Шевроле».Эх, далек родной причал,Эх, на сердце хмарь и муть,Он по дому заскучал,Он в Мытищи держит путь.Пешеходы – врассыпную, как цыплята,И дощатые заборы – вкривь и вкось.Катька курит на балконе. Эх, ребята!Он до смерти с нею жить хотел когда-то,Да чего-то не сложилось, не срослось.Катька шепчет: «Ну, дела!Ишь, ты, весел, полон сил,Я сто лет тебя ждала,Ты сто лет не приходил».Он сигналит ей: «Пора!»,Семенит вдоль серых стен,Он не хрен теперь с бугра,А известный бизнесмен.Было дело, выпивал,Ни в одном теперь глазу:«Я в Париж тебя на бал,В Монте-Карло увезу!Будем кофий пить в отдельном кабинете,На Луну смотреть, на звездный небосклонИ с министрами финансов на фуршетеПрохлаждаться среди мраморных колонн!»Он и сам теперь на видТипа графа, короля —Перстень золотом блестит,Цепь на шее, как петля.Катька машет: «Ну-ка, спойПро цветущую сирень,Где он, юный голос твой,Где он, чубчик набекрень?»Он копытом пол скребет,Вместо песни – хрип в груди,Он руками руль трясет,Он сигналит: «Выходи!»Звук клаксона – словно хохот лягушачий,И тоска вокруг такая, хоть кричи,Тополь гнется на ветру, и старой клячейТихо тащится трамвай пустой в ночи.На асфальт летит листва,Он мотает головой,Все мотивы, все словаОн забыл, хоть плачь, хоть вой!Катька гасит абажур:«Ехал мимо – дальше едь,Если нету куражуПод гитару песни петь»Хоть бы сбацал «трень да брень»,Ни черта, ни в зуб ногой.Про жасмины, про сиреньИз петли попробуй спой!Ветер в стекла бьет все злее, все свирепей,Дождь по крышам, старый псих, пустился в пляс,В «Шевроле» своем, в салоне, словно в склепе,Он во тьме по горло, по уши увяз… 2007

«У товарищей лица пропитые…»

У товарищей лица пропитые,У соседей носы, как морковки.Я на Сретенке жил в общежитии,Ты – на Чистых прудах, у Покровки.Шарф, беретик, коса с белым бантиком, —Ты на танцы в наш двор приходилаИ меня, молодого сержантика,В ту субботу сама пригласила.А после до рассвета мыПо городу шатались,В потемках, где – неведомо,В трамваях целовались.И ты была печальная,Когда в ночи водительМахнул нам на прощание:«Друг дружку берегите!»Наши пальцы сплелись, вбок – ни шагу я,И, как в за́мок, в пустую беседкуМы с тобою вошли. Я, как шпагою,Резал воздух осиновой веткой.Ветер елкам давал подзатыльники,Я шагал строевым: «Правой! Левой!»Эй, соседи мои, собутыльники,К черту вас! Я солдат королевы!И тих был парк заброшенный,И шепот твой – все ближе:«Любимый мой, хороший мой,Иди сюда, иди же!»И день унылый, серенькийИз мрака мышью вылез,И мы с тобой у СретенкиОбнялись и простились.Я в каких-то стою оцеплениях,Ты секретное чертишь чего-то,Мне на службу к восьми в отделение,А тебе к девяти на работу.Там начальство сидит толстопузое,И на верхний этаж ходу нет нам,И плывет осьминогом, медузоюСекретарша в дыму сигаретном.Веселья на копейку там,Любви и вовсе нету.Орлом летает, беркутомТвой шеф по кабинету.А мой – в папахе, в кителеХрапит в автомобиле,Глаза б мои не видели,Кому мы там служили!Дни летят напролом, словно пьяные,Чуть закрою глаза – мне приснится:Та осенняя ночь окаянная,Тех бульваров пустых вереницы,Ветра, ветра веселые песенкиПод трамвайные тонкие трели, —Мы простились с тобою у Сретенки,Мы друг дружку сберечь не сумели.Заря зияла брешами,И ветер, ветер вольныйСпросонья, как помешанный,Свистел над колокольней.И голуби беспечныеНад крышами кружились,И мы на веки вечныеОбнялись и простились… 2007

«Что ж вы, девки, приуныли…»

Что ж вы, девки, приуныли,Что повесили носы?Мы ничуть не позабылиВашей страсти и красы.Не волнуйтесь, мы на стреме,Мы имеем вас в виду —И во сне, и в полудреме,И с похмелья, и в бреду!Ничего, что нету принцаВозле дома под окном,Мы с ребятами проспимсяПод венец вас поведем.В пух и прах легко и смелоРазобьем любую рать,Будем вас по ходу делаИ любить, и уважать!Завтра наш родимый уголСтанет лучше, чем вчера.От хронических недуговНас излечат доктора.В трудовой профилакторийМы не будем попадать,Будем утренние зориИз окошка наблюдать!Из-под кленов и акацийВдаль помчимся во всю прыть,Будем спортом заниматьсяИ не будем водку пить.Мы с утра глаза промыли,Отряхнулись от росы.Что ж вы, девки, приуныли,Что повесили носы? 1987