Леонид Заманский: человек без страха

Что уважает высший пилотаж.

И он над стройкой вражеской кругами

На бреющем летал и не глядел,

Как на панели лампочки моргали

И как пилот тихонечко бледнел.

Ему хотелось камнем рухнуть наземь

На тех, кто объявил ему войну:

«А ну-ка я винтом по ихней связи –

По крышам, где антенны, рубану!

Стальной мой конь, железная громада,

Бывает и упёртым, как баран,

С ним очень даже можно, если надо,

Исполнить показательный таран!

Так знай же, мой противник, гад ползучий,

Я на него вполне могу пойти,

Тут главное прицелиться получше,

Ну, чтоб не сбиться с верного пути!

И враг уже не выпьет за победу,

Когда я в территорию его

Возьму и врежусь, крикнув напоследок:

Россия, помни сына своего!»

Потом уже, при виде тучи чёрной,

Навстречу ей, собрав запасы сил,

Он газануть пытался рефлекторно,

Но вовремя себя остановил.

Короче, покуражился легонько:

Пусть знают те, кто надо, что почём,

Что ко всему вдобавок друг наш Лёнька

Является воздушным лихачом!

«Пускай теперь трепещет враг бесстыжий, –

Он погрозил, – я к вам вернусь опять!

Не только Бог, я тоже правду вижу.

Небесной кары вам не избежать!»

            -25-

Что сказать – вариантов навалом,

Если Лёнька сидит за штурвалом,

Много схем для манёвра во мгле,

Для отпора различным злодеям,

Чтобы помнить всегда и везде им,

Что не вечны они на земле!

Мы продукцию нашей литейки

Не сказать, чтобы всю, до копейки,

Нет, напротив, немножко, чуть-чуть

Этим Лёнькиным рейсом сумели

Без задержки доставить до цели –

Вот такой наш особенный путь!

Позже стало известно, однако:

Имитируя с неба атаку

На позиции вражеских сил,

Лёнька часть драгоценного груза,

Словно шар в биллиардную лузу,

Прямо к ним в котлован положил!

Не нарочно, конечно, но всё же…

У людей там морозец по коже

Пробежал так, признаться, слегка –

Неприятный такой холодочек

Проскользнул от печёнки до почек,

Аж у всех закружилась башка.

Их коллектив, сплочённый и матёрый,

Задумался на тему, как им быть,

Они прислали к нам парламентёра

Мол, так не честно – сверху нас бомбить!

Давно уже у нас по умолчанью –

Что хоть порой бываем мы грубы,

Но есть оно, взаимопониманье:

По ходу споров – никакой стрельбы!

Тем более, бомбёжек. Вы сдурели –

Ронять на нас чугунное литьё?

Ведь мы-то вас не держим на прицеле,

Не тешим самолюбие своё!

«Прости, – сказал майор, наш главный спикер, –

У Лёньки вышел в воздухе эксцесс,

Ему мешали солнечные блики,

Он плохо видел вас из-под небес.

У нас в башке по общей с вами схеме –

Холодная война. И хрен бы с ней.

Бомбардировки – это мы отменим,

А вот с самим Заманским всё сложней.

Он может вашу стройку протаранить,

Он сущий псих, когда бывает зол.

Уже и академик нами нанят,

Чтоб катапульту Лёньке изобрёл.

Он вашу участь с вами не разделит,

Он всё продумал, надо полагать,

Не идиот же он, на самом деле,

Чтоб вместе с вами в пекле погибать!

Я объяснить могу единым разом:

Кто б ни был ты, слуга или король,

Но, как молитву, выучить обязан,

Как дважды два, как до-ре-ми-фа-соль,

Что, если загоняешь зверя в угол,

Такого, как Заманский, значит, всё, –

Он сотворит из вас вороньих пугал,

И он башку не просто вам снесёт, –

Молниеносно – вот как это будет!

Он с молниями дружит, наш вожак,

И в случае тарана бойтесь, люди,

Летящих врассыпную железяк!

Давно уж никакой не страшен кризис,

Как минимум, ему с тех самых пор,

Как он стоял на палубе в круизе

Всем грозам и ветрам наперекор.

А то и раньше, в школьных коридорах,

Когда он грудью через «не могу»

На подлецов бросался, у которых

Была одна извилина в мозгу.

