Кукловод

Выбор как-то не велик: вечно ковыряться в чужом грязном белье, идти мириться с Львом, на его условиях. Или просто уйти. Да, она давно об этом думала, такую же зарплату она и в другом месте может получать. Конечно, куча бумаг о неразглашении и прочее… ох, как же все сложно.

Но, пока у нее еще, все-таки есть здесь дела. После того, как она задала новые параметры для «зон наблюдений» Феникс начал выдавать весьма необычные вероятности. Во-первых, она, может, быть впервые вышла на след Ани. Нет, это еще не точно, нужно отмести кучу лишних вероятностей и кое что проверить.

Во-вторых, что еще более интересно, Афина нашла небольшую программу, искусно сокрытую в недрах Феникса, у программы была всего одна функция: искусственно поднять вероятность смерти Кротуша. Да, у нее нет туда доступа, поэтому пока об этом лучше ни кому не знать. Она сумела ее отключить и вуаля – Кротушь начал выживать.

Это наиболее «старая» часть Феникса, пережиток со времен бэта – теста. на против программки значилось, что это просто очередной контроллер набора вероятностей. Вот только включался он только в том случае, если в «зоне наблюдения» был Кротушь, и изощренно убивал его любым доступным способом. Кто ж так не любил Кротуша?

«Ирка – ты дома?» – очередное сообщение от Марата, она же сказала, что заберет заявление, что ему еще надо – то?

«Возможно», – ответила девушка, после не долгой паузы.

«Ок, значит дома, ясно, а где ты живешь?» – и это спрашивает тот, который с десяток раз забирал ее практически от дома.

«Дом я знаю, дальше куда?»

«Вверх», – столько же раз она говорила на каком этаже живет. – «Что тебе надо?»

«Давай поговорим», – он сегодня ей и так уже наговорил, хм… намного больше, чем обычно. Обычно: «ты где»? и «сейчас приеду».

«Давай, так поговорим», – она уже написала заявление на увольнение и в компании осталось работать не долго. Уходить было немного жаль, работа ей честно нравилась. Но, надоело все как-то, со временем: друзья, которых, кажется, так и нет, враги, которых полно, обиды, конфликты, недоразумения. После той ссоры с Маратом, косых взглядов в ее сторону и кривотолков, она решила, что это – последняя капля в море ее терпения. Она уйдет, может переедет в другой город, здесь ее все равно ни чего ни держит. И, ни когда, ни за что и ни при каких условиях не вернется сюда.

«Давай по-другому», – все равно не отвяжется.

Она пошла на кухню, на двери весела игрушка ее кошки: гусеница на резинке. Кошка могла часами играть с любимой игрушкой, но в последнее время обленилась и все чаще, взяв гусеницу в зубы оттягивала резинку до дивана.

«Приеду, поговорим», – написал он через минуту, она вернулась в зал. Игрушечная гусеница оказалась буквально намотана на дверную ручку. С силой, размотать оказалось ни так просто.

– Как ты это так? – спросила она у кошки, которой в данной момент даже видно не было. Девушка потянула за гусеницу, отошла к дивану. Гусеница пролетела через всю комнату, ударившись о противоположную стену. И, теперь качалась возле двери, даже не думая наматываться на дверную ручку. – Странно. Египтянин? – тени, вроде бы, не видно. Она давно знает, что он может взаимодействовать с предметами. Иногда становилось жутко. Как когда камера, чуть ли не пол дня показывала тень возле входной двери. Потом непонятная тень растворилась в воздухе, египтянин так себя ни когда не вел, да и кошачьи игрушки прежде на дверь не наматывал, хотя, может это все-таки кошка?

Зато, египтянин все еще оставался глух к предложению сдвинуть стул. Да, еще уверял ее, что он живой человек, ну, а бушующее он знает, потому, что находится вне времени…чаще всего ей удавалось убедить себя, что это все лишь плод ее бурной фантазии, но, иногда то, что он говорил – сбывалось. Правда, за последнее время наговорил он много чего, пока ни чего этого не произошло. И, даже в том, что что-то из этого возможно она очень сильно сомневалась. Про Марата он то же говорил, вот только сейчас все казалось не реальным. С ее точки зрения все было проще: сейчас она уйдет и все.

Египтянин в последнее время вел себя как-то странно, кажется, у него и у самого какие-то проблемы.

С Маратом они несколько дней назад, помирились, кстати. Как? Да, очень просто.