Его кипучей страсти нет предела,

Когда он надевает свой берет.

Мы с ним не можем ничего поделать.

Не злите Лёньку – вот вам наш совет!»

            -26-

Лёнька здесь же сидел, тихий, грустный,

Встал, прокашлялся, пальцами хрустнул:

«Ладно, парни, шабаш, перерыв –

Пять минут». И кивнул визитёру:

«Не такие уж мы бузотёры.

А какой у тебя конструктив?

Что ещё за душой, кроме жалоб,

Есть у вас, нам понять не мешало б,

Ты у боссов своих уточни.

Время есть. Пять минут – это много.

Да хоть шесть, подождём, ради бога,

Ну, а дальше уже извини.

Будь здоров, если нет предложений».

Тот в ответ: «Хоть талант вы и гений,

Как начальство моё говорит,

Но успели уже позабыть вы:

Очень острый вопрос, вроде бритвы,

На повестке сегодня стоит.

Вам прозрачно опять намекают,

Что по-честному вас отпускают –

Всю команду: гуд бай и пока!

Что тут хитрого? Вы – на свободе,

Мы – при деле, при вашем заводе,

Он теперь будет наш, на века!»

Такой вот нам озвучен ультиматум.

Да, прямо скажем, выбор невелик.

На что уж Сашка стойким был солдатом,

И тот слегка согнулся и поник.

И Катька, егоза и непоседа,

Чтоб Лёнькин гнев немного остудить,

Попробовала даже напоследок

Парламентёра малость пристыдить:

«Чужое взять задаром, за «спасибо»

Оно в уме, начальство-то твоё?»

А он в ответ: «У вас такая прибыль,

Что глупо игнорировать её!»

Не то чтобы мы так уж обалдели

От наглости его и простоты,

Да нет. Мы с ним расстались на неделю,

На всех воротах выставив посты.

Заманский из себя вождя не корчил,

Хотя и Че Геварой был на вид.

А то, что тот в итоге плохо кончил,

Так это ни о чём не говорит.

Но хоть он и красив на киноплёнке,

С какой ты ни посмотришь стороны,

Герои, чтоб ровняться с ними, Лёньке

Свои, родные всё-таки нужны.

Идей, как говорится, полный кузов:

Вот дать ему подзорную трубу

И глаз подбить – ну вылитый Кутузов,

Свой тяжкий крест несущий на горбу.

Мол, жечь, не жечь Москву, решись поди-ка,

Точней, завод наш, все его цеха,

А после с вертолёта побибикать

И соскочить подальше от греха!

«А что? – майор подпрыгнул, – и нормально!

И кулаком себя ударил в грудь:

Пусть, как бы это ни было печально,

Диверсия – единственный наш путь!»

Мы это Лёньке в красках расписали,

Как пламя лижет красным языком

Сырьё, станки, запчасти, все детали,

Как всё летит куда-то кувырком.

            -27-

«Лёнь, ты чувствуешь, жареным пахнет?

Если мы подзорвём всё тут на хрен,

То не так будет грустно терять

Всё, что мы тут с тобою нажили,

Прежде, чем они нас окружили.

Вот уже и проверки опять

Понеслись, чтоб им всем! – как и раньше,

Покатили, как танки на марше!»

И Витюха, плясун из Москвы,

Что дорос до начальника сбыта,

Нам сказал: «Чья и где карта бита,

Это, в общем-то, ясно, увы!

Сколько тонн увезёшь вертолётом?

«МИ-четыре» берёт их всего-то

Полторы или даже одну.

Мы же всё понимаем, ребята,

Дохлый номер – дурить супостата,

Если бизнес стоит на кону».

И в окно, словно серая пума,

Туча, сволочь, глазела угрюмо,

И туман над заводом висел,

И шлагмаум на въезде, скотина,

Нам казался уже гильотиной.

Мы повесили нос. Но не все.

«Мы сильнее, и враг нам не страшен!» –

Это Катька, красавица наша,

Нам идею в мозги, словно гвоздь,

Словно в сердце заточку воткнула,

Словно в рот револьверное дуло:

«Где они, ваши сила и злость?»

Она сказала: «Мы найдём управу

На эту обезумевшую рать.

Предупреждаю: лично мне по нраву

Их с воздуха в упор атаковать!

Но тут не разберёшься без бутылки,

Извилины сотрутся в порошок, –

Идея – в изначальной предпосылке,

Что вертолёты – это хорошо.

Чтоб не возить по небу арматуру,

А обозначить линию огня,

Я, может быть, и выгляжу, как дура,

Но вы сперва дослушайте меня!

Я раньше цифры всякие, не скрою,

Считала враскосяк, была беда,

В сомножителях путалась порою,

В сожителях при этом – никогда!

Теперь смотрю на мир гораздо шире,

Веду складской и прочий весь учёт.

Витюха прав: убитый «МИ-четыре»

Едва ли больше тонны увезёт.

Меня саму, порой, признаюсь, бесит

Грузоподъёмность низкая его,

А взять в аренду штук хотя бы десять!

И я сейчас скажу вам, для чего.

Уныние, растерянность, бессилье,

Уже всё это будет не про нас.

От нашей вертолётной эскадрильи

У них слеза покатится из глаз! –

У этих всех проклятых изуверов,

Что душат нас и топчут на корню,

Стяжателей и коррупционеров,

Ворующих по двадцать раз на дню.

Вот хрен им, а не наши бастионы,

Лёнь, ты Кутузов, правда, зуб даю!

А мы такие все Багратионы,

И наша жизнь – с тобой она, в бою!

Да, мне самой всё это интересно, –

Быть, типа, в гуще, а не в стороне,

Но лучший бой, и это всем известно, –

Который состоялся лишь во сне.

            -28-

Как-то в школе ещё, в старшем классе,

Философией я увлеклася,

Размышлять начала головой

И скажу: мы обязаны с вами

Выражать научиться словами

То, за что мы бросаемся в бой.

Предположим, ты что-то имеешь,

Хоть реально, как мы, хоть в уме лишь –

Как они, что хотят всё забрать,

Всё отцапать у нас за бесплатно,

И уже не пойдут на попятный,

Так как цель их одна – воровать!

Мой подход – он за гранями фола,

Может быть, это ересь, крамола,

Но вопрос-то стои́т всё равно,

Смысловая какая-то каша

В нём видна: а вот это вот наше

Производство – зачем нам оно?

Как засохшая грязь на асфальте,

Злость в душе у нас. Братцы, давайте

Стороной мы её обойдём.

Нас хотят обокрасть. Да, понятно.

Всё, допустим, ушло безвозвратно –

Что утратим и что мы найдём?

Пусть завод – наша лодка, в которой

Мы плывём, рассекая просторы,

И чего бы сто лет ей не плыть?

Но она неизбежно потонет,

Если в сутки всего лишь по тонне

Вертолётами сталь вывозить.

Народ, проснись, любезный, будь так ласков, –

Я буду повторять на все лады, –

Заводу крышка, если под завязку

Товаром переполнены склады.

Да, славно хорохорился майор наш,

Ну прямо сказка на ночь перед сном –

Что ты их, Лёня, досыта накормишь

Каким-нибудь огнём или свинцом.

Но всё же моя версия другая:

Хоть ты у нас агрессор и тиран,

Навряд ли их серьёзно испугает

Один гипотетический таран.

И мне ввиду проделанных расчётов

Все цифры окончательно ясны,

Что восемь или десять вертолётов

Сговорчивыми сделать их должны.

Я так и вижу их кривые лица:

В них страх как будто въелся, словно грим.

Но надо знать, о чём мы сговориться

С преступной этой сволочью хотим.

Мне даже и такой расклад не страшен –

Заместо чтобы плакать и рыдать,

С учётом эскадрильи этой нашей

Завод за очень дорого продать.

Не век же нам теперь под ними ползать.

Тут вместе надо думать, слышишь, Лёнь? –

От мозгового штурма только польза,

Хоть тыщу раз велик ты и силён.

В любое время планы всех сражений

Без перекрёстной критики мертвы!»

И он ответил: «Нету возражений,

Зови сюда всех наших из Москвы!»

…Страна своих героев не забыла.

Вернее, Лёнька помнит, что к чему –

Два дружбана, Кувалда и Зубило,

На поезде приехали к нему.

Колян подгрёб, противник всякой драки, –

Он с нами рядом, коль пришла беда, –

Впоследствии российский главный хакер,

Не пойманный нигде и никогда.