– Марат этот, просто ничтожество, – это говорила противная девчонка, которая, кажется, только и умела слухи про всех распускать. Все более менее нормальные сотрудники были: дураками, лопухами, ворами и идиотами. Лично она, по ее мнению: разгульная девка, а Марат вот – ничтожество. – Он абсолютно из себя ни чего не представляет! Психопат чертов!

Если в ее словах о Марате, столько же правды, сколько она про ее говорит, то по сути это – комплименты. Обидные, комплименты, блин…Расстались они не друзьями, но черт возьми – все равно обидно. У Марата – оригинальное чувство юмора, он может быть: довольно добрым, интересным, харизматичным, но, чаще всего – доставучий, самовлюбленный и немножко псих. Хотя это ей в нем и нравилось: он не стремился быть таким, каким его хотят видеть, не прятался за стереотипами и, порой, не стеснялся быть невыносимым.

Подумав немного она написала ему, что больше не злится. Лучше невыносимый, но честный Марат, чем общество вот такой вот лицемерной душечки.

«Что заставило тебя передумать?» – спросил Марат.

««Комплименты» в твой адрес.»

«Дай угадаю: я – невыносимый псих и чертов урод?»

«Почти.»

В дверь позвонили, глянув в дверной глазок девушка на мгновение задумалась: – Да, открывай уже, – пробубнил Марат.

В руках у него оказалась бутылка виски: – Ticket1, – пояснил Марат, переступив через порог. – Твой дома?

– Пока нет.

– Будет? – он показал бутылку виски.

– Не знаю.

– А, ты?

– Может, немного, завтра все равно не на работу, – хмыкнув, пожала плечами девушка. – Только закуски почти нет.

– Да, пофиг – отмахнулся Марат, скинув ботинки. – Я не есть пришел. Где его тапки? А, все вижу, – он обул его тапочки и прошел на кухню. Девушка пошла за ним.

Может, мне вкус напитка нравится.

– Так и говорят, когда закусывать особо не чем.

– Ладно, теперь поговорим: что уходить собралась? – говорил он причудливо растягивая слова, – Из-за меня?

– Нет. Просто: все дерьмо пересилило немногое хорошее. Ты знаешь, что они всерьез меряются у кого сколько мужики получают? Тебя, иногда, то же считают. Какие – либо человеческие качества не в счет, деньги главное. И, те у кого мужья полают меньше, к ним относятся хуже…

– Ты в топе? Где стаканы?

– Нет, ни в топе. Я, не знаю сколько он получает.

– А, где стаканы знаешь?

– Знаю, в верхнем ящике.

– Что он деньги не переводит? – Марат поставил перед собой стакан.

– Он мне только нервы переводит.

Марат открутил пробку, налил немного в стакан, поставил перед собой, достал второй стакан.

– Ирка, ну, везде так. Ну, почти везде. Ты думаешь, что попадешь в страну волшебных, упавших с Луны аутистов? Честных? Для которых деньги не так важны, а важна справедливость? Ладно, шучу они не с Луны.

– Да.

– Это не про нашу организацию.

– Да, я уже поняла…

– Я то же кое что понял, – Марат поднял стакан и подозрительно долго на него смотрел. – Я понял в чем проблема!

– В чем?

– В том.

– Замечательно, я так и думала, что это именно он виноват.

– Да, тот еще подлец, судя по всему… – Марат залпом выпил содержимое стакана. – Хорошо!

– Мы закончили обсуждать проблемы? – спросила девушка.

– Капец, ты шустрая. Еще даже не начали!

– Тогда начнем?

– Может, на другой раз отложим? – Марат вновь налил в свой стакан.

– Не, ну, раз уже начали.

Это и есть проблема, – Марат загадочно кивнул. – Проблема в невысказанном.

– Ты мне помнится, дофига чего наговорил… – напомнила девушка. – Не такая уж это и проблема…была.

– Ну, теперь ты мне наговори, – предложил он. – Не высказанное, понимаешь, это такая «тварь», которая все равно все испортит. Если что-то останется. А, у нас осталось много… Я знаю, что ты злишься. Мы толком не можем по – нормальному общаться, потому что между нами лежит невысказанное. Давай! Еще за тот раз! За онлайн игру! Выскажи мне все, что обо мне думаешь!

– Может, я вот так сразу не могу, – пожала плечами девушка. В общем, да, так себя вести это вполне в духе Марата. Хотя, с другой стороны, он прав – именно невысказанное отравляло ей жизнь последние месяцы. Но, и просто наговорить гадостей, сейчас, кажется, не лучшим вариантом…Он, ведь, понятно дело, запомнит все, что она ему скажет.

– А, так? – Марат пододвинул к ней стакан с виски.

– А, так – не знаю.

– Давай! Без запивки, фу, зачем в общем эта гадость, только хороший продукт за зря переводить… И, прямо на выдохе, говоришь мне все, что обо мне думаешь! – в его глазах застыл азарт. Чудной он, конечно. Ей правда есть что ему сказать…

Девушка залпом выпила содержимое стакана:

– Козел, ты – Марат, – прошептала девушка.

– И, это все? – удивился он. Вновь налил стакан и пододвинул к девушке. – Давай, еще!

– Зачем?

– Не высказанное, оно такое, может долго отравлять жизнь, но рано или поздно прорвется. Просто выскажи сейчас, пока я готов.

– Да, зачем? Тебе стыдно что ли?

– Нет, – Марат налил себе в стакан немного виски и быстро выпил. – Может, я просто не хочу… что бы все следующие годы ты меня беспросветно материла, так же как и эти. Так что давай!

– Ну, – девушка взяла в руки стакан, выпила и прикусив губу с минуту смотрела в потолок. – Ненавижу тебя, Марат, – прошептала она.

– Во, уже лучше, – обрадовался Марат. – А, почему?

– Потому, что ты – козел!

– Не оригинально, – фыркнул Марат, – Марат это уже слышал! Давай, еще, – он снова наполнил бокалы. – На работы ты талантливие ругаешься. Можем, посетить сие «злачное место»?

– Ты выпил, – напомнила девушка.

– А, ты?

– Я то же.

– Есть такси.

– Да, не хочу я ни куда идти.

– Ну, тогда… пробуди уже талант, – хмыкнул Марат.

– Ладно, – она потянулась за бокалом. – Ты, все – таки псих.

– Ага, – кивнул Марат и выпил: – Ну.

– Знаешь, – потянула девушка, поставив на стол пустой бокал. – Я тебя все эти годы ненавидела.

– Отлично!

– Не, не отлично – я вру, – девушка опустила голову. – На самом деле я про тебя и не вспоминала, почти. Да и про гильдию вспомнила, только когда ты сам сказал. Ну, да я – злюсь. Обиднее всего, что все эти годы ты был ни на Луне и не на Марсе. Ты всегда жил в этом городе и всегда все знал. Ты все знал, про… не знаю – дурацкое бандформирование из «второвского дерьма», а, если и не знал, то я тогда рассказала. И, ведь я правду сказала, только ты и другие решили, оглохнуть нафиг, лишь бы ни чего предпринимать не пришлось. а, потом вы и вовсе просто смылись так все и оставив. Я все эти годы прожила в аду, и знаешь: всем до сих пор все равно… все эти твари, они до сих пор на хорошем счету, это я у них плохая. И, тут появляешься ты – и сам признаешь, что тогда это был ты. И, я в общем, не понимаю что тебе надо?

– Это все? – спросил Марат. Надо отдать ему должное: ни один мускул не дрогнул. Зато она сейчас чувствовала себя крайне паршиво: то, что она думала о Марате не вязалось с тем, что она ему наговорила. Хотя, это то же правда.

Теперь она поняла, когда он сказал, что ему не стыдно – соврал. Поэтому ей самой теперь жутко стыдно. Правда, она то же умела делать так: в терминалогии Марата, это могло бы называться – «не бросать сцепление», о чем бы она не думала и какие эмоции не переживала, на лице не отражалось ни чего. Какое-то время они так и смотрели друг на друга ни чего не выражающими лицами манекенов. Марат вдруг улыбнулся: – Ирка, однажды ты поймешь, что твоя версия событий, это, конечно, правда, но не вся. Мы тогда помогли. И, я рад, – он потер руки, – что невысказанного стало меньше.

– Зачем мы сюда пришли? – Давид, нехотя озирался по сторонам. – Какой-то стремный скверик, на окраине этого дурацкого городишки, Ты не мог назначить свою «важную» встречу где-нибудь… поближе что ли? С кем мы тут хоть встречаться собрались?

– С одной знакомой той пропавшей студентки, – ответил Кротушь, – Скверик, как скверик, ты бы по чаще из дома выходил.

– Подожди-ка, а эта не та нермальная, которая во всякую чертовщину верит?

– Ага, она, – кивнул Кротушь.

– Не смотри на меня так, – отмахнулся Давид, – я вспомнил с кем говорю…и ты уверен, что она скажет тебе правду?

– Скажет.