            -29-

И Андрюха, что Сашкин напарник,

С той промзоны, умелец, ударник,

Что без нас тот ангар превратил,

Поучившись командовать с годик,

В небольшой интересный заводик,

Тоже к нам на совет прикатил.

Дисциплина, однако. Ни грамма

Никому раньше срока, пока мы

Закусь резали, чтоб её съесть,

И наружу столы выносили,

Чтобы сложную тему осилить,

В суть вопроса внимательно влезть.

Мы давно наблюдали за Лёнькой:

Он заботой своей, как зелёнкой,

Может рану любую прижечь –

В смысле рану души, да и тела, –

Посмотреть так в упор очумело

И задвинуть весёлую речь!

«Эй, ребята, мы высшая лига, –

Вот уже он её нам и двигал, –

Наш удел – пьедестал, первый ряд!

Мы вложили и деньги, и душу

В этот край, где нас резать и кушать

С потрохами со всеми хотят.

Решить сегодня надо, – он продолжил, –

Ну, завтра там, ну, день ещё, другой –

Не то завод продать нам подороже,

Не то вступать с врагами в смертный бой –

Не танковый, коммерческий всего лишь,

Но можно и свободу потерять –

Когда глядишь в окно и Бога молишь,

Чтоб полетело время наше вспять.

Чтоб снова всё вертелось и крутилось,

Чтоб ветераны были все в строю,

И молодёжь по-честному трудилась

И перспективу видела свою.

Итак, враги губищи раскатали,

Привычные к большому грабежу,

Бессовестно продумав все детали;

Вот хрен им по всей морде! – я скажу.

Им даже, проходимцам, и не снилось,

Какие провернули мы дела,

Чтоб больше аргументов появилось

У нас за ту неделю, что прошла.

Другой набор раскладов и расчётов,

Другие нынче правила игры:

У нас в аренде десять вертолётов,

А это не хухры тебе мухры.

Стоят себе спокойно, словно мебель,

И в ус не дуют, нет у них усов,

И где-то облака в закатном небе

Плывут навроде алых парусов.

Туда б сейчас! Друзья мои, ребята,

Взлететь хочу! Душа моя в огне!

Я фильм смотрел однажды, «Авиатор»,

Героя бы того на пару мне!

Ну, а сперва обсудим для начала,

Продать завод нам или не продать.

Нам Катерина правильно сказала:

Здесь без бутылки трудно рассуждать.

            -30-

Спорьте, братцы, по смыслу, по сути

Шкурой, сердцем, нутром голосуйте,

Коллективному верьте уму,

Он вам верную службу сослужит,

Я вас буду внимательно слушать

И решение лично приму».

Споры, крики, знакомое дело,

Тридцать пять человек нас сидело,

Как на Сашкиной свадьбе тогда.

Мы четыре часа заседали,

Даже Колька слегка поскандалил,

Что он раньше не ездил сюда.

«Тут вопрос назревает коварный, –

Нам сказали Зубила с Кувалдой,

Мы в литейку зашли, как на фронт, –

Мы весь цех перебрали до гайки,

И как есть говорим, без утайки –

Надо вкладывать деньги в ремонт.

Фронт не фронт, а развал капитальный,

Хорошо хоть, фурычат нормально

Позапрошлого века станки,

А вот с новыми вечно морока,

Что впадают в маразм раньше срока

И кряхтят, как во сне старики».

…А с посланцем, что был здесь с визитом,

С виду сволочью и паразитом,

Вновь мы встретились. Он к нам пришёл

Раньше на день, чего-то напутав, –

Видно, сбился с прямого маршрута.

Ну, раз так, то садись, вон, за стол!

Парламентёр махнул пятнадцать рюмок.

Динамика процесса такова:

Он пил сосредоточенно, угрюмо,

Пока не отказала голова.

Но он вернулся в прежние границы:

Мадеру лакируя коньяком,

Пошагово сумел восстановиться –

Частично, а потом и целиком.

Он протрезвел – не в два конечно, счёта,

Но вроде как огурчик стал опять:

«Мы всё-таки могём ещё чего-то,

Нельзя нас так огульно презирать!»

«Кривое это здешнее пространство, –

Сказала Катька, – лажа и отстой,

Но если кто-то пьянство лечит пьянством,

То человек он точно непростой!