– Капец ты наивный… – покачал головой Давид. – Долго еще ждать? Жарко же.

– Не, уже не долго, – заверил его Кротушь.

– Почему ты уверен, что она скажет правду? – не отставал Давид. – Мы ж уже пытались с ней поговорить. Помнишь? Примерно половину времени эта девица несет полнейшую, полумистическую ахинею. Сейчас опять фигни наговорит, как тогда было. Про тот дурацкий дом в низине. Тебя несколько дней не было, ты там был?

– Где? – Кротушь, казалось, с беспокойством окинул взглядом аллею.

– В том доме, в низине. На самой окраине?

– Нет,– Кротушь довольно улыбнулся. – Мы туда скоро вместе отправимся.

– Мне прямо полегчало сейчас, – выдохнул Давид.

– Правда?

– Нет.

– Я так и думал, – признался Кротушь. – Да, не строй ты мне глазки, Давид, – рассмеялся он. – Тот дом купили.

– Ты? – ахнул собеседник, кажется, даже побледнев.

– Нет.

– Точно?

– Да.

– А, кто? Что за псих?

– Не знаю, – пожал плечами Кротушь, – Нам это не важно. Важно, что мы устроились туда работать.

– Ты пошутил сейчас? – Давид, аж на скамейке подпрыгнул.

– Нет, – протянул Кротушь.

– Я тебя убью сейчас!

– Да, ладно тебе. Покрутимся пару дней, выясним, что надо и скажем, что это нам не подходит.

– Ну, – Давид пожал плечами, – так ладно. И, все же, желательно без меня.

– Когда я уходил, то настоятельно просил тебя попробовать что – нибудь выяснить о пропавшем менте. Ты что – нибудь сделал?

– Ну…да. Я думаю девка его виновата: наглая, злая, капец мелочная. Не знаю, почему она там у них, – Давид кивнул в сторону, – в деле не фигурирует. Ходили слухи, что он хочет, уйти от нее. Ну, только слухи, конечно, достоверно – то мы теперь не узнаем. В общем, думаю, она была одним из немногих людей, с кем пропавший мент, как его там звали – Семен что ли? Мог пойти куда – то, если ей, например, помощь нужна была. Семен, я так понимаю, не отказал бы, – хмыкнул Давид, пытаясь усесться по удобнее. – Но, вот дальше…злючка эта мелкая, со здоровым мужиком, она одна бы, просто так не справилась. Либо у нее сообщник был, либо тварь эта что – то похитрее придумала. Ну, тут я больше ни чего сделать не могу, Кротушь, поговоришь с ней?

Тот молча кивнул.

– Только поосторожнее – предупредил Давид. – Ты не представляешь с кем имеешь дело…не удивлюсь, если выяснится, что и кто-то из ментов местных ее покрывал все это время.

– Заметил что – нибудь странное? – спросил Кротушь.

– Заметил, – нехотя признался Давид. – Чем больше спрашиваешь про Сомомвых, тем больше местные беситься начинают. В семье у них чуть ли не одни «ироды и уроды», особенно: Сева. Только он, по – моему чуть ли не самый нормальный, из всех кого я здесь видел. Про Романа, то же как – то слишком много фигни полнейшей несут. Прямо в наглую врут, даже если понимают, что я знаю правду. Что – то здесь не чисто… Кротушь. Что делать будем? Может нафиг эту студентку помешанную и дом в низине? Нет, я не сомневаюсь что твои методы приведут к какому – то результату. Только к тому ли?

– Просто поверь, – ответил Кротушь, – те, кого мы ищем это – проекции Сомовых.

– Да, помню я, – Давид встал и прошел несколько шагов вдоль скамейки. – Капец, одно место отсидел, – прокомментировал он. – Найдем их. докажем, что они мертвы – спасем Сомовых. Звучит, как полная фигня, если честно. А, ты уверен, что все так просто?

– Нет, – подумав, ответил Кротушь. – Но, работает это – именно так.

– Я ни с одним «экспертом» по паранормальным явлениям мир спасать больше не поеду. Слушай, ну, допустим, мы найдем пропавших, что помешает этим тварям тут же ухайдошить других «проекций» Сомовых? Дав им те же знаки?

– «Другие проекции» – это уже Сомовы, Давид. И, времени у нас не так много. Нужно действовать, – почти прошептал Кротушь, наблюдая за тем, как мимо него, едва не столкнув его с дороги прошла низкорослая девушка. – И, побыстрее…

Девушка, как ни в чем не бывало присела на скамейку рядом с хромающим Давидом, закинула ногу на ногу, достала из сумки какую-то книгу и, кажется, погрузилась в чтение.