Эй, ты, кончай дружить со сволочами,

Там только дурь и подлость впереди,

А если ты такой необычайный,

Бросай их на хрен, к нам переходи!

На вертолёте, слышь, тебя прокотим!»

А он в ответ: «Ну как я перейду?

Тогда я стану дичью на охоте,

В сосновой роще смерть свою найду!»

«Ну нет так нет, – Заманский подытожил, –

Я всё решил. Иди скажи своим,

Что нам держать завод – себе дороже,

За пятьдесят «лимонов» отдадим».

Тот поперхнулся жареной тефтелей:

«Ну ладно, три там или даже пять,

Да мы и их давать-то не хотели,

Планировали даром всё забрать».

«А вертолёты видишь? – мы спросили, –

Вам есть чего терять, ты знаешь сам:

Кто в воздухе, в полёте, тот и в силе,

А кто внизу, тому и место там!

И никакого смысла понтоваться,

Вам всё равно не светит ни черта!

Могли бы и поинтересоваться

Диаметром несущего винта.

А лучше катапультой – той, которой

Учёные для нас изобрели!

Братишка, позабыть уже бы впору,

Какие вы такие короли!»

            -31-

Он представил доклад хитромудрый

Важным боссам своим. А наутро,

Как ощипанный жалкий птенец,

Весь помятый какой-то, несчастный,

К нам вернулся, сказал: «Мы согласны

Все вопросы решить, наконец.

То, что все вы специальные люди

Сплошь и рядом, и торга не будет,

Что Заманский на принцип пошёл,

Понимают мои толстосумы».

Чудеса! Нам наутро всю сумму

Их бухгалтер на счёт перевёл.

Кто-то спросит меня: почему ты

Обозначить не хочешь валюту –

Ту, в которой вам деньги пришли? –

Фунты стерлингов, доллары, что там

По итоговым вашим расчётам –

Лиры, франки, юани, рубли?

Мой читатель, поверь, мне секреты

Лень хранить. И желания нету

Нашу сделку туманом покрыть

Или мраком каким-то окутать,

Просто я не хочу тебя путать,

В курс валют с головою зарыть.

Мы всё вокруг слезами замочили,

Что стало трудно жить у нас в стране,

Но бонусы такие получили,

Каких мы не видали и во сне.

Да, нелегко задать такую планку.

Наш славный коллектив её задал.

Во все свои бинокли нашу пьянку

Противник накануне наблюдал.

Он понял: ничего мы не боимся!

И уж его-то точно меньше всех,

А, значит, мы в итоге сговоримся

Без всяческих препятствий и помех!

Так всё и вышло. Быстрый и короткий

Был путь до сделки. Вновь нам пировать.

Мы только-только съехались на сходку,

А уж пора отвальную давать.

И хоть мы все выносливы, как кони,

И хоть я парень с виду не дурак,

Экзотику не сразу эту понял –

Сходняк, переходящий в отходняк!

И в этом вот подобном положенье

Поди пойми, чего нам отмечать –

При том, что ты провал и пораженье

Не должен от победы отличать!

Да, так и было сказано поэтом,

Который дело туго знал своё,

А у поэтов где-то в голове там

На этот счёт особое чутьё:

(«Другие по живому следу

Пройдут твой путь за пядью пядь,

Но пораженье от победы

Ты сам не должен отличать».

Б.Пастернак )

Одни тебя ругают зло и строго,

Другие превозносят до небес,

Одни орут, что ты – избранник Бога,

Другие – что придурок и балбес.

Такая жизнь у них, а что поделать?

Терпи, уж если в руки взял перо!

Иди вперёд уверенно и смело,

Твори, художник, благо и добро!

Вот так и мы – пахали, шли, творили,

А что завод захапали у нас –

Так мы, выходит, тоже победили!

Деньжищ-то вон теперь какой запас!

Их можно запустить в любое дело,

А можно и потратить не спеша, –

Кому что ближе. Главное, чтоб пела,

Плясала и куражилась душа.

            -32-

Свежий воздух. Сентябрь. Ветерочек.

В темпе, слаженно, без проволо́чек

Мы за те же садимся столы.