– Э, здравствуйте, – пробубнил Давид, глядя на девушку, в его взгляде отчетливо читалось: «Че за беспардонность?».

– Она тебя не слышит, – хмыкнул Кротушь, он пнул скамейку, девушка вздрогнула, подняла голову, обведя взглядом пустой парк, пожала плечами и вновь начала читать книгу. – И, не видит…

– Опять твои фокусы?

– Если бы ты научился взаимодействовать со своей «квантовой формой», то так же бы умел, – отмахнулся Кротушь и присел на скамейку рядом с девушкой. – Ты меня видишь?

– Нет, – спокойно ответила девушка.

– Ты с кем – то сейчас говоришь?

– Нет. Я – читаю.

– Жутко от твоих…способностей, – поежился Давид.

– Мне то же от тебя иногда – жутко, – улыбнулся Кротушь. – Расскажи о своей пропавшей подруге, только без мистики и прочего, – подумав, добавил он.

Девушка едва заметно пожала плечами: – Ей нравилось когда ее называли – Лолой, так и представлялась новым знакомым. Уже даже не помню от куда это пошло.

– И, зачем вы поперлись в тот дом? – спросил Даниил и глянув на Кротуша прошептал: – короче давай. А, то на пол часа ахинеи…

– Погадать, – коротко ответила девушка и уткнулась в книгу. Усмехнувшись, Кротушь поднял взгляд на Давида: – Давай поподробнее, – выдохнул тот, – что за гадание такое? Откуда взялось? И, как и зачем вам пришло в голову отправиться в тот дом?

– Соня, собирала редкие книги, – ответила девушка, на мгновение она отвлеклась от чтения, как – будто что-то начала подозревать, тревожным взглядом окинув окрестности. – Среди ее коллекции и действительно несколько редких было. В основном ей их жених привозил. Вот и в этот раз привез… какую-то книгу, явно из какого-то букинистического. Книга была на английском, год издания – не поймешь, его зачеркал кто-то. Книга была с комментариями от руки – прежнего владельца, наверное.

– Он не говорил откуда у него эта книга? – спросил Кротушь.

– Нет, – пожала плечами девушка. – Он в командировках где только не бывал.

– Что было потом? – Давиду уже явно надоело слушать. – Кто-то из вас знает английский? Достаточно что бы понять о чем речь?

– Нет, Соня и Лола нашли словарь и кое что мы перевели, – сейчас она говорила медленно как-то растягивая слова. – Это просто сборник гаданий. Название одного из этих гаданий было перечеркнуто и там по-русски, от руки, было написано так не делать.

– Именно этим гаданием вы и решили воспользоваться?

– Да.

– И, зачем вы поперлись в тот дом? – поторопил Давид, который начал буквально закатывать глаза еще в самом начале рассказа про книгу. – Рассказывай, давай!

– Да, просто… для антуража, – как-то виновато произнесла девушка. – Ходили же слухи, что там обитают призраки.

– Как прошло ваше…гадание? – спросил Давид. – Только, короче.

– Странно, – тут же ответила девушка и замолчала.

– А, поподробнее?

– Очень странно.

– Еще подробнее, – настаивал Давид, – Тебя это забавляет, Кротушь?

– Кто такой «Кротушь»? – вдруг спросила девушка.

– Ни кто, – со злостью отмахнулся Давид. – Это – не важно. Продолжай рассказывать.

– Но, я не знаю кто такой Кротушь! Что про него нужно рассказать?

– Не про Кротуша. А, про гадание! – вышел из себя Давид.

– Какое гадание, а вы кто? – ее взгляд сфокусировался на Давиде.

– Кротушь! – со злостью ответил Давид.

– Я зачиталась, видимо, – пробубнила девушка оглядываясь по сторонам, самого Кротуша она явно не видела, – и не заметила, как вы подошли.

– Сейчас ты посмотришь в свою книгу и забудешь про него, – Кротушь говорил медленно и спокойно, – и о чем вы говорили не запомнишь.

Девушка как-то картинно опустила голову и вновь начала читать.

– Расскажи мне, что было дальше? Вы с подругами пошли в тот дом погадать?

– Мы с подругами пошли в тот дом погадать, – повторила за ним девушка. – Для гадания нужно было зеркало и Лола поставила свое. В какой-то момент она начала кричать и сказала, что действительно видела что-то в зеркале. Вернее, ей вдруг показалось, что она находится в какой-то незнакомой комнате перед большим зеркалом, но она сама в нем не отражается, в нем отражается какой-то чудовище…А, потом начались странности…

– Без мистики, – прошептал Давид.