«Что сказать? Отходняк – это свято,

Так наполним бокалы, ребята

Пьём за жизнь! Веселее, орлы!» –

Это Лёня нам клич такой кинул,

Он беретку на брови надвинул,

И добавил: «Ребята, за вас!

Пусть земля эта будет свободной,

И счастливой, и мирной! – ну вот вам

В общем виде мой главный наказ!»

Мы в подсвечники вставили свечи.

«Что ж, друзья дорогие, до встречи!»

Нам начальник таможни сказал.

Он нормальный, ему здесь уместно

За альянс наш проверенный, тесный

Осушать полновесный бокал.

А ещё он партнёр и приятель

С прокурором. Вот так, мой читатель.

И не в минус им это, а в плюс

Можно смело поставить обоим,

Брагу пить из бадьи не слабо им.

Отходняк был прекрасен, клянусь!

Наутро было трудно просыпаться,

Но всё же мы смогли пораньше встать,

Чтоб с вертолётным парком разобраться –

Пора его владельцу возвращать.

Санёк принёс бухгалтерские счёты –

Мы их-таки хранили взаперти,

Мы полчаса считали вертолёты,

И вышло девять вместо десяти.

Мы к Лёньке, как к эксперту, обратились:

А ты нам комментарии не дашь?

Когда мы с вечеринки расходились,

Ты гладил вертолётный фюзеляж –

Мол, конь стальной, прощай, – ты ахал, охал.

В лесу, в болоте, в речке, в спелой ржи –

Ты где его в итоге размудохал,

И как ты жив остался-то, скажи?

Он весь такой: да как-то я не знаю,

И даже знать особо не хочу,

Но если уж вопросы возникают,

То я пропажу лично оплачу.

Похоже, он, спасаясь от печали,

Последний совершил-таки полёт,

Пока мы за победу выпивали

Или за проигрыш, чёрт нас разберёт!

Он с техникой обычно осторожен,

Не то, чтобы он варвар и вандал,

Но, судя по его разбитой роже,

Он катапульту всё же испытал.

Куда-то там спикировал в тумане,

Да спел ещё «Катюшу» на ходу.

Ну это да. Какие россияне

Не уважают быструю езду?

Конечно, он впоследствии признался,

Что под покровом ночи, в темноте

Взлетел, поднялся ввысь, не удержался,

И рычаги какие-то не те

Не так тягал и рухнул в пруд-отстойник,

И еле выгреб из последних сил,

А конь стальной теперь уже покойник –

Во мглу ушёл, на дно, в болотный ил.

            -33-

Вот и время домой собираться.

Дело сделано. Жаль расставаться

Нам с землёй этой нашей, родной.

Да, родной она стала, ей-Богу.

Но пора отправляться в дорогу.

Эй, завод, будь здоров, дорогой!

Вот такие дела, мой читатель.

Ни цветов, ни прощальных объятий –

Были сдержанны наши дружки,

Словно сабли засунули в ножны, –

Прокурор и начальник таможни

Прикусили свои языки.

Мол, нам жить ещё здесь, извините,

Мы за правду, за вас, но поймите:

Сложно всё. Мы в ответ им: «Пока.

И спасибо, что вы в этом деле

С ними в дудку одну не дудели,

Что цела у обоих башка».

И завхоз, старый дядька из местных,

Что весь срок пропахал с нами честно,

Руку каждому лично пожал,

Так, что пальцы у нас захрустели,

Да и он, чуть согнувшийся в теле,

Еле-еле слезу удержал.

И вот машины мордами на трассе

Ныряют в тучи смога, как в мазут.

В обратный путь – в столицу, восвояси

Нас те же два автобуса везут.

Мы со вчера оставшиеся вина

В салонах распиваем. Красота!

А всё, что было, и наполовину

Не поняли пока что ни черта.

«Друзья! Определиться не пора ли, –

Сказал майор, наш вечный тамада, –

Мы выиграли или проиграли?

Я расскажу вам. Слушайте сюда!

Со стороны на игры наши глядя,

На комплекс всех проделанных работ,

Я вижу: мы не только не в накладе,

А сняли, чтоб вы поняли, джек-пот!

Всё классно, братцы: нас не посадили!

За что? вопрос дурацкий, ни о чём, –

Как на стекле букашку, не прибили,

Не грохнули в подъезде кирпичом.

И, кстати, ни к инфаркту, ни к инсульту