– Лола пропала.

– Блин…

– Расскажи, что по – твоему, произошло?

– Зеркало, как – будто, помогало находить редкие вещи, но притягивало неудачи. Лола уверяла, что с зеркалом что-то не так. Соня ей не поверила и взяла зеркало себе, и всего через пару дней, начала считать так же.

Мы несколько раз оставляли зеркальце в одном месте, а потом находили в другом. В конце – концов мы оставили зеркало на пустыре, рядом со стеной завода и больше не видели: ни зеркало, ни Лолу, – пожала плечами девушка. – В милиции я рассказала, что Лола, жаловалась на одного знакомого, который ее «вот прямо» – домогался. Говорила, что он «плохой парень» и ей кажется, что он следил за ней. Но на деле все оказалось не так: у «плохого парня» оказалось хорошее алиби, а еще оказалось, что он – не такой уж плохой. И Лолу он вовсе не домогался, как она нам говорила, это – она за ним носилась и просила, что бы он ее защитил…

– От кого? – тихо спросил Кротушь.

– А, я не знаю, – ответила девушка. – Мне только казалось, что я что-то там знаю о Лоле, на самом деле – вовсе нет. Соня думает, что она с кем-то встречалась, но то же не знает с кем. И, почему она от нас это скрывала не понятно, обычно она своих кавалеров не прятала. Может, и не случилось с ней ни чего, может, она просто сбежала…

– Подожди, а ты вон там же, в своих домах живешь? – Давид махнул в сторону. – Ты про мальчика, который там пропал ни так давно ни чего не знаешь? Вы же тогда выходит почти соседи?

– Кеша? – спросила девушка. – Он рос размазней и маменькиным сынком: вечно весь в слезах, соплях, ябеда. Раньше Кеша учился в другой школе, там был мальчик ну, очень на него похожий внешне, только тот не был размазней. Я не помню, как его звали – Артем, что ли?

Учительница там одна – паршивая, честно сказать, сплетница старая, все ей внешнее сходство между мальчишками покоя не давало. Про меня когда-то то же сплетни распускала. Хотя я там, только в шестом классе училась. Как только туда пришла – сразу началось: и семья у меня прямо «не советская, какая-то», и родители не такие, как надо, и я то же…

И, про семьи мальчишек сплетни распускать начала. В этот раз до «не таких» родителей дошли ее сплетни, но скандал школа замяла, родители перевели Кешу и Артема в разные школы. А, потом семья Артема и вовсе переехала в областной центр, его отца туда работать позвали.

– И, при чем здесь тот мальчик? – спросил Давид.

– Ходили слухи, – уже совсем тихо прошептала девушка, – что примерно через несколько дней, после того, как пропал Кеша, семья Артема попала в аварию и все они погибли.

– Интересно, – прокомментировал Кротушь. – У меня еще вопрос: куда в итоге делась та книга с гаданиями вашими?

– Я не знаю, – после паузы ответила девушка, – думаю: Соня ее уничтожила или спрятала. С ней сейчас сложно поговорить: Соня не выходит из дома, боится, что найдет это зеркало. А, я наоборот дома не могу сидеть…везде какие-то тени и шорохи мерещатся.

Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз виделся с не дочерью? День? Два? Больше? Неделя? Или две? Я… не знаю. С тех пор все стало хуже. Я начал путаться во времени и пространстве. Я уже не мог попасть во времена своей же жизни брокером, меня закидывало раньше или позже. Не мог попасть в день убийства Сомовых – промахивался хотя бы на пару дней. Даже с возвращением в свою реальность уже были проблемы. Сорвал своими неявками не знаю сколько заседаний «клуба масок».

– «Наверняка, во всем виноват «А»», – подумал В, – «поэтому, пусть он и думает, что делать, а лично я жрать хочу…».

– «Может, я то же «жрать хочу», – в ответ подумал А. Вот так вот в это, конечно, сложно поверить, но они: умные, креативные, и, в общем, вполне себе разумные ребята, и собираются они здесь на просто так.

– Вот всегда так, – пробубнил Б. – Хотя бы мысли дельные есть у кого?

– «Ля – ля – ля – ля – ля», – думал В. – «Я – серьезен!»

– «Он, дебил, конечно,» – подумал А, – «Но, тут он прав – не будем играть на одной ноте».